Цыганские картинки

Цыганские картинки.
     Случай в поезде Воронеж-Харьков.

Май 1970 года. Близкие родственники и подруги невесты едут на свадьбу моей сестры, Тани в Харьков.
Жених невесты – Анатолий из Харькова, и свадьбу, следовательно, решили «сыграть» в этом славном украинском городе.

Мест в поезде – полно (ещё не сезон), так что всем выезжающим из Воронежа хватило нижних полок в плацкартном вагоне. Ранний вечер. На улице тепло, так что все окна открыты.

Расположились, застелили постели, наверное заказали чаю (этих подробностей не помню), мирно беседуем в предчувствии предстоящего торжества.
Так прошло час или полтора.
Поезд остановился на какой-то станции. В вагон поднялись 5-6 цыганок. Всё с маленькими детьми.

Быстро прошли в дальний конец вагона, приняли и затащили через окна ещё нескольких детей уже «школьного» возраста.

А тут «подоспели» мужики. Почти все с мешками за спиной. Как потом оказалось, они в мешках занесли ещё несколько человек.

Без суеты, по-хозяйски заняли четыре последних секций-купе. Даже не просили уступить им нижние полки.
Просто расстелили между полок солдатские одеяла и уселись на них, раскладывая свою утварь и громко на весь вагон переговариваясь по-цыгански.

Пассажиры, которые ехали от Воронежа (а некоторые уже прилегли и раскрыли было книги и журналы), кто сразу, а кто чуть погодя, перетащили свои вещи и матрасы уже на вторые полки ближайших к проводнику секций вагона. Как говорится, в тесноте, да не в обиде.

Проводница наконец огляделась и поняла, что у неё занята половина вагона всего за 8-9 билетов.
Наивно потребовала оплатить остальные места, с известным, впрочем, результатом.

Доложила бригадиру поезда, и к следующей остановке в вагоне появится милиционер. Козырнул и «призвал граждан к порядку».

Мужики даже не повернули головы. Навстречу милиционеру поднялась цыганка.
С криком : «Я вся в проказе, а ты тут будешь указывать, что мне делать.», стала совать под нос милиционеру свои руки, на которых и вправду были какие-то язвы.

Со словами : «А, ну вас. Разбирайтесь тут сами. Нужно мне это.», милиционер быстро ретировался.

Инцидент с бесбилетниками был исчерпан раз и навсегда. Кое как успокоились. Поздний вечер. Прохладно. Прикрыли окна.

 И тут по вагону стала распространяться вонь. Причём, как-то слоями. Чем ближе к купе проводника – меньше. По направлению к концу вагона – интенсивней.
Дальняя часть вагона стала не доступной. Даже в туалет ходили в соседний вагон.

Как-то прошла ночь. Утром снова открыли окна.
То-ли «принюхались», или что, но стало по-свежее. Ощущается какая-то усталость.

Разговаривать особенно не хочется. Молча ждём окончания приключений. Все уже собрали свои вещи.

Наблюдаю картину. По проходу, босичком, без трусиков, шлёпает цыганёнок лет полутора-двух.

 Подходит к сумке пассажирки, сидящей на боковом месте и начинает сосредоточенно в этой сумке копаться, выбрасывая мелкие вещи на пол.
Через одну секцию, склонившись над проходом, за ним наблюдает отец или дедушка. Молчит и только улыбается. Другой бы крикнул : «Петя, нельзя так! А, ну - иди назад!». Так - нет же! Другой менталитет. Дети степей!

Пожалуй и всё об этой простенькой истории, которая, тем не менее, почему-то врезалась в память.
Отгуляли свадьбу очень хорошо. Я прямо со свадьбы уехал в командировку в Москву. Так подстроил. Остальные гости добрались домой то же без особых проблем.

     Вокзал в Киеве. Цыганка с ребёнком.

Киевский вокзал знаком до мелочей. Начиная с 1973 года постоянно, часто несколько раз в году, ездил с семьёй через этот вокзал в г. Хмельницкий.

На вокзале есть крытая, застеклённая, а следовательно тёплая и зимой, эстакада прямо над путями железной дороги. Очень удобно. Путей не меньше двенадцати. Поезд до определенного города всегда отправляется с одного и того же пути.

 Ширина эстакады не менее десяти метров. Стоят скамейки, так что ожидать отправления своего поезда удобно прямо здесь, а не в другом зале.

Уже не помню по какому случаю, я оказался рано утром на этом  вокзале, и, в частности, на этой самой эстакаде.
Наблюдаю картину.
В самом начале эстакады, отгороженное с одной стороны тяжёлой уличной скамейкой, с чугунными боковинами, расстелянно простое байковое одеяло. На нём раскинувшись спит довольно молодая цыганка.
По ней ползает её грудной сынишка месяцев семи-восьми в одной маечке.
Явно, ходить ещё не умеет. На скамейке висят (сушатся) пары три-четыре ползунков. Валяется пару каких-то игрушек.
Спит на полу, а не на скамейке, думаю, просто по соображениям безопасности. Чтобы ребенок не упал и не ушибся. Да и просторнее.

Наконец мальчик стал проявлять признаки беспокойства. Просто говоря, захныкал.

Мамаша не открывая глаз пошарила вокруг себя рукой, нащупала возле урны скомканную газету, и передала её сыну. Тот ещё минуты три рвал газету на кусочки, продлив тем самым блаженство матери.

Снова захныкал. Мать теперь нащупала пустую пачку от сигарет Столичные. С пачкой сынишка разделался ещё быстрее.
 Больше возле урны ничего не было. Пора вставать. Цыганка села, пощупала ползунки, выбрала те, что по-суше, одела мальчика, свернула одеяло и пошла по своим делам.

 Я – по своим. Самое интересное кончилось.
Подумал. И не болеют же!
А тут (к этому времени у самого было две дочери). Как только раздается малейший чих : «Ай, ай, ай! Что делать?! Куда бежать? Какие пилюли давать»!

Что ни говори - порода! Дети степей!