Любовь, побеждающая тьму

Почти каждый человек может много теплых историй рассказать о своем детстве, и наверняка многие из них произошли летом у бабушки. Как-то дедушки упоминаются редко. Наверное, такие традиции воспитания, что деды любуются внуками издалека. Но не знаю никого, кто не любил бы своих дедушек. Дети к ним подходят всегда с интересом, у них всегда можно хотя бы посмотреть на перемотанные яркой изолентой инструменты, завораживающие приспособы для фотоаппаратов, награды и грамоты, старинные монеты и даже серебряные часы на цепочке.

У моего дедушки Вовы в Сосновке был целый гараж такого добра. Сотни коробок вокруг бордового мотоцикла с коляской хранили в себе знания о мужском населении планеты. В гараже стоял запах отсыревшего картона вперемешку с 76-м бензином, был тусклый свет, и, конечно, откуда там было взяться домашней чистоте! Меня, единственную внучку, поэтому редко водили в гараж. Но когда я туда попадала, то уже не могла оторваться от рассматривания не только дедушкиных сокровищ, но и от собственных детских игрушек. Дедушка хранил все.

Львиную долю места занимали снасти. Мне кажется, невозможно поймать столько рыбы, сколько было у него крючков, блесен и поплавков. Но, скорее всего, я ошибаюсь. Дедушка ходил даже на ночную рыбалку, даже один, в общем, рыбак заядлый. Терпения к клеву у него, видно, столько же, сколько у бабушки к крестикам на вышитых ею картинах.

Помню, как весело было ехать в коляске мотоцикла, укрывшись брезентовой накидкой. Тарахтит мотор, рядом с тобой – лишь руку протяни – проносится памятник Карлу Марксу, приветствующий всех, кто несет тяжелые сумки к вечернему поезду на вокзал. Кружит цепная карусель тех, кто вскоре после яичных боев с Марксом воздвиг на ее месте высокую пышную церковь. Автобусы везут со смены умывшихся уставших шахтеров. Мы въезжаем на центральную улицу, Ленина-Галицкую, и едем по ней одни по асфальту с крупными камешками. Слева подвезли свежий хлеб – белый и серый кирпичик, мне так нравилось смотреть, как с хрустом разлетаются от него крошки под ножом: скоро обед. За магазином – дом моего крестного, дяди Васи, и его жены тети Гали, мне здесь всегда рады. Справа – площадь с памятником, которого я не помню, а за ним – большие белые клумбы с анютиными глазками и лестница к дому культуры. Снова слева – газетный киоск, объезжаем наш дом и мы у подъезда, под которым на длинных зеленых лавках все лето бабушки обмахиваются длинными ветками клена, пугая комаров. Мотор замолчал у гаражей. Меня, довольную, достали из коляски, дедушка снял свой круглый бордовый шлем, и я вижу его счастливые и заботливые глаза.

Однажды мы с бабушкой и дедушкой ездили на Буг. Дедушка поставил темно-зеленую палатку, из которой мы втроем смотрели на быструю речку. Конечно, днем палатка не нужна, от солнца можно спрятаться в тени деревьев, но дедушка хотел, чтобы все было по-настоящему.

В детстве всем хочется дотронуться до птиц. Вот они, ведь совсем близко, но в последнее мгновение пугаются и убегают на своих маленьких лапках или упархивают, хотя мы не желаем им зла, лишь прикоснуться. На прогулке дедушка, ррраз – и поймал мне голубя, чтобы я могла это сделать. Я подносила к нему руку, а он крутил головой с острым клювом, и, кажется, я так и не осмелилась прикоснуться. А дедушка тешился, глядя на мой восторг, пусть и со страхом вперемешку.

Иногда дедушка приезжал к нам в Киев. Он всегда привозил что-то немыслимое – чего мы не могли застать на полках магазинов: диковинные самозатачивающиеся ножи, красивую посуду, вкусности, и всегда помногу. Щедрость от всей души – это о нем.

Дедушка больше других родственников рассказывал мне о своей семье, о моих предках.

О дяде, который работал главным поваром в ресторане на железнодорожном вокзале. К приезду одного высокопоставленного лица, приближенного Сталина, его повара-помощники начинили поросенка, запекли, красиво подали, но за обедом чиновник обнаружил в блюде таракана. Кто виноват? Главный повар! Расстрелять.

О своем отце, погибшем на фронте под Ржевом, которого они с братом почти не помнят – их детство прошло в военное время. В школе лакомством был кусок черного хлеба, посыпанный солью. А снега в Сибири выпадало тогда столько, что они, как кроты, от дома к дому прорывали туннели.

У дедушки феноменальная память. Один раз прочитав статью в газете, если она его заинтересовала, он перескажет ее и через 20 лет. Мне бы так!

Не бывает людей ярких без их темных сторон. И чем ярче свет, тем темнее тьма. Я не раз слышала о жутких поступках, которые совершал мой дедушка, выпив крепкого алкоголя. Но удивительным образом я не переставала его любить. Этому меня научила мама:

- Он не сделал нам с тобой ничего плохого, нам не стоит его сторониться.

Когда дедушке было уже около 60-ти, он прошел кодирование, и больше никогда не пил. Это возможно лишь, когда человек сам этого хочет. Его сила воли заслуживает уважения. Если дедушка смог, то и я смогу очень многое. Все могут подняться на ступеньку выше.