Былинные земли. Чаша Грааля в долине Vla A. Ч. 70

(Продолжение)

                "Кто от родной земли отказался, тот и от Бога своего отказался"
                (Федор Достоевский)


САПЕГОВСКАЯ БЯЛА

Итак, в апреле 1539 года плебания инициировала межевой вопрос – разделительный процесс с новым собственником. Им стал не кто иной, а воевода – подляшский, Сапега. Накануне, в 1533 году, королевский суд вынес решение в пользу Ивана Богдановича Сапеги: что тот – настоящий правопреемник Бялы (так называлось Белое на смежной территории). Священнослужители заволновались: чего ждать от представителя герба «Лис»?

Сапеги не вписывались в униатские планы. Если сравнивать их с церковными землепользователями, то разница налицо. Сапеги – частные собственники, капиталисты, прагматики. А плебания - это церковное братство, общность, направленная на удовлетворение нужд паствы. Лепунцы не строили дворцов ради обогащения. Они обогащали духовную жизнь, пытаясь создать процветающее церковное братство, возвысить божественный разум. Это то, о чем мечтал Кампанелла. Такую деятельность можно сравнить с основами социалистического устройства.

Можно представить, как изменился бы мир, продли король Александр свое существование и разверни практические шаги по формированию содружества церквей и укреплению духовных начал.

Но продолжателем королевского дела стал не он. За спиной нового властителя – престарелого Сигизмунда встали западные воротилы, а там набирал обороты капитализм, с его прагматическим идеалом. Супругой дряхлого короля стала миланская герцогиня, взявшая бразды правления в свои руки.

Чем прославилась итальянская принцесса Бона Сфорца, хорошо известно. Ей, как в наше время Маргарет Тэтчер, приписывается начало коренных экономических преобразований. Она первой опробовала поволочную померу в имениях, принадлежавших ей. Продолжил процесс сын. А сплошное земельное реформаторство охватило Великое княжество Литовское одновремепнно с образованием Речи Посполитой.

Сапегам досталось Белое в эпоху Сигизмунда и Боны.

Белорусский ученый, кандидат исторических наук Вячеслав Носевич досконально изучил весь спектр сапеговского приобретения. Сопоставив известные факты с историей Лепеля, он пришел к выводу, что Белое вошло в перечень сапеговской собственности вместе с большим имением, где главную роль играли дворы Лемница и Полонное.

Ключевым моментом в обретении прав стало бракосочетание Богдана Семеновича Сапеги с княжной Друцких-Соколинских.

О Соколинских мы подробно говорили в других источниках. Их род наиболее вероятный обладатель северной области – между Уллой и Западной Двиной. В их честь одно из небольших красавцев-озер южнее Боровки до сих пор носит имя Сокольских.

Но бытописание Белого затрагивает более давние времена – историю Ольгерда, великого князя литовского, сына Гедимина. В 1455 году князь Андрей Владимирович - внук Ольгерда часть своих великих владений (а мы уже говорили, что его деду принадлежали земли аж до Березины) завещал не прямым потомкам, а побочным: осчастливил свояка Сеньку Ивановича (Семена Черейского) – супруга любимой сестры.

«Его можно понять!» - воскликнет читатель, знакомый с потрошением Советского Союза, социалистической собственности. Распад княжеских уделов в какой-то степени сопоставим с крахом единого Союза. Ельцин, не сознавая последствий, говорил: "Берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить". И мы удовлетворенно потирали руки, надеясь на непорочные последствия. Но потуги были декларативными – пропагандистскими: достояние, созданное всеми, досталось избранным. Так посуленные детям партийные особняки оказались в руках воротил бизнеса.

Князь Андрей, наверняка, предчувствовал конец феодальной разобщенности, но находился в ином положении. Отцовское наследие его не обременяло. «Киев достался брату Олельку, - говорит Носевич, - а остальные владения отошли в фонд великого князя. И только потом Витовт заново одарил внука Ольгерда землями, а Жигимонт и Казимир добавили».

Таким образом, подаренные Сеньке имения были личной выслугой князя Андрея, что и позволило дочери Черейского, а затем и Сапегам получить вердикт в свою пользу.

Свояку Андрея Владимировича досталось Полонное (предположительно, находилось в нынешнем Сенненском районе), а в состав его входило Белое.

В период разложения княжеской собственности возрос частный спрос, и вкус земли обострился. Обладатель надела (с оброчными крестьянами) становился «паном», мог наращивать капитал, богатеть.

К «узелку», завязанному князем, обратили взоры многочисленные потомки, и дело приняло невиданный размах. Почти сто лет длились процессы, связанные с ольгердовским наследием. В лихо закрученном сюжете было всё: и троекратное замужество представительниц слабого пола, и откупные, и смена веры.

Кто только не претендовал на Белое! Великокняжеский суд на протяжении многих лет рассматривал жалобы и иски, исходившие с разросшегося потомственного клана, который включал в себя известных князей и богатых панов.

Но победили Сапеги. Способствовало то, что бывший писарь великого князя по имени Богдан Семенович Сапега женился на женщине, представлявшей, с одной стороны, сестринскую линию Андрея Владимировича, а с другой - княжну Соколинскую.

В результате, в 1533 году старший сын Богдана – подляшский воевода Иван Богданович Сапега выиграл Белое в суде.

Белое – не единственное селение с таким названием, их много, и возникают сомнения. Делюсь с Носевичем.

- Вячеслав Леонидович, рисуется образ Белой церкви на Черейском озере, в Лукомльском околотке. В той же стороне есть Белица – что ближе к Полонному, исчезновшему с современных географических карт…

- В середине 15 века имение Черея разделилось между пятью братьями, в числе которых был Семен Черейский – тот самый свояк, муж сестры Андрея Владимировича, прописанный в завещании. Мисаил, один из братьев Семена, стал впоследствии смоленским епископом, и свою часть Череи, с озером Головня, отдал под православный монастырь Святой Троицы. Когда в 1475 году внучка Семена, брата Мисаила, вышла замуж за Богдана Сапегу, то часть Череи естественно, досталась ему. К тому же, Мисаил перед смертью поручил Сапеге опеку над монастырем. Теперь на том месте деревня Марьино Чашникского района.

Иван Иванович Сапега – отец будущего канцлера, на землях, завещанных Мисаилом, заложил новый монастырский комплекс, но недостроил его. Лев Сапега после смерти отца, в 1599 году, взял дело в свои руки, довел строительство до завершения. Тот униатский приход стал базилианским центром в междуречье. Каменная церковь на Черейском озере получила название Белой, где теперь собираются почитатели истории, а облик заброшенного храма будоражит неспокойные умы.

Прямой связи между одноименными топонимами на разных озерах нет, но опосредованная проскальзывает – благодаря Сапегам. И еще одно обстоятельство роднит отдаленные берега. Мы уже отмечали, что корень «бель» присущ общеевропейскому славянскому ареалу – единой территориальной целостности. Этот ассоциативный ряд можно продолжать: Белое в Лепеле, Белая церковь, Бяла-Подляска…

Разыскивая сведения о Полонном, я наткнулся на еще один след, который ведет в невероятно глубокую «белую» давность - к Белому морю...

Предположительно, Полонное, указанное в перечне ольгердовских владений, располагалось восточнее Лукомля – за Сенно, в паре с Лемницей.

Если о Лемнице ничего найти не удалось, то Полонное воскресилось, и удивило. Нельзя, конечно, утверждать, что это один и тот же объект, но рассказать можно. В словаре всех славянских мест Царства Польского, а это, несомненно, выдающееся издание, подготовленное варшавским ученым сообществом на рубеже предпоследних веков, я нашел Poloniju (Полонию). Весь Полония, сказано в заметке, упоминалась в документах короля Казимира за 1484 год. Координаты, естественно, не определены, но сочетание ее в паре с Лемницей делает наиболее вероятной сенненско-толочинскую диспозицию. В конце рассказа автор не преминул пояснить, что название могло касаться «Polonki albo Polonnej w Nowogrodzkiem». Что он понимал под «Nowogrodzkieм», неясно, но подразумевался, видимо, Новогрудок.

Могло такое быть? Новогрудское воеводство, образовалось в 1507 году, а фиксация Полонии относилась к более раннему периоду. И тогда приходит на ум Новгородская Республика - Русь Новгородская, средневековое русинское государство.

О Новгородской земле, знаменитой народным вече, известно немало. Некоторое время, отмечают исследователи, она находилась в феодальных отношениях с Короной.

Основоположник белорусской национальной историографии, профессор М.В. Довнар-Запольский отмечал, что междуречье связывало юг с торговым Новгородом. Он же обращал внимание на любопытное высказывание византийского императора Константина Багрянородного, царствовавшего в конце десятого века нашего летоисчисления. Багрянородный рассказывал о лодках, на которых руссы прибывали в Константинополь. Суда делались в ряде городов, в том числе в Милиниске - Смоленске. Так что связь белых окоемов с далекой северной стороной вполне реальная. Полонное – Polonia могла быть на границе двух славянских массивов – Новгородчины и Короны. По Довнару-Запольскому, новгородцы дошли до озера Неклочь на границе с Беларусью, в Псковском районе, из которого «берет начало река Полота». Однако на карте советского и российского историка-археолога Л.В.Алексеева Неколочь обозначен в районе нынешней Боровки, и там, действительно, есть озеро с таким названием. А еще упоминается Городец, выраженный летописной фразой: «Ходяше подъ Литвою»... «Под Литвою» мог быть Городенец, уже отмеченый нами между Лукомлем и Белым, при Межице на Улле, где произошла, предположительно, грандиозная битва, давшая толчок к образованию Великого княжества Литовского.

Паны в Белой Руси – явление иноземное, не свойственное коренному населению, не характерное для волока: перехода из Западной Двины в Березину и Днепр.
 
В XVI веке междуреченские земли были расчленены, распроданы, хозевами стали собственники разного социального статуса. В описании, сделанном для Иоанна Васильевича Грозного спустя четверть века после межевиков-комиссаров, отражена реформаторская картина. Образовавшаяся волость Лепль уже не имела единого хозяина. Помимо архиерейской части, на которой состоялась плебания, были наделы двух князей - Избарского и Одинцовича, и панские: Остафия Воловича, Ивана Селявина, Омструха.

Сапег в перечне нет. Куда они девались и почему не указаны, существует несколько версий. Одну из них изложил историк Довгялло. Он предположил, что Сапеги - под именем Омструхов (Амструхов).

У Носевича другое видение. По данным его исследования, во время Ливонской войны, тяжба в связи с ольгердовским наследием, возобновилась, и надежды Сапег на некоторое время повисли в воздухе. Был период, когда они могли лишиться добытого ранее судебного права. Какую роль в этом сыграло вторжение грозновцев, мы не знаем.

Но после выдворения опричников, которые проявили себя как варвары (это доказано дипломатической перепиской между московской и виленской сторонами), Сапеги вновь обрели надежду – теперь уже владели неотъемлемым Белым. Будучи подканцлером, Лев Иванович Сапега 12 мая 1586-го года расширил объем родовой собственности, выкупив у виленского капитула лепельский церковный надел за 1200 коп грошей литовских. Почему бывшее плебанское хозяйство пошло с молотка, расскажем ниже. А пока отметим: деятельность плебанцев-лепельцев во имя униатской церкви Святой Троицы даром не прошла. Грозновские обозреватели, посланные московским князем для изучения перемен в Полоцкой земле, были поражены – «литовские люди город поставили»!

(Продолжение следует).

На снимке: фрагмент геометрического плана, сочиненного землемерами в 1816 году – часть Лепельского побережья с пометками Носевича; где-то здесь подляшский воевода обрел собственность в виде Белого.


28.12/20