Мир-дружба

        В советское время в ВУЗ-ах СССР училось много иностранных студентов, особенно в семидесятые годы. Вот и в нашем, Ленинградском ин-те инженеров ж. д. транспорта, учились представители всего Варшавского договора, Латинской Америки и Африки. Но я хочу рассказать об одном частном случае широкого понимания советского лозунга – «Мир-дружба». В моей группе, где я был старостой, учился белорус Виталька Синчук, по кличке Сеня или Сенечка, для девчонок. Парень был не плохой, учился на твёрдую четвёрку и был природный юморист. Сеня был близорук, но очки носить стеснялся. Кличка «Сеня» к нему так приклеилась, что те, кто не знал его близко, думали, что это его настоящее имя. А в другой группе нашего потока учился студент из Конго, тогда эта страна была ещё единой. Студента звали Жан Луамба, был он цвета тёмного шоколада, на лице светились только белки глаз и белые, как мел, зубы, он постоянно улыбался. Отсюда и его кличка «Шоколадов», на неё он не обижался, когда ему объяснили, что это значит.

          Вот Сеня с Шоколадовым и сдружились, но не на почве лозунга, а на чисто практической основе. Сенька, как я уже писал, был близорук, но на слух очень быстро и красиво писал, а Шоколадов, наоборот: плохо писал на слух, но хорошо видел, что было на доске. И вот, что они изобрели - когда лектор рассказывал, Сеня быстро писал в тетрадь конспект, когда лектор рисовал на доске схемы, рисунки и формулы, тетрадь переходила к Шоколадову. Потом Шоколадов, уже в общаге, переписывал лекцию в свою тетрадь, но уже на французском языке. Но Сеня не был бы Сеней, если бы не юморил и чаще всего над Шоколадкой. Кстати, эту парочку так и звали: «Сеня Шоколадный», тогда о «Твиксе» ещё и понятия не было.

          Запомнился такой случай. Ехали мы в общагу после занятий и стояли кучкой на эскалаторе в метро и среди нас Сеня и Шоколадов. На улице был мороз градусов двенадцать, что для Питера редкость. Нам этот мороз, как слону дробина, а вот у Жана прихватило ухо, и он его тёр ладонью. И Сеня не преминул этим воспользоваться, он «посочувствовал» Жану: «Что, Шоколадка, х-й замерз?». Расчёт был прост, две буквы «У» и «Х» в словах «ухо» и «х-й» были одинаковыми и Жан на это повёлся. Жан, как все африканцы, всегда говорил громким голосом. И вот он на весь эскалатор (метро в Питере глубокое и эскалаторы длинные, а, следовательно, и народу на них много) начал орать: «Ой, как х-й змёрзло!!!!». Народ на эскалаторах и тот, что ехал вниз, и тот, что ехал вверх, сначала опешил, а потом заржал. Такая реакция ещё больше распалила Жана, он расценил это как сочувствие, а мы стояли с каменными лицами, еле сдерживая ржач.

          Славился Сеня и ещё одним – он умел классно готовить, а особенно картофельные драники или как он их называл «деруны». На пятом курсе в зимнюю сессию мы сдали государственный экзамен на военной кафедре и получили звания «инженер-лейтенант». Ну и, естественно, решили это дело отметить, группой скинулись (без девчат) на продукты и бухло. А приготовить закусь согласился Сеня, за это с него денег не брали. Ну и конечно королями бала были драники, целая гора. Не буду описывать весь процесс, обычная попойка, но финал был на улёт. Генка Никитин (о нём я упоминал в байке «Преподаватели») чуть приснул, сидя на кровати, это было обычное дело к концу попойки, кто-то временно отключался, кто-то наоборот включался. Драники закончились, но Генка этого не знал, а тут, уронив голову на руки, задремал Ванька Глушков, по кличке Момушка. Мома был «интеллигент» и галстука не снял после экзамена. И так ловко получилось, что его галстук лёг на тарелку Генки и цветом он был похож на драник. Свет давала настольная лампа, стоявшая на тумбочке, был такой интимный полумрак, мы, кто ещё держался, вели бессмысленный базар.
 
          Тут очнулся Гена, допил из своего стакана и ткнул в свою тарелку вилкой, думая, что у него лежит драник. Насадил он «драник» весьма удачно и потянул в рот, Гена был парень не слабый, поэтому с «драником» потянулась и голова Момушки. Мы даже немного протрезвели и смотрели с большим интересом, что будет дальше. Гена затянул галстук в рот и начал жевательные движения. В этот момент, стукнувшись головой об стол, очнулся Момушка и глазами удивлённого ёжика вылупился на Генку. Гена невозмутимо, с набитым ртом: «Чего тебе Момка?», на что, не менее невозмутимый, Момушка, справедливо заметил: «Ты, сука, мой единственный галстук жрёшь!». Гена вытащил изо рта галстук, который запихнул уже сантиметров на десять, и тоже, резонно заметил: «А на х-я ты мне его на тарелку положил?».

          Эту историю, первый раз после окончания института, я вспомнил много лет спустя, в 2008 году, когда мерзавец Саакашвили жевал свой галстук со страху. Но у нас это был комизм, а у подонка животный страх на морде.