Просто хорошее кино - пятьдесят семь

                Моей любимой Терри Долан
     Муравьиные чертоги, заминиатюризированные паскуализмом с моста Святого Михаила, что от Гревской площади через флигель Тряпичкина сразу во двор, занимали весь усредненный ракурс знаменательной башни Эйфеля, наскоро водруженной на берегу Мичиганского залива волей ребят из Вашингтона. Они приходили молча и стремительно, как напалм в жаждущие глотки аборигенов, усаживались на картонных декорациях верхом, чуть снеся привычные оку соломеные канотье набок, подпершись тросточками довоенного писателя Веллера, злобно ползавшего у ампутированных конечностей Береговой Охраны. Охрана присматривалась сквозь телескопические прицелы, решая производственную необходимость покушения на Гувера и ФДР до кучи, тая родоплеменной памятью ту самую зажигалку Ф. К. Дика, с черточкой от ожога пули, из внутреннего кармана, показываемую изредка, словно откуда - то взявшиеся дети русских пидарасов, целых три года прячущиеся во тьме и скрежете зубовном, хотя есть многие ток - шоу, товарищ Долан, но не время, Федор.
     - Я не Федор, - шептал посеревший от ужаса Форсайт с глазом, ухом всекая кошмарность происходимого : рожа американца и голос Безрукова, а ведь потом же ведь еще и шутошная телепередача бородатых ублюдков из армян, катающих яйца нашерашагейтской суровой действительности к острым коленкам Оленьки Бузовой, передумавшей поздравить с большого бодуна украинскую Сенчукову, пока большие дяди и тети делят мир, - я Фредерик Биафрийский.
    Американский актер с голосом Безрукова хватал Форсайта за горб, вскрывая свинорезом влажные полости, и извлекал из спины товарища кипу сукна, меру ржи, парочку Сэллинджеров в красочной обивке от Луи Витон, Аньку Курникову и, как ни странно, бутлег  " Секс пистолз ", складывал все это кучкой и выбрасывал на х...й. На х...ю тогда было спокойно. Под незаходящим солнцем Нового Южного Уэлльса нежились на пляже грудастая Изабелла Кларк, Дита и коала, как без него. Или, выражаясь обтекаемей, но фигурально, куда без него.
     - У нас равноправные взаимоотношения, - грезила вслух начитавшаяся Врубеля Изабелла, прикрыв глаза шторами век из плагиатного Цоя, - особенно ежели учитывать семь американских президентов, как - то сменившихся, пока Иди Амин жрет свое будущее в виде детей Бармалея, а муз у Ивлукича было столько - жопой жуй, короче.
     - Молчи ! - прикрикнула Дитушка, прекрасно понимая силу гарной дивчины Хоткинкиджо, крутящим моментом поблизости или близко тому, как словоизъяснялись давно, когда страной так же правили несменяемые ублюдки, загоняя саму идею хоть какого развития в серенький ахуй междусобойных дискуссий между Константиновым - младшим и Стомахиным - старшим. Помнится, увидев эти два экземпляра неистребимой самгиновщины у Каспарова, я чутка призадумался, но потом порадовался за нынешний режим благополучия для тех, что почище - с. С такими несогласными жить Иди Амину пятьсот лет и три года. Им бы еще неуловимого Шендеровича отыскать и все будет пучком.
     - Именно, - сдобным голосом отозвался коала, удерживаясь на теплой груди принцессы силой мысли. - Натуральные пучки. Это как морковь торговать на ярмарке близ Диканьки. Подходишь к купцу и стреляешь ему в ухо из дробовика картечью. Башка вдребезги, айзера, привозящие бананы из Испании и Израиля, кричат, ужасаясь, а морковь как лежала в пучках, так и лежит себе на прилавке между кинзой и кинг сайзами дорожающих сигарет.
     Изабелла вскрикнула, по всей видимости, только представив предложенную волшебным зверьком картину бытия. Но затем, видимо, вспомнив что - то, произнесла фразу, так и повисшую в разморенной жарой атмосфере Нового Южного Уэлльса :
     - Знаете, а в России запретили круглые шляпы.