Ошибка молодости Глава 28

Глава 28

Пиратская флотилия вместе с шхуной Мехмед-бея приближалась к Чериготто.

Мехмед-бей находился на особом положении. Под присмотром Алексея Михайловича турецкий капитан вел образ жизни, отличающийся от жизни арестанта. Его страж, пять лет проведя на каторге и четыре на галерах, не допустил в свою душу ни злобы, ни обиды. Смотрел он на турка ясным, с лукавинкой, взором синих глаз и беседовал с ним как ни в чем не бывало. Мехмед-бей озадачен был ни мало, но не подавал виду, понимая, что идет какая-то игра и ему следует быть начеку. Его немногочисленная команда, оставшаяся на борту во время стоянки на Крите и захваченная врасплох пиратами, томилась в трюме, а Мехмед-бей вкушал плоды специального обхождения.

После обеда, Алексей Михайлович предложил Мехмед-бею сыграть в нарды. Он, все еще в турецком платье, вошел в кают-компанию с резным ящиком под мышкой и уселся на подушки у кормового окна.
— Мехмед-эфенди, давай партейку сыграем, время скоротаем. — предложил весело Алексей Михайлович.

— Как мне тебя называть, старик? — мрачно отозвался турок.
— Ну, на ваш лад я, верно, Али буду, так ты меня так и кличь, Мехмедушка. — раскладывая нарды, произнес Алексей Михайлович.
— Где ты так научился говорить по-турецки, Али-эфенди?
Алексей Михайлович усмехнулся и дернул головой:
— В школе суровой, Мехмед-эфенди. Воевал с вами четыре года. При Хотине оглушило меня взрывом, вот так к вам и попал. А потом каторга да галеры девять лет.
— Мой отец погиб в той войне. Он был кавалеристом, сипахом. Проклятая война! Она разорила мою семью!
Партнеры по нардам увлеклись игрой.  Алексей Михайлович закурил свою трубочку. Слуга, оставленный при Мехмед-бее, приготовил для плененного хозяина наргиле.
— У тебя есть семья, Али-эфенди, — нарушив азартное безмолвие, спросил Мехмед-бей.
Алексей Михайлович пыхнул трубочкой.
— Вдовый я, Мехмедушка, — Алексей Михайлович кинул кости, — малец остался дома, когда меня в солдаты отдали. Сирота. Уж и не знаю, жив ли! Уже двадцать четыре года должно быть. Может и его в рекруты определили.
Игроки опять сосредоточились на нардах. Мехмед-бей выиграл две партии к ряду. Алексей Михайлович молча курил, пытаясь понять, где он ошибся. Вдруг, не поднимая головы, он спросил:
— Мехмед-эфенди, а что ты там капитану Кингли про Индийский океан говорил? Уж, больно ты его настойчиво окучивал.
Мехмед-бей в удивлении воззрился на своего партнера по игре.
— А ты откуда это ведаешь, Али-эфенди? Я с капитаном Кингли приватно разговаривал, до вашего эффектного появления.
— Да уж знаю, — улыбнулся редкозубым ртом Алексей Михайлович. — Отказал он тебе.
— Да, отказал! — прикладываясь к своему наргиле, буркнул Мехмед-бей. — Не пойму я его. Он свободен в своем выборе. Конечно, у капитана Кингли мало оснований доверять мне, но я готов доказать ему свои честные намерения.
— Ну, ты сам посуди, Мехмедушка, — лукаво проговорил Алексей Михайлович, — люди твои его оглушили, в полон взяли, ты его в клетку посадил, три дня на солнцепеке держал без воды, а он тебе доверять должен. Тебе очень постараться нужно.
Вдруг Мехмед-бея осенило:

— Али-эфенди, я смотрю, моим предложением заинтересовался, — прищурив глаза, проговорил турок, — потолковал бы ты с ним.
 
— С чего ты взял, что он меня послушает? — удивился старый солдат.
— Попытайся, Али-эфенди, — не унимался турок, — скажу честно! Я в немилости у султана после того, как Кингли мою флотилию спалил. Мы теперь с ним квиты. Говоря, по совести, не желаю я на поклон к султану являться. А на просторах Индийского океана сейчас есть чем поживиться. Попытайся!
Алексей Михайлович задумался. «А почему бы и нет!? Если вернуться в Россию, так мне до смерти в солдатах маяться. А тут воля вольная!»

— Ладно, Мехмедушка, попытаюсь! — Алексей Михайлович пристально посмотрел на своего партнера. — Поклянись, что помысли твои не предательские! Слово дай, что не навредишь!
— Вот мое слово, старик! — протянул руку турок, — не предам!
— Ну, гляди мне, — Алексей Михайлович погрозил Мехмед-бею пальцем, — ежели слово нарушишь, со дна моря достану!

Продолжение следует