Сухум. Достопримечательности

Сухум – один из древнейших городов Европы. Историки утверждают, что городу почти две с половиной тысячи лет.

Вряд ли я вспомню сейчас все достопримечательности города, с которыми познакомилась наша туристическая группа, за три недели пребывания на абхазской земле. Остановлюсь только на некоторых из них.

Сухумская набережная была заложена после завершения Русско-турецкой войны, в конце девятнадцатого – начале двадцатого веков. Прогулочная аллея состоит из двух променадов – набережных Диоскуров (греч. – античный мир) и Махаджиров (название переселенцев в мусульманскую страну из немусульманских государств, где правоверные являются меньшинством).

Колоннада на набережной была построена в 1948 году, по проекту архитектора Я.Кварацхелия. В арочный комплекс, выполненный в стиле неоклассицизма, входят две женские скульптуры, вырезанные из песчаника. Одна из них олицетворяет труд; другая, с виноградной лозой – плодородие. Комплекс является эмблемой и символом города.
 Колоннады в других курортных городах Черноморского побережья возводились по типу Сухумской.

Абхазский драматический театр имени С.Чанба (Самсон Яковлевич Чанба – абхазский писатель и государственный деятель) был создан в 1931 году. В 1943 году здание полностью сгорело. Реконструкция театра, в стиле «сталинский ампир», была осуществлена в 1952 году.
 
Замок Баграта (Баграт – царь Абхазии в 861-873 г.г.) – останки крепости двенадцатого-тринадцатого столетий, построенной в период расцвета Абхазского царства. Крепость защищала южные подходы к городу. Толщина стен замка доходила до двух метров, высота – до восьми. В двадцатом веке на территории укрепления проводились археологические раскопки; были обнаружены средневековые артефакты: украшения, монеты, домашняя утварь.

Ботанический сад, основанный в 1838 году, является одним из самых старинных парков на Кавказе. На его территории произрастают растения из Америки, Юго-Восточной Азии, Австралии, стран Средиземноморья. Самым старым деревом считается трёхсотлетняя кавказская липа, которая росла здесь ещё до основания сада.

Обезьяний питомник был основан в 1927 году по инициативе Н.А.Семашко (Николай Александрович Семашко – советский партийный и государственный деятель, врач, один из организаторов системы здравоохранения в Советском Союзе) в качестве экспериментальной лаборатории по изучению болезней человека. Сухум был выбран из-за схожести его климата с привычным для обезьян, тропическим и, обилием фруктов для питомцев.

 Первоначально перед сотрудниками лаборатории стояла цель акклиматизации обезьян и изучения возможности их размножения в условиях субтропического климата; в последующем, обитатели питомника, рассматривались как доноры эндокринных желёз, для пересадки их больным людям.

 В 1958 году на базе питомника был открыт научно-исследовательский институт экспериментальной патологии и терапии, в советское время ставший центром изучения приматологии международного значения и научной базой по борьбе с онкологическими заболеваниями.

 В институте готовились обезьяны-макаки для полётов в космос по программе «Бион» (первый полёт – 14 декабря 1983 года). Здесь были созданы первые в мире модели ряда вирусов и испытаны полиомиелитные, коревые и гепатитные вакцины; проверялись новые антибиотики и лекарства.

С семидесятых годов двадцатого века питомник выполнял ещё и функции зоопарка.

 В день организованного посещения туристической группой питомника нам не повезло: экскурсовод оказался ленивым. В нескольких словах рассказал историю создания питомника, не упомянув фамилию «Семашко», на которую у меня, несомненно, сработал бы «условный рефлекс».

Дело в том, что в медицинской среде часто цитируют «крылатое» выражение, приписываемое народному комиссару. По «легенде», во время обсуждения вопроса повышения заработной платы медицинским работникам, первый нарком здравоохранения Семашко заявил что-то вроде:

— «Хорошего врача народ прокормит, а плохие – нам не нужны!»

 По другим «достоверным» источникам, авторство сентенции принадлежит Сталину:
 
— «Хорошего врача народ прокормит, а плохому – и этого хватит!»

По этой причине, нисколько не сомневаюсь, я отреагировала бы на фамилию организатора системы здравоохранения Советского Союза. Тем более, что у меня в памяти, был ещё свеж разговор с мужем, накануне поездки.

Наши соседи по съёмному жилью, походя, похвастались своим финансовым положением. Как оказалось, зарплата Николая, бригадира комбината железобетонных конструкций, превышала моё жалованье в три раза; зарплата его жены, Софьи, текстильщицы – в два раза.

 Вряд ли, кто-нибудь из моих знакомых, может упрекнуть меня в завистливости или меркантильности: в тот вечер я просто рассуждала вслух, перед единственным слушателем – мужем.

 – Почему в нашей стране так не ценится врачебный труд? Шесть лет учёбы, интернатура, да и всю жизнь, доктору надо учиться! – эмоционально констатировала я общеизвестный факт.

— Да, действительно, ты всё время что-то читаешь! Особенно, по вечерам, ты не разлучаешься с какой-то «Красной книгой»! Между прочим, она вызывает у тебя выраженный снотворный эффект, – «поддержал» меня муж.

 – Эта книга – справочник «Лекарственные средства», автором которого является мой земляк, уроженец древнего полесского города Пинска, Михаил Давыдович Машковский – советский учёный, академик Российской академии медицинских наук, один из основоположников советской фармакологии! – пафосно изрекла я, оставив без внимания, заявление Володи, о побочном действии на меня изучения справочника, действительно, имевшего место.

Муж сделал вид, что не заметил моей неуклюжей хитрости. Не дав мне возможности «углубить» тему, добавил:

— Что же касается оплаты труда медиков, то это ваш, самый первый министр здравоохранения, виноват: он же не захотел повышать зарплату врачам, произнеся, известный тебе, афоризм!

Возразить было нечего. Ситуация не изменилась и спустя десятилетия: в начале двухтысячных годов, уровень заработной платы выпускника Белорусского государственного университета информатики и радиоэлектроники, значительно превышал, заработок главного врача района, врача высшей квалификационной категории, с тридцатилетним стажем работы.

 Впрочем, я отвлеклась от темы – питомника обезьян. Его посещение вызвало у меня тягостные впечатления. Не зная о научно-исследовательском предназначении питомника, сострадала диким животным, вырванным из привычной среды обитания.
Приматы, сосредоточенные в ограниченном пространстве, занимались кормлением детёнышей, выяснением отношений, удовлетворением основного инстинкта и осуществлением физиологических отправлений.

 У некоторых представителей Homo sapiens (лат. – человек разумный) были с собой дети, с интересом наблюдавшие за жизнедеятельностью общности обезьян. Внимание стоявшей рядом с нами девочки-дошкольницы, привлекли недетские игры взрослых особей.

 – Папа, а почему та, большая обезьяна, обижает другую, маленькую? – поинтересовалась девчушка.

Отец юной натуралистки затравлено осмотрелся; на помощь ему пришла жена:

— А это, доченька, они так дружат! – глядя на мужа с чувством нескрываемого превосходства, ответствовала мама любознательной девочке.

Опыт находчивой сухумской наблюдательницы понадобился мне через тридцать лет.
Мои пятилетние внуки, Гарри и Давид, с позволения хозяина, Ивана Алексеевича, кормили соседских курочек хлебом. Я работала в огороде и наблюдала за шаловливыми мальчишками.

– Бабушка, бабушка! Там – петушок обижает курочку! – закричал холерик Гарик, подбегая ко мне.

Увлечённая прополкой грядки спаржевой фасоли, я, механически, уточнила:

— Как он её обижает, Гарик?

— Он её в голову клюёт! – возмущённо прокричал внук, не умеющий сдерживать свои эмоции.

 – А-а-а, всё понятно! Это они, Гарик, так дружат! – вспомнила я науку случайной сухумской соседки по питомнику.

Через неделю к нам приехала старшая внучка Маргарита. После приветствий, объятий и поцелуев, Гарик увлёк Марго в огород, таинственно, при этом, приговаривая:

— Пойдём, я тебе покажу, как дружат петушок и курочки!

Двенадцатилетняя Маргарита только снисходительно улыбнулась…