Обитель Скорби. Крепкий орешек

Николай сидел перед кульманом и чертил электрическую схему очередного блока.
Рядом, на столе лежал листок, в котором он отмечал номера использованных контактов разъёмов и внесённых в схему номеров проводов. Листок напоминал игру «Морской бой», в котором было уже множество перечёркнутых клеточек – убитых кораблей.
Перед ним, туда-сюда ходил Герман Васильевич, ведущий инженер, бормоча, как Винни Пух, какие-то стишки, он придумывал поздравление сотруднику на день рождения. Перед собой лодочкой он держал ладонь с миндальными орехами, периодически кидал себе орешек в рот и толкнув ладонью нижнюю челюсть, после хруста, вынимал скорлупки и начинал жевать ядро, сладко зажмуриваясь. От его блаженной, круглой физиономии, веяло таким удовольствием, что Коля сглатывал слюну и отворачивался.
«И я совсем не протестую,
Чтоб на твою башку пустую
Свалились с неба три кольца
И придавили, подлеца!...»
- Как, Колюнька? - спросил он – Алику понравится?
- Мне кажется, что нет – ответил Коля.
- Ничего ты не понимаешь – сказал Герман – мы с ним друзья и всё время «подкалываем» друг друга, слышал бы ты, чем он меня на мой день рождения «порадовал»…
Очередной орешек хрустнул на его крепких зубах.
- Слушай, Герман, хватит дразнить, дай орешек…
- Сейчас, выберу самый маленький, ты ведь у нас самый молодой специалист, тебе крупных по штату не положено…
Коля взял протянутый ему орех, положил между коренных зубов и толкнул ладонью челюсть. Хруст был каким-то странным и рядом с языком во рту Коля ощутил как бы два ореха.
Язык задвигался в поисках половинок скорлупок, но их во рту не было, лишь какой-то острый осколок до крови порезал кончик языка. На ладонь Коля сплюнул сломанный зуб и целёхонький орех.
- Ну, ты и жадина, Герман! Твой орех мне зуб сломал!
- Ты сам виноват, нечего было его зубами колоть! Этот орех, видать, золотой, как яичко Курочки Рябы,  «Дед бил-бил - не разбил, баба била-била – не разбила» - Герман рассмеялся удачной шутке. 
Коле было не до смеха. В образовавшуюся прореху между зубами щека стала западать и осколок зуба, торчащий из десны, резал её до крови.
С трудом дождавшись окончания рабочего дня, Николай поехал в зубную поликлинику. Давно он её не посещал, не было проблем, порядки подзабылись. Взял номерок к дежурному врачу «с острой болью». Врач, спросив, «На что жалуетесь?», заглянул в рот. Коля наивно спросил, можно ли приклеить остаток зуба к его корню или нарастить зуб (надо сказать, что было это полвека назад и в районных поликлиниках такого не делали). Врач рассмеялся и сказал, что можно лишь вырвать остаток корня и выписал направление к хирургу.
Через каких-то полчаса, показавшихся болящему вечностью, он вошёл в кабинет и сел в кресло. Уколов Коля боялся с детства, поэтому, глянув на стол хирурга со шприцами и пыточными инструментами, закрыл глаза и расслабился.  Доктор, увидев воспалённую и расцарапанную щёку, острый осколок зуба, даже не стал задавать вопросов и вколол новокаин в нескольких точках вокруг него. Поскольку в коридоре было пусто, Коля остался на десять минут в кресле, ощущая, как немеет щека и язык. Наконец, хирург достал клещи и, сомкнув их на торчащем осколке, попытался расшатать корень. Одновременно раздалось «Крак» со стороны осколка и «Ё-о-о-о!» со стороны хирурга. Медсестра огромных размеров привстала со стула: «Что там у вас?».
- Несите «козью ножку» и киянку, Мариванна - сказал эскулап.
- Держите ему голову – добавил он, когда Мариванна принесла затребованные инструменты.
Коля и сам понимал, что предстоит непростая операция и широко раскрыв рот отдался в могучие руки медсестры, притянувшей за уши его голову к своей могучей груди.
Как сквозь сон раздались удары большого деревянного молотка-киянки по маленькому заострённому долоту-«козьей ножке».
- Не поддаётся, надо резать десну – сказал хирург, и Коля почувствовал прикосновение скальпеля и скрип разрезаемой плоти.
Снова хирург взялся за «козью ножку», и Колина голова, как у цыплёнка, болталась из стороны в сторону, поскольку Мариванна ослабила хватку.
- Держите крепко – строго наказал врач, и медсестра уже за лоб притянула Колькину голову к пышным формам. Наконец, раздался долгожданный хруст и доктор показал измученному страдальцу мощный корень зуба с тремя отростками.
В Колькиных глазах поплыл туман, в ушах застучал вертолётный мотор и холод пошёл по телу, «мне плохо» - успел прошептать он, и Мариванна, отпустив его голову и достав из шкафчика бутылочку с нашатырём, нараспев заговорила:
- Ничего, миленький, не ты первый, не ты последний, частенько такое бывает, наверно, голодный после работы пришёл.
Колька, как сквозь туман, согласно кивал головой. Хирург сунул ватку с йодом на место раскорчёванного пенька и сказал, что есть-пить нельзя ещё два часа, полоскать рану нельзя ещё сутки, пить обезболивающие таблетки надо два дня. Сегодня на щеку надо положить холод, чтобы не распухла.
Две недели Николай старался не смотреть в сторону Германа Васильевича, чтобы заглушить в себе каннибальские инстинкты далёких предков.
«Бойтесь данайцев, дары приносящих» крутилась в его голове цитата бессмертного Гомера.

Продолжение http://proza.ru/2021/01/03/2126