Моцарт, Пушкин, Башмет

   

     Телефон зазвонил как всегда неожиданно и пронзительно. Наталья Петровна вздрогнула, так как находилась в непосредственной близости от трубки, ночевавшей в её постели. После бессонной ночи, уснув под утро, принялась шарить в поисках и, нажав кнопку, замерла с закрытыми глазами.
     – Здравствуй, рыбка! Ты давно забыла о наших планах? – голос Светланы Леонидовны, скрипучий и шуршащий, не вязался с «рыбкой», а напоминал звук ворот старого сарая.
     – О, боже! Каких планах? Столько коронавирусного ужаса вокруг творится, что уже и планов никаких никто не строит, кроме соблюдения дистанций и масочно-перчаточного режима повсюду, – промямлила Наталья Ивановна, прижимая телефонную трубку к глуховатому уху и причмокивая спросонья.
     – Помнишь, дорогая моя, ты вылезала в мае из ужаса осложнений ковида в 1-й инфекционной больнице, затем приползла домой долечиваться, худая, бледная, качающаяся от сквозняка, когда ты  впервые рассмеялась? – подруга замолчала в ожидании ответа.
     – Припоминаю, припоминаю… Это когда я начала читать выписной эпикриз и обнаружила, что я, во-первых: не женщина, а мужчина; во-вторых: не библиотекарь, а инфекционист этой больницы и мне требуется, помимо всего, прочего консультация уролога… Ха-ха-ха!!! Я и сейчас смеюсь. А помнишь, как тебе, Светик, написали, что у тебя две левых молочных железы и ни одной правой…
     – Рыбка моя, птичка моя! Что делать? Кто виноват? Посмеяться всегда лучше, чем поплакать…, сиси, слава богу, на месте, но я не об этом. Ты еще еле ползала после болезни, а я уже тогда купила билеты на Башмета.
     – Какого Башмета? – Наталья Петровна растерянно вздохнула, – А-А-А Башмета, то есть Юрия, ха-ха-ха!!! конечно помню такого.
     – Д-а-а-а!!! Телевизор трещит от инфы: после ковида-19 все лысые, тупые и раздражённые, первое и последнее тебе еще не грозит. Так вот:  концерт состоится в Зарядье 27 декабря, то есть завтра и помни: всех старых пней, которым 65+, не пускают. Проверяют паспорт, меряют температуру, надевают маску, перчатки, разворачивают спиной к залу и дают пинка – чтобы катились домой без оглядки и не мозолили глаза, а нам с тобой повезло: нам еще 65-. Пару-тройку лет еще можно трясти антресолями по праву и с осторожностью посещать общественные места.
     – Боже мой, какое счастье! Завтра будем слушать ансамбль Башмета! Я рада!
Наталья Петровна суетливо положила трубку телефона и заметалась по квартире. Потом опомнилась. Концерт же завтра, а сегодня ещё сегодня. И причём утро, всего 10 часов. Успокоилась и поплелась на кухню пить утренний кофе.
***
Предновогодняя Москва прекрасна. Миллионы фонариков, искрящихся снежинок, золотых и алых шаров, серебристых сосулек и прочей мишуры колеблются в вечерней, свежей, слегка морозной мгле. Тысячи жителей и гостей столицы веселятся, спешат, осматривают великолепие предстоящего праздника и шумной толпой снуют туда-сюда без устали. Наталья Петровна, отвыкшая от шума городского, отсидевшая на удаленке почти полгода, с непривычки даже растерялась, шарахаясь от людей в масках. Совершенно непонятно, что за лицо таится под этим занавесом? Добр господин или зол? Спешит по делам или праздно болтается?
     Светлана Леонидовна приобняла подругу сзади и повлекла в парк Зарядье. Около ёлочки на декоративном брёвнышке в двух минутах ходьбы от Кремля Светик достала бутылочку коньяка, две хрустальные рюмочки, бутерброды с заливным языком и разрезанное на четыре части яблоко. Выныривающие из разных мест гуляющие, натыкаясь на живописных дам с выпивкой и закуской, выслушивали скрипучий голос Светланы Леонидовны: «Здесь уже занято!»   продвигались мимо, а подружки печально вздохнули, что бутылочка коньяка слишком мала, чтобы умудриться не попасть на долгожданного Юрия Башмета.
Зрители, они же и слушатели, облачённые в маски и перчатки, заполнили наполовину зал. Актеры читали «Маленькие трагедии» под музыку В.А. Моцарта, А. Сальери, Л. Боккерини, Р. Воан-Ульямся, Дж. Тавенера, Х. Турина и П. Локателли, а Наталья Петровна роняла слёзы от восторга и наблюдала, как Ольга Смирнова обнажала прекрасные нежные плечи, когда изображала Лауру и покрывала их роскошной чёрной кружевной шалью, когда была Донной Анной. Весёлая и смелая Лаура с эпатажными жестами, и небрежным подтягиванием корсета вверх, чтобы невольно не обнажить всю грудь, сменялась строгой и скромной Донной  Анной. Кружевной длинный шлейф её платья влачился сзади то резко и порывисто, то медленно и нежно, в зависимости от роли. 
     Григорий Сиятвинда читал за Моцарта и за Сальери, и в музыке скрипок и виолончелей это родство с поэзией Пушкина сливалось в словах и нотах как вихрь бушующих страстей. Там и талант, и зависть, и ложь, и страсть, и смерть, и ненависть, и гений, и любовь. Момент появления Моцарта... Идя к Сальери, Моцарт услышал в трактире звуки скрипки и увидел слепого скрипача, разыгрывавшего известную мелодию. Это показалось Моцарту занятным. Он привёл с собой этого скрипача, и просит его сыграть что-нибудь из Моцарта. Нещадно фальшивя, скрипач играет арию из «Дон Жуана». Моцарт весело хохочет. Слепого старика играл скрипач оркестра, где-то так… четвёртая скрипка. Он мастерски фальшивил, а дальше произошло буквально следующее: Григорий  читает за Сальери:
     Нет.
     Мне не смешно, когда маляр негодный
     Мне пачкает Мадонну Рафаэля,
     Мне не смешно, когда фигляр презренный
     Пародией бесчестит Алигьери.
     Пошел, старик.
Григорий читает за Моцарта:
     Постой же: вот тебе,
     Пей за мое здоровье.
И небрежным жестом кидает воображаемую монету старику. В эту секунду у кого-то из музыкантов слетает с пюпитра маска и шлёпается вместо монеты под ноги «слепому музыканту»…, спектакль и музыка парят в эфире, а четвёртая скрипка, достаточно упитанная, сотрясается от смеха и подгребает ногой маску поближе под стул.
     Наталья Петровна тихонько похихикала. Под маской незаметно плачешь ты или смеёшься, но когда Башмет на поклонах  наступил на шлейф Лауры – Донны Анны и актриса чуть не выпрыгнула из платья, пригвождённого ботинками альтиста, подавшись вперед чтобы закончить реверанс поклона неистово аплодирующим зрителям, затем сделала характерный жест по подтягиванию корсета вверх и тут  звонкий смех Натальи Петровны смешался с аплодисментами.

     Боже мой, какой чудесный день! Столько красоты, музыки, поэзии, чувств и милых смешных мелочей! Это, наверное, от того, что сегодня с ними были великие гении: Моцарт, Пушкин и Башмет.