2. 6. Прощание славянки

18 августа немецкая авиация совершила налет на Джанкойский железнодорожный узел.
Отбомбилась безнаказанно: город не имел зенитной артиллерии. С той поры, по словам очевидцев, бомбили ежедневно в 9 часов утра.
В таких условиях завершался месяц теоретической учебы отца в аэроклубе.

Подошло время практики. Первый полёт оказался для Петра Пискунова последним: учебный У-2 мгновенно выявил его профнепригодность. Когда приземлились, юноша выпал из кабины и долго лежал на лётном поле, приходя в себя.
Вот и получил направление во 2-е  Орджоникидзевское военное пехотное училище.

Команда для отправки в столицу Северо-Осетинской АССР формировалась в Симферополе. Каждый взял из дому ложку, кружку, нитки с иголкой, зубную щётку, мыло, полотенце. На республиканском сборном пункте получили по вещмешку,  паре нижнего белья и байковых портянок, круглые котелки для щей, один на двоих, и фляжки.

Быть может, новобранцам выдали ещё, как описывает Юрий Гончаров, «по два брикета горохового концентрата, из которых в котелках на огне костров можно было сварить гороховую похлебку или, погуще, гороховое пюре, и по банке с каким-то консервированным содержимым, но без этикеток, разъясняющих, что внутри.
Раздатчики, те же самые порученцы-помощники, что бегали с нарукавными повязками, про банки сказали, что в них перловая каша с кусочками свинины: можно есть холодной, можно разогреть на костре, а можно сварить суп, это лучше, потому что еды получится больше: на полный котелок воды достаточно одной банки» [113].

Вряд ли на симферопольском перроне – том самом, где в 1912-м впервые в России прозвучал марш «Прощание славянки», эту хватающую за душу музыку слышали отец и провожавшая подруга, моя будущая мама.

Скорей всего, без всякой помпы, как рассказывал тот же Гончаров,  «призванных погрузили в двухосные товарные вагоны с трафаретными маркировками на дощатых стенках “40 чел. – 8 лошадей”.

В товарном вагоне пахло дезинфекцией, произведённой после предыдущей партии призывников, опрыснутые из распылителя дощатые нары ещё полностью не просохли, были кое-где влажными. Тем не менее на них уже сидели и лежали, подстелив под себя что-нибудь из своей одежды.

Вагонная дверь была распахнута во всю ширину, поезд, покидая город, шёл по высокой насыпи, внизу мелькали последние одноэтажные домики, тонувшие в густой листве яблоневых и вишневых садов. Солнце садилось по другую сторону поезда, в окнах домишек вспыхивали его оранжевые, радужно раскрашенные лучи, с силой прожектора больно ударяли в глаза» [114].

Приходится гадать, как добиралась группа новобранцев из Крыма в Орджоникидзе (Владикавказ).

Не знаю, оставался ли открытым путь по суше. От Джанкоя по мосту и насыпной дамбе через Сиваш, а далее через Мелитополь, Ростов-на-Дону, Тихорецк, Армавир, Невинномысск, Черкесск, Пятигорск, Нальчик до Орджоникидзе.

Возможно, они двинулись по железной дороге Симферополь – Джанкой – Керчь.
Места до станции Владиславовки отцу были хорошо известны. А вот в Керчи он оказался впервые. Оттуда их могли отправить паромом через пролив с Керченского на Таманский полуостров, либо морским транспортом в один из портов Северного Кавказа.

В любом случае путь в училище должен был запомниться навсегда.
Таким он запечатлелся в памяти всех, кто тогда передвигался, – переполненными эшелонами, битком набитыми вокзалами на пересадках, вражескими авианалётами. Полмиллиона военнообязанных, призванных по мобилизации в первые месяцы войны, не смогли добраться до воинских частей... 

Как бы то ни было, отцу с попутчиками удалось проскочить, пока не захлопнулся капкан, в котором оказался Крым.

Солнечным утром они прибыли на железнодорожный вокзал североосетинской столицы.
В сентябре здесь, как правило, ясно, дожди идут не чаще трёх раз в месяц. И тепло: средняя температура воздуха днём не ниже плюс 22, вечером – выше плюс 11.
 
Впечатлял горный пейзаж. Скоро для отца станет он привычным, обыденным. С южной, юго-западной и юго-восточной сторон Орджоникидзе прикрывают горы высотой до километра, за ними возвышается Скалистый хребет, а при ясной погоде видна и двуглавая вершина Казбека.

Пройдя сквозь кирпичное старинное здание вокзала, крымчане выбрались на улицу Маркова и двинулись направо – вдоль трамвайных путей, в тени вековой липовой аллеи. Ныне её  нет, она вырублена в 1960-е при расширении проезжей части.
Через квартал свернули налево, на Госпитальную улицу. Там, если верить сведениям из интернета, размещалось интересующее нас военно-учебное заведение.

После долгих поисков нашёлся в Сети почтовый адрес: РСФСР, Северо-Осетинская АССР, город Орджоникидзе, 11-е почтовое отделение, п/я 104.


ПРИМЕЧАНИЯ
113. Гончаров Ю. Д. Указ. соч. С. 26.
114. Там же. С. 24-25.