Как знать!

   Говорят, что вся твоя жизнь уже расписана на небесах… и каждый  шаг в сторону неминуемо приведет туда, куда и должен …

   Например? Пожалуйста!

   Одна тысяча девятьсот семьдесят девятый год. Я заканчиваю учёбу в строительном техникуме. Ещё немного – защита диплома и распределение. Ах, как мы тогда ненавидели распределение после учёбы! Нам казалось, это душит и не даёт нам свободы передвижения. Отправляют туда, куда мы совсем не хотим… с этим даже была связана одна замечательная история, которую я расскажу позже…

   Диплом - я защищаюсь первая из всего курса. Я сделала вывод – первым всегда есть какие-то поблажки на экзаменах, то ли преподаватели еще не совсем озверели, то ли понимают, что первым труднее всего, вопросов дополнительных обычно не задаётся…  Да и побыстрее отвязаться от липкого чувства волнения было для меня важным. Зато потом... с каким наслаждением наблюдаешь за своими однокашниками!  Как они  с сосредоточенными физиономиями поспешно листают  тетради или учебники, пытаясь заполнить память тем, что не доучили.  Будто знают, что им достанется в билетах. Но самое скверное - где тонко, там и рвётся! Что особо не учил, то и попадётся на экзаменах … Но мне это уже не грозило. Хотя, конечно, волнение было изрядное. Ещё и ночь не спала. Дочерчивала последние листы своего девятиэтажного (подчеркиваю - девятиэтажного) жилого дома на свайном основании (подчеркиваю- свайного) и дописывала пояснительную записку о мёрзлых грунтах (подчеркиваю-мёрзлых).

   Но всё уже позади! Диплом я защитила на отлично! Отчеканила всё за пятнадцать минут, рассказала обо всех особенностях строительства фундаментов на мёрзлых грунтах, о конструкции здания, причём с учётом сейсмики (это тоже надо подчеркнуть), использования специальной техники для строительства. Выполненный проект и расчёты по стоимости объекта впоследствии удивили меня саму, когда я увидела свой проект на стенде техникума, посетив его через два десятка лет. Неужели мой? Да ещё по теме моей сложившейся судьбы…

   Я не получила красный диплом, при котором было свободное распределение (когда   студент мог ехать, куда хотел, или вообще остаться дома). Мне не хватило каких-то мили-мили баллов, но у меня была возможность выбора из того, что предлагали… У других  и этого не было, куда решит комиссия - туда и поедут…
 
   Перед началом распределения меня пригласили в комитет комсомола и предложили путёвку на работу в СМП* пятьсот девяносто пять, на строительство жилых домов и дорог в романтических условиях тайги и мороза.  Путёвка одна!  А мне семнадцать лет! Думаю недолго. Буквально через минуту  наотрез отказываюсь! Никакого романтизма я почему-то тогда и не увидела. А если честно, просто испугалась - одной, да «к кому-то на кулички» - нет, ни за что!  Даже при сильнейшем желании уехать подальше из дома. Секретарь меня назвал трусихой. Совсем не ожидал такого паса, но пожелал удачи! Выдохнула… хорошо, что не стал сильно уговаривать!

   И вот я стою перед комиссией, в которой преподаватели: наш классный руководитель – дядька двухметрового роста, он даже на стульях сидел полулежа, чтобы быть в рост с другими и смотреть при разговоре в глаза собеседнику, наша любимая преподавательница по ТОСПу** между нами Светочка, а так Светлана Николаевна, ещё - директор техникума, завуч и представители организаций в которые студенты распределялись. Всего двадцать пять тётенек и дяденек, солидных и не очень. А я девчонка, стою перед ними и должна сейчас решить свою дальнейшую судьбу.

   Перечислив мне все организации, что жаждали увидеть молодое пополнение в своих рядах, директор спросил, куда бы я хотела поехать.  От волнения я ничего не запомнила и попросила его повторить. Он, бедный, весь взмок (организаций было порядка двух десятков), а он дядечка не очень молодой, и начал было повторять, но Светочка предложила взять карточки и самой, отойдя в сторонку, почитать и определиться в выборе. Я мысленно сказала ей "спасибо", и не глядя в карточки тут же спросила: «А есть Шерловая гора?»  «Есть!» - услышала радостный ответ. Из-за стола встал мужчина средних лет и начал рассказывать о своём предприятии. Что строят они и жилые дома, и промышленные объекты для  для Харанорского угольного разреза - флагмана угольной промышленности Читинской области. И квартиру мне, молодому специалисту, пообещал, как и было положено тогда закону. «Достойное предприятия для достойного студента!» - подытожил он, облегчённо вздохнул и записал мою фамилию  в блокноте. 
   Как только он сел, на весь кабинет прозвучал громкий шёпот Светочки: «Ну и дура!». Я обомлела, как и все члены комиссии. «Объяснитесь, Светлана Николаевна!» - потребовал директор. Она и объяснилась, обращаясь только ко мне: «Тебе в институт нужно поступать, ты же умница, у тебя шикарные перспективы. А там что? Выйдешь замуж, нарожаешь детей - вот и все твои перспективы!» Я тупо смотрела в пол и отвечала: «Я и замужем буду учиться.» «Ну зачем тебе туда? Почему именно туда?» - спрашивала она меня умоляюще, будто это ей надо решить мою судьбу, а не мне самой. Ну как я могла  ей объяснить, что дома нет мне житья, так складывались обстоятельства. А Шерловая Гора знакома - там когда-то жил мой отец, там он встретил мою маму. Это родилась я в Чите, а начало-то случилось на Шерловой... Там сейчас живёт и работает моя лучшая подруга, которая на год раньше закончила техникум и уехала домой потому что уже была замужем, и я хочу к ней. Я уже была на Шерловой и мне понравилось. Да, посёлок городского типа - не город, почти на границе с Китаем, там вокруг степи знаменитые - Даурские, ветра, и зимой почти нет снега – ветер сметает. Но зато большие предприятия, тот же Харанорский угольный разрез и Шерлоговорский горно-обогатительный комбинат, добывающий олово. А сколько золотопромышленных артелей! Устроиться строителю есть куда, главное три года отработать… Наивняк и розовые очки!
   Огорчённая Светочка махнула рукой и сказала, что я спорола глупость!
   
   Далее - долго и не сейчас! Прошло одиннадцать лет с разными событиями и в личной жизни, и на работе… Поступить заочно в институт меня не пустила свекровь, хотя видела, что я готовилась. «Вышла замуж, нарожала детей - вот и сиди при муже и детях», - точь-в-точь, так, как было сказано мне Светочкой при распределении. Но семейная жизнь рассыпалась и я возвращаюсь с двумя детьми в Читу, туда откуда когда-то вырвалась... Сыну – девять лет, дочери семь.

   Одна тысяча девятьсот девяностый год. Всё в стране разваливается, не говоря о Читинской области. Подруга находит мне работу в Чите, да какую - Областное управление статистики! Тепло, светло, «мухи не кусают», но маленькая зарплата, а квартира вообще не светит… Снова не очень уютный бабушкин дом, а теперь ещё и с двумя детьми. Но выхода пока нет. Собрав всю волю в кулак терплю и работаю, терплю и работаю…  Мама меняет свою квартиру в Чите на квартиру в Нерюнгри (Якутия). Ей тоже надоело Забайкалье. В городе - проблемы с продуктами. В магазинах на полках только персиковые компоты в трехлитровых банках. Карточки. За хлебом занимали очередь в пять утра. Молоко из-под полы. Хорошо хоть зарплату пока платили вовремя. Небольшие, но деньги были регулярно.
   Здесь я с детьми и август девяносто первого застала. В Читу тогда нагнали танки на площадь, всюду военные посты. Жутко! Когда по радио объявили о перевороте, я тут же с работы отпросилась и побежала домой, к детям. Автобусы не ходили. Пешком, как раз мимо площади. Страшно стало, как будто война началась! В городе народу почти не было, наверное потому, что все проходящие люди видели танки и также как я, бегом мчались домой.

   Мама уехала в ноябре девяностого, а я в ноябре девяносто первого. Только это был уже не тот Север, что был в Советском Союзе. И зарплаты урезали, и привилегию северян на внеочередное приобретение автомобилей уже отменили, но самое главное - не было работы. Поселившись в маминой однокомнатной квартире, устроив детей в школу, я начала поиски работы. День, второй, третий… я ходила от одной организации к другой – везде получала отказ. Усталая, замёрзшая (уже декабрь месяц), приходила домой и валилась на кровать в полной апатии. Во-первых, сидеть на шее матери и слышать её упрёки совсем не хотелось, во-вторых - просто нужна работа! Узнала, что поблизости есть посёлки Беркакит и Чульман. В Чульмане мне тоже ничего не светило, зря потратила время и деньги на такси, тридцать рублей - тогда деньги немалые!

   А в Беркаките?  А в Беркаките мне посоветовали обратиться в СМП пятьсот девяносто пять!!! Другой организации здесь нет!!!
 
   В названии предприятия скользнуло что-то знакомое... В памяти всплыл кабинет комитета комсомола техникума, предложение ехать по путёвке...               
   Через ДВЕНАДЦАТЬ лет – я стою перед дверями той организации, в которую мне предлагали путёвку!!! Захожу! В отделе кадров мне отказывают из-за отсутствия работы и ликвидации  предприятия…
   Я в шоке! Вот оказывается куда меня вела судьба!!! Я не захотела тогда, а сейчас - мне здесь нет места!

   В этот вечер я просто тихо рыдала, отвернувшись от всех к стенке. Прошла неделя, вторая - работы нет. Мама начала потихоньку укорять, что я ничего не могу! Тоска зелёная! Не верит, что нигде не берут. Здесь она работает в санэпидстанции. Видя, что мои попытки ни к чему не приводят, попросила помощи у своего начальника. И еще через день - я в отделе кадров Домостроительного комбината, куда три дня назад приходила и мне отказали. Меня узнали. Несколько удивились. Предлагают должность инженера производственного отдела и просят подняться в кабинет начальника этого отдела. Поднимаюсь (гордость «в кармане». По блату значит есть работа?), захожу, знакомлюсь. Осматриваю кабинет… и вижу на стене до боли знакомые чертежи девятиэтажного жилого дома на сваях!!! И сейсмичность здесь - восемь баллов!!!

   Этими домами мне теперь предстояло заниматься пятнадцать лет, работая на комбинате. И прожить в Нерюнгри ещё порядка шести лет после закрытия комбината до две тысячи восьмого года.

   Но это один Север! На другой Север, на Ямал, в город Новый Уренгой, я тоже не просто так попала. Ещё проживая на Шерловой Горе, я подружилась со своей соседкой. Она замужем, у неё ребёнок. Они были несчастливы. Она любила мужа и постоянно прощала ему измены. А изменял он часто и на глазах. Никого не стеснялся. Она оправдывала его - мол, ненасытный в сексе, а мне много не надо… Так и жили, под пересудами людскими, пока она не собралась и не уехала на Север, одна, с десятилетним ребёнком, правда к подруге, которая зазвала её ... в СУРГУТ! А потом и он уехал.
   Это уже восемьдесят пятый год. Через год они приехали вместе, мы встретились на улице… Они - счастливые, бодрые, загорелые!  У них отпуск, длиннющий, почти два с половиной месяца, съездили на юг, к его матери на Украину, денег пруд пруди, не знают, куда девать. Живут пока в круглом жилом вагончике, "бочкой" называется, но скоро получат квартиру. Сюда – всё, дорога заказана, здесь нищета и разор! Приехали сдать квартиру - и снова туда, работать, строить новый город, газопроводы. Муж больше не изменяет. Некогда ему, за баранкой по двенадцать часов. Не до измен! А ему уже и не надо. Он понял, что лучше его жены  женщины нет. «Поехали с нами,– звала она меня,- поехали, не пропадёшь! Давай, решайся! Я тебе вызов сделаю, нам спецы на стройку, во как нужны»,- она проводит по шее ладонью. Я - затюканная семейной жизнью с мужем пьяницей, вечно работающая, с двумя маленькими детьми (пять лет и три года), совсем без энергетики в душе…  Боялась что-то менять, да и если честно, надеялась, что муж изменится в конце концов, сколько же можно пить?! А он и ехать отказался. Я предлагала ему: " Поезжай, устройся, потом нас заберёшь, ну что мы тут загниваем?" Одна ехать не решаюсь. Но время шло, стало совсем невмоготу, в девяностом году я всё-таки бросаю всё и уезжаю с детьми… в Читу, потом в Нерюнгри.

   В две тысячи восьмом году – я размещаю резюме в интернете на сайте по поиску работы. В Нерюнгри мало что изменилось к этому времени в лучшую сторону, даже ухудшилось. К упадку города добавили продажу в частные руки градообразующего предприятия «Якутуголь». Сократили пятьдесят процентов шахтёрских рабочих мест, снизили донельзя и без того маленькие для северян зарплаты. Люди уезжали, оставляя до хороших времён квартиры, которые и продать-то было некому. В выгодном положении были те, кто приехал сюда первым и считался первостроителем. Они успели  построить или купить квартиры "на земле", накопить денег, получить машины, им даже выделяли квартиры по переезду с севера. Нам же ехать было некуда – никто нигде нас не ждал, и мы не были первостроителями - поздно приехали. Всё нажитое у нас  было здесь, и квартира моя трехкомнатная, непродаваемая на тот период, тоже.
 
   Покрутившись в предпринимательстве до две тысячи восьмого года, закрыв предприятие - я решаюсь на шаг – изменить ВСЮ ЖИЗНЬ! Дети уже взрослые, мне сорок восемь лет. Благодаря провидению я быстро получаю с сайта приглашение от московской организации на работу в Новом Уренгое (ЯМАЛ). Бросаю квартиру, тоже до хороших времён. Еду на поезде. Ночью, на шестые сутки, на одной из станций слышу – СУР-ГУТ!!! Сердце ёкнуло! В окнах поезда – большой город, сверкающий разноцветными огнями, как новогодняя ёлка…   
   В душе – слёзы от бессилия что-либо изменить! 
 
   Вот такой пример - СУДЬБА всё равно привела меня на Севера, И ИМЕННО В ТЕ МЕСТА, куда направляла первоначально, может несколько поздновато, но привела…
 
   И показала мне - как много я потеряла…

   Не откажись я тогда от комсомольской путёвки - всё в моей жизни сложилось бы по-другому! Ведь и диплом (почему-то) был такой...
      
   Когда я с детьми (ещё не очень взрослыми) рассуждала на тему судьбы, сын сказал: "Мама, если бы ты не жила Шерловой, ты бы не встретила отца и нас бы не было". На что дочь возмущенно ответила: "Неправда! Мы бы были, были! Только другие!" Я же, обняв их, сказала: "А мне других и не надо! Спасибо судьбе за вас!"
   
   Как знать! Может всё что случилось, так и должно было быть?!