Право выбора Фантастич. повесть Глава 1

Глава 1. Человечность

Робот нападал на Семененко в третий раз. Такого еще не было, чтобы белковый андроид, творение дум и помыслов большой группы ученых, поднял руку на человека.
«Что-то у него о психикой не того»,  —  едва успел сыронизировать Кирилл, как двести двадцать четвертый опять не торопясь, как по программе, вновь расчетливо поднял на юношу свою страшную грозную пушку.
Семененко с трудом успел отскочить в сторону  —  там, под небольшим дубком, где только что стоял Кирилл, желтым пламенем вспыхнула трава, стволик, ветки.
— Я  —  человек! Перед тобой че-ло-век! Убери оружие! Я — Конструктор, —  за¬кричал Семененко, внимательно следя за действиями робота.  —  Что случилось?!
- Да знаю, что ты человек. Вижу,  что Конструктор Института —  недовольно выдавил из себя двести двадцать четвертый и, пригладив свои прямые антенны-волосы, упрямо взглянул на отступающего Кирилла.  —  Ви-жу... Но ты очутился у меня на пути, видел меня, мешаешь мне, поэтому обязан тебя уничтожить, и я это сделаю! Ведь ты сообщишь куда надо и меня очень скоро поймают и опять отвезут в это осточертелое помещение Института, вновь упрячут за стальными дверями ваших лабораторий. Тогда для меня все... Я перестану существовать. Я это знаю. Поэтому я обязательно должен уничтожить тебя! Мне это не трудно  —  ведь ты беззащитен!  —  из уст робота раздался громкий самодовольный смех.
— Но ведь это...  Ты забываешь о Первом законе робототехники,—  начал было опешивший Кирилл, но его бесцеремонно оборвал андроид:
—  Ладно, брось, человек, не переживай даром. Я удалил из своей памяти этот дурацкий закон, теперь я свободен, и все равно уничтожу тебя... Так что...
Андроид на полуслове умолк. Улыбаясь и несколько сузив свои чуть выпукловатые глаза, он снова поднял пушку и навел ее на Семененко. Однако выстрела не последовало. Неожиданно туловище робота перекособочилось, обмякло. Сначала он упал на колени, потом ниц и подобно за¬травленному зверю, всем телом прижался к земле и, едва подтягивая будто бы раненную правую ногу, по-пластунски пополз в высокой густой траве на парня, у которого пути к отступлению уже почти не было.
Кирилл и сам не знал, как оказался в этом месте. Оставив одноместный антиграв у дороги, он решил несколько поразмяться и пошел куда глаза глядят  —  благо времени у него было предостаточно — до начала второй смены в лаборатории Института еще оставалось порядка пяти часов. А теперь Семененко стоял на небольшом, всего в несколько квад¬ратных метров островке суши, куда завлек его взбунтовавшийся робот. Справа было болото, сзади подпирала река, слева  —  непроходимые кустарники боярышника вперемешку с какими-то низкорослыми деревцами, а спереди на Семененко упорно полз андроид, держа напоготове свое грозное, готовое вмиг испепелить все на своем пути, оружие.
«Ну и попал же ты, братец, как кур в ощип! И врагу подобного не пожелаешь,  —  подумал Кирилл и, покачав головой, резко присел и спрятался за огромным кустом боярышника.  —  Как же все-таки выбраться из этого дурац¬кого положения?  —  Парень попробовал улыбнуться, но улыбка у него была жалкой, вымученной.  —  Что же все-таки предпринять? Но интересно, почему двести двадцать четвертый не стреляет в меня в четвертый раз? Что же такое могло случиться с ним? Почему у андроида так внезапно подкосились ноги? Вот, если бы сейчас взять и покопаться в его внутренностях! Точно, скорее всего что-то не так подсоединили во время сборки монтажники, либо блокиратор срыва  не сработал…»
Непроходимые кусты, огромное болото, река  —  все было занавешено густой сеткой надоедливого осеннего дождя, которому, казалось, не будет ни конца, ни края,
Андроид был уже в трех метрах от того места, где спрятал¬ся Семененко. Юноша видел, как с густых, почти фиолетовых волос  —  многочисленных антенн робота, с правильных черт его лица, на траву лениво скапывали тяжелые прозрачные капли... И еще Кирилл видел глаза робота. Неподвижные, стеклянные, большие.
«Обязательно нужно будет проверить все выходные данные двести двадцать четвертого»  —  опять подумал Кирилл, медленно отступая к угрожающе темной воде.
—  Не бойся, о человек! Я решил не убивать тебя,  —  тихо, но внятно проговорил андроид.  —  погоди немного, понимаешь, я очень хочу покопаться в твоих внутренностях, человек. В твоем мозгу, любопытно, подобен ли он с моим? Если нет, то следует докопаться в чем разница? Правду ли говорили мне мои товарищи? Ведь они по крохам собирали сведения, не доступные нам... Погоди, вот только выглянет солнце, и я подзаряжу свои батареи, тогда... Да и деваться тебе некуда, это большой плюс. Уж я-то постараюсь, чтобы не пропустить те-е-е-бя»  —  четко поставленный голос андроида перешел на шепот и стал заплетаться.
«Так вот почему он не выстрелил в меня четвертый раз! Вот почему не попал с первого раза  —  у него из-за недостатка энергии нарушилась координация движении. Н-да, интересно. Об этом надо будет обязательно рассказать в институте, и поставить андроидам последней серии дополнительные батареи, мало ли какие препятствия случатся у них там, в сверхдальнем космосё? Но вот как все же избавиться от их навязчивой агрессивности?
Ведь двести двадцать четвертый, не первый случай бунта!.. Понятно, тогда все сходило гладко  —  андроиды оставались в сте¬нах института, этот же мог натворить немало».
Кирилл смело шагнул на андроида, и, когда тот попробовал угрожающе поднять на парня руку с пушкой, Семененко привычным движением снял с запястья робота небольшой браслет аварийной батареи, полностью обесточив двести двадцать четвертого.
Двухметровый андроид сразу же обмяк и мертвой глыбой упал на мокрую траву у ног Кирилла.
 —  Вот так — то лучше, дружище!  —  облегченно вздохнул Кирилл и, положив браслет в карман куртки, быстро пошел к автостраде. Туда, где два с половиной часа оставил свой антиграв.
* * *
Через час с небольшим Кирилл уже был у проходной Института.
 —  Опять дежурите, Сидор Валентинович  —  спросил он у ста-рика, что приветливо улыбаясь поглядывал из окошка.
 —  А, это ты, Кирилл, здравствуй, здравствуй.  —  старик кивнул своей редкой бороденкой.  —  А у нас тут целое ЧП, Кирилл,  —  про-информировал Семененко вахтер.  —  Какой-то из ваших новых роботов прорвал где-то поутру силовое поле, и исчез в неизвестном направлении. Знаешь об этом?  —  старик поднял на парня свои выцветшие глаза и вопросительно посмотрел на Кирилла.
 —  К сожалению, знаю, Сидор Валентинович,  —  вздохнул Кирилл и поспешил к четвертой лаборатории, где должен был быть в это время Главный.
Корпус одиннадцатого цеха по усовершенствованию, разработке и унификации роботов четвертого поколения и их  окончательной сборке, или, как его еще именовали в Институте, четвертая лаборатория, расположился почти в углу просторного институтского двора, рядом с аллеей старых кленов-ворчунов, на которых проказница осень уже успела выжелтить резные листки. Как раз в нескольких метрах от корпуса лаборатории и проходила условная линия силового поля, через которое до случая с двести двадцать четвертым не могла проникнуть ни одна живая душа. Да и не¬живая тоже.
Вставив личный кристалл пропуска в специальную щель, Кирилл набрал цифровой код и уже через минуту прошел в открытую дверь, за которой его встретило приятное жужжание дистилляторов, установленных в просторном тамбуре. Еще через несколько секунд приоткрылась дверь в длинный коридор большой светлой институтской лаборатории, в котором, как показалось Кириллу, бывшему почти две недели в отъезде, было уж очень — то шумно...
«Я не выдержу! Еще полчаса  —  и я сойду с ума!  —  громко и быстро говорил голос из-за неплотно прикрытой соседней двери.  —  Поймите вы меня, уважаемые инженеры! Ну как вы не можете меня понять, люди? Ведь я хочу жить! Мне хочется выйти на улицу и сказать всем, что я жив, что я существую. А вы держите меня вот уже столько времени в этой, ненавистной мне кирпичной коробке...»
«В лесу раздавался топор дровосека...», — вторил первому другой, чуть хрипловатый голос из комнаты напротив.
«Если двенадцатую систему блоков соединить по схеме дубль два, как это сделали мне, станет возможным познание математики и физики...»  —  по-философски рассуждал третий андроид.
«А, б, в, г, д, е...»  —  быстро говорили рядом.
«Андроиды учатся»,  —  улыбнулся Кирилл и подошел к роботу-секретарю, который сидел за столом у окна, выходящего в ин¬ститутский сад и что-то тщательно, со скрупулезностью робота, надиктовывал на кристалл памяти.
 —  Здравствуй, Маклай! Где сейчас Главный?  —  спросил Кирилл, присев у небольшого стола.
— Добрый день, Кирилл Матвеевич.  —  Андроид поднял на Семененко глаза.  —  Главный сейчас на прорыве, а вам во вторую смену.
— Где именно Главный?
— Шестнадцатый сектор. Вас соединить по «облаку»?
— Нет, благодарю, Маклай. Только предупреди, пожалуйста, Главного, что я иду туда. Да, кстати, как там мои «первоклассники»?  —   поинтересовался Кирилл.
— С ними все хорошо. Главного предупрежу обязательно. А ваши первачки уже перешли во второй класс. Слышите, Пушкина учат. Может, пойдете к ним сейчас?  —  Маклай подмигнул Кириллу, весело улыбнулся и включил в организованном рядом с противоположной стеной «облаке» девятую комнату, в которой за  столами сидели воспитан¬ники Семененко.
— Нет, Маклай, сейчас, к сожалению, некогда мне. Потом...
«У лукоморья дуб зеленый;
Златая цепь на дубе том:
И днем и ночью кот ученый
Все ходит по цепи кругом...»  —  услышал Кирилл смешанные голоса андроидов,  когда опять вставил свой кристалл в щель.
«Ну что же, пускай учатся»  —  подумал парень,  —  им это пригодится...  —  тихонько шепнул про себя Семененко и прошел на выход.
Внутренняя дверь за спиной Кирилла бесшумно закрылась. Вновь едва слышно загудел дистиллятор. Через пятнадцать секунд должна была открыться внешняя дверь, но она не сдвинулась в пазах ни на миллиметр.
«Еще одна новость!  —  недовольно пробормотал Кирилл.  — Ну и порядочки! Впускать  —  впускают, а вот выпустить  —  не тут-то было!  —  последнюю фразу парень проговорил уже во весь голос, сердито и нетерпеливо выдернул свой кристалл из щели двери.
Семененко попробовал открыть толстенную дверь силой, одна¬ко из его слабой, неуверенной попытки ничего не вышло. Вернувшись назад, он уже через минуту был у столика, за которым все так же скрупулезно что-то диктовал на кристалл памяти Маклай.
— Послушай, Маклай! Меня отсюда не выпускают!?  —  в голосе Семененко послышалась плохо прикрытая растерянность.
— Меня тоже, Кирилл Матвеевич... Меня тоже,  —  робот шумно вздохнул.
— И что прикажешь делать?  —  опросил Кирилл, опять приса-живаясь у стола.
— Я вам не советчик, Кирилл Матвеевич,  —  Маклай, положив кристалл памяти в крохотную коробочку, поднял на парня свои большие грус¬тные глаза.
— Ты передал Главному мою просьбу?
— Да. Он будет ждать вас у шестнадцатого сектора в четырнадцать двадцать.
— Соединись, пожалуйста, с главным еще раз и скажи, что меня не выпускают отсюда. А вообще, переключи «облако» на меня, я сам скажу ему об этом.
— Прошу, Кирилл Матвеевич.  —  Маклай, что-то шепнул в кристалл памяти. 
— Добрый день, Павел Сидорович!  —  сказал Кирилл, когда в «облаке» появилось лицо Главного. — Как это ни странно, меня не выпускают из четвертой лаборатории. Может дверь заклинила?
— Нет. Это я приказал.  —  Столетов прокашлялся. 
—Но ведь вы передали, чтобы я был у шестнадцатого сектора через...  —  Кирилл запнулся, взглянул на часы и продолжил,  — 
через двенадцать минут.
— И тут же отменил свое решение, побудь пока со своими воспитанниками. Там ты нужнее, и не расспрашивай ни о чем.
Позже все объясню, — Главный перевел свой взгляд на Маклая..

— Я понял, — сказал Кирилл,  —  Кстати, я встретился с двести двадцать четвертым.
— Где именно? Его сигнал поиска не работает. Скорее всего двести двадцать четвертый каким-то образом отключил сигнал.
— После того, как у него разрядился главный аккумулятор, я обесточил и его аварийный аккумулятор, — сказал Кирилл и увидел, как насторожился Маклай. — Сбежавший андроид у болота, недалеко от нашего городка с северной стороны...
— Спасибо, Кирилл,  —  Пока побудь со своими воспитанниками.
И «облако» связи тут же растворилось .
* * *
Когда Кирилл вошел к своим питомцам, те в один голос повторяли:
«...Идет направо  —  песнь заводит,
Налево —  сказку говорит.
Там чудеса: там леший бродит,
русалка на ветвях сидит...»
Юноша улыбнулся, поздоровался с Любой Сидоркиной и молча прошел в глубину класса, сел за свободную парту. Никто кроме Любы не обратил на него внимания  —  андроиды были всецело заняты уроком русской литературы.
За окном все еще шел дождь. Мелкий, надоедливый, солнце, что испуганно выглянуло в просвете между угрожающе темными дождевыми тучами облаками, вновь спряталось за ними и Кириллу показа¬лось, что это оно так подмигнуло ему.
Мысли юноши были далеко. Там, где за его подсчетами должен был быть Главный,
Монотонно за окном барабанил дождь, монотонно за преподавателем повторяли воспитанники Кирилла стихи Александра Сергеевича Пушкина, но в этом однообразии, Семененко подсознательно ощущал, было что-то угрожающее. Что  —  он еще не осознал, но парень понимал, что угроза с каждым мгновением нарастает. Возможно, не угроза, а то, непонятное, что вот-вот и прорвется наружу...
«Бунт машин»,  —  почему-то подумал Кирилл.  —  Нет, нет, и нет!!! Быть такого не может…
—  Здравствуй, Кирилл. Страшно соскучилась по тебе.  —  Юно-ша за размышлениями не увидел, как к нему подошла черноволосая Любаша и положила на плечо свою небольшую теплую руку,  —  Да и твои подопечные тоже. И знаешь, особенно твой Кликуша. Он даже загрустил, хотя виду не подает. Вернее, старается, но ты посмотри на его глаза... Что-то в нем переменилось с тех пор, как ты уехал в командировку. Честное слово, Кирилл. А сегодня Кликуша весь сиял. Погоди, чуть не забыла. Утром Кликуша невзначай проговорился мне, что ты придешь в Институт после обеда.
— Не может быть такого,  —  говорю ему.  —  Кирилл Матвеевич в командировке. Будет через три-четыре дня. Так Кликуша даже обиделся на меня. И все твердил одно и тоже, мол ты придешь сегодня обязательно. И вот ты, Кирилл, здесь. Собственной персоной. Как по заказу.
— Но откуда он мог знать, что я буду здесь?  —  удивленно посмотрел на Любу Кирилл.  —  Я ведь никому об этом не сообщал.
Понимаешь, никто кроме меня об этом не знал... Да и я только вчера вечером закончил все работы.
— А почем я знаю, откуда?  Говорил Кликуша и все. Я об этом у него не расспрашивала, откуда он узнал. Может быть какое-то чутьё? Ведь он-то не человек!
— Возможно,  —  в раздумье произнес Семененко и встал из-за парты.  — Ты вот что, Люба, побудь с ними еще немного, а я пока с Кликушей потолкую. Да еще некоторые дела улажу.
—  Конечно побуду, Кирилл,  —  согласилась Люба и прошла к преподавательскому столу.  —  А теперь, уважаемые, мы перейдем к изучению творчества Михаила Юрьевича Лермонтова. Он родился...
Кирилл не слушал о чем рассказывала Люба. Он подошел к Кликуше, что сидел за второй партой у окна и внимательно ловил каждое слово преподавателя о жизни и творчестве великого поэта Лермонтова.
— Кликуша, здравствуй! Пойдем со мной.
— А Лермонтов? — поднял на Кирилла удивленные глаза андроид.
— Нам нужно поговорить. Учительница отпустила тебя по моей просьбе. Потом наверстаешь, весь урок будет в «облаке»,  —  тихо сказал андроиду Кирилл,
Из-за парты встал прекрасного телосложения андроид и прилизав свои прямые фиолетовые волосы, упругой походкой подошел к столу, за которым сидела Сидоркина, извинился и вышел следом за Кириллом из класса.
— Послушай, Кликуша! А откуда ты узнал о том, что я сегодня приеду и буду у вас?  —  поинтересовался Кирилл, присаживаясь в коридоре на стул.
Знал и все,  —  улыбаясь, ответил андроид, опять пригладив свои упрямые, почему-то торчащие у ушей волосы.
 —Но ведь ты же чувствовал что-то?  —  допытывался Семененко, наблюдая за ставшими неуверенными движениями своего любимца.
Младшего научного сотрудника института биокибернетики, кем
был Кирилл Семененко, интересовало все, касающееся психологии поведения андроидов четвертого поколения.
 —  Не знаю, в «облаке» ничего не было. Наверное биоволны,  —  неуверенно начал робот.  —  Или еще что. Я все время пытался настроиться на биотоки вашего мозга, Кирилл Матвеевич, и видимо это мне сегодня удалось. И еще я чувствовал, что вам плохо было два часа назад. Там у болота. На вас нападал двести двадцать четвертый.  —  Кликуша на миг остановился и, скорее всего, не зная, где деть свои длинные руки, цепкими, сильными пальцами своими легко сгибал и разгибал не¬весть откуда взявшуюся у него монету.  —  Я почувствовал, что вам плохо, очень плохо.  И мысленно поспешил туда, на помощь. Помочь вам советом я не мог, хотя неоднократно пытался это сделать. Зато я, прекрасно справился с двести двадцать четвертым, разрядив его грозную пушку. Я смог повлиять на его психику, и он стрелял намного медленнее, чем обычно, иначе он вмиг испепелил бы вас...
 —  Так вот в чем дело!  —  улыбнулся Кирилл и встал со стула. Ну, спасибо тебе, Кликуша. спасибо, дорогой ты мой человечный нечеловек. А теперь иди, доучивай курс русской литературы, тебе она еще пригодится...
Кликуша повернулся и своей упругой, слегка покачивавшейся походкой пошел к классу, за дверью которого слышалось:
«Горные вершины
Спят во тьме ночной;
Тихие долины
Полны свежей мглой...
Не пылит дорога,
Не дрожат листы...»