Мак Маг. Особенность Кати И. , гл. 18

   "Поиск правды или истины - это теорема тенденций, теорема неизвестного треугольника, где прежде всего нужно определить высоту стороны и синус двух "разнополых" углов".

               Х.Д


Ночевать в другой, более просторной, предложенной нам Нартовыми комнате, мы с Катериной отказались. Мне принесли матрац топпер и расстелили постель. Катерина легла на кровати.
Предварительно мы легко перекусили.
Дина перед сном принесла нам два стакана молока и воды. С тем мы и заперлись.
- Мне показалось, что ты чего-то испугался, - спросила Катя, когда мы улеглись каждый на своём месте.
- Я переживал за Ильяну.
- Ничего ведь не случилось. И дети все в доме.
- Да, Катя, это так.
- Вот завтра все выясним, и…, - Катерина сделала паузу, - Макс, мы завтра же все выясним?
- Да, Катя, думаю, завтра все разрешится, - отвечал я, будучи в этом почти уверен.
- Что-то новенькое задумал, да?
- Катя, давай спать.
Обменявшись ещё несколькими пустыми фразами, Катерина нашла какую-то книжку на тумбочке, и под торшером взялась ее листать, объясняя своё занятие не пользой получить информацию или эстетическое удовольствие, а чтобы скорее уснуть.
С момента интереса к книжке до ее сна прошло не более пяти минут, когда она уже мирно посапывала на подушке.
 Я поднялся и выключил свет.
По двору флегматично гремела собачья цепь, которую животное изредка таскала за собой.
Вскоре уснул и я.
Около двух часов ночи я уже был одет и тряс своего Ватсона.
Катерина открыла глаза и не могла понять, в чем дело. Долго глядела на меня, потом принялась потирать глаза.
- Макс, ты что? – Подняла она голову.
- Катюша, поднимайся, нам нужно идти, - говорил я.
- Куда, Макс? Ты с ума сошёл?
- Пожалуйста, тише! – Предупредил я.
- Нет, я никуда не пойду! – Она развернулась лицом к стенке.
Я знал, что не стоит прилагать особенных усилий, чтобы Катя вполне пробудилась. Ей нужно было самой прийти в себя.
Я мирно, тихонько устроился на стуле у окошка так, чтобы меня не было из него видно снаружи.
Катя некоторое время поворочалась в постели.
- И куда в такую ночь идти, ты мне скажи? – Глухо проворчала она, не оборачиваясь. -  Ты, что страха не боишься?
Я молчал, ожидая прилив бодрящих ее сил.
- Куда, Макс? Нет, я не хочу. Мне надоели эти бега! Я хочу спать! Все! – Она легла лицом вниз, закрыла глаза, с удовольствием причмокивая, и глубоко обречённо, к сожалению уже таявшего безысходно сна, вздохнула.
- Сколько можно бегать? Из ночи в ночь мы куда-то срываемся, - бубнила она себе под нос. - Разве это!
Она отрыла глаза и развернула в мою сторону лицо. Не найдя меня сразу, подняла брови, чтобы разглядеть, наконец,  сидящим у окна.
- Вот разве это необходимо?
Она снова резко отвернулась к стене и замерла. Я ждал.
Не прошло и минуты, как она поднялась и села, спустив голые ноги к полу. Продолжала растирать глаза и зевать.
- Нет, ты объясни мне. По-честному, объясни, в чем дело? И когда это закончится?!
- Катя, пожалуйста, тише, - просил я ещё раз.
- Тише! – Прошипела она, - ты чего в темноте?
- Так надо.
- Вот, Макс, умеешь на нервы действовать. Умеешь! – Она поднялась, переминая ступнями по полу, ища свою обувь, - отвернись!
Я глядел в окно.
Силуэт ее фигуры, веера ночной рубашки мне был различим.
- Я, Макс, ещё подумаю, - говорила она, заряжаясь настроением, шутливо, - выходить ли мне за тебя замуж. Ты же такая зануда! Занудище!  Сколько раз я себе говорила: «Не люби его! Не люби!» А ты!
Ее рука взвинтила вверх, тут же опускаясь, подтягивая ремешок джинсов.
- А теперь вижу я тебя насквозь! Вижу! – Бормотала она, обижаясь, что сон был прерван и, наверное, сладкий сон.
Все смолкло. Катя одевалась. За окном, на улице раздался отдалённый лай чужой собаки.
- Макс! А куда идти, если во дворе собака? Она же отвязана!  – Спросила Катя и села на кровать. Футболка на ней.  Кофта лежала рядом.
- Куда ты пойдёшь? – справедливо замечала она, - Пёс же всех разбудит. Он нам и выйти из дома не даст. И к двери подойти. Знаешь, какой у них нюх?
- Какой? – Спросил я послушал пустое множество ответа от девушки. Она не знала, как реагировать на нарочное ночное пробуждение.
- Я ее усыпил, не переживай! – Закончил я.
- Что случилось, ты можешь объяснить, наконец? – Катя взялась надевать кофточку, просовывая в узкое воротное отверстие голову.
Когда она справилась, положила руки перед собой на колени, ждала моего ответа.
- Я тебе все потом объясню, - говорил я, - ты просто старайся не отставать за мной и идти следом.
- Но хоть пол слова! – просила она, как увидела, что я решительно поднялся.
- Наша задача: бесшумно выйти из дома, пройти мимо спящей собаки, завернуть за угол и пройти во времянку.
- Куда? Во время… Да ведь там же кто-то живёт!
- Там никого нет, - уверил я, - по моим расчётам.
- Макс! Какие расчёты? Утром со всей толпой этого нельзя было обсудить?
- Нет, Катюша. Теперь надо.
- Не-не-не, Макс, это сумасшествие!
Катерина сопротивлялась ещё почти четверть часа, но на это я у меня был допуск.
Уже у двери она меня взяла за руку и жарким шёпотом продолжала убеждать:
- Макс, давай так, - не горячись. Я могу не спать всю ночь, если тебе уж так скучно и неймётся, но во времянку идти, правда, это ведь того - страшно.
- Да почему тебе все страшно, Катя?
- Да потому! – Упиралась она, взявшись прежним своим настроем, и не отпускала мою руку. – Ты все же подумай, рассуди. Боюсь – да. И что? Разве это неестественно, не нормально?
- Катя, ты хотела, чтобы сегодня все окончилось, а? Я знаю, что именно сегодня может так получиться.
- Так, дорогой, ты ещё не уверен в том? Ну, нет, тогда точно я - пас! – Кисть ее соскользнула с моего плеча, и она демонстративно вернулась к своей кровати, села, хлёстко скрестив руки перед собой. – Не пойду!
- Тьфу, женщины, тьфу! – Не удержался я, - но пойми, Катюша… - пытался я достучаться к ее доверию. Начал и смолк. Подумал: «что если я и сам справлюсь?»
Но ее присутствие не было моей прихотью, но необходимостью.
Необходимостью.
Я остался стоять у дверей, не зная, как поступить.
Катерина молчала. Так прошла ещё минута.
- Макс, там Валентина! – Наконец обронила она в темноту.
Свет из окна, полнолунный, падал в комнату, не касаясь лиц, расстилался нетканым ватиным полотном, рваными краями по полу.
- Валентины никакой нет, - сказал я.
- Она есть, Макс, я видела ее во сне. Я могу тебе ее описать. Да, Макс. Это необыкновенная женщина.
- Тебе же сказали. Ильяна сказала, Бажен сказал, что никого там нет. Валентина ушла и забрала вещи. Я вообще сильно сомневаюсь, что она вообще там была, а тем паче – есть.
- Но, Макс, если она там вдруг есть, тогда – че? Я же тоже многое предчувствую. Ты, э-э, не только ты. Она там только и ждёт кого-то, нас… Может быть, нас ждёт! Ты хочешь неприятностей. Мало тебе, да? То ты говоришь о разных Сущностях каких-то, я вот де заразная, а то желаешь, чтобы вообще…
- Послушай, Катя, мне одному идти не резонно. Нам вместе там надо быть.
- Хорошо. Откуда пришла тебе эта идея? Откуда? – она уставила свой сверкающий взгляд на меня.
- Какая?
- Пойти, Макс, в два часа ночи, пойти черте куда!
- Перестань.
- Макс, ещё раз повторю: она мне снилась - лицо в лицо, я видела ее вот, как тебя сейчас.
- Не выдумывай, Катя, я прошу.
Катя замолкла.
Она понимала, что ей уже не уснуть, что вот-вот закричат петухи во дворах, и что если я затеял что-то, то не отстану просто так. И ее вера в меня, авторитет мой, наконец, сыграл роль.
Она поднялась и направилась ко мне.
- Идём! – шепнула, - но если меня кто-то пришибёт, знай: я тебя любила!
С этими словами она отстранила меня от двери, сама толкнула вперёд.
Мы покидали наши апартаменты чуть слышно, аккуратно, не открывая рта, лишь отправляя, друг другу определённые жесты опасности.
Нам удалось тихо покинуть дом.
Закрывая за нами дверь, я наткнулся на Катю, стоявшую вкопанной, не решающейся идти дальше. Она боялась пса, которого ещё ни разу не видела, но слышала его вчерашний лай.
- Идём! – Подбодрил я.
Мы прошли за угол. Под ярким уличным фонарём забежали под козырёк времянки. Там я дёрнул ручку и дверь свободно поддалась.
- Макс! – Шепнула Катя мне, когда я переступил через порог, - если что, я буду кричать!
- Даже не думай! – кратко ответил я ей, - у меня куча методов защиты, поверь мне, от кого угодно!
Катя не двигалась. Я схватил ее за руку и затянул в темноту.
Мы оказались во мраке.
- Придётся так, - передал я, - в темноте!
Стояли некоторое время, пока глаза привыкли, и что-то можно было разобрать.
- А если тут труп? – Вдруг спросила мой Ватсон.
- Три трупа! – Дал я реплику, не думая, что это можно было принять всерьёз вообще, и тем ошибся. Катю повело назад, она о что-то зацепилась и это что-то с грохотом повалилось на пол.
Три  минуты мы почти бездыханно хлопали друг на друга глазами, едва различая свои фигуры.
Благодаря тому, что ничего исключительного не произошло спустя это время, Катя выдавила:
- Вот, что значит, у сыщика нет элементарного фонарика. А ты не знаешь, что это упало?
- Не знаю, - ответил я, наклонился и стал шарить под ногами.
- Это ковёр, - наконец, утвердился я.
- Какой ещё ковёр?
- Туго свёрнутый ковёр, Катя! Не смей так пугаться!
- Хорошо, Макс, ладно, хорошо, ладно. А что это за ковёр? Может быть, там труп?
- Да, перестань! Что тебе все труп, труп! – Возмутился я, и мы услышали чёткое шевеление со стороны двери, где раньше спала Катя.
Глаза уже привыкли к темноте, и я видел, как Катерина прижала свой рот ладонью, глаза ее выражали ужас.
Я огляделся и ещё раз убедился, что бояться нечего.
- Идём! – предложил я.
- Да, - согласилась она, отняла руку от лица, и на цыпочках двигалась за мной.
- Впрочем, - обернулся я к ней, - ты можешь пока оставаться тут, если хочешь.
- Да нет уж, Макс, спасибки, я уж – с тобой! – Заявила она, не думая от меня отставать ни на сантиметр.
Мы вошли в комнату, из которой нам пришёл звук.
Здесь все оставалось на своих местах так, как мы помнили.
Из окна лил тот же спасительный пастельный тон лика Луны и я оглядел помещение, пробираясь к каждому углу, прикасаясь ко всякой интересующей вещи. Катерина, как хвост толпилась позади меня. Это раздражало - то и дело мы наступали друг другу на ноги, но я все это терпел.
- Что ты хочешь тут найти? – Спросила она.
- Где тебе, что приснилось? – В свою очередь спросил я.
- Что именно, Макс?
- Валентина. Ты же говорила.
- А! – шепнула Катя в ответ и замолкла.
Я обернулся. Она стояла в растерянности, подняла руку и указала в сторону.
- Там, Макс, я видела ее, на твоей кровати. Она лежала с закрытым лицом, а когда я открыла его…
- Закрытым лицом чем?
- Что?
- Что закрывало ее лицо?
- Ее лицо закрывало одеяло,- отсканировала Катя.
- Одеяло. Отлично. В столь жаркий день – одеяло!
- Макс, но когда я отдёрнула одеяло, там лица не было.
- Ну?
- Что?
- Что, тьфу, ну! Катя, ёлки-палки, что там было вместо лица?
- Волосы.
- Да-с.
Я, минуя девушку, прошёл в другую комнату, где сутки назад спал я.
Катя стояла, широко раскрыв глаза, глядела на меня с большой надеждой благоразумия во мне и того, что я делаю.
На своей бывшей кровати, я увидел нечто, на что нужно было обратить особое внимание сразу.  Это был комок какого-то ворса. Я приблизился и поднял эту вещь. Это был женский парик.
Катя стояла на пороге.
За ее спиной я увидел едва заметную, эфирно размытую Сущность.
Это доказывало верно то, что мы - на верном пути. О появлении Сущности я, разумеется, даже не заикнулся, дабы не пугать девушку. И вернуться к ней с париком в руке под ужас, следящих за каждым моим движением глаз Катерины. Мне нужно было заметить шлейф движения Сущности, - куда она держит путь.
- Все понятно, - сообщил я моему Ватсону, который едва был при сознании.
- Макс! – она указала на парик, - это что?
- Это что? Вот это что? – Я обернулся и указал на обмылок, лежащий на хорошо освещённом подоконнике.
- Катя, - говорил я ей, блестящей всеми духовн0-небесными цветами ауры, - доверься мне. Я знаю, что дальше делать. Нам нужно идти и все.
И направился к выходу.
Девушка беспрекословно повиновалась. Но мне стоило несколько раз оглядываться, чтобы не упускать ее из виду, так как шаг ее становился все дальше просто воздушнее.
Мы покинули времянку и устремились к воротам.
Ворота так же были не заперты. Это хороший знак.
Мы вышли за пределы двора дома Нартовых, и ощутили сладковато-вислый запах ветра, свободолюбиво обдавшего наши взмокшие тела.
Катя сказала:
- Макс, нам это классно. Нам удалось! А дальше что?
- Нам придётся пройти всей улицей и выйти к лесной посадке.
- Зачем, Макс?
- Узнаешь.
- Нет, Макс, я ничего не понимаю. Брось эти волосы, наконец! Мне страшно!
Я избавился от парика, так и не разглядев его хорошенько.
И мы тронулись в ту сторону, куда я наметил.
- Не только тебе сны снятся, Катя, - объяснял я по ходу. – Не только тебе. У меня свои знаки есть. Именно сейчас что-то должно произойти.
- Но идти в лес, зачем, так поздно, то есть, так рано?
- Нам нужно найти деревья. Это недалеко.
- Зачем, Макс?
- Да - зачем! Ты помнишь, с каким видом к нам последний раз заходила Дина, когда приносила воду?
- Помню. Она была чем-то расстроена.
- Да, Катя, да. На лице у неё был знак…, - я прервался, чтобы и этим не пугать мою помощницу, - но этот знак состоял и на лицах других членах семьи.
- Ты меня вводишь просто в шок, Макс. Какой ещё знак? Это твоё pegametnto?
- Точно. Догадалась.
- Да, я могу теперь догада! А догадываться нечего , все в двух словах: pegametnto и EPISTROFI! Большему ты меня ничему не научил.
- Катюша, я бы сам смог идти, но сейчас должно произойти то самое соитие  тобою перечисленных феноменов.
Мы ещё о чем-то рассуждали, спорили.
И так дошли до конца улицы, вышли в открытое пространство.
Видимость была в несколько километров. Впереди - посадка из одиноко стоящих деревьев и кустарников.
- Кажется, здесь ещё есть водоём где-то. Мы проезжали, помнишь? – Обратился я к Кате.
- Это было где? Это совсем не здесь! Ты забыл? Это в том, другом селе.
- Катя, та семья, эта семья являются строго смежными. Идёт полная аналогия. Ты слышала объяснения Бажена, как они всю дорогу нам предсказывали. Это момент истины, пойми. Все теперь скрестилось.
- Но Ванесса, разве она не знает, разве она не догадается, где мы можем быть? Ты не предусмотрел, что она и теперь знает через свои рисунки о нашем этом ночном путешествии.
- Ещё никто ничего не знает. Ванесса не успеет предупредить, даже если сейчас проснулась и пишет свои картинки.
- Ты так уверен?
- Я уверен в том, что мы скоро увидим. – С этими словами  я поднял руку и указал на светлую тень, которая нырнула в заросли леска.
Катерина ничего не успела заметить и не переспрашивала.
Ей нечего было, как снова полностью доверяться мне, и не возражала, что мы добавили скорость нашему шагу.
- Я, Макс, клянусь, - слышал я за спиной сбивчивый голос моей спутницы, - клянусь – это последнее преступление, которое я с тобой провожу.
Мы забежали в посадку, я поднял голову, чтобы лучше рассмотреть верхушки деревьев. Катя в это время  отдышалась.
Редкая птица пронеслась из одного края посадки, в другой, села на верхушке, замеченного мною дерева.
- Бежим! – Крикнул я, и мы ринулись со всех ног.
- О, Боже! – Закричала Катерина в спину мне, - что это?
Я остановился, вернулся к ней и к тому, что она видела на земле.
Это была верёвка.
- Да,  я так и знал! – Крикнул и бросился вперёд, поднимая голову, сверяясь, желая разглядеть ещё какие-нибудь знаки.
Снова - белая фигура мелькнула  впереди нас. На это раз и Катерина увидела ее.
- Это Сущность, Макс?!
- Увы, Катюша, это не Сущность! Если бы так…
Мы бежали в сторону  фигуры.
Малорослые кустарники мешали на пути, но знаков присутствия нашего преследуемого ними было все больше и больше.
Я был поглощён определением точной дороги, потому что каждая секунда была дорога. Но, увы, значение увеличенной секунды, я, пожалуй, чуть преувеличил.
Перецепивши через корягу, возникшую перед ногами, мы оба полетели куда-то вниз, в огромную яму, выбившегося куска земли.
Все, что я слышал – лязганье собственных зубов, челюсти, тарахтение кроссовок по кругу моей спутницы.
Все, что я видел – бешено скачущая Луна в фарфоровом небе и те же Катины кроссовки, которым она не раз ударяла меня в бок и носком в миллиметр пронеслась одним из них возле моего носа.
Когда все это прекратилось, мы осели, опустившись на самое дно рва, и Катерина, плюнув в сторону и поправив возбуждённую чёлку над горячими своими раскрасневшимися глазами наших общих страданий, произвела:
- Вот и все, приехали!
Я поднялся, отряхивая грязь. Катя сидела, опершись руками в почву, и улыбалась:
- Ну, теперь, Макс, кажется, все соединилось. Все успешно и ладненько произошло. В таких условиях никакой Сущности не выжить! Это только нам людЯм можно! Так барахтаться сверху вниз головами! Ещё такого со мной не бывало! Это ты здорово придумал! У меня из башки все к чертям повылетало!
Она поднялась и в подобие мне стала осматривать себя, короткими бросками кистями рук отряхиваться.
- И, знаешь, - говорила она звонким голосом, - у меня даже как-то настроение эдак повысилось! Отличная утренняя пробежка!
Я же, смахнув с себя налипшую влагой прошлогоднюю листву, огляделся.
- Ну, - спросила Катя, - чего дальше-то? Операция произошла успешно? Теперь можно садиться в машину и дёргать куда подальше отсюда. Как мы это делаем всегда, да, Макс? Мак совершил магию, ура!
- Тише! – Сказал я.
Передо мной, шагах в десяти, что-то барахталось.
Оно пыталось не давать о себе знать и замирало на секунды, но что-то изнутри его, этого создания, противлялось насилию над собой и выдавало  лёгкими движениями. Я направился.
Когда до объекта оставалось три шага, дал знак рукой Кате остановиться.
Существо замерло, едва дышало. Я слышал его расправленные лёгкие и позыв к чему-то решительному.
- Что там, Макс? – тонко прозвучал голос Кати.
Я сделал последние шаги и увидел фигуру человека. Наклонился. Лицо было закрыто ветровкой, но, ещё не прикасаясь к ней, чтобы разоблачить объект, я уже знал, кто это был. Красные кроссовки.
Это была Диля.
Я отдёрнул рукав ветровки, которым она прикрывалась, и увидел горящие ее глаза.
- Это вы, Мак! – Губами обветренными, в трещинах, сухими она узнала меня.
- Зачем ты бежала? – Спросил я.
К нам приблизилась Катя.
- Это же она! – воскликнула она.
- Кто она? – Спросил я.
- Валентина!
И Катя отступила.
- Какая Валентина?
Я принялся поднимать Дилю. Ее лёгкое тело подростка тут же восстало передо мной.
Она стояла, безжизненно опустив руки, глядя на меня уставшим, глубоко растерянным взглядом.
- Что с тобой, Диля?  Зачем ты бежала? – Повторил я.
За моей спиной снова крик Катерины:
- Макс, это она, Валентина! Отойди от неё! Слышишь?!
Краем глаза я увидел - нервы моего дорогого Ватсона абсолютно сдали, девушка только пятилась назад.
- Ты знаешь, Макс, Мак Маг,- говорила, между тем,  Диля, крадя моё внимание, - ты знаешь все…