Время для размышлений

Время размышлять о прожитом, время воспоминаний. Бурнотекущая, суетная жизнь уже позади, и о днях, битком набитых делами, уже грустно думается, как о счастливом времени. Хотя тогда, не имея и минуты на отдых и своё  личное, мечталось именно о чём-то таком в будущем.   С того момента, как наша семья (мы с мужем и тремя сыновьями) стала жить в отдельной квартире, я не помню мгновений, когда заботы и цейтнот не оставляли бы в покое моё сознание.

Воспоминания – это не грусть о минувшем. Это благодарность Богу за то, что было. И жизнь моя была разнообразной не по множеству перемен географических мест (хотя и переезжали мы с мамой не так уж мало, но  в пределах небольшого региона), а по массе детских и юношеских осознаний, мечтаний, впечатлений, взросления.
Теперь, когда появилось много личного времени, со светлой грустью приятно вернуться в мыслях к тем далёким, промелькнувшим дням и годам, когда за короткое время в детстве и юности происходили масштабные для моего сознания события, когда формировалась моя личность.

22 декабря

Зима – только название. Ни снега, ни морозов.
Тонкий белый слой лежит, едва прикрыв земляничные грядки. В августе после плодоношения чищу ягодные кустики, листья обрезаю, удаляю сорняки. За осень отрастают новые мощные розетки и обычно их полностью засыпает снегом. А вот нынче пока нет сплошного покрова. Но ещё ведь даже не середина зимы, и морозов сильных не было.
Зато можно пока без помех, без сугробов проехать на хетчбеке в лес, полюбоваться с крутого берега Пышмы на зимний вид заречных далей.
Тишина спящего леса, как иной мир. Ни шелеста, ни хруста, ни птичьего гомона. Всё замерло, застыло, затаилось, уснуло до весны. Чистый свежий воздух, дышится с благоговением, как будто получаешь драгоценный дар  свыше. И открываются с кручи зимние просторы, белый изгиб речного русла, штрихами обозначенные силуэты  берез и кустарников, как на папиных карандашных рисунках давней поры. 

Странный, удивительный год на исходе. И никто не гарантирует избавление от этой напасти – пандемии – в следующем году. Очевидно, что многое уже в мире вообще не вернётся на круги своя. Сказать, что ничего такого никогда не было – банально и неверно.
Когда только страшный вирус стал расползаться по планете, я с удивлением обнаружила, что никто не видит в этом хотя бы отдалённой аналогии с библейской историей о Вавилонской башне. В те давние времена Господь укротил таким образом гордыню человеческую, смертных людей, пожелавших объединиться и построить башню до небес, чтобы доказать своё величие и  сделаться равными Богу. И Господь, читая в их сердцах, смешал языки, и они перестали понимать друг друга,  строить башню и город, и рассеялись по земле. Все это описано в Библии, в кн. Бытие,  гл.11.
В наше время все пороки человеческие только усилились и размножились,  и пандемия – урок для нас, только поняли ли мы, что должны понять и какие сделать выводы?

23 декабря

«Главное назначение молитвы - заставить человека думать!" А это самое трудное для людей. Не делать, а думать. Если приказ или назначение, служение и пр. сверху (от пастора, от совета церкви и пр.) - можно бежать и радостно выполнять. Помогать членам церкви нуждающимся, жертвовать для них что-либо, молиться по запискам за незнакомых людей... А вот позаботиться о стариках в своём подъезде (почему их давно не видно на скамеечке возле клумбы), зайти и спросить о нуждах - никто ж не поручал, они не члены церкви, да и подумают, что у меня какая-то корысть... Не хочу кого-то судить, каждый такое о себе может вспомнить. Но молиться, чтоб Господь помог мне включить мои мозги и осознать свои возможности в помощи даже не соседям, а ближним моим (совсем не обязательно физической) - согласна. Да и вообще использовать этот высший Божий дар - мышление, свой интеллект для служения другим, а не себе любимому.

26 декабря

Но вот и морозы не задержались. Вчера был первый, около минус 30, где-то 26-28. Но я всё равно погуляла с палками и разминкой стандартное время и набрала свои тысячи  шагов. Руслан тоже, хотя мы теперь гуляем не обязательно рядом и в одно время. И так вместе не разлучаясь уже почти год с начала пандемии, а с моей последней поездки, в Индию – так почти два. Даже на работу не ездим, работаем из дома. И ничего. Теперь, когда остались вдвоем, ценим друг друга больше. Хотя внешнего общения, с родными и друзьями, очень не хватает, но   сознание успокаивает, что мы есть друг у друга, а многие теперь заточены в одиночестве.

Для нас двоих комнат много. В просторной спальне учебники, книги и швейная машинка, и почти все мои тканюшки. А больше всего люблю читать и писать на ноутбуке в кресле на кухне, с кошкой на коленях.  У мужа рабочий  кабинет со стационарным компьютером, все необходимые и нужные бумаги, книги, документы. Так целыми днями каждый из нас делает своё, и приятно при этом знать, что ты не один, в соседней комнате родной человек. Вечером после прогулки и ужина собираемся в гостиной, включаем телевизор, каналы о природе и путешествиях, а если мужу хочется посмотреть спортивные передачи, я рядом в кресле занимаюсь рукоделием или английским/немецким онлайн в ноутбуке, или пишу свои заметки. Идиллия!

За ночь потеплело, днём полетели снежинки. Негусто, но красиво хлопьями сыпался снег за окном. Все дороги, тропинки, видимые крыши и ряды припаркованных машин сплошь покрылись белым пухом.

День пролетел в домашних хлопотах. Хотя нас и мало в семье, уборки в квартире перед праздником всё равно не избежать. За один день не сделать, да я и не тороплюсь. В кухне и прихожей мою пол каждый день и не по разу, сегодня начала готовить гостиную к установке елки. Перед пылесошением ковра разобрала два пакета старых вещей с другой квартиры. Тягостно и грустно заниматься этим. Вещи, которые служили ушедшим родным – столовые приборы из мельхиора,  золотые  украшения времён СССР– цепочки, подвески, кольца; две нитки жемчуга – белого и черного. Что делать с ними? Кому подарить? Носить теперь некуда – почти год сидим одиноко в своей квартире. После смерти золовки я ношу цепочку из белого золота с крохотными бриллиантиками из гарнитура, который она оставила лично мне. Ещё есть такое кольцо и  пара серёг. Но уши у меня не проколоты, а пальцы тоньше их бывшей хозяйки. Цепочка у меня на шее уже больше пяти лет, я к ней привыкла и не замечаю. Остальные украшения Людмила завещала оставить себе, что понравится, а также предложить подругам на память. Я сделала это сразу после похорон, но осталось ещё немало, и это наводит на меня грусть Невестки – молодёжь, у них другие вкусы и своя мода, наши ценности для них ничего не значат. Старшие снохи не в Тюмени, а младшую я уже задарила, но и у неё свои вкусы и предпочтения…

Вечером выхожу на прогулку. Выбираю маршруты с наименьшей вероятностью встреч с прохожими. Благо, такие места есть в окрестностях. Широкая пешеходная дорожка недалеко от виадука «Стрела» идёт вдоль магистрали и плавно загибается к центру города, и включив в свой круг обход двух просторных школьных дворов, получается около трех тысяч шагов. Делаю для своей нормы 2 – 3 таких подхода. Особенно люблю небольшой скверик с молодыми, десяти-пятнадцати-летними сосновыми посадками. Саженцы уже вытянулись прилично, образовали пушистые кроны, между ними детская площадка с минимумом спортивных снарядов. Но их достаточно для моей разминки и простых упражнений.
На школьной территории, застыв без движения, сиротливо спят без богатой листвы оголённые густые посадки деревьев и кустов, так радующие глаза по весне, лету и осени. Пока снега ещё мало, я смело хожу по нерасчищенной целине между деревьями, легко разгребая носками ботинок невесомый ещё, неслежавшийся пух. Каждая снежинка искрит в отражении тёплого желтого света фонарей, искры как живые вспыхивают при моём приближении.