Эдуард Штадтлер - Большевизм и мирные переговоры

Дорогие дамы и господа! На сегодняшний день, как я считаю, мы не слишком далеки от новой катастрофы, надвигающейся на Германию, и у меня есть срочная надобность напомнить всему миру и прежде всего германскому народу о том, что мы движемся к глобальной катастрофе в первую очередь из-за мировой войны. Это угрожает миру гибелью, потому что государственные деятели разных стран и народов не в состоянии перейти от состояния войны к миру во всём мире. Различие между Брестским и другими мирными соглашениями вводит в заблуждение. Брестский мир все это время был тактическим перемирием, которое давало сил и немецкому, и русскому правительствам ради тактических целей: Германия освобождала тыл для сражений, Ленин освобождал тыл для революционной борьбы. Обе стороны не задумывались всерьез о реальном политическом умиротворении. Это было вне их планов. Что поставлено на карту, так это упрочнение мира во всём мире ради окончания войны. Дело не в том, чтобы достичь мимолетного политического успеха той или иной стороны, а в том, чтобы события мировой войны, глобальной катастрофы, не закончились анархией по всему белому свету, а именно новой перестройкой мира. Почему, спрашиваю я, в это время не разработали и не довели Брестское соглашение до предварительного мира во всём мире? Не было большей ошибки, чем то, что совершило немецкое правительство, потому что оно не превратило тактический Брестский мир в окончательное европейское мировое соглашение. Сейчас поверхностно думающий человек полагает, что скоро наступит перемирие. Большая часть человечества верит в окончание войны, и вы все вместе также проникнуты страстным желанием окончательного мира. Но я скажу вам, что на прошлом и нынешнем пути мир обретёт сладостный покой. С этого момента и до сего дня я пророчествую на этом пути, где миротворческая политика не осуществлена, глобальную катастрофу. (Окрик: мировая революция!) - тот, кто кричит "мировая революция", может подождать, пока я обдумаю это предложение. Я уверяю, что многие из противников или тех, кто себя таковым считает, удивятся, как много общего мы имеем.

Что такое большевизм? (Крики: Мы знаем!) - нет, позвольте мне сказать: большевизм двуличен. Большевизм - реакция на мировую войну, революционное явление как следствие этой войны, её анархическое разложение. Это одна из сторон большевизма, с другой стороны - радикальное партийно-политическое течение с коммунистически-социалистическим устройством. (Окрик: Здраво!) - здраво или нездраво, позвольте мне сначала договорить.

Эти обе стороны большевизма должны строго различаться во всех обсуждениях о сегодняшнем перемирии. (Совершенно верно!) Большевизм как коммунистическое партийное движение - это духовное движение, которое со своим самостоятельным устройством в итоге твёрдо опирается на старые социал-демократические идеи и проявляет духовное стремление к завоеванию мира. (Браво!) Но большевизм как реакция на мировую войну - это совершенно другое: это анархическое разложение.

Сейчас, дорогие дамы и господа, я объясню, что большевизм с обеих сторон, будь то процесс разложения после мировой войны или партийно-политическое коммунистическое течение, - это сильнейший политический фактор при нынешних мирных переговорах. Соответственно, Ленин, вождь мировой революции на Востоке, преследовал следующую внешнеполитическую цель: во-первых, поддержка русского большевистского развала и пожарища на Востоке, во-вторых, движение немецкой революции к завершающей большевистской. Это и есть цель.

Таково ли сейчас положение Германии в этом процессе? Положение Германии в нынешних мирных переговорах;полная беспомощность. Вы все знаете из газет, что граф Брокдорф-Ранцау и Эрцбергер представляют два противоположных друг другу мнения. Позиция Ранцау состоит в следующем: он хочет порвать с Антантой, правда, он обосновывает эту позицию, во-первых, остатками национальной мощи, во-вторых, размышлениями о демократической пацифистской идее Вильсона, в-третьих, верой в то, что у Антанты не хватит смелости для вторжения, если он прервет эти переговоры. С другой стороны есть позиция Эрцбергера. Но Эрцбергер имеет неофициальный и официальный политический подход. Первый состоит в том, что он хочет пригрозить Антанте опасностью мировой революции для того, чтобы склонить её этим способом к рассмотрению мирных переговоров. В таком ключе работает пресса, находящаяся в его распоряжении, в таком же ключе он работает и с журналистами Италии, Англии и Франции. Но у него есть и официальный политический подход: тот самый, что мы наблюдаем ежедневно, который заключается в бездарной работе, как я хотел бы это назвать, а ещё в продолжении мирных переговоров и беспечном отношении к опасности мировой революции. Правда, он обосновывает свою позицию, которая является позицией всего немецкого правительства, за исключением Ранцау и немногих других, следующим. Он сказал: «Если мы прервём переговоры с Антантой, то тогда она вторгнется на нашу территорию и займёт Рейнско-Вестфальскую промышленную область». К тому же у него были опасения, что Франция, по причине прерванных переговоров, выступит с более упорными притязаниями на Рейнскую и Саарскую земли, нежели прежде, что Германия не была бы готова в большей степени к обсуждению переговоров, что должны были бы поэтому от этой недоступной Германии себя обезопасить кордоном, установленным на пограничных провинциях. Третье опасение, которое характеризует немецкое правительство и её нынешнюю миротворческую политику, - это то, что из-за прерванных переговоров голод, вследствие поддержания блокады, превратится за очень короткое время в огромное бедствие, и он послужит причиной новой катастрофы. Четвёртое, чего боится немецкое правительство, это его свержение. (Совершенно верно!) Если оно прервёт переговоры, то будет кончено и с её прежней внешней политикой, из чего следует его самоликвидация. (Крик: На следующей неделе!) Из страха этого свержения оно придерживается политики мира, но само же в её успех не верит. (Браво! раздаются аплодисменты) Практический результат из этого таков, что из-за двусмысленности, возникшей из позиций Ранцау и Эрцбергера, получается то, что у нас на этих переговорах о перемирии совсем невнятная и абсолютно непонятная внешняя политика.

Каково положение Антанты сейчас? Она настроена на мирные переговоры не больше: полностью расколотая изнутри и практически, как вы это увидите, бессильная. Сначала мы должны рассмотреть Клемансо, который занял позицию, где большевистская, анархистская власть Германии была бы для Франции приятной, желанной, потому что Германия будет таким образом полностью разрушена и иссохла бы изнутри, тем самым устранив будущую опасность для Франции. Это то самое воззрение, которое в своё время выражал Рорбах против России. Из этого Клемансо выводит, снова следуя за ходом мыслей Рорбаха, что из-за большевизации Центральной Германии, пограничные провинции, Рейнская область, Вестфалия и юг Германии сбегут из-за страха большевисткого очага на востоке и севере под протекторат Антанты, - этого хочет Клемансо. Дальше он должен мгновенно столкнуться с внутренними трудностями во французском народе, к чему я ещё вернусь. Чтобы покончить с ними и чтобы поддерживать настроение французского народа, ему придётся заниматься политикой шантажа за счёт Германии, чтобы на каждый день и каждую неделю приклеивать пластыри на истекающие кровью из каждой поры французские народные массы.

Позиция Вильсона другая: Вильсон черпает свою политику умиротворения из очень специфического мировоззрения, старого демократического, пацифистского воззрения мира 19-го века. Вильсоновский способ мышления заключается ныне в том, что он для практической политики, которая из-за Клименсо и; как я скоро покажу;от Ллойд-Джорджа, обретает внешнюю демократическую окраску, что имеет решающее влияние. С благими помыслами, которые он придумывает в своих облачных фантазиях, не углубляясь в суть, он с легкостью и практичностью политически приравнивается с действительной политикой Клемансо и Ллойд-Джорджа, которой подчиняется. Насчёт большевизма Вильсон, однако, имел странную позицию: большевизм для него - это определенная форма правления, и исходя из его демократических принципов права на самоопределение народов, он говорит следующее: «Если у России будет большевистский режим, она обязана его сохранить, но это уже не наша забота…». (Браво! раздаются аплодисменты) Пожалуйста, я не закончил...: «..если в Германии установится большевистский режим, она обязана его сохранить, о чём мы тоже не заботимся…». (Браво! Смех.) Дамы и господа, я радуюсь от вашего одобрения. (Смех.) Если сейчас Вильсон представит своё мнение, то он придёт к тому, что точно займёт позицию Клемансо. Вильсон смотрит на большевизм, как на определенную форму правления, пока Клемансо реалистичнее смотрит на большевизм, как на явление разложения Германии и России.

Два противоположных взгляда на большевизм практически ведут к тому, что обе из двух совершенно противоположных точек зрения на самом деле ничего не значат, то есть, они бесполезны. (Окрик: они и сами ничего не смогут, потому что бессильны!) Я скажу это через мгновение, тогда вы снова сможете аплодировать. (Браво! Смех.)
В третьем политическом факторе в Антанте, Англии, доминируют три политических течения: например, то, которое характеризуется Нортклиффом и его прессой. Она представляет точку зрения Клемансо: Германия должна погибнуть от большевизма, и тем лучше, если они будут иметь от этого выгоду. Затем идёт точка зрения Лэнсдауна и демократических пацифистов, которые говорят: «Германия побеждена, но поступим как атлеты на состязании. Когда противник побежден, его за это не принижают, а жмут ему по-спортсменски руку (Браво!), и тогда появляется интерес жить с ним дальше сообща». Точка зрения лорда Лэнсдауна, которая снова опирается на вильсоновскую, есть та самая, как я хотел бы её назвать, позиция джентельменски настроенного английского буржуазного общества. Обе из позиций как целевые направления в политике Англии ничего не означают, потому что государственный деятель Ллойд-Джордж, работающий в Англии, ударяется из одной крайности в другую. Я называю Ллойд-Джорджа Эрцбергером Англии, то есть человеком, который, с точки зрения повседневной тактики, принимает решение только исходя из текущей ситуации и настолько умело, что весь мир верит: «Это окончательное и наилучшее решение Ратцеля». Тогда он, точно Эрцбергер в Германии, удерживая в руках официальную политику, может навязывать и в Англии, и здесь свою повседневно-тактическую позицию по отношению к проблеме перемирия публике без сопротивления с её стороны. Последствия этого таковы, что Антанта разрывается между Клемансо, Вильсоном и Ллойд-Джорджем с их мирной политикой. На практике же не выходит ничего, кроме как повседневной политики шантажа против Германии. (Совершенно верно!)

Как ведет себя Ленин, вождь российского большевизма, и представленный им большевизм на мирных переговорах? Ленин имеет в отличие от Германии и в отличие от Антанты совершенно ясную, целенаправленную, единую и мощную
программу мира; программу мировой революции. (Охо! и Браво! Крик: Да здравствует мировая революция!;Окрик с другой стороны: Подождите!) Пожалуйста, дамы и господа, подождите со своими речёвками. Вы можете аплодировать моими новым заявлениям ещё больше, когда вы увидите, как я впервые проникаюсь большевистским ходом мысли. (Браво! Смех.)

Большевизм, следуя политике циммервальдской идеи, позволит мировой войне превратиться в катастрофу, мировую революцию, чтобы после неё возник коммунизм. У Ленина для этого есть ряд средств, которыми он как крупный государственный деятель правильно воспользуется. Первое средство;бессилие немецкой дипломатии. Мне не нужно об этом что-либо говорить, я только что об этом говорил. (Совершенно верно!) Второе средство;это бессилие дипломатии Антанты;тоже мною обсуждено. Третье средство Ленина;автоматический процесс разложения мировой войны, то есть приближается эта стихийная сила, разрушительная и уничтожающая, из руин мировой войны, которая является мировой анархией. Эта анархия - это то, что использует Ленин как третье средство для того, чтобы достичь своей цели. Как продвигается анархическое разложение мировой войны? Однажды мировая война закончится общим политическим хаосом. Лига Наций, о которой мечтает человечество, особенно в форме, какую на бумаге представила Антанта,;самая большая иллюзия. (Окрик: Лицемерие!) Самое явное лицемерие и политический нонсенс, который мог быть вообще создан. Почему? Потому что эта Лига Наций составлена так, как будто на Востоке ничего не произошло, как будто там, в России и в Германии, в Центральной Европе большая зияющая пустота, вакуум, с которым больше не приходится считаться. (Совершенно верно!) Это направление на Восток, которое живёт в вильсоновских мыслях и программе Лиги Наций, является зачатком её смерти. Политическая анархия в России уже есть факт. Политическая анархия в Центральной Европе, начатая в Турции и протянувшаяся через систему балканских стран до Рейна,; свершившийся факт (Совершенно верно!), и она также приближается к так называемым странам-победительницам. (Совершенно верно! и окрик: Да, все так и есть!) И Лига Наций - это то, что не считается с фактом политического разложения мировой войны, и поэтому является иллюзией, и как таковая мной отвергается.Хуже чем политический хаос, - это то, что бросается вам в глаза, когда все, кто читает газеты, подразумевают как что-то само собой разумеющееся текущий экономический распад, вытекающий из мировой войны, но это явление не сугубо немецкое, а интернациональное. Многомиллиардная экономика мировой войны продолжает распадаться. Каждый день немецкая политика стоит государству огромных денег. Каждый день продолжения войны за мир стоит ей примерно столько же, сколько и у Антанты. Уменьшение финансового безумия в управлении государством ещё не произошло, потому что все страны раздроблены и разъедены изнутри этой многомиллиардной экономикой. Потребность сырья, так сильно ощущаемая в Германии, есть в принципе мировая потребность. Потребность сырья повышена именно из-за огромных разрушений транспортного сообщения как на суше, так и на воде, и она была бы устранена только с выдающейся гениальностью и использованием народных сил всех стран. Каждый полагает, что одни спекулируют на войне, другие спекулируют на революции и третьи на перемирии. Все гребут, отрывают, хотят заполучить здесь сотню, там тысячу или миллион марок при полной разрухе. От этого жизнь экономики в отдельных странах, управляемых этим денежным безумием, каждый день все увеличивается выпуск банкнот. Россия в данный момент имеет в обороте 200 млрд. банкнот, Германия - 40 млрд., Франция имеет на данный момент 35 млрд. франков банкнотами, и так во всём мире. Машины печатают без остановки и (само собой разумеется) бессознательно. Их просто вываливают на свет божий: бумага, бумага и ещё раз бумага, с красиво напечатанным словом «Деньги»: 100 марок, 1000 марок, 100 рублей, 1000 рублей, 100 франков, 1000 франков! Это мощное увеличение оборота бумажных денег во всём мире должно, если не объединить мир, то найти путь, который приведет его к катастрофе.

Тогда возрастут противоречия между капиталом и трудом, особенно в странах-победительницах. У нас в Германии... (обращаясь к участникам встречи) - не смейтесь там, где не д;лжно смеяться (Браво! и аплодисменты.) - … сердце кровью обливается, когда я вижу этот глобальный ужас, а Вы смеётесь! (Беспокойство и крик: Долой капитал!)

Всемирный экономический ужас выходит из потребностей мировой войны, как простое явление краха. (Крик: Повесить!) Если все будут повешены, и вы наденете красивый меховой воротник, вас тоже повесят. (Совершенно верно! Смех.) Сокращение производства продукции по всему миро чудовищно. Ко всему этому, то есть к политическому хаосу и экономическому распаду мировой войны, добавляется ещё и духовное разложение человечества. Мировая война продлилась 4,5 года. (Крики: Вы этого не понимаете!) Нет, я это понимаю; я пережил это с каждым из вас. Я сам был солдатом и два года пробыл в плену у русских, пролежал там больной, потому что на протяжении четырёх недель едва ли что-то ел, но с другой стороны мы жили блестяще. Это лишь небольшая вставка. Кто из нас не пережил этого или чего-то другого? А теперь после тяжёлого груза, который лёг на нас за 4,5 года войны, человечество берёт отдых, и это самое элементарное, выражающееся в мести человечества той нужде и страданию, которые ему принесла мировая война. (Браво! Слышатся возражения.) Я просто констатирую факт, который проявляется из-за
наступившего отдыха, заменившего чувство мести мировой войне. Это факт! (Крик: Кто виноват?) Да, сейчас поднимается вопрос виновности, этот поиск вины. Но будьте хоть немного объективны. Взгляните на мир ясными глазами вместо того, чтобы просто смотреть на него глазами, слепыми от собственных идей. (Браво! Совершенно верно!) Мы просто нуждаемся сейчас в открытых людях, которые всё видят (Совершенно верно!) и говорят правду (Бурное браво и аплодисменты!) - принадлежат они к партии или нет.

Поднимается вопрос о виновности в войне. Из-за этого общего поиска виновных в мировой войне, душа человечества только беснуется. Кто может назвать виновных в войне? (Крик: Капитал!) Да, вы правы, когда говорите «капитал». Но если я вас сейчас спрошу, что есть капитал. (Крик: Эксплуатация средств!) - Так точно, но где он? В банковских хранилищах или у человека? - Когда я хочу найти виновника в мировой войне, я натыкаюсь - я думаю как и вы - на стену капитала. Но пока я не коснусь этой стены, где располагается виновник, как чего-то реального, я мысленно терзаюсь, страдаю. (Совершенно верно!) Если я ищу виновного в войне, мне не требуется никакого разрешения (одобрения), но человечество требует, как мы думаем, виновного. (Крик: Немецкий милитаризм! Подстрекательство прессы! Евреи!) Нет, я хотел вам сказать следующее: если вы в этих поисках говорите от лица идеи, то согласен, но толпа не видит идеи, она хочет видеть перед собой человека (Совершенно верно! Целую систему!) - а в системе снова человека. Это всё само собой разумеющиеся. Это так по-человечески и так легко думать, что я поражаюсь от того, что интеллигент может на это обидеться. (Совершенно верно!) Простые люди видят за концепцией нечто реальное, нечто постижимое, какого-то человека, какую-то конкретную вещь. И сейчас самое трудное в поиске виновных, - это то, что во всём мире люди ищут их, попутно круша друг другу черепа. (Совершенно верно! Смех.)

Но это не всё. Из этой мысленной реакции на мировую войну приходит стремление к удовлетворению всего человечества, и это естественно. Если я прожил два, три и четыре года в траншеях или плену, у меня появляется надобность пережить однажды что-то иное. Эта простая реакция на ужасную жизнь во время войны и эта страсть к удовольствию сейчас, как смятение захлестнули всё человечество. (Крик: Это могут себе позволить только богатые люди!) Пожалуй, это повсеместно во всём мире так. Вы повсюду видите эту жизнь в удовольствие, это самоостепенение людей и это желание наслаждения.

Осмотритесь: всё радуется и танцует, и всё получает удовольствие. Я прекрасно знаю, что под этой фальшивой поверхностью, внизу виднеется общая серая нищета, и именно здесь возникает вопрос: «Почему мир наслаждается, а я нет?». Почему он может пить вдоволь и почему он может пьянствовать безмерно - потому что так хочет - почему он может после войны проявить себя во всей полноте, а я нет? (Крики и прерывания.) Я говорю исходя из ваших чувств. (Совершенно верно! - Участник собрания: я прошу присутствующих слушать внимательнее, докладчик говорит исходя из чувств революционера! - Браво! Овации.)

Теперь, мои дорогие дамы и господа, я называю это автоматическим процессом прекращения мировой войны. Это третье средство, которое совершенно объективно, без каких-либо действий, используется Лениным для революционных планов. Но сейчас Ленин способствует этому процессу, чтобы в последствие появился новый идеал. То есть, он ставит всё российское государство на службу мировой революции по итогу войны. Россия, которая, как я вам сейчас продемонстрирую, находится в процессе бурного распада, направленного вовне, чтобы несколько увеличить, объединив для внешней борьбы, низкий уровень экономической мощи, который всё ещё существует. Поэтому Россия исходя из этих чувств - центр пропаганды превращения войны в мировую анархию. Все российские государственные деньги в Москве улетучиваются, насколько быстро это возможно, они отправляются на все четыре стороны, чтобы ускорить этот процесс, чтобы его углубить. (Крик: Слава Богу!) - Вы сказали "слава Богу!" Отправляйтесь в Россию и посмотрите всё сами. (Совершенно верно!) Все российские государственные деятели, чья задача построить российское государство на страданиях войны, как мне кажется, должны работать, а не покидать Россию, чтобы как представители внешней политики разжечь анархическое завершение войны и способствовать ему. Это, что я называю активной пропагандистской деятельностью России, российского большевизма как государственной власти, для того, чтобы, пользуясь бессилием дипломатии Германии и Антанты, закончить мировую войну анархией. (Крик: К коммунизму!) - Нет, к анархии. Я уже сказал в начале своего выступления однажды, что коммунизм - это идея, течение партийной жизни, и что есть в самой мировой войне такое, что проявляет себя сейчас как анархия, и что вы всё это сами понимаете. Теперь эти две вещи переплетаются и становится ясно, что Ленин не борется с анархией, ведь она для него есть средство, с помощью которого он может достичь своих внешнеполитических целей. Потому что он идет еще дальше в своей широкомасштабной внешней политике: он делает тактические мирные предложения на отдельных этапах, которые сам не воспринимает всерьёз. Когда вы читаете книги Ленина, вы видите, что он не пацифист, как принято считать у буржуазии, а коммунист-революционер (Совершенно верно!), то есть он хочет реализовать коммунизм как идею посредством революции. (Совершенно верно! Браво!) Только революцию он ведёт к анархии, чтобы осуществить конечную цель. Я боюсь, что Ленин при этом поднимет анархию, направленную против своей воли к самоцели. Тактические мирные предложения Ленина Антанте и миру - как я их раньше
назвал - показывают это в Брестском мире. В нём Ленин добился блестящего дипломатического триумфа над министерством иностранных дел Германии. Почему? Потому что он преследовал цель поддерживать пожар революции на востоке, (Совершенно верно!), и чтобы ему содействовать, он слепо подписал с Германией каждое мирное соглашение; тем не менее, некоторые политики в Германии знают о том, что это подведет их под тактическую волю Ленина, и пытались на время создать чистую дорогу на востоке. Но Ленин навязал МИДу Германии мысли о временном перемирии, мысли о "передышке", как это звучит по-русски, на немецком же "Atempausfrieden", и вся революционная литература дышит этой передышкой.

Этот "Atempausfrieden" был усугублен из-за убийства графа Мирбаха и очередной, огромной глупости МИДа Германии. Когда Мирбах был убит, вся российская большевистская революция в духе Ленина встала перед катастрофой, перед коллапсом; так как он был большим государственным деятелем, Ленин внушил министерству иностранных дел Германии, якобы убийство графа Мирбаха - дело рук Антанты, и министерство, по немецкому общественному мнению, глубоко погрязла в этом. В действительности, убийство графа было организовано большевиками и левыми анархистами, (Окрик: Ложь!) чтобы привести Германию и Россию в состояние революции. (Крик: Не доказано!) - Это факт. - Для многих из вас слышать подобное в новинку, но история это доказывает. А что сейчас? А сейчас мы находимся посреди мирных переговоров. Что делает Ленин? Он просит Антанту о мире. Он велит через своего агента Литвинова передать Антанте, что она обязана договориться с Россией, с большевистской Россией. Чего он хочет этим добиться? Вы наверное считаете, что он хочет этим достичь мира во всём мире? Нет, так как он не может желать, исходя из его идей, даже перемирия с буржуазно-капиталистическим миром. Но он хочет передышки с Антантой, из-за которой она, благодаря подписи соглашений, обязуется, во-первых, поддерживать пожар революции на Востоке, во-вторых, обеспечить перемирие, которое даст Антанте импульс, исходя из его иллюзии, что должно надавить на Германию методом шантажа так, чтобы из реакции на этот шантаж следовал хаос, из которого затем воспрянет большевизм, как политическая сила. Этого хочет достичь Ленин, пока делает мирное предложение Антанте.

Со своей стороны, это то, что я называю блестящей политикой, широкомасштабной, далекоидущей. На службу этой гениальной внешней политике Ленин ставит огромную военную мощь: Красную армию, новый милитаризм востока. (Крики: В интересах человечества!) - Милитаризм, который "в интересах человечества" уничтожает посредством террора русскую общность. (Верно! Слышатся смех и одобрение.) Это армия большевиков разбита сейчас на четыре части. У них есть квартирьеры, у них есть внешние форпосты и люди, которые призывают к мировой революции, в Германии, нейтральных странах, повсюду. (Браво!) Во-вторых, у них есть передовики, то есть те самые элементы, которых на границе проталкивают пограничники, чтобы подорвать защиту границ изнутри коррупцией - средством, где мораль полностью предосудительна. (Смех и крики.) В-третьих, туда приходит армия большевиков, то есть отборные войска многочисленной дисциплинированной Красной армии. (Смех и возражение.) - Теперь мы можем сказать конкретнее, что это значения не имеет: десятки тысяч, стоящие на немецких границах. (Крик: Миллионы!) - Нет, я знаю это лучше вас, я был в России. (Крик: 1915!) - Нет, осенью 1918 года я впервые приехал туда. (Крик: На фронте!) - Нет, не на фронте. В России, на Урале, в Москве, в Астрахани, я был везде. В России я лично это всё пережил. Скажу ещё раз: я знаю это; я был там не по своей воле, а как военнопленный. (Крик: 80000 немцев сейчас в большевистской армии!) - Да, потому что они втянуты во все это. (Совершенно верно!)

Дорогие дамы и господа! Вчера вечером я получил письмо от своего друга, который был со мной в плену в Уфе, и я хочу его зачитать. Он недавно сбежал из русского плена, письмо датируется 17-м февраля. Это вице-сержант, выживший в русском плену. Я зачитаю письмо со всеми ошибками, которые он допустил; это простой мужчина, который не умеет писать правильно. Он пишет мне дословно:

«Условия тут, у коммунистов, даже не описать и не поверишь в них скоро. Где долгое время пребывает красноармейская гвардия, больше нет частной собственности, ни парикмахерской, ни ресторана, ни маленькой мелочной лавки; всё национализировано.

(Браво!)

Я пишу только о самых вопиющих условиях, позвольте мне написать больше. Немного о ценах на еду в Самаре: она является Эльдорадо России; стало быть, здесь цены не как в Москве, что даже лучше, и не как в Санкт-Петербурге, а как в Самаре, центре аграрной России в Волжской области! Один фунт сахара стоит 90 рублей.

(Крик: Для бездельников!)

За свою поездку от Самары до ближайшей станции - а это шесть километров - я должен был заплатить за две повозки свыше ста рублей. Ржаной хлеб. Ржаной хлеб в Самаре стоит от 10 до 15 рублей.

(Крики: Для лентяев, бездельников! - Возражение.)

Но к нему должны купить один фунт колбасы,

(Крики: Кто не работает, тот не ест!)

чтобы вообще получить хлеб; стоит от 30 до 40 рублей. Просто хлеб ты не купишь вообще.

(Крики: А заработок?)

Заработок строится следующим образом: получают огромную зарплату, на которую ничего нельзя купить. (Крик: Как в Германии!) Как так получается, что рабочие бегут из Петербурга в губернии на востоке, где в деревнях еще есть немного еды? Потому что люди в городах еды не получают. Несчастье так велико, что требует божественного вмешательства. Я был в плену у русских и был этому свидетелем».

Дорогие дамы и господа, вот она политика Ленина, состоящая в игнорировании условий в России, чтобы использовать их лишь как средство мировой политикой - это я называю империализмом. (Совершенно верно!)

Что такое империализм? Он заключается в том, чтобы из-за собственных тенденций, из-за собственного желания, из-за собственной идеи, не заботясь о жилищных условиях других, навязать силой собственную волю. (Оживлённые выкрики: Совершенно верно! Браво! и аплодисменты.) Это я называю империализмом, который приводит в движение российский большевизм, пока он, не заботясь о ситуации в России, не заботясь о хаосе, который воцаряется в мире, используемый только как средство, чтобы насаждать свою личную, намеченную цель силой - красной армией с её новым милитаризмом. (Совершенно верно! - Крик: И эта идея безумна?) - Я не говорил, что данная идея безумна, но подразумевал, что она главенствует в их собственных головах. В совокупности, это не идея человечества. Фанатизм состоит в том, что они верят, мол, чья-то идея должна стать идеей всего человечества (Совершенно верно!), только это неправильно. Я придерживаюсь этой точки зрения, у Мюллера или Шульце другое представление о мире, кто-то третий тоже имеет свою позицию. Боритесь духовно вместе с человечеством, и так вы поспособствуете развитию человечества. (Браво! и аплодисменты.)

Я скажу вам сейчас, что политика мировой революции очень симпатична мне внутренне. Эта мысль, что враги там, на западе, не должны получить от нас блага победы (Крик: Что с этого?) - Нет, погодите, - принося им мировую революцию, это национальное отчаяние, которое сейчас преобладает во многих случаях, и другое настроение, которое родилось из пролетариата и которое состоит в том, что пролетариат, мстящий в мировой войне, верит в воплощение своих целей посредством мировой революции - всё это мне симпатизирует мне идеологически. Но мне интересно: если я для этого использую средство, которое впоследствии оказывается более мощным, чем моё стремление, то я достигаю не своей цели, а вместо счастья, получаю уничтожение человечества. (Совершенно верно! Оживлённые овации и аплодисменты.) Этим я не говорю, что Ленин желает этого; я также не говорю, что вы (обращаясь к коммунисту), дорогой господин и другие господа, хотите этого уничтожения, но я говорю: вы думаете, что сможете достичь счастья посредством временной анархии. Это я хорошо понимаю. Только я объясню вам, что этот промежуточный этап уничтожения, о ближайшем существовании которого вы грезите, будет длиться на протяжении одного, двух и более поколений. (Крик: Ни разу!) - Позвольте мне это доказать. Посмотрите, сколько времени это занимает. Ленин попытался привести Россию к коммунизму после того, как он пришёл к власти. Я заявляю это перед всем миром, приглашая Ленина в гости. Если он сможет прибыть, то я задам ему вопрос, мол, построил ли ты в России коммунизм? И он ответит мне, если он честен: "Нет, у нас хаос, у нас крах, мы только пытаемся это сделать". Так скажет он, и он не улыбнётся, а задумается, потому что увидит в России бедствие. Он хорошо это знает, ибо получает отчёты со всей России, каково в ней; он знает, что мы видим её ужасное состояние, и что через несколько месяцев она будет выглядеть еще хуже. (Совершенно верно!) И вы, мои любимые друзья из коммунистической партии - я называю вас так, потому что вижу в каждом идеалисте друга, но скажу вам: "Если вы захватите в Германии власть, где будет тот человек, тот гений, тот великий ум, способный превратить хаос в счастье для немцев и всего человечества?" В этом весь смысл; Важно не только уметь критиковать, но и уметь улучшать. (Совершенно верно!)

Чтобы цель была достигнута, я хотел бы составить собственную программу применительно к существующей политике, даже если она умрет неузнанной, даже если немецкое правительство её отвергнет и человечество проигнорирует это предложение в последний свой час, пока еще не слишком поздно, прежде чем наступит крах, от которого бедные рабочие познают кровавое бедствие так (Совершенно верно!), что вы себе этого и представить не сможете! (Крик: Но только с капиталистом!) - Капиталисты истекают кровью, но и вы тоже. Лучшие искупаются в крови, а худшие тайком сделают своё дело. Так было всегда, что в большинстве революционных движений, идеалисты, ведомые благими намерениями, клали свои головы под колёса. (Крик: Либкнехт!)

Теперь я скажу, что прежде всего, нам нужна гениальная мирная политика. Если бы я был немецким государственным деятелем, тогда я бы объяснил Антанте следующее: "Мы на последнем рубеже, мы уничтожены, у нас больше нет сил, мы представляем собой страну, все силы которой после 4,5-летнего великого напряжения истощены. (Совершенно верно!) Мы больны душой и телом: нашей конституции не существует, экономика основательно подорвана, наш дух разлагается". - Это должно быть совершенно ясно изложено Антанте. (Крик: Мы уже знаем это!) - Нет. Во-вторых, д;лжно ей сказать, что из-за мировой войны и в самой Антанте царит анархия, д;лжно объяснить: если вы не видите того, как мы погибаем, то мы сожалеем, что погибаем. (Совершенно верно!) Это должно быть сказано не в той форме, в которой говорили Троцкий и Радек. Антанте должны объяснить: мы разрываем с вами отношения, чтобы устроить революцию в ваших странах, должны - и все это надуманное братство человечества, примирение народов – необходимо сейчас же прекратить переговоры, чтобы сказать, что мы хотим помочь вам и России помочь в восстановлении народного труда, как и помочь в этом нам самим. (Браво! и крики: А практичное предложение к этому!) - Оно состоит в том, что бы прежде всего это объяснило народу немецкое правительство.

Во-вторых: блок Антанты немедленно должен начать поставлять Германии и России продукты и сырьё, чтобы мы могли выйти из хаоса. Но это должно быть представлено в духе народного примирения и делать это в качестве тактики шантажа, которая у них популярна, недопустимо. (Это их вина!) - Вина это нечто иное; я хочу показать решение. Я не хочу оглядываться, чтобы не поднять снова вопрос вины, но хочу показать путь, по которому необходимо двигаться. (Совершенно верно!) Мы должны выбираться из этого болота.

И то, что должно быть сделано наряду с ясной, чёткой, энергичной внешней политикой, является в Германии тем самым стремлением: мирная политика, созвучная с духом социализма. (Совершенно верно!) Дорогие дамы и господа, что возродилось и возвысилось во время войны, так это идеи социализма. (Крики: Но не демократического!) - Нет, не демократического, но коммунистического социализма. Он, поднявшийся во время войны, есть изначальная форма того социализма, который сидел в головах его последователей в 30-х и 40-х годах прошлого века! (Крики.) - Маркс и Энгельс были демократическими социалистами; они - те самые, которые благодаря демократическому движению масс хотели реализовать демократический социализм, и трагедия... (Крики.) - Пожалуйста, я попробую вам показать, и если этот путь будет лучше, если он не повлечёт за собой разрушение Германии, то я ему последую; но укажите мне путь, который к этому не приведёт! (Крики: Она уже разрушена!) - Этот социализм - содружество рабочих. А теперь оставим на время - я прошу вас об этом сразу - любой лозунг, любое партийно-политическое высказывание, идут ли они от левых или от правых, и подумайте 5 минут объективно: что есть социализм по духу? Это общественная работа для всей нации. (Браво! и аплодисменты.) Работают и верхи, и низы, и работают сообща (Совершенно верно!) в новом социалистическом государстве будущего, как я хотел бы его изобразить, и оно непременно должно быть социалистическим государством, в котором работает и капиталист, если не руками, то головой, поскольку значительная часть отрасли уже создана, но при этом в тесном сотрудничестве.

Как это было до сей поры? До сих пор это было так, что с одной стороны была установлена высокая башня, и башня это зовётся капиталом. Это была организация производства снизу-вверх до самой верхушки пирамиды. С другой стороны была вторая пирамида - организованная рабочая сила. Что есть социализм сейчас? Социализм - это взаимное погружение двух столбов немецкой экономики, посредством чего возникло социалистическое содружество. (Браво! и аплодисменты.) Я не говорю за правительство. Вы думаете, что я узкомыслящий? Я говорю совершенно свободно, так, как я думаю, и воздерживаюсь от смеха. (Браво! и аплодисменты.) - Мысль рабочих тем не менее должна стать деполитизированной. В экономике рабочее объединение должно быть свободным от партийной политики. (Совершенно верно!) В экономике, отмечу я. Если я введу в жизнь своей семьи эту партийную политику, то получу пощёчину или же жена подумает, что я фанатик. Таково оно и здесь: если я в экономической жизни, при формировании самой экономики, признаю только партийно-политические рабочие советы, то из этого вытекает лишь катастрофа. Нам нужно расширение, развитие, перестройка, углубление рабочей мысли в мысль общественную при производстве, с низов. Если исходные ячейки промышленности проходят вместе через эту общественную мысль, то тем самым отрасль индустрии солидаризируется через это рабочее содружество; то есть мы получим, организовав отрасли производства, объединённое капиталистическое и рабочее общество, которое, скажем так, искусственно ставит себя выше, и между этими в хорошей мере восходящими экономическими обществами, протекает с одной стороны мощный поток чувств солидарности масс, и с другой стороны одинаково сильный поток национального желания достичь однородной консистенции, и чтобы над экономическим аппаратом возвысился народный экономический совет. Вы должны по итогу владеть этим народным экономическим советом, то есть советом экономики, который сам решит все экономические вопросы исходя из жизненных обстоятельств. (Браво!)

Таким образом, наряду с парламентом, мы нуждаемся в больших количества подобных выросших из народа, развивающихся с низов и до верха, экспертных советах, комитетах, которые организовывают практическую законодательную работу в стране на социалистической основе, то есть на основе солидарности всего общества. Что есть в старом парламенте? Ничего, кроме пустого здания без жизненного протекания человеческого духа. (Крики.) – У меня нет тех мыслей, которые я бы почерпнул из ваших газет; я понял это очень давно. (Ещё один крик.) - Я написал это в одной книге ещё в 1914 году; прочтите это! Нет мыслей, которые бы я почерпнул из вашего движения, из ваших газет, ведь я додумался до них сам (Браво!), и я не конкретный партийный деятель; вы не поймёте из моей речи, принадлежу ли я той или иной партии, и на данный момент Германия нуждается в людях, находящихся вне политики. (Совершенно верно! Браво! и аплодисменты.) Нам нужны люди, которые не мыслят партийными шаблонами в духе этого времени (Браво!), которые понимают суть мировой войны, суть мировой революции, воспринимают идею советов, как нечто новое, нечто обществообразующее в двадцатом веке, которые понимают идею социализации иначе, чем как её изложили в своих трудах Маркс и Энгельс.

Неужели мы не выросли за прошедшие 60 лет, чтобы снова продолжать придерживаться идей Маркса и Энгельса? (Совершенно верно!) "Прочь от шаблонов!", - крикну я вам.
С этой целью я предлагаю вам великое спасение, которое, я думаю, всё ещё должно быть возможным, духовное обновление человечества. Если, как я уже говорил, в революции, если из-за революционного прекращения мировой войны в том числе следует духовное разложение человечества, то его должны использовать как средство против этой анархии, прежде всего духовное обновление, и это не может быть просто партией. (Совершенно верно!) Мы просто не сможем поставить немецкий народ и человечество на ноги, если мы примем партийную программу, чтобы собраться в небольшую клику, внести два-три изменения и изложить их на листке бумаге какой-нибудь газеты, чтобы человечество увидело, как изменились консервативные, центристские и демократические партии. Но также социально-демократическая партия нуждалась в духовном обновлении. Что такое большевизм? Это реакция против партийных шаблонов в социал-демократии. (Хорошо сказано!) Но ведь независимая социал-демократия не пронизана новой идеей (Совершенно верно!), потому что она не создала еще ничего цельного. На взгляд! скажу об этом; независимый ты или представитель социалистического большинства, демократ или немецкий националист, найди ту духовную почву, на которой Германия выздоровеет. (Браво! и аплодисменты. - Крик: Недоверие!) - Скажу лишь одно, с недоверием вы далеко не уйдёте. Я понимаю, о чём вы; понимаю, насколько глубоко живёт в массах недоверие и как сильно оно обосновано исходя из переживаний войны, я согласен с вами. Но если мы хотим идти дальше, если мы хотим восстановиться, то мы должны отталкиваться от чего-то большего, чем недоверие (Совершенно верно! Браво! и аплодисменты.); так как это растущее и всё более и более распространяемое недоверие способно пробудить самую глупую гражданскую войну, что когда-либо существовала. Куда мы движемся на самом деле? Оглянитесь вокруг: немецкая экономика разрушена, немецкая финансовая жизнь близка к банкротству, даже если оно не объявлено государством, и общее, растущее до кровопролития недоверие одно класса другому! Куда мы движемся? Мы идём к тому, что в ближайшие недели и месяцы из-за быстрого роста безработицы - у нас уже один миллион безработных, и второй скоро будет, и третий, и четвёртый, и пятый тоже - вспыхнет общее бедствие в больших городах, и тогда люди будут сотнями и тысячами уезжать за границу. (Крики: Вина!) - Вина! Скажете вы. Но лучше спасите страну вместо того, чтобы все время находить виновных, спасите её. (Оживлённое браво и аплодисменты.) Я виноват, ты виноват, виноват каждый из нас, кто не выполняет свой долг (Браво!), и если мы хотим идти дальше, мы все должны сказать, что виноват каждый из нас. Мы также должны выбраться из этого болота (Совершенно верно!), и единство немецкого народа в осознании вины и осознании желания спастись – это то, что может нам помочь.

Поэтому я говорю всем партиям и всем тем, кто охвачен этим недоверием, только одно: немецкий народ, пока это еще возможно, прежде чем ты сломаешься, прежде чем ты погибнешь, воспрянь как единое целое. (Браво! Совершенно верно!) Кайзер произнёс речь в 1914-ом году с балкона своего замка: "Я больше не знаю никаких партий!" (Крик: Надувательство! Он соврал!) Я скажу вам, любезный: идите сюда, дайте мне свою руку и скажите мне как коммунист или кто вы есть: "Мы больше не знаем никаких партий, мы есть немецкий народ!" (Бурные аплодисменты.) Мы хотим помочь спасти Германию, мы не хотим партийной борьбы, мы хотим единства! (Крик: Капиталистическая эксплуатация!) - Что вы думаете насчёт этого: в один момент, когда во время мировой войны капитализм как таковой рушится, получатся две вещи: либо анархия, либо социализм. Как вы можете думать после этого, что есть другой выход? Но путь, который ныне протоптан этой великой политикой, этой бездарной правительственной и уличной политикой путча, которая, поверьте мне, ведёт только к анархии, а не к социализму. (Совершенно верно! и аплодисменты. - Крик: Ваша тактика!) - Какая тактика? (Крик: Как вы хотите достичь своей цели!) Мы должны выйти из партийной жизни при помощи духовного обновления, при помощи народных выступлений этого духа немецкого единства. Я уверяю, что немецкая буржуазия на данный момент так напугана (Крик: Ну да, ну да!) - немецкие граждане будут рады, если вы укажите им путь к выздоровлению. (Крик: Миллионам!)

Здесь снова проявит себя, что исходя из мировой войны, анархия действует автоматически. Итак, как коммунистический лидер или кем бы вы ни были, вы можете посвятить весь свой рабочий день спасению чего-либо для широкой публики, чтобы этот процесс анархии закончился. Взгляните, это всеобщая цель; я лишь скажу: это задание коммунистов, если они вообще хотят иметь право, стать признанными как огромное духовное движение, чтобы торжественно освободиться от анархии, чтобы объяснить: "Мне нечего делать с этим анархическим движением как таковым, я не желаю его, я не желаю его, а хочу бороться с ним вместе с вами." Потом каждый из коммунистов пожмёт руки. (Совершенно верно! и крик: Мы тоже этого хотим.) - Если вы хотите, я объясню вам искренне... (Крик: Но другие этого не хотят!) - Нет, ваши собственные лидеры сами этого не делают; они не хотят этого, потому что имеют свой мир идей. И мир идей Радека вещает, если вы знаете эту книжечку ("Коммунистическая библиотека", №2): "Революция сама по себе – это гражданская война. Если она наступит, то не будет больше гомеровской словесной дуэли, а заговорят лишь пулемёты и орудия". Таков дух примирения! Так, пожалуй, и говорится в книжечке. (Крик: Носке!) - Он тоже так делает; выступает против вас, а вы - против него. У вас обоих есть пулемёты! Почему немецкий народ должен истекать кровью из-за того, что вы оба направили оружие друг на друга на немецкой земле? Боритесь духовно, стремитесь к народному объединению! (Крик: Идея не осуществима!) - Идея осуществима, если захочет немецкий народ, если захочет немецкая буржуазия, если захочет национальное собрание. Почему же вы не хотите? Потому что вы усложняете все это своей политикой насилия. (Совершенно верно!)

Вот моя последняя мысль: есть одно единственное решение этой проблемы - идея мирного урегулирования человечества во внешней политике, та же идея внутри государств, созданная посредством мирной политики социалистического гения!
(Долгие и бурные аплодисменты.)

Перевод с немецкого языка выполнен М. Д. Золотарёвым (Густавом Кауфманном). Оригинал является политической брошюрой на немецком языке 1919-го года.


При поддержке Russian Revolver, а именно: Константина Фардова, Ислама Паштова.