В плену у Насти Грейстан

Глава первая
Неожиданная находка

Однажды в лесу, семья грибников обнаружила необычную находку.
- Смотрите! – воскликнула женщина, - Это же будущие еловята!
- И правда, - изрёк её не менее удивлённый муж, разглядывая два крупных – размером со среднюю дыню – синих яйца. Их цвет говорил о том, что внутри лежат мальчики. Девочки появляются на свет из розовых.
- Они что, тут совсем одни?.. – склонилась над находкой маленькая Света.
- Похоже... Где их мать? На сколько знаю, еловы – не дикие животные, чтобы нестись в лесной чаще, - сказал мужчина.
- Может, что-то случилось?
- Мама, папа!!! А давайте возьмём их себе??? – с надеждой посмотрела на родителей Света, которая давно мечтала стать хозяйкой елову или еловихе. Но взрослые продолжали осматривать яйца и сказали ей, что это не возможно.
- Слишком холодные… - печально покачала головой мать, - Скорлупа посерела… Брошенные в лесу, бедные еловята замёрзли и погибли.
- За что их бросили?.. – расстроилась маленькая Света, - А может, их ещё можно отогреть? Мама, почему еловиха оставила своих деток здесь, а сама ушла?!
- Родители бывают разными… - развёл руками её отец. Света не совсем поняла его объяснение, но он не нашёлся, что ещё можно добавить, и уже жалел о сказанном.
- А меня вот что интересует, - сказала мать, обращаясь к мужу, - Где ТРЕТЬЕ яйцо? Самое меньшее – это три. Еловихи никогда не несут по два или по одному!
Это было правдой. Но найти третье яйцо они так и не смогли.

Глава вторая
Печальный роман, или о том, как всё было

           Немолодая еловиха Ликсианна жила не богато. Правильней сказать будет даже не жила, а выживала. Осиротев в юности, она осталась совсем одна. Две её сестры погибли вместе с родителями: их жизни унесло ДТП. До этого Ликсианне казалось, что такое горе может быть только в фильмах, а если в жизни – то не в её. Казалось…
На учёбу не было денег, и получить хорошее образование Ликсианне не пришлось. Обратиться за помощью было не к кому… Всю жизнь она работала на износ, где придётся, но денег хватало лишь на скудное существование. Ликсианна не знала, что такое чувствовать себя красивой… Она страдала комплексами, не уважала себя. Спустя годы, по её худому, бледному лицу рассыпались морщины, в волосах проступила седина, а под глазами легли тёмные круги. Старая землянка еловихи скрипела от ветра, в дожди протекала крыша. Зимой же Ликсианна спала под двумя одеялами и не редко вместо пижамы надевала куртку, чтоб не схватить воспаление лёгких.
В молодости еловиха активно предавалась глубоким, романтическим мечтам о принце на белом коне, счастливой свадьбе, большой, крепкой семье. Но своего елова она так и не встретила. Романы заканчивались расставанием и рушением всех надежд, на воскрешение которых Ликсианне требовалось много времени и сил. Обжигаясь, она трудно оправлялась от удара. Каждый раз еловиха любила словно в последний, но чем старше становилась, тем холодней и твёрже делалось её сердце.
Последнего возлюбленного Ликсианны звали Исимон.
Исимон был не такой, как все. По крайней мере, определённое время Ликсианна думала именно так. Он отогрел и оживил её, научил любить себя, открыл ей мир таким, каким она раньше его не видела. Ликсианна расцвела и снова почувствовала себя юной. Исимон был везде: во снах и в яви, в мыслях о настоящем и будущем. Когда они шли рука об руку, еловиха забывала о всех своих заботах, улыбка не сходила с её лица, а язык не умолкал... Вместе, им никогда не было скучно. И им не требовалось признаваться друг другу в любви для того, чтобы знать, что она есть…
Однажды они заговорили о будущем, и Исимон сказал, что хочет видеть Ликсианну своей женой. В тот памятный вечер она была самой счастливой еловихой на свете!
- Как только я закончу свои дела в этом городе, мы переедем жить ко мне, - пообещал возлюбленный, - Я заберу тебя, и мы поженимся.
Ликсианна стала ждать. Исимон был не местным, и часто уезжал. Как-то раз ему предстояло уехать на целый месяц. Но зато по возвращению он собирался забрать Ликсианну и сказал ей, чтоб она готовилась. Провожая возлюбленного на вокзале, еловиха с трудом сдерживала слёзы и прижимала к груди букет подаренных им её любимых цветов. Последний поцелуй, и Исимон забрался в поезд…
Прошёл месяц.
Цветы завяли.
Возлюбленный так и не вернулся...
Что с ним случилось? Может, Исимон обманул её. А может, их любовь была настоящей, но произошла какая-нибудь беда?.. Больше всего Ликсианну глодала неизвестность.
В мире, из которого она происходила, не знали, что такое Интернет. Следственно, найти возлюбленного в Сетях она так же не могла. А телефон Исимона не отвечал, она просто не могла ему дозвониться. Ликсианна даже готова была отправиться на его поиски и отправилась бы, но не знала адрес... Возлюбленный ИСЧЕЗ. Исчез так, словно был лишь её сном, вымыслом, призраком несостоявшегося счастья... Возможно, Ликсианна и смогла бы убедить себя в этом… Если б их отношения не имели последствий: еловиха поняла, что беременна.
Ещё недавно эта новость немыслимо обрадовала бы Ликсианну. В её возрасте оставался последний шанс, чтоб родить. А она так мечтала о малышах!.. Но теперь, когда Ликсианна осталась одна, вместо радости она испытала панический страх и отчаянье. Живот рос, и она осознавала, что кроме мамы у её малышей никого не будет. А, учитывая бедность Ликсианны, долго они не проживут. Дети просто умрут на её руках от холода и недоедания. Еловиха и одна едва сводила концы с концами. Плохие предчувствия наполняли все её мысли…
Шло время, живот тяжелел. Однажды, гонимая голодом, Ликсианна пошла в лес искать грибы. И вот, всё случилось само собой: она не успела ни крикнуть, ни позвать на помощь. Ликсианна просто задохнулась от страшной боли, рухнув лицом в грязь и траву.
«Пожалуйста, только не сейчас... – подумала она, - Я уже не молода для самостоятельных родов!»
Она молилась, но Бог, если и существовал, то в этот момент был занят чем-то другим. Заволоченное хмурыми тучами небо казалось пустым и глухим. В тяжёлых мучениях, Ликсианна явила на свет три крупных яйца. У неё началось кровотечение, и она потеряла сознание. Начавшийся ливень смыл кровь.
Ликсианна умерла…
Прошли сутки. В глухой лесной чаще за это время не появилось ни души… Деревья раскачивал холодный ветер, дожди то переставали, то возобновлялись. Три яйца, трое детишек Ликсианны лежали в траве. Подбежал какой-то мелкий зверёк, обнюхал их, поддел одно лапкой – и то скатилось с завалинки в кусты. Осталось два... Утром второго дня раздались человеческие голоса, и семья грибников обнаружила находку…

Глава третья
Детство

После того, как люди ушли, и забрали с собой погибших еловят, чтоб похоронить их, (на этом настояла Света), погода значительно улучшилась. Тучи разошлись, и солнце просушило землю. Стало тепло, и даже жарко, в чём очень нуждалось одно крохотное, ещё совсем юное существо... Судьба – странная штука. ТРЕТИЙ ребёнок Ликсианны, тот, кто лёжа в яйце укатился в кусты и схоронился там в густой траве, тоже должен был замёрзнуть и погибнуть. Но небо проявило ту милость, которой не оказало взывавшей к нему Ликсианне: еловёнок выжил. Только лишь почуяв тепло, «дремавшее» доселе яйцо подпрыгнуло, покатилось и треснуло пополам. Затем верхняя часть отвалилась, и малыш впервые увидел мир! Огромный, зелёный, дикий… Деревья-великаны взмывали в неведомую даль к голубым, солнечным небесам, в их кронах на разные голоса пели птицы, порхали над цветами удивительные, разноцветные бабочки, чёрные муравьи суетились возле своего жилища… Всё это было очень зрелищно, но маленький голенький еловёнок, неуклюже выбравшись из яйца, заплакал: мамы нигде не было…
Но, может, и не должно быть?..
Инстинкт подсказал крохе, что он должен выжить в этом непростом мире. И для начала – поесть. К счастью, поблизости была целая поляна дикой земляники. Малыш приковылял туда, и досыта наелся.
Подумав, что у него должно быть имя, елов назвал себя Нифтинисом.

ПРОШЁЛ ГОД.

            Целый год в глухом, зелёном лесу. Нифтинис подрос и стал очень самостоятельным. Он был хорошо приспособлен к жизни на природе, умело прятался от хищников, научился разбираться во всех травах, грибах и ягодах, которые здесь росли. Не в обиду будет сказано нам, людям, но еловы во многом нас превзошли. Так, например, новорождённый человек едва ли смог бы выжить один в лесу. И совсем уж сомнительно, что он сумел бы сразу научиться ходить, говорить, да ещё и осознать себя, как личность. Еловы развиваются намного быстрее людей, но в чём-то нам и уступают.
Однажды, ища себе пропитание, Нифтинис набрёл на бывшую землянку своей матери. С тех пор, как Ликсианна умерла, там никто не жил. Войдя внутрь, Нифтинис увидел вещи, портрет… И догадался о судьбе собственного происхождения, о том, как всё было…
«Здесь, наверно, жили мои родители… А это – моя мамочка! Моя милая, милая мамочка… Что же случилось с вами, семья?.. И где мои братья, сёстры? Наверно, произошла беда. И все, кроме меня, погибли», – предположил он и заплакал, прижимая к груди портрет мамы.
С того дня Нифтинис стал жить в бывшей землянке своей матери Ликсианны. Как и раньше, он собирал грибы, орехи, ягоду и этим питался. Иногда возвращался на ту полянку, где родился, и сидел там в размышлениях. Елов знал, что недалеко есть город, где живут сотни людей и таких же, как он, но никогда туда не ходил, разве что в самых смелых снах и фантазиях. Диким был Нифтинис. И неизвестности предпочитал безопасность. Он всех боялся и никому не доверял, а если видел в лесу людей – прятался и бежал от них.
В лесу стоял домик лесничего. У лесничего была дочка, добрая девочка по имени Оксана. Это она рассказала ему про город и то, что он – не единственный елов в этом мире. Если б не она, крохотному Нифтинису не удалось бы пережить холодную зиму. Оксана была единственным его другом и единственным человеком, которому он доверял. А встретились они случайно, поздней осенью. Нифтинис сильно болел и был при смерти. Зарывшись в листья, он лежал, подтянув нифтиные (ноги) к животу и трясся в лихорадке. О том, что к нему приближается человек, бедняга даже не подозревал. А когда увидел Оксану, бежать было уже слишком поздно.
Но девочка не обидела малыша, а взяла его на руки и отнесла домой, где отпоила чаем и выходила. Она б оставила елова у себя навсегда, но отец не любил еловов и не разрешил. Так дети просят иногда у своих родителей оставить дома найденного на улице щенка или котёнка, но те не позволяют им. Многие несведущие люди относятся к еловам как к чему-то среднему между человеком и животным.
Только потеплело, Нифтинис ушёл. Но дорогу к домику лесничего запомнил, и часто приходил к своей подруге, чему Оксана была очень рада. Дочь лесничего всегда угощала его той едой, которую в лесу не найти. Вареники, пирожки или суп в кастрюльке на деревьях не растут! Эта пища была не знакомой, не привычной, но очень нравилась Нифтинису.
Иногда, в плохую погоду, отец разрешал Оксане снова ненадолго приютить елова.
Оксана умела шить, и у Нифтиниса появилась одежда.
Теперь же он обзавёлся ещё и жильём... И Оксана, узнав от него эту радостную новость, поздравила елова и даже испекла пирог, такой огромный, что малыш питался им почти неделю! Находясь в одиночестве, Нифтинис часто задумывался о судьбе своих братьев и сестёр. Еловихи никогда не несут по одному яйцу за раз, самое меньшее – это три-четыре. Об этом ему рассказал сам лесничий.
«Сколько было у моей матери? – думал Нифтинис, - Три, шесть, а может, девять?.. И что с ними стало?»
Конечно, он не раз искал скорлупу других яиц на той полянке, где родился сам. Но всё было тщётно… Напрашивался вывод, что братья были либо съедены дикими животными, либо найдены и забраны неизвестными людьми.
«Яйцо, в котором лежал я, не нашли, потому что оно укатилось в высокие кусты и затерялось в траве. Хорошо это, или плохо? Если мои братья были съедены, то можно считать, что мне повезло. Но если их забрали добрые люди и отдали в Дом Елова – я здорово «пролетел». Ведь там, в приюте для сирот, я вырос бы простым еловом, и не был бы таким Маугли, как сейчас. А ещё со мной были бы мои братья…»
О сказке про Маугли и Домах Еловов Нифтинис тоже узнал от Оксаны и лесничего. Она и её отец были его единственными информаторами о внешнем мире.

Глава четвёртая
Дорога в будущее ведёт из леса

            Чем старше становился Нифтинис, тем чаще Оксана повторяла ему, что однажды он должен побороть свой страх и выйти из леса в мир, в цивилизацию. Ведь еловы – не животные, чтобы бояться города.
- Пока ты ещё маленький, тебе можно попроситься в Дом Елова, - говорила подруга, - Там живут сироты, такие же, как ты. Люди дадут тебе образование, будут воспитывать, учить жить в обществе. Возможно, ты даже найдёшь своих братьев, или просто хороших друзей, что тоже не мало.
- Не хочу, -  упрямо ответил Нифтинис, - Мне вполне хорошо и здесь. Зачем мне всё это? Не хочу.
- Ты так думаешь сейчас, пока ты маленький. Но однажды ты станешь большим, и тебе будет одиноко. Вот я, например, хожу в школу. У меня там подруги. А учительница рассказывает нам на уроках много интересного. Ты тоже должен учиться! И общаться с другими еловятами.
- Потом, - пробурчал Нифтинис. Ему не нравилось, когда Оксана начинала его воспитывать. И сейчас ему не терпелось закончить этот разговор. Обычно обещания успокаивали Оксану... Но не в этот раз.
- Потом может быть поздно. С каждым днём ты всё больше привыкаешь к одичалому существованию! Нифтинис… Разве тебе не нравится, когда я забочусь о тебе? Лечу, когда ты болеешь, кормлю, шью одежду?
Нифтинис удивился.
- Почему не нравится? Очень даже!.. Я хочу, чтоб так было всегда!
- Я могла бы стать тебе хозяйкой. Хозяйка – это человек, который заботится о своём подопечном. О елове, или еловихе. Она – всё равно, что мама. Но…
- Так стань!.. Стань мне хозяйкой!
- Я не могу. Папа не разрешает… Ты же знаешь, он не хочет, чтоб ты жил с нами. А ещё он считает, что ты помешаешь мне учиться, будешь меня отвлекать. Р-р!.. Иногда я очень сержусь на него! Нифтинис, ты должен идти в город и попроситься в приют, в Дом Елова. Если ты сделаешь так, как я советую, возможно, однажды у тебя появится настоящая хозяйка.
Такой поворот заинтересовал Нифтиниса. После этого разговора он крепко задумался. «Хозяйка – это человек, который заботится о своём подопечном… Она – всё равно, что мама...»
Мама. Как же он мечтал, чтоб его любили и заботились о нём! Семья... Неужели это возможно? Неужели это может сбыться?.. Он представил, что кто-нибудь, похожий на Оксану, однажды заберёт его из Дома Елова и приютит. Навсегда…
И так, у Нифтиниса появилась мечта. Он решил во что бы то ни стало поступить в Дом Елова и стал храбриться изо всех сил для того, чтоб суметь выйти из леса в город. Оксана пообещала ему, что когда он будет готов, она сама лично поможет ему туда добраться. Для начала Нифтинис перестал прятаться от грибников, принялся следить за ними, слушать их разговоры и убедился, что это просто мирные люди, такие же, как Оксана и её отец. Потом он стал делать небольшие, кратковременные вылазки за пределы леса. Его взору открылось необъятное золотистое поле, всё усеянное пшеницей. Вдали возвышались дома и башни города, причудливые, неведомые и кажущиеся нереальными. Стоя по пояс в пшенице, и глядя на них большими, круглыми глазами, Нифтинис замирал от страха и восхищения. Город манил и пугал его, а нифтиные (ноги) предательски дрожали, готовые то ли снова умчать елова в лес, то ли понести навстречу неведомому.
Однажды, глядя вот так издалека на город и предаваясь неопределённым чувствам, Нифтинис увидел, что по тропе, ведущей к лесу, не спеша движется небольшая группа людей в кепках и с корзинками. Двое взрослых, девочка и елов. Они прибывали в хорошем настроении и весело болтали. Девочка, её мама и елов смеялись, размахивая своими пока пустыми корзинками.
«Наверно, это семья, - подумал Нифтинис, - Люди, и… Елов. Такой же, как я, только городской».
Он не редко видел людей, вместе с которыми были еловы или еловихи. Теперь, после разговора с Оксаной, он часто представлял среди них себя.
А семья грибников шла прямо ему на встречу, и пора было делать выбор: убежать, или остаться. Его уже увидели, и Нифтинис заметил, как городской елов смотрит на него с нескрываемым любопытством. Дикое «я» Нифтиниса взбунтовалось и поднялось внутри могучими волнами страха, но нифтиные (ноги) словно приросли к земле, и он понял, что не хочет бежать, подчиняясь обычной привычке.
Конечно, Нифтинис не знал, что когда-то эти люди нашли в лесу холодное тело его матери Ликсианны и её детей. Всех, кроме него. Их дочь Светлана долго печалилась из-за того, что еловята  погибли, и однажды в их семье всё-таки появился елов.
И вот, семья грибников и дикий елов из леса встретились. Нифтинис выглядел очень напуганным.
- Привет! – весело сказал городской, рыжий елов, держа за руку свою хозяйку Светлану, - Ты, наверно, заблудился? Что с тобой случилось?
И тогда Нифтинис впервые в жизни ответил кому-то, кроме своей единственной подруги Оксаны и лесничего.
- Нет, я не заблудился, - сказал он, мертвея от страха.
Рыжий елов заинтриговался. Взрослые звали его и девочку идти дальше, но он сказал своей хозяйке, что хочет пообщаться с Нифтинисом.
Люди ушли, и они остались вдвоём на обочине леса, в море из пшеницы и под ослепительным тёплым солнышком.
- Как тебя зовут? – спросил рыжик, - Ты какой-то растерянный. Я пришёл с семьёй искать ягоду. Говорят, здесь много дикой земляники.
Нифтинис разглядывал его с замиранием сердца. Городской елов выглядел таким… Таким… Странным? Нет, наверно, это он, Нифтинис, смотрится причудливо. А рыжик – причёсан, подстрижен, обут в удивительные башмачки и одежда на нём, наверно, очень удобная, а ещё – невероятно красивая.
Конечно, городской елов надел в лес свою самую старую одежду, но откуда об этом было знать Нифтинису? Оксана сшила ему штанишки и рубашку, они спасали от холода, но назвать их красивыми и модными было никак нельзя.
- Я – Нифтинис, - сглотнув комок, ответил «Маугли». И снова смолк, жадно таращась на городского, отчего тому было одновременно и неловко, и ещё любопытнее. Взгляд этого странного елова казался ему диким. Но рыжик не был из пугливых.
- А я – Иснид. Рад знакомству! – сказал он, и протянул Нифтинису руку. Тот покосился на неё с недоверием и не пожал.
- Да что с тобой такое? – рассмеялся рыжий стриженный Иснид, - Ты… Какой-то необычный. Не бойся, я не дерусь! Давай играть?.. Во что ты любишь? Здесь такая высокая пшеница! Давай прятаться?
Нифтинис тревожно огляделся, но ничего опасного не увидел.
- От кого?.. – спросил он, не поняв его предложения.
- Бли-и-ин, ну ты и странный!.. Где твоя семья? Я думаю, ты всё-таки заблудился.
- Нет. У меня нет семьи. Даже имя себе я придумал сам… Я родился в этом лесу и жил здесь всегда.
Если б он не сказал это с такой серьёзностью, Иснид ему б не поверил. Но теперь городской елов перестал смеяться и растерялся.
- Ты ещё такой маленький, Нифтинис. Но ты должен знать, что еловы – не животные, чтобы жить в лесу. Иди в город, и попросись в Дом Елова. Я могу с уверенностью сказать, что это – правильная мысль.
Нифтинис приободрился. Иснид говорил в точности, как Оксана! А Оксане он доверял. Подумав, Нифтинис решил задать городскому вопрос.
- Послушай, Иснид… - неуверенно начал он.
- Да?
- Та девочка, с которой ты шёл… Она – твоя хозяйка?
- Ага! – с гордостью сказал рыжик, - Её зовут Света. Она хорошая! Я сирота, вырос в Доме Елова. Но с тех пор, как встретил Свету, больше не чувствую себя одиноким. Мне повезло!
Нифтинис и сам так подумал. Иснид весь лучился, когда говорил о своей хозяйке. «Она ему – как мама…»
- Иснид, я тоже хочу хозяйку. Как ты попал к своей? Она забрала тебя из Дома Елова?
- Нет. Я поступил в магазин. А туда приходят люди, и их дочери выбирают себе подопечного. Так было и со мной! Однажды в магазин пришла Света, остановилась передо мной и долго рассматривала.  А я взял, и подмигнул ей!.. Тогда она рассмеялась и сказала отцу: «Мне нравится этот рыжик! У него лицо простое и доброе. Иснид, ты будешь мне другом?..» Конечно же, я согласился.
Нифтинис почувствовал, как у него всё внутри затрепетало. На миг он ощутил себя совсем безумным от того, что собирался сделать.
- Иснид!.. Я готов. Отведи меня в этот магазин. Я тоже хочу семью!..
Сердце в нём часто билось, а дышать стало трудно. Ещё чуть-чуть, и он из дикаря превратится в такого же красавчика, как Иснид! У него будут коричневые башмачки, предохраняющие нифтиные (ноги) от заноз и холода, фабричная одежда и человеческая «мама»!..
Такая же добрая, как Оксана или Света.
Давно надо было побороть свой страх. Встреча с Иснидом оказалась для него последним толчком.
Но рыжий Иснид, который был почти на две головы выше Нифтиниса, в ответ на его слова вдруг обидно, весело рассмеялся.
- Нифтинис, ты совсем ещё малыш!.. Сколько тебе лет?
- Мне… Второй… Год, - застенчиво опустив глаза на свои босые нифтиные (ноги), сказал дикий елов.
- Второй год!? Тебя не примут в магазин. Нужно подождать ещё года четыре, или пять! Меня взяли, только когда мне исполнилось шесть! Иди сначала в Дом Елова, учиться, есть кашу и расти. Маленьких не берут в магазины. Ты попадёшь туда только после Дома Елова, да и то, если тебя сочтут достаточно освоившимся в обществе, реабилитировавшимся.
В глаза Нифтиниса снова вернулась надежда.
- Что ж, это, наверно, правильно. Тебе виднее, рыжий городской елов Иснид. Пожалуйста, помоги мне отыскать Дом Елова, пока я не передумал и не забоялся!
Иснид задумался. Он был добрым еловом и хотел помочь.
- Что ж, Нифтинис, хорошо! Только мне надо предупредить семью. Пойдём, догоним их и объясним, что пойдём в город. Да не бойся ты!.. Никто тебя не покусает.
…И Нифтинис, принявший самое важное, самое смелое решение в своей жизни, отправился следом за Иснидом. По пути он зашёл к Оксане. Девочка очень обрадовалась его смелости и пожелала удачи, подарив на прощание вышитый ею платок, новый альбом и краски, (отец купил их ей к школе, но Оксане было не жалко. По её мнению, из Нифтиниса мог бы получиться настоящий художник. Это было далеко от правды, но рисовать он любил).
Когда Иснид предупредил свою семью, Нифтинис, вцепившись в товарища со страхом утопающего котёнка, отправился с ним навстречу своему будущему.

Глава пятая
Девочка

            Маленькая девочка сидела перед камином и смотрела в огонь. Пламя весело плясало и обдавало её жаром, поленья трещали, умирая красиво и неохотно. Вообще-то сейчас, летом, было достаточно тепло, чтобы использовать камин. Даже не смотря на то, что в роскошном особняке, где жила девочка, и в липкий, удушливый зной сохранялась прохлада. Но огонь, казалось, не соглашался с этим.
«Повезло, что родителей нет дома, а новая нянечка задремала, - подумала девочка, загипнотизировано продолжая глядеть в бушующее пламя, которое разожгла совсем недавно, - Папочке не понравится то, что я сделала, но было б хуже, если б он застукал меня раньше».
За большими, светлыми окнами буйствовали яркие краски лета. Щебетали птицы, улыбалось высоко в голубом небе добродушное солнце… И девочка, странно сидевшая перед камином в такой тёплый день, была премиленькой. Настоящая кукла с этими густыми, от природы белыми волосами, в дорогом летнем платье, на воротнике и вдоль подола отороченном гипюром, в лакированных чёрных туфельках с золотистыми бантиками…
Только вот ручонки этой крохи все были перемазаны в крови.
А на пухлых, красиво очерченных губках лежала завороженная улыбка тихого восторга…
«Было так необычно, - подумала она, - Мне даже не жаль, что взрослые будут ругаться. Это того стоило. И мне ничуть не жаль…»
В этой же комнате, огромной, как целый зал, под окном стояла большая плетеная корзина. Любой бы зразу узнал в ней те, в которых держат яйца еловят, ожидающих своего рождения. И такое яйцо действительно там было. Правда, уже пустое. Только розовая скорлупа говорила о том, что недавно из него появилась крохотная еловиха.
Этот солнечный летний день стал чьим-то Днём рожденья.
Девочка, сидящая перед камином, продолжала улыбаться.
«Папочка хотел назвать её Манилилией, - вспомнила она, - «Манилилия – красивое имя», - говорил он. А ещё он собирался отдать её в школу, потом, когда мы уже подружимся, и она подрастёт. «В самую лучшую школу для елових». Но разве это честно? И почему они с мамочкой всегда всё решают за меня?.. Ведь еловиха предназначалась мне, разве не так? Это я должна была стать её хозяйкой, а значит – и хозяйкой её жизни тоже. А мне не нравилось ни имя, ни папочкины планы.
К тому же, Манилилия родилась с розовыми волосами. Дурацкими розовыми волосами!.. А я хотела жгучую брюнеточку. Разве это честно?!
И вот – я всё исправила. Я поступила с Манилилией так, как было справедливо. Они хотели посмеяться надо мной!.. И папочка, и эта малявка! За что?.. Что я такого сделала, что она родилась с розовыми волосами, а не такими, какими было нужно мне? Она должна была слушаться меня!..»
Карие глаза малышки остекленели холодной яростью. Перепачканные кровью руки с силой сжались в кулачки. Милое детское лицо вмиг перестало выглядеть нормальным.
Жаль, что нельзя повторить с Манилилией то, что она сделала недавно. Девочка чувствовала, что вновь хочет мщения и этого особого, впервые ею сегодня испытанного сладкого адреналина. Что это с ней такое было?.. Девочка искренне удивлялась. Мамочка совсем не похвалит за это. Но это было приятно. Лучше, чем отрывать стрекозам крылышки. Лучше, чем пилочкой для ногтей выкалывать хомячку глаза, (интересно, почему мамочка больше ею не пользуется?) И даже приятней, чем тогда, когда она задушила котёнка.
Забавно. Может, папочка теперь и свой перочинный ножик выбросит? Так же, как мамочка – ту пилочку для ногтей?..
Девочка успокоилась. Пламя в камине затухало, и скоро оттуда валил уже один только дым.
«Может, и не выкинет, - подумала девочка, улыбаясь, - Ведь всё сгорело. И никто не догадается, как именно она умерла»…
Так получилось, что этот солнечный летний день стал днём чьей-то смерти.

Глава шестая
«СЧАСТЛИВАЯ СЕМЬЯ»

           Прошло пять лет. Пять лет с того дня, как Нифтинис впервые вышел из леса и с помощью доброго Иснида поступил в Дом Елова. Его, Оксану и лесничего он с тех пор больше не видел, но общения хватало и без них. Сверстники, малыши, подростки, нянки, воспитатели, учителя… Сначала Нифтинису, привыкшему к лесной тишине, сделалось на новом месте не уютно. Едва представлялся случай, он прятался у себя в комнате, избегая общения и обильного внимания, которое к нему привлекла его история Маугли. Временами дико хотелось выскользнуть из постели ночью, пока все спят, и убежать обратно в лес, к привычной жизни, в старую землянку. Иногда Нифтинис сдерживал это желание с огромным трудом! Но потом ему вспоминался осенний холод, суровая зима, проливные дожди, голод, холод и болезни дикого существования. Он сравнивал их с нынешними условиями жизни: всегда тепло и чисто, кормят три раза в день (плюс – десерт, конфеты к чаю, печеньки, вафли!), большой, цветной экран телевизора, по которому идут мультики, шкафы с игрушками, новая, необычная, удобная одежда!
Нет, нельзя поддаваться своей слабости.
И он не поддался.
Поступая в Дом Елова, Нифтинис лелеял волнующую надежду встретить там своих братьев, но все в один голос твердили, что никаких яиц, найденных полтора года назад в лесу, к ним не привозили.
- Возможно, твои братья попали в другой Дом Елова, малыш, - сказала ему директор, - Скорей всего, так и было.
Нифтинис рос и учился. С каждым годом он всё больше сближался с этим новым миром и уже забыл то время, когда являлся диким, босым и необразованным Маугли. У него появились друзья, и всех их объединяла одна мечта: поступить в магазин.
И вот этот день настал. Нифтинису, хоть он и сам этого не знал, исполнилось семь лет, (семь лет для елова – это всё равно, что для нас – четырнадцать). Еловов и елових пригласили в автобус и повезли. Шофёр был весел, шутил и улыбался. День выдался отличным: солнечный и радостный, как весь коллектив собирающихся в новую жизнь подростков. Нифтинис смотрел из окна на несущиеся мимо, яркие, залитые солнцем улицы города и внутренне ликовал.
- Эй, Нифтинис, а ты уже знаешь, в какой именно магазин нас направили? – толкнул его в бок друг Илькиль.
- Нет, а ты?
Илькиль расплылся в ликующей улыбке.
- «СЧАСТЛИВАЯ  СЕМЬЯ»!!! Это самый крупный, самый дорогой магазин в городе!.. Нам повезло, Нифтинище! Туда ходят одни богачи!!!
- В день «СЧАСТЛИВАЯ СЕМЬЯ» сбывает около пятисот еловов, - подключилась к разговору еловиха Майтиния, - Владелец магазина – миллиардер. «СЧАСТЛИВАЯ СЕМЬЯ» настолько популярен, что покупатели стекаются в него со всей страны!
- Вах!.. Вот бы попасть к дочери владельца! – сказал один из еловов, Ниввидори, который слышал их разговор.
- А у него есть дочь? – обернулся на голос Нифтинис.
- Я слышал, да, - сказал Ниввидори, который, как и Илькиль, мечтал не только о семье, но и о богатстве.
- Представь, Нифтинище: стать членом семьи человека, у которого денег – как звёзд на небе! Вот это было б круто, - глаза Илькиля светились.
- Я уверена, у нас итак будут хорошие хозяйки, - сказала их одноклассница Майтиния, которая осудила их за их жадность, - Не прыгайте выше головы, мальчики.
Нифтинис был с ней согласен, но промолчал.
  В магазине, перед тем, как выпустить на витрины, над ними хорошо поработали парикмахеры, визажисты и стилисты. Нифтинис с изумлением наблюдал, как под опытной рукой специалистов даже самые страшненькие еловихи становились похожими на богинь. «СЧАСТЛИВАЯ СЕМЬЯ» не скупился ни на наряды, ни на косметику... Его самого нарядили в зелёный атласный костюм, словно Нифтинис уже был миллиардером, подобрали чёрные лакированные туфли, повесили цепочки на шею, надушили и разукрасили в пух и прах. Елов только и успевал подчиняться: «Не двигайся!» «Постой пока так!» «Наклони голову!» «Теперь иди сюда!»
У многих еловов и елових было ощущение, что их готовят к поездке во дворец королей, на конкурс красоты, на подиум, где ходят, виляя бёдрами, выфренченые модели, или на сцену. Но, разумеется, ни того, ни другого не произошло. Из «гримёрочной» их вывели в магазин и развели по большим, стеклянным витринам, как настоящий товар, коим они и будут являться, пока их не возьмут в какую-нибудь семью. Каждого оценили, и ценник вывесили на обозрение покупателям. Нифтинис поднял глаза на собственные цифры, и едва не проглотил язык: за такую сумму можно было купить очень хорошую тачку. «СЧАСТЛИВАЯ СЕМЬЯ» ничуть не скромничал…
В магазине было шумно, суетно, весело. «Товар» галдел на разные голоса, покупатели приводили своих дочерей и те долго, с восторгом разглядывали еловов и еловов-мотыльков, каждый из которых стремился привлечь к себе внимание. Нифтинис удивился, как бойко здесь идёт торговля.
Покупатели делились на два вида: те, кто пришёл с твёрдым желанием пополнить свою семью, и просто зеваки. Зеваки проходили ряд за рядом, охотно общались с еловами, убегали от начинавших ругаться продавцов и глазели, глазели, глазели без конца. Но уходили, как правило, одни: ТАКИХ денег, какие запрашивал этот дорогой магазин, у них не было. 
Второй вид покупателей представлял собой людей деловых, собранных и солидных. Их карманы оттягивали толстые кошельки, глаз был намётан, шли они неторопливо и пошикивали на дочерей, чтоб те тоже не спешили с выбором. Они были придирчивы, долго приценивались, требовали документы, по которым можно узнать, как приобретаемый член семьи учился в школе, часто ли болел и не имел ли вредных привычек. Продавцы, разумеется, всё это им любезно предоставляли, и если покупатель оставался удовлетворённым, очередной счастливец уезжал с новой семьёй, горячо прощаясь с друзьями и желая им тоже скорее покинуть магазин.
Так забрали Илькиля и Майтинию. Майтиния ушла с двумя подпрыгивающими от счастья близняшками, которые сразу же заспорили, подойдёт ли ей «то приготовленное в подарок платье». Илькиля увела короткостриженная девочка лет четырнадцати, на вид строгая, но с добрыми и тёплыми глазами. Друзья помахали Нифтинису, и скрылись в дверях со своими новыми семьями.
Потом забрали еловиху, которая стояла рядом с ним.
Нифтинису начало становиться немного грустно, но он сразу отругал себя за отсутствие терпеливости. Судя по тому, как бойко шла торговля, ждать свою хозяйку ему осталось недолго.

Глава седьмая
Выбор

           Прошло три дня. И вот, ближе к вечеру, у входа в «СЧАСТЛИВУЮ СЕМЬЮ» припарковался длинный, серебристый лимузин. Многие из стен магазина, а так же – главные двери, были выполнены из прозрачного стекла. Поэтому и еловы, и покупатели с любопытством уставились на роскошную машину, ожидая, кто же из неё выйдет.
- Вот это да!.. – в восторге воскликнул Ниввидори, который теперь стоял на месте еловихи, недавно нашедшей свою новую семью, - Глянь-ка, Нифтинис! Сейчас кому-то КРУПНО повезёт. Видные люди прибыли… Хочешь жить в небоскрёбе с видом на море и солнышко?! У таких точно будешь, как сыр в масле.
Нифтинис вспомнил Оксану. И представил, что это могла бы приехать за ним она. Оксана, только богатая. Не дочь лесничего, а, например, Президента… Да, стать её еловом – было бы счастье. Какие вкусные пироги она умеет печь! Как заботилась о нём, когда он болел! И пусть бы она даже не была дочерью Президента. Пусть бы она приехала за ним не на лимузине, а пришла пешком, только бы за ним, только бы забрала навсегда, и стала его хозяйкой!
Но это, конечно же, не она.
И совсем уж сомнительно, что за ним.
Пока он так думал, а Ниввидори зачарованно наблюдал за лимузином, ожидая, кто же из него выйдет, еловиха, которая стояла рядом с ними и обычно молчала, заволновалась. Её звали Элизой, и популярностью у покупателей она не пользовалась. Те всегда проходили мимо, едва бросая взгляд. Неприметная, болезненно худая, бледная, с прыщавыми щеками и меланхоличным выражением лица, Элиза никому не нравилась. Даже магия парикмахеров, стилистов и визажистов не смогла сотворить с этой бедной еловихой чудо.
Однажды Нифтинис опрометчиво задал ей вопрос, как долго Элиза уже ожидает свою хозяйку. Ответом ему был такой красноречивый взгляд, что елов подавился собственными словами и извинился.
- Я знаю, кто это, - тихо сказала Элиза, и в её глазах, пристально наблюдавших за лимузином, отчётливо вспыхнула тревога. Лицо напряглось, и Нифтинис был готов поклясться, что «старушка», как её за глаза успели прозвать в магазине, чего-то боится.
Ниввидори это рассмешило.
- Что случилось, Элиза?.. Испугалась, что тебя наконец-то возьмут в семью?
Но еловиха оставила подкол без внимания. И тревога её не уменьшилась.
- Да лучше уж мне всю жизнь провести в магазине, чем уехать с НЕЙ, - тихо прошептала она. И вдруг взяла, да и размазала помаду себе по лицу!..
Нифтинис едва не подпрыгнул.
- Эй, зачем ты это сделала?! Дать платок?
А Элиза старательно продолжала ухудшать свой внешний вид. Сняла красивые браслеты, оторвала пуговицу на платье, измазала его той же помадой, развязала бант и взлохматила свои короткие, жидкие волосы. Ни дать ни взять, настоящее пугало!
- Нет, спасибо, Нифтинис. И мой вам совет, мальчики: сделайте с собой то же самое, пока ОНА не вошла сюда. Не нравьтесь ЕЙ. Бойтесь быть выбранными!
Сосед Нифтиниса согнулся пополам от смеха. Предложение Элизы было безумием.
- Да брось!.. Элиза, ты просто решила, что раз не удаётся привлечь красотой, то может получиться заинтересовать своей кричащей страшностью, да? Не сработает. Вот разве что на Ночь Мракодемонстрации…
В мире, из которого они происходили, Ночь Мракодемонстрации когда-то была ежегодной, традиционной забавой, придуманной детьми и подростками. Наряжаясь в костюмы отрицательных персонажей из сказок, они проверяли, насколько мир терпим к проявлению их тёмной стороны. Сначала это были просто игры, но постепенно развлечение приобрело достаточно серьёзный и агрессивный характер. В итоге, в целях безопасности, власти запретили празднование Ночи. Но, так как это произошло совсем недавно, многие ещё помнили те времена, когда праздник отмечали.
- Тебе надо ещё клыки в рот вставить. И ободок с рожками, - продолжал глумиться Ниввидори.
- Перестань! – неожиданно осёк его Нифтинис, удивлённо и заинтересованно глядя на странную еловиху, - О чём ты говоришь? Кто такая «ОНА»?..
Теперь в глазах Элизы читался настоящий ужас. Нифтинис посмотрел на серебристый лимузин и увидел, что из него вышли трое: мужчина, женщина и девочка. Семья уверенно пошла к магазину.
- НАСТЯ ГРЕЙСТАН, - сказала еловиха, и в её лице была открытая паника. Глаза бегали, а руки старательно мяли и портили чудесное платье, - Её отец – владелец этого магазина. Владислав Игнатович. Они редко приходят сюда всей семьёй… Но иногда это всё же случается.
- ВЛАДЕЛЕЦ магазина?!! – у Ниввидори чуть челюсть об пол не стукнулась, - О, небо, если они выберут меня…
- Тс-с-с!.. – угрожающе прошипела Элиза, - Не мечтай об этом, дурачок!!!
- Но в чём дело? – удивился Нифтинис, - С этими Грейстанами что-то не так? Почему ты так боишься их дочь? С виду девочка как девочка.
- Выглядит очень даже милой, - добавил Ниввидори.
Трио тем временем уже вошло внутрь «СЧАСТЛИВОЙ СЕМЬИ», и они могли видеть Настю и её родителей. Мужчины уважительно пожимали руку её отцу. Владислав Игнатович был в костюме и галстуке, высокий, статный. В том, как он держался, чувствовались воля, сила и власть. Лицо было красивым, улыбка наверняка влюбляла в себя многих женщин, но глаза казались холодными, отрешёнными. Так, словно бы он смотрел не на людей, а сквозь них, и думал о чём-то своём даже тогда, когда общался с ними.
Его жена оказалась очень молодой. С гривой каштановых волос, точёной фигурой и в леопардовом костюме пиджак-юбка, наверняка стоившего большие деньги, она была невероятно красива. На пальцах поблёскивали золотые кольца, а накладные ногти напоминали когти тигрицы. Это была ослепительная и вместе с тем неподступная женщина. Улыбка – широкая, но фальшивая, взгляд – цепкий, надменный.
За руку красавица держала свою дочь. Насте было одиннадцать, но широкоплечая, крупная и по-взрослому одетая, она выглядела старше. Короткие светлые волосы непослушно торчали во все стороны. Карие глаза, спокойно прицениваясь, скользили по лицам взволнованных еловов и елових, которые прямо сошли с ума: все дико мечтали уехать на серебристом лимузине с этой звёздной семьёй. По внешности Настя была настоящей копией отца.
- «Милая», - с какой-то брезгливой злостью, или даже болью повторила еловиха Элиза слова Ниввидори, - А какой негодяй, скажи ты мне, не будет стараться выглядеть милым?.. До тех пор, пока ему это выгодно… Я давно здесь, в «СЧАСТЛИВОЙ СЕМЬЕ». И многого насмотрелась. Знаете ли вы, что Настя приходит сюда периодически? Примерно раз в три месяца?..
Ниввидори был удивлён.
- И?.. – спросил Нифтинис.
- И КАЖДЫЙ РАЗ ОНА УХОДИТ ОТСЮДА С ЕЛОВОМ, - закончила Элиза с какой-то леденящей ноткой в голосе, - Мно-о-огие уже уехали вместе с Грейстанами на их серебристом лимузине… Еловы, еловихи, еловы-мотыльки, маленькие, постарше… Сначала меня это не удивляло. Богачи – значит, могут позволить себе большую семью. Даже три и четыре елова. Но когда ОНА приходила СНОВА и СНОВА… А знаешь, что наши друзья, уже обретя семью, часто приходят обратно в магазин, чтоб поболтать и похвастаться? Такое почти каждый день случается. Вон, смотри: не Илькиль ли это?.. Да, точно, он. Со своей новой хозяйкой. Болтает с другом. Так вот… Тех, кто уехал с Грейстан, здесь больше НИКОГДА не видели.
Нифтинис смотрел на Элизу, и почему-то даже ему начал передаваться её странный страх. Но, всё же, он заставил себя улыбнуться.
- Ух ты, какая впечатляющая страшилка! – сказал елов, - Элиза, а тебе почти удалось напугать нас с Ниввидори.
- Тихо!.. – вдруг вскрикнула еловиха, сжимаясь в комок. И Нифтинис увидел, что Настя Грейстан идёт прямо к их витрине… Неторопливым, размеренным шагом, словно кошка. Её карие глаза сфокусировались на Ниввидори, который расцвёл идиотской улыбкой и весь заёрзал от волнения.
Подойдя к витрине вплотную, угловатая, широкоплечая и очень богато, стильно одетая девочка остановилась. Прильнула к стеклу, разглядывая елова, словно сластёна – большой и чудесный торт. Нифтинис заметил в её карих, широко раскрытых глазах что-то необычное… Холодный, хищный огонь? Да, не иначе. Именно так…
- Привет!.. – рассыпался в любезностях обезумевший от такого внимания Ниввидори, - Ты хочешь меня забрать, да? Да?! Давай!!! Я буду самым лучшим другом!!!
Глядя на него, Нифтинис подумал, что Ниввидори не заметил того, что увидел он. Должно быть, этот влюблённый в деньги елов уже видел себя где-нибудь на берегу моря, потягивающим коктейль под ласковым солнышком и в окружении очарованных елових.
Но Нифтинису Настя Грейстан нравилась всё меньше и меньше. Почему-то ему вдруг очень захотелось, чтоб она отошла от витрины и больше сюда не возвращалась. И плевать, что у её отца денег, как снега зимой. Нифтинис хотел хозяйку, которая будет любить его, простую и добрую, а Настя Грейстан… Нет, она определённо не простая. Ему совсем не нравилась особенность этой девочки смотреть на живых существ, как на какие-то дорогие, забавные игрушки. Или, того хуже – как на любимый деликатес…
К глубокому горю Ниввидори, богатая потенциальная хозяйка поразглядывала его ещё чуть-чуть и двинулась к Элизе. Нифтинис заметил, что сосед прямо-таки посерел от печали.
- Эй!.. Подумай ещё, я лучший!!! – предпринял он последнюю отчаянную попытку удержать мираж светлого будущего с коктейлями и ласковым плеском морских волн. Но дочь владельца магазина уже забыла о его существовании. В этом магазине «лакомств» было слишком много «кондитерских изделий», чтобы удостаивать долгим вниманием какое-то одно...
Нифтинис посмотрел на Элизу, и ужаснулся. Бедная еловиха!.. Она старалась скрыть страх всеми силами, но ужас наполнил не только её глаза, но и всё, что за ними. Какой жалкой, какой несчастной она выглядела в своём намеренно порванном, перепачканном платье, размазанной по лицу помаде и развязанном банте!
Настя Грейстан, холодно оглядев еловиху, брезгливо скривила губы. В её глазах появились новые эмоции: презрение и раздражение.
- Папа?
Владислав Игнатович был недалеко и поспешил узнать, зачем его зовёт дочь. От внимания Нифтиниса не ускользнуло, что этот мужчина, наверно, привык угождать и баловать любимое чадо сверх всяких мер. Из делового, серьёзного и твёрдого, он на глазах превратился в озабоченного папочку.
- Да, Настя? Уже выбрала?
- Нет. Посмотри на ЭТО, - длинный и тонкий пальчик с наманикюренным ноготком указал на Элизу, - Что с ней не так? Эта еловиха больна, или продавца следует уволить?..
Говорила она совсем по-взрослому. В её высокомерном выражении лица не было ничего детского.
Владислав Игнатович в упор посмотрел на бедную Элизу. Его усталое лицо помрачнело от раздражения.
- Что это такое?! Кто присматривает за витриной?..
Продавец, маленький и пузатый мужичок средних лет, только что вернулся из сортира и остолбенел, увидев разъярённое лицо директора.
- Э-э?..
- Я СПРАШИВАЮ: ЧТО ЭТО ЗА ШУТКИ?!.
Теперь Элиза едва сдерживалась, чтоб не расплакаться от страха.
Продавец побледнел от ужаса, когда увидел, в какой вид привела себя его подопечная.
- Элиза!.. О, о. Владислав Игнатович, сейчас всё исправим. Эй, иди сюда!.. Ещё раз так сделаешь – и будешь стоять на витрине голая!
- Я уже не первый раз вижу эту еловиху, - сказала Настя, задумчиво прищурившись, - Залежалый товар, не так ли? Наверно, она повредилась в уме от того, что никто ею не интересуется. Фу…
- Эй! – резко сказал Грейстан, и продавец, уводивший Элизу в «гримёрную», замер, - Ты уволен. Нам не нужны сотрудники, не способные уследить за товаром. Сколько стоило это испорченное платье?.. Ручаюсь, что дороже, чем она сама.
Любитель сортиров поник, но спорить не стал. Он ушёл, и его тут же заменила молоденькая и расторопная девушка с высоким бюстом.
- Пойдём-ка, милочка, - ласково обратилась она к Элизе, - Давай приведём тебя в порядок. Ай-яй, что с тобой случилось?.. Ничего, сейчас мы тебя нарядим, подберём что-нибудь привлекательное.
- Не стоит, Диана. - Сказал Владислав Игнатович, - Еловиха явно психическая. Она уже не первый раз рвёт свою одежду. Дай ей что-нибудь недорогое… И посмотрим. Если история повторится – я от неё откажусь.
Нифтинис увидел на лице Элизы облегчение. В «гримёрной» с Дианой она может проторчать целый час, и за это время Настя Грейстан, скорее всего, уже уберётся.
- Офифеть, - тихо шепнул ему его сосед Ниввидори, тоже внимательно наблюдавший за сценой, - Я знал, что Элиза нарвётся.
- Да. Но ей, похоже, всё равно. Что угодно, лишь бы не уехать на серебристом лимузине… Какая странная фобия. А ведь она не выглядит сумасшедшей. Вечерами, когда магазин закрывается и нас разводят по комнатам на ужин и ночлег, она ведёт себя совершенно адекватно. Я наблюдал за ней… Элиза общается с подругами, любит вышивать и читать. И никаких попыток превратить себя в страшилище!
Вдруг Нифтинис резко смолк, увидев, что его пристально разглядывают холодные карие глаза. По телу елова невольно побежали мурашки: Элиза права, что так боится эту Грейстан. Есть в ней что-то жутко отталкивающее. Не смотря на вполне привлекательное, юное лицо, популярность и все эти дорогие финтифлюшки, что бренчат на запястьях, пальцах и ушах девочки.
Глаза сверлили. Глаза оценивали. Глаза изучали.
Нифтинис сохранял спокойствие и был уверен, что Грейстан пройдёт дальше. Ведь он отнюдь не лучший среди этого изобилия других потенциальных членов семьи. Даже Ниввидори заслуживал больше внимания: изящный, с копной пышных кудрявых волос, с огромными голубыми глазами этот елов был красив и без тех дорогих шмоток и побрякушек, которыми его обвесили. А Грейстан не клюнула. Значит, она ищет что-то более впечатляющее. Но вдруг…
- ЭТОТ, - голос прозвучал резко и победоносно. Палец указывал на Нифтиниса. Глаза возбуждённо, ликующе сверкнули, а уголок рта пополз вверх, растягиваясь в едва заметной ухмылке…
Нифтинис не поверил услышанному и почувствовал тупой укол страха. Такое странное чувство, словно теперь что-то безвозвратно им потеряно. И нечто неизбежное уже поднялось на порог, чтоб распахнуть дверь…
- Ты уверена, Настя? – отец был предельно серьёзен.
- ДА.
- А я подумал, что теперь ты возьмёшь еловиху. Ну, что ж, этот так этот. Как его там?.. «Нифтинис». Тебе разве нравится имя «Нифтинис»? Да и цена… Дешёвый выбор.
Мужчина и его дочь смотрели на ценник. Нифтинису вдруг сделалось так неприятно, что он почти пожалел, что оказался за витриной. Они говорили о нём, как о вещи! Словно не о будущем друге и члене семьи, а о чём-то неодушевлённом. Елов поёжился и прикинул, какие у него есть шансы. Он не хочет в эту семью. Совсем.
К тому же, его смутили некоторые их фразы… «Я подумал, что ТЕПЕРЬ ты возьмёшь еловиху»… ТАК сказал её отец? «Теперь»?..
Элиза права. О, боги, как она была права. Наверно, стоило послушаться совета и тоже превратить себя в чучело. Тогда бы они сейчас вместе находились в «гримёрной», за ширмой и в безопасности.
«Теперь»… Что это значит? Прозвучало, как «я думал, что теперь ты возьмёшь свинину. Говядина уже была»…
Нифтиниса прошиб холодный пот. А милая семейка всё обсуждала, стоит ли им делать приобретение в его лице.
- С некоторых пор мне всё равно, как их зовут, - сказала Настя отцу. Тихо, но елов всё же услышал, - Даже внешность больше не играет особой роли. Папа, Я СКАЗАЛА – ЭТОТ!
Ого, какой взгляд. Кажется, даже Владислав Игнатович под ним съёжился. Как нехорошо…
Диана, их новый продавец, вернулась из «гримёрной». Элиза была ещё там: наверно, парикмахер работал над её причёской.
- Выбрали? – пропела девушка, ослепительно улыбаясь. Зубы у неё были идеально ровные и белые.
- Да, - сухо сказал Владислав Грейстан, - Завтра мы придём, и заберём этого елова. Никому его не отдавай. Пойдём, Настя. Нам с тобой ещё надо успеть к врачу.
Не успел Нифтинис моргнуть, как серебристый лимузин увёз его новых хозяев прочь. В «СЧАСТЛИВОЙ СЕМЬЕ» же ничего не изменилось, словно бы ему всё только померещилось.
Но Нифтинис, хоть и оставался ещё здесь, уже не имел отношения к оживлённой суете самого дорогого в городе магазина.

Глава восьмая
Тревога

           - «За-а-автра», - передразнивая, жеманно протянул отверженный Ниввидори, глядя через прозрачные двери магазина вслед удаляющейся машине, - Звучит не особо интересно. Кому это приятно? Мне, например, нет.
Раньше Нифтинис тоже хотел уехать с новой семьёй сразу же, как только они уплатят продавцу деньги. Но теперь…
Уезжать с Грейстанами он не испытывал желания ни сегодня, ни завтра. Только не с этими людьми. Что-то с ними было не так. Неуловимо, от них веяло чем-то недобрым… Совсем недобрым! В голове навязчиво звучали тихие слова Насти: «с некоторых пор мне всё равно, как их зовут. Даже внешность больше не играет роли»... Чёрт, да сколько же у неё еловов и елових?.. И почему их никто не видит?
Насте всё равно, как его зовут. Всё равно, как он выглядит. Они с ней даже не разговаривали!
«Почему же она остановила свой выбор именно на мне?»
Нифтинис тревожился. Эта девочка – не та хозяйка, которую он ждал. Его пугала неизвестность. Он пытался представить, каким теперь будет его будущее – и не мог…
Из «гримёрной» вернулась бледная и печальная еловиха Элиза. Макушку её венчал новый ярко-розовый бант, губы переливались от блеска, новые юбочка и топ сидели хорошо, но были раза в три дешевле испорченного платья. Как сказал владелец магазина – у неё остался последний шанс найти свою семью. И если в магазине опять появится Настя, и Элизе придётся испортить и эту одежду – пиши пропало: домом еловихи станет улица.
- Меня завтра заберут. ОНИ, - сказал Нифтинис, когда она встала в витрине рядом с ним. Ему требовалось поговорить об этом. Ниввидори не мог его понять: напротив, этот елов завидовал ему, хотел быть на его месте. А Элиза – понимала.
- Я слышала, - сказала еловиха, и посмотрела на него с жалостью. В глазах её была тревога.
- Что теперь будет, Элиза? Я не хочу к этим людям!..
Нифтинис снова чувствовал себя маленьким. Элиза была его сверстницей, но сейчас ему казалось, что она гораздо старше и умнее. Возможно, так оно и было… Элиза никогда не была легкомысленна. Она много молчала и много терпела, редко кто мог угадать, что у неё на уме. Часто она бывала печальна. Ей не хватало любви к себе: она комплексовала из-за своей внешности. Но, не смотря на это, Элиза не озлобилась, не стала завистливой. Она смотрела на жизнь философски, была искренне добра и приветлива с окружающими, за что её многие любили, но никогда не открывалась до конца. Впрочем, навряд ли шкатулка её души хранила какие-то мрачные тайны. Просто до сих пор ей не встретился человек или елов достаточно умный, чтобы смог понять её.
- Знаешь, возможно, мои страхи порождены лишь чересчур богатым воображением, - сказала Элиза, подумав, - Может, Настя – просто обычная разбалованная девочка, которой доставляет удовольствие коллекционировать членов семьи и хвастать перед подругами отцовским кошельком. А не видим мы их потому, что Грейстаны отдают своих еловов и елових в различные иностранные школы, где они учатся годами, превращаясь в таких же богатеньких зануд… Не паникуй, Нифтинис. Не переживай. Ясность мысли приходит лишь тогда, когда перестаёшь бояться.
- Я всю жизнь мечтал о семье, - сказал Нифтинис, - Узнать, что такое «мама»… А Грейстан, я уверен, за всю жизнь даже котёнка не приласкала. Эта девочка… Нет. Она не простая... И дело не только в твоих словах, Элиза. Я сам это почувствовал. Ты не зря боишься её.
- Попробуй отказаться идти к Грейстанам. Это твоё право. По закону выбор должен быть двусторонним: важно желание не только человека, но и выбранного им елова.
Об этом им твердили как в Доме Елова, так и при поступлении в «СЧАСТЛИВУЮ СЕМЬЮ». Но Элиза не знала, сработает ли это с Грейстанами. Закон един для всех… Но деньги способны на многое.
Нифтинис задумался. Он помнил о своих правах. Шанс есть.
- Ты можешь попробовать. Решать тебе.
И он решил.
- Диана? Диана!..
- Да, Нифтинис? – продавец была любезна и приветлива, - Проголодался? Подожди ещё полчасика, и мы закроемся на обед. Ах… Ты же теперь без пяти минут Грейстан!.. Совсем забыла. «Нифтинис Грейстан». По-моему, звучит неплохо. Может, не совсем созвучно, но зато у тебя теперь будет семья! Нифтинис, тебе больше не нужно находиться за витриной. Можешь не ждать обеда, а сходить в буфет уже сейчас. Ты – счастливчик!
- Нет-нет, - затряс головой елов, - Я не голоден. И ещё… Послушайте. Диана, я не хочу к этим людям! Я вправе отказаться от хозяина, если он мне не понравился. Ведь так?
Диана не ожидала такого заявления. Она была удивлена и озадачена.
- Хм, хм… Но почему? Настя – дочь владельца этого магазина! Представляешь, сколько у тебя будет игрушек? Одежды?.. Сладостей?! К ней же весь магазин мечтает попасть.
Элиза слушала их разговор, волнуясь не меньше самого Нифтиниса. Красавчик Ниввидори стоял рядом с кислым выражением лица. Если б у еловов были пальцы, как у людей, встретившись взглядом с продавцом, он бы покрутил им у виска, давая тем самым Диане ответ на её вопрос. По его мнению, Нифтинис и Элиза вели себя, как безумцы.
- Я НЕ ХОЧУ, - твёрдо сказал Нифтинис.
Диана нахмурилась. На её практике такой случай произошёл впервые. Она испугалась, как бы это не создало ей проблем, но ничего поделать со странным еловом и его решением не могла.
- Ну, хорошо. Как скажешь, завтра мы им откажем.
- Ты – сумасшедший, - сухо сказал Ниввидори. Но Нифтинис приободрился.
- Вовсе нет. Это МОЙ выбор. И я не пойду к людям, которые показались мне странными!
Пока они так говорили, к витрине подошли молодая женщина и девочка лет двенадцати. Обе были блондинками и носили очки, отчего выглядели очень умными. Девочка тут же прильнула к стеклу и влюблёно уставилась на Элизу. Элиза была удивлена таким вниманием, и даже растерялась.
- Ух ты, какая ты краси-и-ивая!.. – восторженно воскликнула девочка, - Привет! Меня зовут Даша. Ты любишь путешествовать? Мы часто бываем в горах, и на море, загораем на пляжах, занимаемся дайвингом! Если желаешь, могу научить тебя кататься на лыжах, когда снова поедем в горы. Хочешь быть моей подружкой?.. Я буду тебе, как старшая сестра. Тебе понравится в нашей семье!
Элиза так растерялась, что смогла только кивнуть головой. Девочка подпрыгнула от счастья.
- Ур-ра-а-а! Элиза, нам будет весело!..
Не успели Нифтинис и Ниввидори раскрыть от удивления рты, как охваченная нежданной радостью, потрясённая Элиза уже махала друзьям из окошка белого «Мерседеса», который увёз еловиху в новую жизнь.
- Что ж, она долго ждала и заслужила этого счастья, - улыбнулся Нифтинис, глядя им вслед. Чужая радость согревала его, как собственная, и придала уверенности.
 Ниввидори, став ещё кислее и печальнее, пробурчал в ответ что-то нечленораздельное.
Подумав, что сегодня ему делать здесь уже нечего, Нифтинис отправился в комнаты для отдыха и стал ожидать следующего дня, чтоб решительно отказать Насте Грейстан.

Глава девятая
Нарушение прав

            - Мы пришли за еловом, - сухо сказал Грейстан Владислав Игнатович, отец Насти и владелец этого огромного магазина, - Давай документы, Диана. Формальность есть формальность.
С Нифтинисом не то что не поздоровались, но даже и не глянули на него. Сегодня утром забрали Ниввидори, и теперь он чувствовал себя здесь за витриной совсем одиноким.
Диана неловко прикусила нижнюю губу.
- Эм-м… Понимаете… Произошла небольшая проблема. Нифтинис… Он… Не хочет в вашу семью.
Настя пристально уставилась на Нифтиниса. Карие глаза смотрели без ярости, но в них явно вспыхнула жёсткая неприязнь. Владислав Игнатович казался невозмутимым.
- И чем же он объясняет своё нежелание?.. Хотя, знаете ли, мне всё равно! Я владелец этого магазина! А значит – каждый, кто дышит здесь за витринами, УЖЕ принадлежит мне. Ты слышал, Нифтинис?
Елов весь напрягся. Решалась его судьба, и он знал, что должен обороняться. Жаль, конечно, что всё так вышло.
- Я не буду ставить свою подпись, - твёрдо сказал он, гордясь, что голос не дрогнул. В лицо прильнувшей к стеклу Насте он старался не смотреть, - Документ без подписи будет недействителен.
Теперь во взгляде Владислава Игнатовича родились злость и раздражение.
Его жены сегодня с ним не было. 
Нифтинис очень волновался, но в душе его теплилась надежда. Внешне же он казался спокойным. Отец и дочь Грейстаны отошли от витрины и скрылись в одной из многочисленных дверей магазина... Словно камень с души… Но Диана ушла вместе с ними. А когда Владислав Игнатович и Настя вернулись, она пришла, и молча отперла витрину…
- Выходи, Нифтинис.
Голос прозвучал тускло. В руке девушки елов увидел сумку со своими вещами, и всё внутри него похолодело… Настя зло улыбалась. Холодные карие глаза смеялись над ним.
Что происходит?!.
- Ты теперь бомж, Нифтинисик, - торжествующе ответила на его немой вопрос жестокая девочка, - Мой папочка не держит в своём магазине всякую зазнавшуюся, не понимающую своего места ДРЯНЬ. Гони его пинками, Диана. Пинками!..
Но девушка, разумеется, не могла выполнить этого пожелания. Он встретился с ней взглядом, и ему показалось, что теперь она его понимала… Эти люди вызвали в ней отвращение… Вручив Нифтинису его вещи, Диана извинилась.
- Мне жаль, малыш...
Под удивлёнными взорами продавцов и покупателей, еловов и елових, Нифтинис торопливо направился к двери. Он чувствовал, как вместе с ними ему в спину уставились холодные, тяжёлые взгляды несостоявшихся хозяев. Сколько злости было в их глазах, когда они услышали его отказ! Елов шёл не оглядываясь, и слёзы покатились по щекам. Он был уверен, что ничего не изменить, и остаётся лишь побыстрее скрыться. Нифтинис покинул «СЧАСТЛИВУЮ СЕМЬЮ» навсегда, так и не обретя долгожданного дома и близких людей...
- Всё должно было быть совсем не так!.. – прошептал он, разговаривая сам с собой, - Эта шутка – совершенно не смешна.
Вот уж он не думал, что с ним такое случится. Разумеется, если бы Грейстаны не были наделены в магазине той властью, которую они имели, никто б Нифтиниса не забрал без его желания, но и не выгнал бы.
«Мерзавцы… А может, не стоило так пугаться?.. Ехал бы сейчас в серебристом лимузине, в новую жизнь, полную роскоши, комфорта, вкусностей… Да, Ниввидори сказал бы сейчас именно так. А что бы сказала Элиза?»
Нифтиные (ноги) несли его обратно туда, где он когда-то родился. В лес. Может, для того, чтоб отыскать и спросить совета у дочери лесничего, если Оксана и её отец ещё живут на прежнем месте. Может, чтобы пережить свою печаль и придумать, что делать дальше. Ведь он уже почти взрослый.
«Нет, всё-таки я сделал правильно, что не уехал с ними. Жить с такими злыми людьми – катастрофа».
Сумка была лёгкой: пожитков у Нифтиниса имелось немного. А еды так вообще не дали. «БОМЖ»… Что ж, определение очень точное. Хоть садись на улице со шляпой, (которой у него, правда, не было), и выпрашивай монетку на хлеб.
«Ну, нет! Я никогда так не сделаю! Я молод, здоров, устроюсь на работу и буду сам себя содержать. А может – попытаю счастья поступить в другой магазин, над которым Грейстаны не имеют власти».
Ему стало легче, и он почувствовал себя уверенней. Город остался позади. Елов шёл, пересекая поле. Впереди темнел родной лес, а свежий воздух и тишина умиротворяли.
«Да. Так я и сделаю. Что бы ни случилось – я не пропаду».
Но вдруг позади раздался шум. Совершенно городской и удивительный для окружающей его теперь природы. Нифтинис удивлённо оглянулся и увидел большой, ярко-красный джип. Его новая шкура так и блестела на солнце. Зверь, а не машина. Джип ехал напропалую, не разбирая дороги.
«Водитель какой-то бесноватый, - подумал Нифтинис, - лучше пропустить, чтоб случайно не наехал».
Елов так и сделал, но очень скоро осознал, что джип едет не в лес, а к нему!..
Замерев в паре метров от Нифтиниса, машина остановилась. Дверца со стороны водителя открылась, и на свет Божий выбрался… Владислав Грейстан!..
«Что он здесь делает?!. Этому человеку мало того зла, которое он мне уже причинил?»
Лицо у мужчины было угрюмое, его выражение не предвещало ничего доброго. Нифтинис испугался. Он развернулся, и бросился наутёк. Каждой своей клеточкой он ощущал собственное одиночество и беспомощность, казалось, что за ним гонится не человек, а опасный зверь.
Из другой двери машины появилась Настя. Она прибывала в нездорово-возбуждённом состоянии, глаза горели каким-то охотничьим азартом.
- Хватай его, папочка, лови!.. Ты никуда не уйдёшь, слышишь, КУСОК ГРЯЗНОЙ ЕЛОВЯТИНЫ!?
Перепуганный Нифтинис прибавил скорости, но его преследователь, высокий, сильный и крупный мужчина, был быстрее. Галстук и пиджак Владислава Игнатовича развевались по ветру, он сопел, как паровоз, а маленькие глаза зло горели. Минута – и Нифтинис, маленький и щуплый, как все еловы, отчаянно забился в его сильных лапах.
- Пусти-и-и!.. Что вы делаете, чего вам надо, перестаньте, хватит!!!
Ноль реакции. Извивающегося и кричащего, Нифтиниса силой поволокли к машине.
- Это незаконно!..
Пустынное поле сохраняло тишину и безмятежность.
- Ты поедешь с нами. Вот в ЭТОМ, - прорычал Грейстан, неожиданно выпуская его, - Настя, лови.
Не успел Нифтинис обрадоваться свободе, как тут же оказался в других тисках. И его первое предположение, что вырваться от Насти будет проще, потерпело поражение: цепкие пальцы девочки впились в елова, как клешни. Её глаза возбуждённо блестели. Нифтинис осознал, что всё происходящее доставляет Насте огромное удовольствие!
- Поедешь вот в ЭТОМ, - раздражённо пропыхтел «папочка», и только теперь Нифтинис увидел, ЧТО они для него приготовили. В глазах елова застыл ужас… КЛЕТКА! Размером точно с него!..
Сказать, что Нифтинис был в панике – значит не сказать ничего.
- Давай, Настя. Тащи его.
- Не-е-ет!!! – закричал Нифтинис.
- Не вырывайся, ДРЯНЬ! Сам так захотел!..
Бороться с Грейстан было бесполезно. Настя оказалась невероятно сильна для своего возраста и пола. Словно уловив в глазах елова удивление, она самодовольно ухмыльнулась.
Спустя мгновение, Нифтинис оказался в клетке. Большой, железной и прочной, с надёжным замком, ключи от которого папаша Грейстан вручил своей дочурке. Та продела в него цепочку и с удовольствием повесила на шею, словно кулон.
- Он твой, Настя. Надеюсь, теперь ты перестанешь ныть.
- Это похищение!!! – возопил мертвеющий от ужаса елов, но машина уже тронулась, унося его в мрачную неизвестность…

Глава десятая
Прибытие

            Богатая машина въехала и остановилась в убогом дворе незнакомого, неказистого дома. Нифтинису трудно было предположить, где он теперь находится. Это был какой-то частный сектор, и бывать здесь раньше ему никогда не приходилось.
Грейстаны вылезли из машины, и зачем-то вытащили клетку, в которой сидел Нифтинис, наружу. Хозяин дома, мужчина средних лет, отрастивший приличное пивное брюхо, посмотрел на пленника и ухмыльнулся. Он был седоват, некоторых зубов во рту не хватало, руки покрыты грубыми татуировками.
- Новенький?.. Хах. Ребята, это, конечно, не моё дело, но какой он уже по счёту?..
- Ты прав, Сергей. Это совершенно не твоё дело. Мы приехали за твоим товаром! Будь добр, предоставь его нам, - холодно сказал Владислав Игнатович.
- Хорошо. Как скажешь.
Нифтинис с надеждой посмотрел на соседние дома, но они выглядели давно заброшенными. У одного ввалилась крыша, а окна второго были разбиты, пустые проёмы темнели безмолвием. Другие дома стояли слишком далеко, и если он станет кричать, вероятность, что кто-то услышит, предельно мала.
Сергей принёс, и разложил перед новыми хозяевами Нифтиниса несколько новеньких плёток. Нифтинис увидел, как Настя, с видом знатока, стала разглядывать, брать и вертеть в руках этот недобрый товар. Одна ей приглянулась.
- Хотите опробовать, мисс, хороша ли она в деле?.. – ухмыльнулся продавец, - Пробуй, ты не разочаруешься. Как всегда.
Нифтинис содрогнулся. Неожиданно до него дошло, ЗАЧЕМ Насте плётка. Она нужна ей, чтобы «воспитывать» своих еловов!
Владислав Игнатович, с каменным выражением лица, открыл клетку и приказал Нифтинису вылезти, но елов не захотел. Тогда мужчина вытащил его насильно, навалился и сильными руками прижал к земле. Настя, поигрывая в руках новой плёткой, нависла над ним. Её невинное, детское лицо обезобразила отвратительная улыбка садиста. Придавленный, Нифтинис не мог ни вздохнуть, ни пошевелиться... Настя Грейстан закатала до колена одну из штанин его брюк, и взмахнула рукой. Плётка со свистом рассекла воздух, и врезалась в нифтиную (ногу).
Кожа лопнула. Елов отчаянно закричал от боли. Побежала кровь, тёплая и красная... Нифтиниса ударили ещё два раза, после чего штанину вернули на прежнее место. Но красивая атласная материя зелёных брюк мгновенно запачкалась в сочащейся из ран влаге…
Наблюдая за этим, Настя Грейстан радостно заулыбалась. Нифтинис заплакал от боли.
- Отлично, – удовлетворённо сказала Настя Грейстан, умело сворачивая испробованную плётку и пряча её в свою детскую сумочку. Владислав Игнатович расплатился с довольным зрелищем Сергеем, отправил елова обратно в клетку, клетку – в машину, и они снова куда-то поехали.
Нифтинис плакал и поглаживал больную нифтиную, (ногу). Красивые брюки были безнадёжно испорчены. Жгучая боль и страх…
- Пожалуйста… Не бейте меня больше… За что?! Я же не сделал ничего плохого!
Его хозяйка ухмыльнулась. Ключ от клетки позвякивал у неё на груди.
- Эй, ты! ТУПОЕ И ТРУСЛИВОЕ СУЩЕСТВО ПОД НАЗВАНИЕМ Нифтинис! Замолчи, или получишь по тому же месту, и уже не три, а целых шесть раз.
Нифтинис подумал, и счёл за благо послушаться. Ему не хотелось, чтоб его опять били.
«Так вот, значит, к кому я попал, - подумал он, - Настя Грейстан – «прохозяйка»! 
В Доме Елова этим словом называли злых, жестоких девочек. Нифтинис раньше думал, что это всё выдумки, и прохозяек в действительности не существует.
«Как я ошибался… Теперь понимаю, куда делись все её предыдущие подопечные. Наверно, они удрали из дома при первой же возможности. И конечно, как можно дальше от города и «СЧАСТЛИВОЙ СЕМЬИ»...»
Название магазина казалось теперь смехотворным.
Дом, во дворе которого Владислав Игнатович припарковал машину, превзошёл все его самые смелые ожидания. Словом «ГИГАНТСКИЙ» его можно было описать очень точно. А во дворе ещё размещался плавательный бассейн, несколько беседок, качели, сад! Настоящий двухэтажный дворец. Интересно, сколько там внутри комнат? Двадцать? Тридцать?..
Что же ожидает там бедного Нифтиниса, елова, превращённого в пленника?
«А может, все взятые Настей под опеку всё-таки живут здесь, с ними?» - подумал Нифтинис. Не смотря на страх, ему захотелось войти в этот дом. Наверно, он манил своей красотой, богатством и величием всех, кто его видел.
Нифтинису ещё ни разу в жизни не приходилось бывать в подобных местах.
Ах, если бы Настя Грейстан была простой, нормальной девочкой! Пусть бы она глядела на него свысока, не отличалась ласковостью и внимательностью, сходила с ума по навороченным дорогим телефонам, игрушкам, одежде… Нифтинис смог бы привыкнуть. Куда там, в теперешнем своём положении он был бы вообще немыслимо рад!.. Лишь бы только не держали, как животное, в клетке, не били и не улыбались такой страшной улыбкой, глядя на его отчаянье и страх…
В душе слабо шевельнулась робкая надежда. Может, если он будет послушным и тихим, его выпустят из клетки? Может, это лишь суровое наказание за то, что он посмел так гордо отвергнуть Настю?
Нифтинис тихо вздохнул. Нифтиная (нога) болела, но уже слабее. Кровь свернулась. Сидеть в клетке было неудобно и смертельно дико. Но он предпочёл молчать, чтобы не навлечь на себя новый приступ гнева своей прохозяйки.
У Грейстанов, как оказалось, разных машин было не счесть. За газоном во дворе ухаживал садовник, крепкий хмурый мужчина средних лет.
- Эй, Илья!.. Помоги кое-что выгрузить, - бросил Владислав Игнатович с нетерпением усталого человека, у которого на сегодня ещё имелось много неотложных дел.
- А?.. А, конечно. Где Ваш груз, куда нести? – Садовник оторвался от работы и поправил на голове вылинявшую, застиранную панаму.
«Неужели они про меня?» – подумал Нифтинис, едва скрывая своё изумление. Едва увидев этот роскошный дом, он сразу же предположил, что прислуги в нём – как звёзд на небе. И вот, оказывается, правда. 
«Они что ж, не скрывают от этих людей пагубное пристрастие дочери? Но оно же преступно! Грейстанов посадят, если посторонние люди хоть раз увидят меня в клетке. Тот торговец, конечно, не в счёт».
- Вот эта клетка. В комнату на втором этаже. Ну, ты знаешь, в какую… - небрежно бросил Владислав Игнатович и удалился. Илья заглянул в недра джипа, и его красные, слезящиеся глаза любителя выпить замерли на Нифтинисе. В них не было ни удивления, ни жалости. Так, словно бы садовник смотрел на попугая или хомячка.
Причём не в первый раз…
- Привет, малец. С приездом, - пробубнил он, вытаскивая клетку, - У-ух, ч-чёрт. Неблагодарная работа! Ещё и на второй этаж!.. Хорошо хоть ТЫ не толстый. А то бывало… У-ух. Не люблю таскать тяжести. Да и кто любит? Зуб даю, что никто.
Жалуясь, мужчина поднял клетку и понёс прямо к главному входу. Нифтинис не сдержался.
- Эй! Вы не видите?.. Я в беде! Зачем Вы выполняете эту работу? Вы же становитесь соучастником преступления! Меня похитили, а теперь ещё и держат в клетке… Меня били!
- Замолчи!.. – с неожиданной свирепостью рявкнул пыхтящий раб Грейстановской милости, - Не моё это дело, чем там занимаются господа. У нас хорошие отношения, а большего мне и не надо. И проблем не надо. А платит хозяин хорошо. Другого такого местечка не найти.
- Но вы ДОЛЖНЫ помочь!.. Пожалуйста!!!
В красных глазах сверкнула острая, как нож, злоба.
- Эй, ты, прикуси язык, мелочь! Если не хочешь, чтоб я обо всём рассказал Насте. Она ведь твоя хозяйка, не так ли?.. И ты уже знаешь, - он бросил взгляд на окровавленные брюки елова, - какой она бывает, когда злится.
Нифтинис мгновенно притих. Надежда погасла. Псы Грейстанов столь же бесчеловечны, сколь и хозяева.
«За решётку бы вас всех…» - подумал он с неожиданным приливом злости и горечи. Но вслух сказал совсем другое.
- Извините. Не надо, пожалуйста, никому ничего говорить.
«Я сам убегу. Не знаю, как, но это надо будет сделать. И побыстрее».
Илья ухмыльнулся, показав на миг жёлтые, кривые зубы.
- То-то же, мальчик.
Дальнейший путь они проделывали молча. Нифтинис вертел головой по сторонам, разинув рот. Холл – размером со спортзал в Доме Елова! Интерьер восхитительно сочетает в себе уют и роскошь. Мебель, ковры, шторы, люстры, цветы, картины, техника… Стильно, просторно, немыслимо дорого. А ведь это ещё только одна комната! Денег, чтоб её так обставить, хватило бы на целый дом.
У Нифтиниса перехватило дыхание. Вот это да. Если б не клетка… Елов заставил себя очнуться от мечтаний. Он должен думать только о том, как убежать из этого ложного рая при первой же возможности.
Лестница на второй этаж была широкой, с изящными перилами. Устланная ковровой дорожкой серебристого цвета, она вела, казалось, на небеса. Наверху взгляд встретило занавешенное прозрачным тюлем окно, щедро проливавшее в помещение белый дневной свет. Едва уловимый, тонкий и нежный аромат освежителя витал в воздухе.
Всё здесь выглядело таким привлекательным…
Но комната, которая предназначалась Нифтинису, явила глазам резкий до потрясения контраст.
- Уф-ф… - с облегчением выдохнул Илья, опуская клетку с еловом на абсолютно голый, грубый дощетчатый пол, - Всё, приехали. Сиди тут и не шуми, мелочь.
- Но…
Тяжёлым шагом мужчина удалился, плотно закрыв за собой дверь и оставив его в одиночестве и глухой тишине. «Сиди тут»… Словно у Нифтиниса был выбор. Ключик-то от клетки на шее у Грейстан!
«Попал я. Наглухо», - с тоской подумал елов, и растянулся на полу, морщась от жёсткости. Благо дело места в клетке хватало, чтобы лежать не согнувшись. Через частые прутья он разглядывал комнату. Маленькая. Никакой мебели, штор, картин… Единственное окно – крошечное и голое. Под давно не беленым потолком болтается лампочка в жалком пластмассовом абажуре…
«Ошеломляющая бедность в океане роскоши. Эту комнату словно занесло сюда по ошибке, - подумал Нифтинис, - Как и меня… Надолго я здесь? Теперь это место – моя тюрьма?..»
Его уверенности в себе значительно убавилось. Убедившись, что из клетки не выбраться, он лежал, бессмысленно уставившись в потолок, и чего-то ждал.
Чуть позже елов осознал, чего именно.
Он жадно прислушивался, не нарушат ли тишину шаги поднимающейся по лестнице Насти Грейстан…

Глава одиннадцатая
Неприятная правда
 
Девочка и Илья находились в дружеских отношениях.
- Эй, Настя!.. Кушать подано, сливки – в блюдце. Иди и разберись с этим сморщенным куском мяса на втором этаже. Вдруг бедняга заскучает?..
Вдвоём, они разразились смехом. Таким весёлым и беззлобным, словно речь шла о какой-то  безобидной, пустячной вещи.
- Молодец, Илья! Я скажу папочке, чтоб он прибавил тебе зарплату.
Настя Грейстан прибывала в хорошем настроении. Её юное, окаймлённое светлыми волосами лицо так и светилось. Она знала, что Илья, на самом деле, не разделяет её Жестоких Увлечений. Он просто подыгрывает, чтоб ей было весело. Но уже и этого хватало, чтоб девочка испытывала к нему обожание и благодарность.
Настя любила Илью. Он единственный во всём доме, кто не пытается её перевоспитать и воспринимает такой, какой она есть. Ну и что, что он пьёт. Мать Насти, Наталья Викторовна, на дух не переносит «алкашей». Странно. Что в них плохого?.. Каждому же что-то нравится больше, чем остальным. Илье – водка, папочке – дорогие костюмы и машины, матери – цветы… Но не ругает же их Илья! А они, почему-то, относятся к нему с осуждением. Несправедливо!
Виолетта Андреевна, Настин лечащий врач-психиатр, тоже очень любит осуждать. Например, её Жестокие Увлечения. Не открыто, конечно, но Настя всё равно знает, что это – так. Виолетта Андреевна – препротивный человек. До отвращения ласковая, вечно улыбающаяся и фальшивая, как плохой актёр. Всё время стараясь прикинуться доброй подругой, она так и норовит втереться в душу! А разговаривает она с Настей слащаво, словно с умственно отсталой. Зачем только мать настояла, чтоб она регулярно общалась с этой отвратительной особой?!.
Ах, да. Мать тоже против того, что Насте так нравится делать с этими еловами. Они с папочкой часто ссорятся, и Настю это бесит. Папочка говорит, что детская жестокость – ерунда, что и сам он в детстве умышленно загубил любимого бабушкиного попугайчика! Но мать напирает, как танк, и беспрестанно твердит, что нельзя сравнивать домашних животных с разумными, мыслящими существами, какими являются еловы. Пф-ф…
На самом деле, Виолетта Андреевна мно-о-ого чего не знает. Знай она ВСЁ – Настю непременно бы уже госпитализировали, а родителей – посадили. Мать сама привела Настю к психиатру, но строго-настрого запретила рассказывать подробности. Таким образом, Виолетта Андреевна знала лишь основу. Только то, что Насте нравится быть жестокой, и что насилие доставляет ей удовольствие. О том, что вместо вымышленных кошечек и щенят девочка мучает еловов, мало того – ПОХИЩЕННЫХ и ПЛЕНЁННЫХ еловов, врач не знала.
Жестокие Увлечения. Именно так: с больших заглавных букв. То, что делает Настя – Плохо. Причинять боль тем, кто беззащитен и слаб – Нельзя. Чтоб «тушить агрессию», Насте выписали целую гору разных мерзких таблеток, но, глядя на них, девочка исходила злобой на мать и Виолетту, как змея исходит ядом. Хорошо хоть, что за ней не следят. Благодаря наивному доверию родителей, все пилюли попадали не в Настин организм, а смывались в унитаз. Конечно, Настя же не дурочка! Она сразу раскусила, во что хочет превратить её эта химия. Тело от таблеток словно наливалось свинцом, тяжелело и раздувалось, как тесто на дрожжах. Мозг тупел, становясь тугим и неповоротливым. Жизнь мгновенно утрачивала всю насыщенность и интересность, и единственное, чего хотелось – это спать и жрать. Именно ЖРАТЬ, а не есть. Аппетит появлялся, как у животного, и владел половиной всех чувств. Мерзость…
Настя Грейстан поклялась, что никогда не простит взрослым это их стремление сломать и переделать её душу. У каждого есть право быть тем, кто он есть!
Новый елов. Там, наверху, он сидит в своей клетке и дожидается, когда о нём вспомнят. Должно быть, дрожит от страха. Ха-ха!.. Настя хищно улыбнулась. Так тебе и надо, заморыш! Думал от неё убежать!.. Но как он догадался? Как успел разгадать, при первой же встрече, тайну её чёрной души?
Настю раздражало всё то, на что она не могла найти ответа. Но елов попался, и теперь никуда от неё не денется. И ни мамочка, ни Виолетта Андреевна не смогут помешать Насте «дружить» с ним, сколько ей угодно и КАК угодно…
По дороге к лестнице ей встретился отец. Как всегда – сосредоточенный, серьёзный и хмурый. Рассеянно взглянул на дочь.
- Настя? Если не будет слушаться, не забывай о плётке.
- Конечно, папочка.
Иногда он бывает самым прекрасным отцом в мире! Например, в такие минуты, как эта.

…Наконец, на лестнице послышались шаги. Почти задремавший в своей тюрьме, Нифтинис мгновенно вернулся в ужасную реальность и почувствовал, как сердце холодеет от страха. На ручку с другой стороны надавили, дверь плавно поехала прочь… И с шумом захлопнулась позади вошедшей в комнату Насти Грейстан. Её маленькие, хищные глаза замерли на его испуганном, бледном лице. Впервые они остались один на один. Словно прочитав мысли своего пленника, девочка злорадно заулыбалась, выставив напоказ кривые зубы. (Единственный, пожалуй, изъян в её внешности. Мать мечтала, чтобы Настя начала носить брекеты, но чем больше она старалась навязать ей эту мысль и повторяла, что «девочка должна быть красива», тем сильнее дочь противилась. Настя была капризным ребёнком, ей нравилось делать всё назло родителям.)
Нифтинис дрожал от страха. А Настя сняла с шеи ключ и открыла клетку.
- Выходи! – приказала она, и щёлкнула перед клеткой своей любимой плёткой, словно дрессировщик – кнутом. По сути, так она себя и чувствовала. Сладкий вкус власти доставлял ей больное удовольствие.
Решив быть покорным, Нифтинис послушно выполз из клетки и медленно, неуверенно встал, выпрямившись во весь рост. Но и теперь он был ниже своей прохозяйки на две головы.
- Что ты умеешь делать? – всё таким же требовательным, резким тоном осведомилась девочка, - Способен на что-нибудь забавное? Рисовать, танцевать, писать стишки?..
Нифтинису вспомнилось его раннее детство, активная общественная деятельность в Доме Елова. Случалось, что он пел в хоре, но чаще его просили рисовать. Плакаты, стенгазеты. Говорили, что выходило неплохо, хотя лично он считал, что кое-кто из друзей мог бы и лучше, если б не ленился.
- Я… Могу рисовать, - разглядывая пол, неуверенно сказал елов. Его прохозяйка опять насмешливо ухмыльнулась.
- Что ж, нарисуй мне что-нибудь. Наприме-е-ер… МЕНЯ!
Нифтинис вздрогнул, робко поднимая глаза на её злое, сиявшее любопытством лицо. Нет, не шутит. Плохо…
Настя щедро предоставила ему альбомный лист, а так же дюжину обгрызенных цветных карандашей.
- Рисуй, - приказала она тоном, не терпящим возражений. Взгляд был холодным и острым.
- Эм-м…
- Что?.. РИСУЙ, я сказала!!!
В окружавшей их комнате были только клетка и стены. Да и то – голые. Настя Грейстан тихо зарычала. Зловещая плётка в её руке опасно покачнулась… Нифтинис тихо вздохнул, и растянулся на голых, жёстких досках.
- Только лицо. Как это называется?.. А, портрет. Я хочу портрет!
В комнате не было жарко, но Нифтинис почувствовал, что вспотел. Сердце напряжённо стучало в груди, пустой желудок тоскливо заурчал, саднила раненная нифтиная (нога).
Елову было страшно.
«Кажется, она ожидает от меня шедевра. Зря признался, что рисовал»…
В пристально наблюдающих за его работой карих глазах светились живая заинтересованность и нетерпение.  Карандаш шуршал по бумаге, стараясь повторить черты Настиного лица.
- Скоро?
- Ещё чуть-чуть, пожалуйста, подожди...
Она ухмыльнулась. В злых глазах сверкнуло торжество. Еловишка почти умолял её! Насте Грейстан это льстило.
- Если ты мне понравишься, я дам тебе подстилку, чтоб в клетке не было слишком жёстко. А может, буду даже изредка выпускать, и позволю гулять по комнате… При условии, что ты не разочаруешь меня. Знаешь ли, мне до сих пор ОЧЕНЬ неприятно от того, что ты сделал в том магазине. Я почувствовала себя униженной, обсмеянной, когда ни то, ни другое для меня не допустимо. Уяснил?..
- Да, хозяйка.
- Отлично. Ты закончил?
- Д-да.
Нифтинис сглотнул стоявший в горле комок страха и внутренне сжался, протягивая ей свою работу. В защиту елова можно сказать, что в написанном им портрете угадывалось определённое сходство с оригиналом. Но, возможно, именно из-за этой правдоподобности круглое лицо Насти Грейстан стремительно залилось пунцовой краской гнева, а глаза расширились от ярости. От её недавнего спокойствия не осталось и следа.
Рисуя Настю, он изобразил в портрете не столько её внешность, сколько эмоции, ДУШУ. Он был так напуган, что сосредоточился на том, чтобы написать как можно реалистичнее. Нифтинис не хотел разозлить её, это вышло неумышленно.
- И ЭТО – Я?.. Это ЧУДОВИЩЕ?!. Ах ты!.. – плётка с молниеносной скоростью взлетела в воздух и упала на скорчившегося, отчаянно пытающегося закрыться Нифтиниса.
- Противный елов, противный елов!!!
Она била и била его, пока не выдохлась и не бросила плётку в угол. Жидкие светлые волосы Грейстан торчали во все стороны и взмокли. Лицо раскраснелось, на приоткрытых губах блестела слюна, а глаза бешено вращались.
«И всё-таки на рисунке ты получилась красивее, чем есть…» - хотелось прошептать Нифтинису, но у него уже не было ни сил, ни, тем более, желания быть забитым до смерти. Перед глазами медленно сгущался мрак… Из новых ран сочилась кровь... Тонкая атласная материя некогда дорогого и красивого костюма превратилась в рваные лохмотья... Он ещё не успел понять, что с ним происходит, как потерял сознание.
Приступ агрессии Насти постепенно сходил на нет. Отдышавшись и придя в себя, она увидела, что елов лежит на полу без движения, а глаза его закатились.
«Ах-х… Неужели ты подох?.. Так быстро…»
Обуреваемая тоской и раздражением, она пощупала у Нифтиниса пульс, но сердце билось… Тогда глаза жестокой девочки опять загорелись хищным ликованием.
«Не-е-ет, живёхонький!.. МЕРЗКИЙ КУСОК ГНИЛОСТНОЙ ЕЛОВЯТИНЫ. Вздумал пугнуть меня…»
Ей всё время казалось, что кто-то делает что-либо ей назло. Мараясь об кровь, брезгливо морщась, Настя грубо затолкала вялое, бесчувственное тело елова обратно в клетку, и старательно закрыла её на ключ. Рисунок подняла и изорвала в клочья, сама не понимая, чем он так её взбесил. Нарисованная Настя Грейстан оказалась такой отталкивающей, НАСТОЛЬКО похожей на оригинал, что что-то внутри неё неприятно ёкнуло. На миг, в душе родилось неясное сомнение… Но она сразу же от него отмахнулась.
- Нет. Бред это всё. Я поступаю правильно!.. – закричала Настя в тишину, обращаясь неизвестно к кому, - Я нормальная, нормальная!!!
Вдруг в комнату вошёл отец. Настя была так поглощена своими делами, что не услышала, как он поднялся. Ну, папочка – это не так плохо, как мамаша. Мамаша, увидь избитого елова, немедленно потащила бы её к Виолетте Андреевне. Или, того хуже, насильно скормила какую-нибудь пилюлю. И пришлось бы Насте после этого полдня спать, а потом, проснувшись, бессмысленно шататься по дому, словно заблудившийся зомби.
- Настя, стол накрыт, спускайся ужинать. Фу, что ты с ним сделала?.. – взгляд Владислава Игнатовича упал на клетку. Он сморщился, глядя на Нифтиниса с брезгливым отвращением.
Настя торопливо собрала клочки разорванной бумаги и показала их отцу.
  - Папочка, я не просто так! Смотри, что он нарисовал!..
На её лице была написана умело изображённая обида. Владислав Игнатович внимательно вгляделся в изорванный и снова сложенный Настей воедино портрет. От рисунка исходил негатив, Грейстану стало неприятно.
- Ну и дрянь. Кто это? Вот так взгляд у этой…
- Я попросила его нарисовать МЕНЯ!..
Не договорив, отец подавленно смолк, и снова взглянул на клетку, где неподвижно лежал Нифтинис.
- Он живой?
- Да, - буркнула «обиженная» девочка, - Папочка, я не буду его кормить и выпускать из клетки трое суток! Это моё наказание!!!
Владислав Игнатович нахмурился и утомлённо потёр лоб. Дети… Какими глупостями наполнены их головы! В частности, голова его дочери. Но ведь и он в её возрасте, не раздумывая, ухлопал бабушкиного Кешу. До сих пор помнится, как по комнате летали цветные перья… А уж как расстроилась бабушка!
- Настя, сбавь обороты. Так и этот у нас долго не задержится. Опять начнёшь потом ныть, что осталась без елова, и «папочка, давай притащим другого?!.» Я устал. У меня работа, важные, деловые встречи. Давай не будем создавать друг другу проблем? Ты ведь уже большая! Просто сократи срок наказания до суток. Думаю, и этого будет предостаточно.
Настя Грейстан насупилась, досадливо скрипнула зубами, но согласилась. Иногда у неё всё-таки получалось сдерживать приступы гнева, и она считала это своим большим достижением. Разве умела бы она так, будь на самом деле такой больной, какой её считают? Конечно же, нет! Настя ощущала гордость и довольство собой. Она очень умна. Она умнее и хитрей их всех, вместе взятых!
А этот еловишка ещё получит то, что ему причитается…
- Хорошо, папочка.
- А теперь – спускайся есть.
Нифтинис открыл глаза, слабо пошевелился и вздрогнул от боли. Сквозь туман в своей помрачённой голове он расслышал голоса и повернулся к ним лицом. Прохозяйка, а с ней… Кто? Кажется, отец. Точно… Они разговаривали и не смотрели на него. Клетка, хоть и была просторной, психически давила со всех сторон.
- Пожалуйста…Не надо… Не надо бить… Выпустите! Умоляю, отпустите!.. – простонал елов, испытывая слабую надежду на то, что Владислав проявит к нему сострадание.
- Замолчи!!! – взвилась прохозяйка, бросив на него свирепый взгляд.
- Я хочу кушать…
- Пойдём, Настя, - мрачно бросил Владислав Игнатович, стараясь не смотреть на пленника и уводя свою дочь вниз к роскошному, уставленному обилием аппетитных блюд столу.
Иногда еловы казались ему совсем не похожими на загубленную когда-то в детстве птичку, и от этого папаше Грейстан делалось не по себе… 

Глава двенадцатая
Завтрак и душ

           Прошли сутки. Всё это время Нифтинис то спал, разбитый голодом и болью, то проклинал тот день, когда впервые вошёл в магазин «СЧАСТЛИВАЯ СЕМЬЯ». Как там сейчас его друзья?.. Илькиль, Майтиния, красавчик Ниввидори, дурнушка Элиза, так мудро скрывавшаяся от глаз Грейстан? Все они – в новых семьях. И, конечно же, их хозяйки – обычные девочки, не садистки и не маньячки.
Как бы друзья ужаснулись, увидь, куда угодил Нифтинис! Они непременно бы сообщили в полицию, чтоб спасти его!
Но никто не знал.
Никто не знал, что его держат в клетке, как животное, бьют и морят голодом.
За прошедшие день и ночь Грейстан заглянула в его «комнату» только раз, чтоб удостовериться, не сбежал ли он. Интересно, как она это себе представляла? Когда за окном забрезжил рассвет, пустой желудок Нифтиниса тоскливо заурчал, словно был готов проглотить само солнышко. Теперь елов ни на секунду не забывал, что срок наказания истёк, и сегодня его должны покормить. Мысль стала прямо-таки навязчивой. Что они ему дадут? Может, суп, какие бывали на завтрак в Доме Елова? Или хрустящие лепёшки, которыми в детстве угощала добрая дочь лесничего?..
Вполне возможно, что собачий корм.
Или, того хуже – экскременты этих животных.
От сумасшедшей девоньки, которая стала его хозяйкой, Нифтинис был готов ожидать чего угодно.
Раны покрылись сухой коркой. На порванную и перепачканную одежду было жалко смотреть. Бока ныли от сна на жёстком полу клетки, а в мечтах представала то чаша с фруктами, то широкая, мягкая постель. Нифтинису мучительно хотелось на волю. Он мечтал выбраться из клетки, и хотя бы просто походить по этой маленькой голой каморке, ставшей его тюрьмой.
Но даже этого маленького счастья ему не позволяли.
«Неужели сгину здесь?..» – подумал Нифтинис. Целиком предоставленный сам себе, он прислушивался к звукам раннего утра, и ему представлялось, что он слышит десятки голосов некогда обитавших здесь пленников, еловов и елових, ныне ставших бестелесными призраками прошлого. Сколько же бедолаг побывало в этом проклятом доме, в этой клетке до него?.. Нифтинис давно заметил, что клетка – не новая. Кое-где на железных прутьях были царапины, кое-где отошла серебристая краска, обнажая ржавый скелет…
«Это безумие. Богачи Грейстаны – сумасшедшие дьяволы»...
Девочка, ставшая его хозяйкой, совершенно явно страдала какими-то психическими отклонениями. Для неё живые существа – это игрушки, совершать над которыми насилие она считает делом совершенно правильным и естественным. Она не испытывает жалости и едва ли осознаёт, что он, Нифтинис, такое же живое, разумное существо, как и она. Страшно представить, что бы было, имей она младших братьев или сестёр… Может, именно поэтому их у неё и нет?
Мать и отец тоже далеко не адекватные люди, если потакают её болезни, преступая ради этого закон.
Думая так, Нифтинис опять провалился в сон, а когда очнулся, огромный дом уже наполнился живыми звуками. Отдалённо слышались шаги и голоса, скрип дверей, шум работающей во дворе газонокосилки и стук посуды. Должно быть, пришло время завтрака.
Нифтинис приготовился к напряжённому и долгому ожиданию, но о нём вспомнили раньше, чем он думал. На лестнице за дверью послышались шаги. В замочной скважине повернулся ключ, и Настя Грейстан, с бесстрастным выражением лица, вошла в комнату своего пленника. Сердце Нифтиниса замерло: в руках она держала серебристый поднос… Поставив его на пол, она сняла с шеи ключ от клетки и отперла её.
- Выползай, заморыш. И скажи спасибо моему доброму папочке. Это он настоял, чтоб я удостоила тебя полноценной жратвы, а не объедками.
Ах, какая же она злюка!
Судя по недовольному выражению лица своей хозяюшки, Нифтинис понял, что она не приукрашивает. Не смотря на слабость, елов проворно выполз из клетки и жадно схватился за ложку. В тарелке лежала ароматная, аппетитная КАША!!! Жаль только, мало. Детская порция. Проглотив завтрак, Нифтинис хотел запить его водой, но…
Перекосившись не только лицом, но и всем нутром, он выронил стакан из рук и схватился за горло, издавая хрипящие, кашляющие звуки. Его выкатившиеся глаза заслезились. В этот же момент комнатушку сотрясли чудовищные раскаты грубого хохота Насти Грейстан…
- Это кислота, - сказала она торжественно, - Сейчас ты умрёшь, противный елов.
- Не-е-ет… Не-е-ет!.. – продолжая корчиться, в ужасе прохрипел Нифтинис. При мысли о смерти, поверить в которую ему теперь было не так сложно, беднягу пронзили отчаянье и паника, - Я не хочу!
Новый приступ хохота прохозяйки оглушил его. Она прямо-таки животик надрывала.
- Дурачьё!.. Безмозглое дурачьё! Ты клюнул?!. А-ха-ха-ха-ха!!! Это ВОДКА, имбецил!
Смертельная паника мгновенно отпустила несчастного елова. Язык и горло всё ещё горели, но боли не было. А значит, его внутренности не расползались от кислоты. За завтраком голодный елов был так поглощён едой, что не уловил запаха алкогольного напитка, когда поднёс стакан ко рту. А даже если б и уловил, не понял бы, что это такое.
- Вот же даун!.. – продолжала заходиться малолетняя кривозубая садистка, - Не пробовал никогда, да? А вот дядя Илья любит. Это он помог мне сыграть с тобой такой прикол. Ну ты и лошара, аха-ха-ха-ха!!!
Веселье Насти было таким же буйным и бесконтрольным, как и её агрессия. Грубые слова, которыми она его называла, девочка произносила с удовольствием и смаком.
Жжение в глотке утихало. Благо дело, Нифтинис успел глотнуть «огненной водицы» совсем чуть-чуть.
- От тебя воняет, - натешившись своей «гениальной» шуткой, презрительно бросила раскрасневшаяся от хохота Настя, - Поднимайся, заморыш. Будешь мыться.
На самом деле, никакого неприятного запаха от Нифтиниса не исходило. Но внешний вид его приводил в ужас: окровавленный, взлохмаченный, побитый. После того, что он перенёс, умыться – настоящий праздник.  Но он не знал, стоит ли радоваться. Вдруг опять какой-нибудь подвох?.. Тем не менее, пройтись по дому и размять измученное в клетке тело уже было для него счастьем.
После завтрака значительно прибавилось сил, и елов почувствовал себя бодрее.
Настя Грейстан вывела его из убогой комнаты-темницы, и Нифтинис снова очутился в мире уюта и роскоши, о котором уже успел позабыть. Ах, какие тут были большие, мягкие диваны, пушистые ковры, уютные кресла!.. Как ему хотелось упасть на одно из них и вспомнить, что такое быть ЕЛОВОМ, а не животным, спящим на жёстком голом полу клетки. Как здесь светло и просторно…
С непривычки его штормило. Нифтиные (ноги) за прошедшие сутки, казалось, забыли, что такое передвигаться.
- Давай, шевелись быстрее, пока сюда кто-нибудь не сунулся глазеть!.. – прорычала прохозяйка, толкая Нифтиниса в спину, - Вот ванная. Душ. Вода: холодная и горячая. Времени у тебя немного. Смоешь грязь – и сразу вылезь. Хотя… Нет. Я никуда не уйду, будешь мыться под моим присмотром.
Уже потянувшийся было к крану, Нифтинис замер и шокировано уставился на свою надзирательницу. Не шутит?.. Нет. Настенька сложила руки калачиком и злобно, насмешливо улыбнулась. Нифтинис сначала побелел, затем стремительно залился краской.
- Но…
- Снимай шмотки, имбецил!!! – возопила Грейстан, упиваясь своей властью. Ей нравилось наблюдать за его психологическим мучением, стыд и беспомощность елова веселили её, - Я просто хочу посмотреть, достаточно ли ещё на твоём теле места для следующих наказаний.
«Что же сделало тебя такой?.. – подумал Нифтинис, глядя на эту симпатичную, и с виду совершенно нормальную девочку, - Тебе же всего одиннадцать лет!»
Неожиданно, ему стало грустно. Почему так, а не иначе? Никакие деньги не спасут Грейстан от той тьмы, что разрослась в её юном сердце. Нифтинису была дика и непонятна злость этих людей. Подавив мучительный стыд и смущение, он разделся на её глазах догола и ступил под тугие струи тёплой воды. Усилием воли, ему удалось забыть о том, что на него смотрят. Ощущение от обрушивающейся на тело воды было волшебное, он даже забыл, что за ним наблюдают… Нифтинису захотелось просто стоять и стоять под душем долгие века, пока Грейстаны не провалятся вместе со своим роскошным дворцом и деньгами к чертям в тартарары.
Настя опять зло смеялась и что-то говорила, но Нифтинис не обращал внимания. Он помнил, что времени ему дали немного, и старательно намылил голову ароматным шампунем. Пару минут – и он был совершенно чист. Разве что раны и синяки вода оказалась смыть не в силах…
Напоследок елов напился, боясь, что в следующий раз вместо воды ему опять подсунут что-нибудь отвратительное.
- Оденься вот в это, - сказала Настя, бросив ему аккуратно свёрнутую, чужую одежду. Судя по запаху – выстиранная. Почти новая. - Твоё вычурное магазинное тряпьё расползлось на нитки.
Нифтинису стало горько при воспоминании, как его наряжали в «СЧАСТЛИВОЙ СЕМЬЕ». Как он радовался тогда ещё целому, новому костюмчику! О такой красивой одежде можно было лишь мечтать: зелёные атласные брючки, модный пиджак с широким воротником на золочённых пуговках… Еловов и елових наряжали так красиво для того, чтоб они понравились своим будущим семьям. Но в итоге эта красота вышла ему боком... Хотя, если подумать, Ниввидори был более броским! Почему же эта малолетняя живодёрка выбрала его, а не товарища? «ЭТОТ…», - сказала она…
Нифтинис переоделся в сухую и чистую одежду. Голубая клетчатая рубашка, свободные светлые брюки. Вещи, сшитые на елова. Интересно, кому они принадлежали раньше?
«В этом доме нет других таких же, как я. Я бы уже почувствовал их, если б они здесь жили. Но эта одежда принадлежала какому-то елову. Возможно, тому, кто был до меня… Куда же он делся?..»
- Всё, идём обратно, - рявкнула Настя, - Экскурсия закончена.
У Нифтиниса упало сердце при мысли об унылой, маленькой комнатке и клетке. Но делать было нечего. Тем более, что Грейстан всё время носила с собой эту проклятую плётку.
- Настя… - он отважился обратиться к ней по имени, - Можно мне спросить тебя?
Суровый, подозрительный взгляд.
- О чём?
- Почему ты выбрала МЕНЯ?
Вопрос был неожиданным. На миг окаймлённое светлыми волосами лицо девочки сделалось каким-то тревожным и тупым. Иначе не назвать. В её голове возникла активная работа одной ей известных мыслей. Сначала она хотела промолчать, но потом неожиданно передумала.
- Пф-ф… А ты любопытный, еловишка. Ну ладно, ладно… Так и быть, я отвечу. Папочка рассказывал, что у тебя необычная история. Когда вы поступаете в магазин, Дом Елова передаёт владельцу всю имеющуюся информацию о каждом, начиная с рождения. И однажды папочка рассказал мне о «елове, который не такой, как все». Обычно в «СЧАСТЛИВУЮ СЕМЬЮ», как и в любой другой магазин, попадают сироты, о которых люди интерната заботились с первого дня. Но ты… С тобой было не так… Как Маугли, тебе пришлось выживать в лесу почти два года. Ты был предоставлен сам себе, закалился, привык к непростой, дикой жизни. В итоге – вырос не изнеженным птенцом, как, например, тот красавчик, что стоял в витрине с тобой рядом, а выносливым. Крепким.
У Нифтиниса от удивления открылся рот.
- «Красавчик в витрине» - это ты про Ниввидори?
- Его так звали? Да. Твой приятель. Красивый, сладенький, хрупкий такой. Весь точно из фарфора: чуть дунешь – и брыкнется лапками кверху! Пф-ф… Я уже давно поняла, что выбирать надо не конфеток в цветных обёртках. Важнее знать о состоянии здоровья, о детстве и прошлом. Иначе через неделю придётся ехать за другим. А папочка не очень-то радуется моей расточительности.
Вопросы так и лезли Нифтинису на язык, но он, будучи благоразумным, его прикусил. Лишь так выражаясь, разумеется. Ведь у еловов нет зубов, как у людей.
Настя Грейстан бросила на него оценивающий взгляд.
- Сегодня ты мне нравишься, умник. Не надоело торчать всё время в клетке? Я дам тебе подстилку. И разрешу находиться в комнате, не сидя при этом за решёткой. Ты рад?
Нифтинис был ещё как рад, только боялся показать, насколько. Вообще в присутствии прохозяйки он старался сводить все проявления эмоций к минимуму.
- Да, очень.
Настя Грейстан фыркнула.
- Умник… Что ж, посмотрим, как долго тебе удастся не приводить меня в бешенство. А я легко срываюсь, ты, наверно, уже заметил…
- Да, - сказал Нифтинис.
По лицу девочки пробежала самодовольная ухмылка.

Глава тринадцатая
Нэлис

            Она сдержала своё обещание, и весь оставшийся день Нифтинис провёл взаперти, но не в клетке. Он расхаживал по комнате и подолгу стоял у окна, открыть которое ему не удавалось, сколько он ни старался. Елова одолевало желание разбить его, но не хватало решимости и смелости. Звон стекла неминуемо услышат если не хозяева, то садовник, который мог быть где-то внизу. И тогда его схватят прежде, чем он попытается спуститься со второго этажа. А потом… Нифтинис боялся представить, что будет потом.
На обед и ужин Настя принесла ему ту же самую кашу, только уже повторно разогретую. Судя по тому, как она морщилась, ставя перед ним тарелку, сама девочка не считала такую еду достойной, чтоб её есть. Но Нифтинис был не из разбалованных: выросший без мамы в Доме Елова, он привык есть то, что дают. К тому же, весь предыдущий день он голодал.
В стакане на этот раз действительно была вода.
Пока он ел, прохозяйка сидела рядом и наблюдала за ним.
- Всё, ночь. – Объявила она после ужина. За окном темнело, но было всего лишь часов восемь вечера, - Марш в клетку. Подстилка у тебя есть, так что шикуй, пока я добрая.
Нифтинис расстроился, услышав приказ снова лезть в это угнетающее, унизительное сооружение для животных. Он питал надежду, что теперь ему позволят спать снаружи. Но прохозяйка была настороже, и боялась давать ему много свободы.
- Ты слышал?! ЛЕЗЬ В КЛЕТКУ! – почувствовав неуверенность елова, она обеими руками вцепилась в плётку так сильно, что костяшки её пальцев побелели, - Не зли меня. И не забывайся. Ты – НИЧТОЖЕСТВО, всего лишь ЖАЛКИЙ КУСОК ЗАЗНАВШЕЙСЯ ЕЛОВЯТИНЫ, и ты должен помнить это.
В этом доме Нифтиниса ещё ни разу не назвали по имени. Обычно он не давал себя оскорблять, и друзей у елова всегда было больше, чем неприятелей. Он был добрым, но, когда надо, мог поставить задир на место. Здесь же приходилось всё проглатывать… На сердце у него копился не только страх, но и гнев. Но всё же он терпел. Покорно встал на колени и вполз в проклятую клетку.
С «подстилкой» здесь стало терпимей. Ею оказался клочок старого матраса, достаточно мягкого, чтобы бока больше не болели. Прохозяйка захлопнула дверцу и закрыла замок на три оборота. Затем потушила в комнате скудный свет и ушла.
- И тебе спокойной ночи, - мрачно пробормотал Нифтинис сам себе, устраиваясь на своей «постели» поудобнее. Ему вспомнились те далёкие вечера, когда дочь лесничего разрешала ему оставаться в доме её отца с ночёвкой. Иногда, укладывая его спать, Оксана даже читала Нифтинису сказки. Как настоящая, добрая хозяйка…
Навеянные этими воспоминаниями из прошлого, всю ночь ему снились сны, в которых были высокое голубое небо, лес и яркий солнечный свет. Ещё просторное, зелёное поле, где так славно было играть с друзьями в волейбол, когда он жил в Доме Елова…
- Хозяйка, можно мне погулять? Здесь, во дворе, совсем чуть-чуть!.. Я не сбегу, обещаю! – попросил Нифтинис на следующий день.
Собираясь унести пустую посуду после завтрака (на этот раз – стакан компота и яичница), и снова запереть его в маленькой тёмной комнатке, Настя Грейстан остановилась. Нифтинис мгновенно весь съёжился: ох, схлопотал он беды, как пить дать!.. Но на лице прохозяйки было написано скорее удивление, чем гнев. Карие глаза смотрели с любопытством и изучающе.
И вдруг она рассмеялась. Весёлым, звонким смехом.
- Ха-ха-ха!.. Ты и правда другой, еловишка. Подумать только, какая наглость! Какая дерзость и смелость!..
Кажется, ему удалось восхитить и позабавить её. Но потом лицо Насти приняло серьёзный и задумчивый вид. На губах вдруг появилась уже знакомая, кривая, нехорошая улыбочка.
- Я пущу тебя. Хорошо, маленький засранец. Только потому, что ты мне нравишься. Но – за определённую плату.
«Ох, что она придумала?..» - испуганно подумал Нифтинис.
- И… Что же я должен сделать?
- А ничего! – весело воскликнула девочка, доставая свою любимую плётку, - Только лежать. Смирненько лежать, не орать, не хныкать и не дёргаться! А я в это время отхожу тебя плёточкой по нифтиным (ногам). Столько раз, сколько мне захочется! Но ты должен молчать, дружок!.. Иначе клетка тебе, а не улица. Причём – на весь день. А может, и подольше…
Нифтинису стало горько. Но он так мечтал вырваться из этих стен, хотя бы ненадолго, подставить лицо солнышку и всласть надышаться чистым воздухом свободного мира!..
И он согласился. Покорно лёг на пол лицом вниз, убеждая себя не бояться, напоминая, что должен всё стойко вытерпеть. А малолетняя живодёрка так вся и зажглась от радости. Глаза её загорелись жестоким и радостным весельем. Плётка рассекла воздух, и врезалась в Нифтиниса. Один, другой, третий раз… Елов тихонько плакал, но не издавал ни звука.   
«Ударю столько раз, сколько мне захочется…»
Сколько же это?
Снова текла кровь. Ненормальная Грейстан ликующе рассмеялась, и, после десятого удара, бросила плётку на пол.
- Иди, гуляй!.. Засра-анец... Ф-ф-ф!.. Ф-ф-ф!..
Она задыхалась, и была прямо-таки в восторге. Карие глаза блестели удовлетворением. К лицу прилила кровь.
Нифтинис с трудом поднялся на своих дрожащих, израненных нифтиных (ногах). Боль была злой и жгучей. Ему хотелось плакать, но он решил, что даст волю слезам лишь тогда, когда «милой» хозяюшки не будет рядом.
- Пошли, - отойдя от счастливого восторга, рявкнула Настя. Схватив его за руку, она потащила елова прочь из комнаты так резко и быстро, что он чуть не упал, - Разрешаю гулять во дворе, но фрукты и ягоды в саду не трогай! В бассейн не лезь, прикоснёшься к воде – убью! К ограде и близко не приближайся. Я буду следить за тобой из окна. Увижу, что собрался удрать – спущу собак. Всё понял?
- Да, хозяйка, - дрожащим голосом сказал Нифтинис. Хотел он или нет – а на ресницах всё же дрожали выступившие от боли слёзы.
Настя Грейстан провела его через уже знакомый, утопающий в коврах и роскоши холл, и через распахнутые двери толкнула во двор, прямо в ослепительный солнечный свет: нереальный, добрый и ласковый.
- Я СЛЕЖУ ЗА ТОБОЙ, - напомнила она с таким свирепым выражением лица, что Нифтинису сразу расхотелось думать о побеге. По крайней мере – о ЛЁГКОМ побеге. - У тебя пятнадцать минут. Я засекла, - ткнув пальцем в циферблат своих золочённых (какой там, наверняка золотых!) часов, сказала Грейстан и исчезла в недрах гигантского дома.
Когда дверь за ней закрылась, Нифтинис словно мгновенно перенёсся из ада в рай. СВОБОДА… Безмятежный, солнечный, красочный летний день проникал в его измученную душу целебным эликсиром. Каждый вдох – словно взлёт к небесам на невидимых крыльях! Птичьи голоса в густой кроне деревьев. Ласковый, свежий ветерок…
И никаких мрачных, пыльных комнат. Никаких плёток и клеток. Мир выглядел так, словно всё, что выпало Нифтинису пережить за последние дни, было всего-навсего плодом его воображения. Елову захотелось мгновенно броситься к высокой ограде, и, ловко цепляясь за выступы, перебраться на другую сторону. А там – бежать со всех нифтиных (ног), голося настолько громко, насколько хватит сил. Но…
«Нет. Сомнительно, что я теперь смогу бежать достаточно быстро. Она всегда бьёт меня по нифтиным, (ногам)… Весьма предусмотрительно. Почему мы, еловы, такие маленькие и слабые?  Вот бы силу, как у людей… «Милая» хозяюшка, наверно, не спускает с меня своих хищных глаз. Одно необдуманное движение – и собаки разорвут в клочья… Надо усыпить бдительность, и всё здесь изучить. Надеюсь, у меня ещё будет шанс убежать. Надо лишь потерпеть. Не сегодня, но в следующий раз я сбегу обязательно…»
Прихрамывая, елов принялся не спеша бродить по широкому двору, словно невзначай поглядывая на ограду и рассматривая высокие деревья, которые росли к ней заманчиво близко. Мир казался безмятежным и сонным, но Нифтинис знал, что из дома за ним пристально наблюдают холодные карие глаза… От этой мысли незримая, зловещая тяжесть сдавливала сердце. Пару раз он пытался разглядеть в окнах человеческое лицо, но попытки не увенчались успехом. На улице было очень солнечно, а в огромном доме стояла стылая полутьма. Окна его казались мутными, слепыми глазами.
Прогулочным шагом, елов выбрался на тенистый задний двор. Место здесь было уединённое и по-особому тихое. Нифтинис глянул на дом и увидел, что окошко в сад выходит только одно, маленькое, на втором этаже. Окно его темницы. Елов ободрился: здесь солнце не мешало смотреть, и ему удалось увидеть, что оттуда за ним никто не следил. Надежда и желание убежать сразу же возросли. Но только он решил поближе изучить высокую кирпичную ограду, как сверху раздался голос. И принадлежал он не Насте.
- Привет, елов!..
Нифтинис так и шарахнулся от неожиданности. Поспешно задрав голову, он увидел еловиху примерно его лет. Она сидела на ограде свесив нифтиные (ноги), и улыбалась. А потом цепко ухватилась за ветку высокой яблони и в два счёта оказалась внизу! Рядом с ним, на территории Грейстанов!..
- Что ты делаешь!.. – закричал Нифтинис, - Немедленно уходи, здесь опасно!
Еловиха перестала улыбаться. Она посмотрела на его нифтиные (ноги), и её симпатичное, юное лицо стало печальным. Только сейчас Нифтинис заметил, что в некоторых местах его брюки пропитались кровью.
Еловиха подошла ближе и пристально, серьёзно взглянула ему в глаза.
- Что с тобой? Это сделала ОНА, да?.. Твоя злая хозяйка?
Нифтинис так растерялся от неожиданного появления незнакомки, что совсем поглупел. И, вместо того, чтоб немедленно прогнать еловиху, или просить её бежать в полицию, продолжил разговор.
- Да... Моя прохозяйка. Настя Грейстан. А откуда ты знаешь?..
- Бедняжка, тебе надо бежать! Немедленно! Иначе… Иначе с тобой произойдёт то же, что и с ТЕМ еловом.
- С каким?..
Лицо еловихи было тревожным, бледным и печальным. От прежней улыбки не осталось и следа.
- Раньше у неё уже был елов. Мы с ним дружили.
- Я подозревал, что я не первый пленник. Но что стало с другими, куда они делись?
- Они… УМЕРЛИ.
Теперь еловиха говорила совсем уж тихо, а в синих глазах её темнел холодный ужас.
- Ч…ЧТО?!.
Еловиха наклонила к нему голову очень близко и зашептала, словно делилась большой и страшной тайной:
- Она, когда наиздевается над еловом, УБИВАЕТ его. БЕГИ!.. Беги, бедный елов, пока не поздно!!! Дёргай отсюда прочь!!!
- Как же мне бежать?.. – сказал растерянный Нифтинис, глядя на еловиху, - Посмотри: я ранен. А она то и дело смотрит в окно, и сразу заметит, если я перелезу через ограду. Бросится в погоню… А на таких нифтиных (ногах) я не смогу далеко убежать. Как тебя зовут?
- Нэлис…
- А меня – Нифтинис. Слушай, Нэлис… Немедленно перелазь обратно через ограду, и сматывайся сама. В любой момент Настя может обнаружить нас, и тогда спустит на тебя собак. Пожалуйста!.. Беги, и обратись в полицию!!! Расскажи, что я здесь, в плену! Сегодня же... Прошу тебя… Мне очень страшно за нас обоих, и я мечтаю вырваться из лап Грейстан как можно скорее. Как хорошо, что мы встретились!
- Тот, другой её елов, был младше, чем ты. И он тоже мечтал убежать. Ах, как отчаянно он хотел спастись! Но, думаешь, я уже не была в полиции? Они не хотят слушать… Правда, как-то раз всё-таки пришли сюда с ордером на обыск… Не знаю, мне ли благодаря, или соседи заметили что-то странное?.. Я с нетерпением ждала, что злодеев разоблачат, засадят, куда надо, а пленника – спасут! Но…
Но с тех пор я больше не видела того елова. А в доме Грейстанов всё осталось без изменений. Только Иксиль бесследно исчез, словно никогда здесь и не жил…
- Вот чёрт, - пробормотал Нифтинис, чувствуя, как холодеет его сердце от страха, - Вот, значит, что стало со всеми, кто когда-то оказывался у неё в плену! Знаешь, я передумал. Будь что будет!.. Я рискну уйти сейчас же, вместе с тобой!
- Быстрее, - сказала Нэлис, - Торопись!..
Ловко цепляясь за ветки яблони, подруга бывшего пленника Насти Грейстан легко взобралась на ограду и исчезла за ней. Нифтинис последовал её примеру, но ему было тяжелее: боль и слабость давали о себе знать. Когда елов почти оказался наверху и был опьянён свободой, ветка неожиданно надломилась под его весом, и он шумно упал вниз… В этот же миг раздался свирепый рык Ильи, садовника Грейстанов.
- Ах ты, мерзавец!!! Хотел удрать??? Я тебе щ-щ-щас!..
Охваченный паникой, Нифтинис вскочил с земли и снова бросился на яблоню, но Илья уже был рядом, и одним рывком сорвал его с дерева, как котёнка. Всё было кончено.
- Дрянной малец!.. – задыхаясь от быстрого бега и обдавая Нифтиниса зловонным дыханием, проревел садовник прямо ему в лицо, - Хорошая попытка. Но мы, знаешь ли, не слепые… Посмотрим, что теперь скажет тебе твоя хозяйка. Думаю, кого-то ждёт не слабая трёпка!.. Надеюсь, она прибьёт тебя. Пойдём!
Он поставил елова на землю и грубо потащил к парадному входу, где мрачная от злобы Настя Грейстан уже ждала их с плёткой в руках. Нифтинис рванулся из рук Ильи изо всех сил, но попытки эти были жалки и тщётны: крупный мужчина удерживал его, даже не напрягаясь. Елов подумал: видела ли прохозяйка его новую подругу?.. Злые глаза Насти издалека казались чёрным стеклом, поблёскивающим, как острые осколки. Рот её был перекошен. По щекам катились слёзы.

Глава четырнадцатая
Словно добрая мамочка

- Ты обещал мне, что не сбежишь!!! – взревела девочка, когда они приблизились, и нанесла удар плёткой так быстро, что елов не успел опомниться, как уже лежал на земле, - Как ты мог меня обмануть, ГНИЛОСТНЫЙ КУСОК ТУПОЙ, БЕЗМОЗГЛОЙ ЕЛОВЯТИНЫ?.. Я поверила тебе!!!
Она снова ударила, но Нифтинис успел откатиться, и плётка врезалась в газон рядом с его лицом. Вместо страха он испытал облегчение: похоже, Нэлис никто не видел.
- Я была к тебе так добра… - сокрушаясь, в истерике рыдала Настя, - Ты надурил меня, надул!!!
- Нет, всё было не так! – попытался выкрутиться Нифтинис, - Я не собирался убегать!
Но тут же смолк, увидев её страшный, полный холодного безумия взгляд.
- Я САМА, ИЗ ОКНА ВИДЕЛА, КАК ТЫ ПОЛЕЗ НА ЭТО ЧЁРТОВО ДЕРЕВО РЯДОМ С ОГРАДОЙ! – возопила Грейстан дрожащим от ярости голосом. Её крик был похож на рёв раненого зверя, - Илья, тащи его в дом!!!
Мутные глаза мужчины были усталыми и злыми. Увидев, что елов лезет на яблоню, садовник не на шутку испугался. Ведь если пленник окажется на свободе, и Грейстанов будут судить, он попадёт за решётку вместе с ними, как соучастник. Теперь Илья ненавидел Нифтиниса так же сильно, как Настя.
- Хватай его. Давай, давай!.. Он провинился!!!
Угрюмый садовник, от которого мерзко разило перегаром и давно немытым телом, вцепился в елова своими громадными, волосатыми ручищами, в два счёта поставил на нифтиные (ноги) и грубо поволок в дом. Ещё немного – и Нифтиниса затолкали в клетку. Глядя на него, размазывая слёзы по щекам, Настя Грейстан злобно улыбнулась, оскалив свои кривые зубы.
- Ну, всё, птенчик... Ты сильно разозлил меня… ОЧЕНЬ СИЛЬНО! Поверь, теперь я сделаю всё, чтобы ты раскаялся в этом. Я уже почти простила твоё поведение в магазине, ты даже стал мне нравиться!.. Но теперь я поняла, что ты такой же, как все. Всего лишь ТРУСЛИВОЕ, ЛЖИВОЕ, НЕБЛАГОДАРНОЕ НИЧТОЖЕСТВО, мечтающее удрать при первой возможности. Забудь об обеде и ужине!..
Нифтинис сжался на полу клетки в комок и тихо заплакал. Дверь его темницы с шумом захлопнулась, и он остался один.
«Она убьёт меня, – подумал елов, - Я никогда не выберусь отсюда!!!»
Израненные нифтиные сильно болели. Ни йода, ни бинтов у него не было. Впервые Нифтинису показалось, что для него теперь всё закончилось… Если Нэлис права – его ждёт смерть... «Она, когда наиздевается над еловом, УБИВАЕТ его». О, небо. Неужели это правда?! Неужели Грейстаны, ко всему прочему, ещё и убийцы?..
Нет. Возможно, Нэлис ошиблась. Просто тому Иксилю повезло, и он сбежал. А она подумала, что его убили.
Успокоив себя таким образом, Нифтинис вытер слёзы и в который раз опробовал прочность железных прутьев своей клетки. Ни один не шатается. Раздвинуть их он тоже оказался бессилен. Не выбраться…
День и вечер длились мучительно долго. Пленник изнывал от тоски и страха. Даже не походишь, не погуляешь по этой маленькой, грязной комнатке с голыми стенами. Сидишь за решёткой, словно зверь или преступник. Он то и дело думал о Нэлис, представлял, как она побежала в который раз дёргать давно купленных хранителей порядка, как они ухмыляются и выгоняют её, говоря при этом, что Грейстаны – честные, законопослушные граждане, а у неё – просто слишком развитое воображение. Ух, чёрт. Живя сначала в лесу, а после – в стенах Дома Елова, Нифтинис и не подозревал, сколько в мире смуты и жутких вещей. Большинство его сверстников страдают от неразделённой любви и пишут трагичные стихи о том, что «жизнь – боль». Ему бы сейчас их печали… Почему, за что ему выпало ТАКОЕ?
Еды сегодня он больше не получил, как ему и обещали. Засыпать пришлось натощак.
Наступившее утро было хмурым и пасмурным. За окном накрапывал мелкий холодный дождь. Серые тучи скрыли солнце.
Нифтинис очнулся ото сна, в котором он жил с дочкой лесничего и был свободен и счастлив. К ним в гости пришли Иснид и Света, а потом и Элиза со своей новой хозяйкой. Весёлая компания сразу же принялась играть и шутить. А Нифтинис рассказал им, как раньше жил с прохозяйкой, у которой были кривые зубы и совсем уж перекошенная, ненормальная психика. Друзья искренне ему посочувствовали и выразили облегчение, что смелой еловихе Нэлис удалось привести в дом Грейстанов наряд полиции, который и освободил его. Настю поместили в лечебницу, а её родителей – в тюрьму. И теперь Нифтинису ничего-ничего не угрожает. Его новая хозяйка Оксана поделилась мнением, что из Нэлис получится для него хорошая жена, с чем он сам был полностью согласен. Нэлис тоже присутствовала во сне, и Нифтинис только теперь понял, какая она красивая…
Сон был таким правдоподобным, настолько реалистичным, что Нифтинис испытал шок, когда проснулся и вспомнил, что ничего этого на самом деле не случалось. Он – по-прежнему пленник, а Грейстаны – целы и невредимы. И никакое правосудие не восторжествовало, а Нэлис и след простыл…
Звук льющего за окном дождя был холоден и монотонен. В коморке, где держали Нифтиниса, стало ещё тоскливее. Темно, сыро, холодно… И вдруг елов услышал, как Владислав Игнатович и его жена Наталья Викторовна говорят о Насте. Кажется, их комната находится где-то недалеко, тоже на втором этаже. Из разговора Нифтинису удалось понять лишь то, что взрослые собрались везти дочь к врачу, (этой ночью у неё был приступ: из-за того, что Нифтинис пытался вчера сбежать, у Настеньки сдали нервы.)
Потом во дворе завелась машина, и, хрустя гравием, выехала со двора прочь, увозя с собой всю семью чертей.
Нифтинис приободрился. Он ведь каждую минуту боялся, что в комнату войдёт прохозяйка и снова начнёт его мучить. Но через какое-то время елов уже жалел, что её нет. Кушать хотелось так сильно, словно желудок разросся до гигантских размеров и заполнил собой всё тело. И теперь внутри было пусто-пусто. Ещё немного – и Нифтинис растворится в этой пустоте, проглотив самого себя.
Дождь шумел. Минуты капали. Голод только нарастал.
И вдруг он услышал крик. С улицы. Мучительно знакомый голос показался нереальным…
- Нифтини-и-ис!.. Ни-ифти-ини-и-и-ис!!!
Да это же Нэлис! Она вернулась!..
Елов отчаянно заметался в своей темнице, но не мог даже подойти к окну.
- Я здесь! Зде-е-есь!!! – закричал он со слабой надеждой, что подруга услышит. И она услышала. Он вдруг увидел длинную лестницу, которую приставили к окну его каморки!.. Ещё немного – и безрассудно смелая еловиха взобралась к нему в комнату. Вчера, карауля Нифтиниса, Настя Грейстан открыла это окно и забыла его закрыть.
Мокрая, взволнованная Нэлис подбежала к клетке.
- Ах, бедняжка! В клетке, как Иксиль!..
- Ты сумасшедшая!.. – испуганно воскликнул Нифтинис, - Тебя мог заметить садовник! Он такой же псих, как они!
Синеглазая Нэлис улыбнулась. С её волнистых, белых волос капала вода.
- Отметается, Нифтинис. Илья в глубокой отключке, спит в обнимку с родной бутылкой. Кажется, он собственную маму бы на неё променял… А Грейстаны, я видела, уехали. Повариха и уборщица тоже отсутствуют. А если и вернутся – эта комната закрыта на замок, ключ – у твоей прохозяйки, сам знаешь.
- В этом доме есть ещё и повариха? И уборщица?
- Да. Больше прислуги Грейстаны не держат.
- Откуда ты знаешь?
Нэлис погрустнела.
- Я же общалась с Иксилем, пока он был… Жив. Иксиль довольно долго прожил у этих психопатов. Клетка закрыта?
Ответом ей было грустное молчание. В красивых глазах еловихи на миг сверкнули отчаянье и гнев.
- Ну да, конечно!.. – сказала она, всё же попробовав сорвать тяжёлый замок, - Если б только ты не был заперт, мы бы дёрнули. Вот, я принесла кое-что… Ты, наверно, голоден. Бедняга Иксиль всегда недоедал. Бывало, Грейстан не кормила его сутками… Он был худой, как трость.
Только теперь Нифтинис увидел, что в руках она держит небольшой пакет. Глаза его жадно загорелись. Нэлис извлекла хлеб, сыр, фрукты и немного ветчины. Плюс – бутылочка сока.
- Съешь всё, - сказала она, - Мало ли, когда она покормит тебя в следующий раз.
- Ты… Такая… Добрая, - сказал Нифтинис, застенчиво опуская глаза, - И красивая…
- Ешь, ешь! Вдруг они скоро вернутся?
- Да, ты права. И тебе здесь долго задерживаться нельзя. Нэлис, я очень счастлив, что ты пришла… Но одновременно я ещё и сержусь. Нельзя подвергать себя такому риску! Ты говорила с полицейскими?
Синие глаза Нэлис опять потемнели от горечи и гнева.
- Да. Меня в участке давно уже все знают.
- И?.. Какой результат?..
- Ничего. Они отмахиваются от меня, как от назойливой мухи…
- Чертовщина!
Они помолчали. Нифтинис активно уминал свой обед. Дикая сосущая внутренняя пустота постепенно усмирялась.
- Твоя прохозяйка – псих, - сказала Нэлис, - Я точно знаю, что она убила бедного Иксиля. После того, как он пропал, я улучшила момент и пробралась сюда в очередной раз… Клетка была пуста, а в углу валялась одежда моего друга! И рубашка, и джинсы оказались пропитаны кровью… Со сжимающимся сердцем я схватила рубашку Иксиля и побежала в участок. Отдала им улику… Но, видимо, всё зря. Они куплены Грейстанами с потрохами! Тем более, что тела Иксиля не нашли.
Потом она взглянула на похолодевшего от страха Нифтиниса, и извинилась.
- Прости. Я не хотела. Ты уйдёшь отсюда, клянусь! Мы обязательно что-нибудь придумаем.
- Надеюсь...
- ОБЯЗАТЕЛЬНО!!!
Нэлис протянула руку, и Нифтинис сжал её в своей. Их глаза встретились.
- Будь осторожна, Нэлис. Ты не должна оказаться в этой клетке рядом со мной.
- Не бойся. Я не дурочка.
- Спасибо тебе. За всё. Но лучше я поголодаю, чем ты будешь подвергать себя риску.
В синих глазах Нэлис появилось упрямство.
- Посмотрим.
- Нет, я серьёзно! Проникнуть внутрь змеиного гнезда – уже слишком.
Нэлис молчала.
Нифтинис вздохнул.
- Ты мне сегодня снилась… - признался он, спустя время. И тут же встретил удивлённый взгляд красивых глаз.
- Правда?
- Ага. Так, будто бы я на свободе, живу с хорошей хозяйкой и она говорит, что из нас получится отличная пара…
Снова молчание. Теперь – смущённое, застенчивое.
За окном послышался хруст гравия.
- Они вернулись. Беги, беги!..
Через пару секунд Нэлис и след простыл. Лестница за окном исчезла. Нифтинис услышал поднимающиеся на второй этаж шаги, и мгновенно свернулся в своей клетке клубком, притворяясь спящим: «Ничего не было. Никакая Нэлис ко мне не приходила, и никто меня не кормил. Всё это время я спал».
Пусть злодеи думают именно так.
Вся семья была в сборе: он отчётливо слышал голоса мужчины, женщины и их дочки. Они поднялись на второй этаж и разговаривали где-то недалеко от его темницы. Нифтинис ловил каждое слово.
- Ну как, Настя, ты запомнила, что тебе говорила Виолетта Андреевна? – это голос Натальи Викторовны, матери его прохозяйки. Очень ласковый.
- Да. Моё сердце должно быть добрым и мягким. Нельзя обижать ни щенка, ни котёнка. Такой красивой девочке, как я, жестокость не к лицу, - Настя. По голосу нельзя сказать, что она прибывает в лучшем расположении духа.
- А ещё?
Фырканье. Настя Грейстан с трудом сдерживается, чтоб не послать свою мамашу к чертям.
- Я должна принимать таблетки, - угрюмо буркнула девочка.
- Вот и правильно, солнышко, - Наталья Викторовна была удовлетворена, - Утром, в обед и вечером. Не забудь выпить одну перед сном! Это только для твоего блага. Я люблю тебя.
- И я тебя, мамочка, - прорычало «солнышко», скрипя кривыми зубами.
Стук каблуков – вниз по лестнице. Женщина ушла. Владислав Игнатович и Настя остались вдвоём.
- Как твой новый елов? – спросил отец, - Тебе ещё хочется сделать ему больно за то, что он пытался вчера сбежать?
Молчание.
- Я понимаю, дочка: тебе это всё не нравится. Не нравится мама, не нравится Виолетта Андреевна… Но кое в чём их можно послушать. Даже я считаю, что тебе не мешает стать мягче. Попробуй побыть ему ХОРОШЕЙ хозяйкой. Хотя бы один день! Не бить, выпустить из клетки, показать дом… Позволить поесть с тобой за столом и уложить его спать в нормальную постель.
Презрительное фырканье.
- Папа, еловы умнее, чем животные! Когда ты наконец поймёшь!.. Они скользкие, у них в головах – хитрые мозги. Оказавшись вне клетки, он улучшит минутку и сразу же махнёт за ограду, в город! Как это уже почти случилось вчера…
- Не думаю. Если кошку гладить и хорошо кормить, она не сбежит.
«Кошку»?.. – в изумлении подумал Нифтинис, - Он правда не видит разницы между еловами и домашними животными?!»
Настя Грейстан, очевидно, тоже была в шоке. И с трудом удержалась, чтоб не назвать своего папочку идиотом.
- Причём тут кошки!!! Этот еловишка уже давно смекнул, что попал не в рай! У них хорошая память, и он не забудет всё так быстро. Папа, это не проканает! Уложишь его спать в комнату без замка – и утром обнаружишь пустую кровать!
- Не думаю, Настя. Тебе кажется. Послушай меня... Сегодня я хочу увидеть этого елова с нами за одним столом. А мама приготовит ему комнату. НОРМАЛЬНУЮ комнату. И брось эти выражения! «Проканает», «еловишка»… Что это за слова? Воспитанной девочке не к лицу так говорить. Это ты от Ильи набралась? Твоя речь должна быть интеллектуальной.
Нифтинис слушал – и обмирал от удивления. Есть с Грейстанами за одним столом?! Другая комната!!? Он не знал эту Виолетту Андреевну, но уже наполнился к ней благодарным обожанием. Если не на Настю, то на её предков врачу воздействовать удалось.
- Если не хочешь, чтоб от тебя сбегали – будь хорошей. Будь доброй, Настя! Всё просто.
Шаги – вниз по лестнице. Тишина.
Нифтинис с замиранием сердца ждал, что будет дальше. И вдруг дверь его темницы открылась. На пороге появилась Настя…
Минуты две он смотрел на неё с любопытством. Прохозяйка вернулась явно какая-то не такая. В спокойных глазах – сонливость и безразличие, взгляд потухший и почти что равнодушный. Двигалась она вяло, словно уже выпила какую-то таблетку. Скорей всего, так оно и было.
- Привет, хомячок, - небрежно бросила девочка, и сняла с шеи ключ, - Как прошли ночь и день?.. Вылась давай. Мои придурочные родители немного не в себе. Так что сегодня я буду… Добрая.
Последнее слово она выплюнула, словно грязное ругательство. Клетка была открыта, и Нифтинис оказался на свободе. Постоял, переминаясь на нифтиных (ногах), робко взглянул Грейстан в глаза.
- Идём в душ, - коротко бросила она, и пошла к двери. Нифтинис поплёлся следом. 
- Включи воду. Мойся, - приказывала Грейстан.
Нифтинис вымылся.
- Вот, на. Это новая одежда. СОВЕРШЕННО новая, и очень дорогая. Папочка раскошелился специально для тебя. Как там твои раны? Ха, нифтиные похожи на ноги зебры. Все в полоску. Хороша плёточка, правда?.. Одевайся. И не вздумай показывать свои раны моей мамочке.
Елов оделся в новую, приятно пахнущую одежду, просторную и мягкую. Модненькая футболка с картинкой на груди, стильное, светло-розовое трико. Кроме того – ему дали тапочки!.. Мягкие, красивенькие, специально для того, чтоб ходить по богатым коврам дома Грейстанов.
Настя взирала на всё это без удовольствия, но и без злости. Казалось, ею прочно овладели дремотная лень и безразличие. Даже привычной плётки она с собой сегодня не носила.
- Закончил? Хорошо. Теперь пойдём вниз.
- Зачем? – осторожно спросил елов.
- Жрать. Тьфу! То есть ужинать. Мамочка и папочка желают тебя лицезреть, и видеть за одним с нами столом.
- А ты… ТЫ этого не хочешь?
В карих глазах блеснуло вялое раздражение.
- Слишком много вопросов. Не вздумай рассказывать мамочке, что я тебя била.
Они спустились на первый этаж, вошли в огромный, богато обставленный обеденный зал. Техники здесь была тьма. Даже телевизор под потолком встроен в стену. Молодая светловолосая девушка в весёленьком фартуке сервировала стол. Владислав Игнатович внимательно смотрел вечерние новости.
- С прислугой не болтать, - прошипела Настя, - Это – Катька. Она готовит и накрывает на стол. Ещё есть Верка. Полодрайка. Ну, Илью ты уже знаешь.
 Нифтинису ещё никогда не представлялось бывать в таком обеденном зале.  Его сердце невольно залюбовалось предметами уюта и быта.
- Ну, что стоишь?.. – шикнула Настя, толкая елова к уже почти накрытому столу, - Садись!
Нифтинис тихо опустился на мягкий диванчик тёплого медового цвета. Поймал на себе внимательный взгляд Владислава Грейстан. Мужчина непринуждённо улыбался. В его глазах трудно было что-либо прочесть.
- Привет, Иксиль. Или… Как там тебя?
- Нифтинис.
- Нифтинис! Да, точно. Маленький беглец. Жаль, что пришлось привести тебя в нашу семью силой. Ну, что скажешь? Как тебе Настя?..
Елов оглянулся и увидел, что прохозяйка ушла. Её папаша ждал ответа. Нифтинис не знал, что и сказать.
«Этот человек спокойно смотрел, как его дочь лупила меня плёткой. Кроме того, он сам же меня и похитил. Засадил в эту чёртову клетку. Видел, что со мной сделала прохозяйка, когда я нарисовал «плохой» портрет… Нет, с ним не стоит откровенничать».
- Я думаю… Думаю, что Настя – достаточно строгая хозяйка, - осторожно сказал он, воздерживаясь от подробностей.
Мужчина довольно хмыкнул.
- Да, она такая, моя дочь! Согласен. Не хочешь ли поужинать с нами?
Нифтинис взглянул на дымящиеся, ароматно пахнущие кушанья, и сглотнул слюнки.
- А… Можно? Правда можно?..
- Ну да. Мы же семья, разве забыл?
«Дурдом, - подумал Нифтинис, - У них ремиссия?.. Решились перевоспитать свою дочь... Хорошо б у них это получилось!»
Пришли Настя и Наталья Викторовна. Заняли за столом свои места. Повар Катя удалилась.
Нифтинис ощущал себя не в своей тарелке. Семья чертей сияла улыбками и лучилась добротой! Ни дать ни взять, настоящий семейный обед. Все друг друга любят, никто никого в клетке не держал… Интересно, что бы сказала Нэлис, увидь она сейчас всё это?
Нифтинис воровато приступил к еде. Достаточно плотный ужин, целый обед. На первое –восхитительный домашний суп, сваренный на курочке. На второе – какое-то сложное блюдо из рыбы. Елов работал ложкой и даже забыл, где находится. Точнее, старался не думать об этом.
- Нифтинис? – ласково обратилась к нему мать Насти, - Будешь компот? Или, может, сок?
Елов покосился на свою прохозяйку. Та молча работала челюстями, и её непривычно спокойное лицо не выражало никаких эмоций.
- Д-да. Сок, наверное… Если можно…
- Настя? Ты слышала? Налей своему елову сок. Поухаживай за ним, как мама, или старшая сестрёнка. Как хозяйка.
Настя Грейстан встретилась с ним взглядом. Холодные, равнодушные глаза. Только кривая, секундная ухмылка выдала наличие хоть каких-то эмоций. Девочка встала, достала из гигантского, под потолок, холодильника банку с соком, и наполнила бокал Нифтиниса. Красивый бокал… У него даже в Доме Елова такого не было.
- Пей на здоровье, Нифтинис, - ласково сказала прохозяйка, возвращаясь на своё место. Нифтиниса так и передёрнуло от незнакомых интонаций в её голосе. Всё равно, что встретить крокодила, который вдруг улыбнётся тёплой, дружественной, совершенно не хищной улыбкой и даже предложит покататься на его спине.
«Она первый раз назвала меня по имени».
Мило улыбаясь, Настя Грейстан пила компот и вяло ковыряла ложкой в стакане с мороженым. Абрикосовое. Со сгущёнкой и мармеладом.
- Может, и тебе хочется десерта?
Оказывается, она заметила, что он следил за ней. Но в голосе Насти не было и тени раздражения.
Елов заёрзал на своём месте, каждым нервом ощутив нарастающую опасность. Чем тише омут, тем крупнее черти в нём завелись. Шестым чувством он знал, что добром эта акция милосердия не кончится. Не может его прохозяйка так измениться за один день. Но…
«А может, всё это правда? – с надеждой подумал он, - Вдруг доктор прописал ей хорошие таблетки, и теперь эта девочка выздоровеет?»
- Нет, спасибо.
- Как пожелаешь, - спокойно, равнодушно сказала Настя.
За окном почти стемнело. Ужин закончился и вернулась Катя, чтоб собрать и вымыть грязную посуду. Нифтинис поймал на себе её удивлённый взгляд. Очевидно, девушка не знала, что в этом доме живёт елов. Не мудрено, ведь его всё время держали взаперти на втором этаже.
«Она не имеет представления об увлечениях дочки Грейстанов, - сообразил Нифтинис, - Возможно, согласится помочь, если попросить её».
- Пойдём, Нифтинис, - мурлыкнула неузнаваемая Настя, - Вымой руки, и пойдём играть.
Играть?!.
Он послушался, вымыл руки и последовал за Грейстан в её покои. Вот так апартаменты!.. Одиннадцатилетняя девочка одна спала на роскошной двуспальной кровати. От обилия мягких, пластмассовых и электронных игрушек ломились шкафы. Добра здесь хватило бы на пятерых!
На столике рядом с кроватью лежали лекарства. Настя Грейстан выдавила на ладонь какую-то пилюлю, но, вместо того, чтоб сунуть в рот и запить приготовленным стаканом воды, отправилась в туалет. Зашумела спускаемая в бачке вода… Нифтинис понял, что девочка не послушалась своих родителей и глубоко начихала на лечение. Плохо…
К вечеру Настя избавилась от своего непривычного оцепенения. Лицо снова стало живым. Наверно, действие обеденной таблетки закончилось, а вечернюю она только что смыла в унитаз.
Не смотря на видимую свободу, Нифтинис по-прежнему чувствовал себя пленником.
- Ну? Что стоишь? – мягко улыбнулась «новая» Настя, - Присаживайся на ковёр, или, вон, на кровать… Куда хочешь. А я принесу игрушки, и будем играть. Как обычные дети. Правда, забавно? Я никогда ещё не пробовала быть хорошей хозяюшкой. То есть такой, от которой не сбегают. Оказывается, это весело… Не находишь?
Нифтинис послушно уселся на мягкий ковёр. Настя Грейстан притащила несколько кукол и игрушечную одежду. Села напротив елова, скрестив ноги. Оторвав одной кукле голову, нарядила её в платье. Вернула голову на место.
Нифтинис с трудом верил в происходящее. Чтоб не навлечь случаем гнев, тоже взял в руки какого-то голенького пупса и натянул на него штаны.
- Это Вася. Вася-Василёк, - сказала Настя, - А это – Ксюша. Сейчас мы будем их УБИВАТЬ.
Нифтинис вздрогнул и поднял на девочку свои тревожные глаза. «Убивать»… Сказано с такой простотой и беспечностью, как например, «кормить». В который раз Нифтиниса окатило волной ледяного ужаса. Вспомнилось, что рассказывала ему Нэлис об Иксиле. Судя по случайной путанице имён, которую допустил Владислав Игнатович, раньше здесь и правда жил какой-то Иксиль. А потом Нэлис нашла его окровавленную одежду…
Только теперь Нифтинис заметил, что тело его пупса всё истыкано каким-то острым предметом. Иголка? Ножницы?.. Елов судорожно сглотнул. Настя наблюдала за ним с весёлым любопытством. Её глаза увлечённо блестели. Улыбка казалась доброй и совсем нормальной.
- Не хочешь? Не нравится, да?
- Н-нет, - Нифтинис никогда в жизни не заикался. Но здесь это стало происходить с ним довольно часто, - Давай лучше построим им домик. Из конструктора.
- Ха-ха-ха! «Домик»… Как скучно. Нет, лучше клетку. Держать их в клетке будет веселее и правильней.
Нифтинису остро хотелось отказаться от игры. Но он не смел.
- Тоже не нравится? Ага, понятно. И что ты тогда предложишь?
- Ну-у… Можно их покормить из игрушечной посуды. Потом – уложить в кроватки и накрыть одеялом, чтоб спали… - робко сказал елов.
- Ха-ха-ха!.. – звонкий смех девочки напоминал колокольчик, - Чтоб они УБЕЖАЛИ от нас, да? Мы оставим их без присмотра на всю ночь, а утром – фьють!.. И кровати пустые.
На дне весёлых, золотистых глаз Насти плескалась тьма. Та самая, в которой жила её душа.
- Ладно. Не будем играть вообще. Пусть валяются в ящике, как простые куклы. А мы пойдём укладывать тебя спать в твоей новой комнате. Хочешь?
- В моей… Комнате?
- Ага. В той, которую приготовила для тебя моя мамочка. Пошли.
Елов покорно поднялся и последовал за Настей. В роскошных покоях дома Грейстанов горел мягкий свет. Непонятная тоска сжала сердце. У этих людей есть всё! Всё для красивой, нормальной жизни. Прекрасные условия, чтоб развивать в себе какие-то таланты, осуществлять лучшие стремления, делать добро!
А вместо этого их дочь сидит в своей комнате и «убивает» кукол. Держит в клетке живого елова и получает больное удовольствие от жестокого обращения с ним. И никакие деньги не способны излечить её помрачённого рассудка…
Глядя в спину своей тюремщице, этой малолетней живодёрке, Нифтинис подумал о том, что мог бы попробовать неожиданно напасть на неё. Пришедшая мысль была очень навязчивой, но елов с сожалением отказался от неё: Грейстан была крупнее и сильнее его в два раза. У него ничего не выйдет.
Они прошли мимо его темницы и оказались в небольшой, но уютной и чистой комнатке. На полу здесь лежал снежно-белый ковёр, окно было занавешено красивыми серебристыми шторами, с потолка, из красивой люстры, лился приятный свет.
«МОЯ КОМНАТА?..»
- Нравится, Нифтинис? Теперь это всё твоё. Видишь, какая я добрая?
- Да, ты добрая, - осторожно подыграл елов, - Мне даже перестало хотеться убежать. Здесь красиво, уютно. Можно мне ночевать в этой комнате, раз она моя?
В тёмных глазах Насти Грейстан мелькнула насмешка. Но – лишь на миг. Потом она снова надела на лицо эту непривычную маску ласковой и милой хозяйки.
- Конечно!.. Это всё твоё! В шкафу – новая пижама. Будешь в ней спать. Устал?
Нифтинис подумал, что впервые ему выдался идеальный шанс для побега. Только бы остаться в этой комнате одному, дождаться, пока в доме все уснут, и бежать в ночь без оглядки. Хоть убей – не верил он в этот спектакль. И вовсе не собирается эта девочка измениться. Просто она придумала новое развлечение. Очень скоро Нифтинис опять будет корчиться под ударами плётки и сидеть в клетке, как животное.
- Да, устал, очень, - притворно зевнул елов, делая сонное лицо, - Можно я лягу?
- Ха-ха-ха! И ты ещё спрашиваешь! Конечно, можно! Сейчас, подожди только, пока расправлю для тебя постель.
Настя Грейстан расправляет ему постель!.. Нифтинису казалось, что его глаза наблюдают настоящее чудо, и он был недалёк от правды.
- Всё, готово. Переоделся? Отлично. Теперь ложись.
Новая пижама приятно пахла. Постель – настоящее королевское ложе после нескольких ночей, проведённых в клетке. Елову казалось, что матрас набит чем-то сказочным и готов подбросить его до небес, где ангелы подхватят Нифтиниса на руки и будут баюкать, как младенца самого Господа Бога. Подушка и одеяло довершали райское блаженство.
Как настоящая любящая хозяйка, Настя Грейстан присела у его кровати на стул и ласково улыбалась.
- Чудно, правда? Мамочка сама выбирала постельный комплект.
Нифтинис удивился объявшей его сонливости. Настя погасила верхний свет, а вечерний был таким мягким, что невольно навевал желание закрыть глаза. Кажется, уже целую вечность елов так славно не ужинал и не лежал в нормальной постели...
- Хочешь, я тебя приласкаю? Буду лежать рядом, пока ты не заснёшь. Словно добрая мамочка. А?
Спать. Очень хочется спать. Нифтинис испугался собственного желания так сильно, что чуть не вскочил. Но всё же остался лежать, отчаянно убеждая себя бороться с окутывающей сознание дремотой. Сомнений в том, что прохозяйка подсыпала ему в сок каких-то снотворных таблеток, уже не осталось.
А Настя откинула одеяло, сбросила тапочки и залезла к нему в постель. Веки Нифтиниса сделались тяжёлые претяжёлые. Лицо прохозяйки было теперь совсем рядом, её рука нежно поглаживала его по голове, вороша волосы, а второй она приобняла его, словно ребёнка. И не было сил, чтоб возразить. Да и не хотелось… Весь страх куда-то исчез. Безрассудный покой захватил в плен.
«Вот так я и мечтал, - подумал Нифтинис с угасающей в сонном сознании грустью, - Желать друг другу с хозяйкой «спокойной ночи», слушать сказки, которые она б мне читала, чувствовать себя любимым и защищённым… Ах, как хорошо. Как уютно…»
И он заснул, прижимаясь головой к тёплой груди девочки, которую ещё недавно боялся, как огня. Причём боялся заслуженно и обоснованно. А Настя ласкала и гладила его, как ребёнка. Нежно, с любовью… И только огромный плюшевый мишка, обосновавшийся в кресле в углу комнаты, стал свидетелем того, как в её руке зловеще блеснул кухонный нож…

Глава пятнадцатая
Риск и последствие

Настя Грейстан не смогла простить ему его попытку побега. Дерзкая, возмутительная, наглейшая выходка!.. И это после того, как она дала ему подстилку?.. После того, как она разрешила целый день пробыть не в клетке, и кормила его почти вкусной едой?!
Девочка была шокирована и разочарована. В тот же вечер, заперев Нифтиниса в клетке, она сначала долго придавалась унылым и злым мыслям, а потом приняла решение: жестокое, но, как ей казалось, справедливое. Обеспокоенный её мрачным, замкнутым состоянием, (весь вечер Настя стремилась к уединению и избегала общения), отец поинтересовался, о чём она думает. Настя сказала, что хочет УБИТЬ Нифтиниса…
Увы, но такое желание посещало дочь Владислава Игнатовича не впервые. Он покупал ей елова, иногда – еловиху, и сначала девочка «играла» с ними (если вообще уместно применять это определение к периодическим избиениям, издевательствам и содержанию в ужасных условиях), а потом, спустя какое-то время, он находил их МЁРТВЫМИ.
Нельзя сказать, что Владиславу Игнатовичу нравился такой исход, и что он хотел бы стать его свидетелем снова. Поэтому, едва лишь услышав от Насти признание о её решении, он сообщил об этом жене, чтоб Наталья Викторовна попыталась самым наиосторожнейшим, наиласкивающим образом поговорить с дочерью и отговорить её. Однако, затея была пустой. Настя рассвирепела, узнав, что отец сдал её матери, закатила скандал с визгами и угрозами, после чего взрослыми было решено отвезти её к врачу.
Далее последовало чудесное перевоплощение опасной психопатки в «добрую хозяюшку», но всё это, разумеется, было лишь спектаклем, разыгранным девочкой для того, чтоб усыпить бдительность своих родителей.
Настя Грейстан не прощала обид.
Настя Грейстан испытала безграничный восторг и облегчение, когда пролилась тёплая кровь несчастного Нифтиниса, обагрив его постель, пижаму и её руки…
Ударив спящего елова кухонным ножом, погрузив его широкое лезвие в тело бедняги почти наполовину, и вытащив его, с наслаждением наблюдая, как сначала широко раскрылись от боли, а потом закатились глаза Нифтиниса, она думала, что убила его.
Но он выжил. И был обязан этим Владиславу Игнатовичу: решив проведать елова в его новой комнате перед сном, отец Насти обнаружил страшную картину и яростно выругался. Рассвирепев, он грубо оттолкнул свою прибывавшую в счастливой прострации дочь и пощупал пульс у бедняги. Сердце билось, и это было неожиданно. Спасать, или нет умирающего елова?.. Владислав колебался, но всё же, что-то внутри него, заставило мужчину принять человеческое решение.
Настя Грейстан была заперта в своей комнате и насильно накормлена таблетками. Нифтинис – отвезён в больницу и срочно прооперирован. Правда о его ранении – скрыта…
Теперь Нифтинис лежал в больнице. Жизненно важные органы не пострадали, а внутреннее кровотечение остановили вовремя. Боли елов не помнил… Когда он открыл глаза, в окошко пробивались солнечные лучи. Купленная Грейстанами палата была просторной и светлой, кроме Нифтиниса здесь никто не лежал. Слабость и лекарства вынуждали его много спать, аппетита не было. Но, едва получилось встать с постели, Нифтинис, держась за стены, подполз к окну. Третий этаж, за решёткой – безмятежный, залитый солнцем город.
«Где я?.. Больно…» - подумал елов.
Ничего не понимая, он задрал рубашку и увидел бинты, под которыми обнаружил уродливый шов. Кожа была перепачкана засохшей кровью и зелёнкой. У Нифтиниса закружилась голова, и он сел на постель.
«Что за..? Она… Это сделала ОНА. Но почему-то я всё ещё жив. И я… Свободен?!»
Но его радость была преждевременной. Выйти из палаты Нифтинису не разрешили, а больница оказалась тюрьмой, почти такой же, как и дом Грейстанов, возвращаться в который елову мучительно не хотелось. Теперь он поверил Нэлис до конца. И в том, что бедняга Иксиль отправился на небеса, уже не было сомнений…
Настя Грейстан – УБИЙЦА!
Единственная ухаживавшая за Нифтинисом медсестра была заботливой и ласковой, но немногословной.
- Вы должны меня выслушать! – потребовал Нифтинис, едва увидел её в первый раз, - Вы видите, что со мной случилось?.. Это сделала моя хозяйка! Моя собственная хозяйка!!! Семья, в которой я живу… Они преступники, живодёры!
Девушка в белом халате смотрела на него с жалостью.
- Малыш… Не надо так говорить. Я уверена, у тебя замечательная семья. Всё будет хорошо.
- Что значит «всё будет хорошо»?.. – опешил елов, не веря своим ушам, - Вы не расслышали?! Меня хотели убить! Меня держали в клетке, как животное! В КЛЕТКЕ, понимаете!? Я хочу поговорить с полицией. Выпустите меня!
Он кричал и был крайне взволнован. Но всё, чего добился несчастный Нифтинис – это дополнительные уколы, от которых он стал спать. Елову никто не верил. Ни одному его слову…  Медсестра и врач были прочно убеждены, что он сам нанёс себе рану: Владислав Грейстан сумел сделать так, чтобы Нифтиниса считали психически больным! «Нашлась» даже его «история болезни». Из неё следовало, что елов страдает паранойей и галлюцинациями, преследуемый навязчивой, болезненной фантазией о том, что его якобы хотят убить в собственной семье, он склонен к побегам…
И вот, его постоянно караулили, и даже в туалет Нифтинис ходил под присмотром. Из полиции он, конечно же, так никого и не увидел. Поговорить с кем-либо кроме врача и медсестры не было возможности: Нифтинис был изолирован…
…Прошло какое-то время. Елов быстро шёл на поправку. Шов сняли, остался лишь шрам. И вот, врач радостно ему сообщил, что скоро его заберут домой... Естественно, узнав ТАКОЕ, Нифтинис сразу же (но, увы, не в первый раз), спросил, можно ли ему выйти ненадолго из палаты, размять нифтиные (ноги), и пройтись туда-сюда по улице, чтоб подышать свежим воздухом. Но, тоже не в первый раз, ему отказали. Врач и медсестра – единственные люди, которых он видел за всё время, пока лежал в этой больнице – смотрели ему в глаза, ласково улыбались и не понимали, что практически подписывают разумному существу смертный приговор.
- Я хочу в туалет, - сказал тогда Нифтинис, солгав. Как всегда, взяв елова за руку, словно ребёнка, медсестра стала сопровождать его, но в этот раз Нифтинис вырвался и понёсся по больничному коридору, что было сил… Увы, это продолжалось не долго. Он был пойман, и насильно возвращён в свою палату. Кричащего и вырывающегося, его придавили к кровати и сделали укол, от которого всё тело мгновенно лишилось способности двигаться, а сознание затуманилось. Проваливаясь в безнадёжный мрак, Нифтинис поймал себя на том, что уже не боится… Страх перерос в глухое, слепое отчаянье, в чувство обречённости и неизбежности. С чёрной тоской он вдруг подумал о том, что умереть было б не так и плохо… А может, они правы, и он просто сошёл с ума?
От впрыснутого ему лекарства, Нифтинис пребывал в прострации между сном и явью, когда за ним приехал знакомый красный джип. В коридоре, около палаты, врач беседовал с Грейстаном Владиславом Игнатовичем. Елов услышал обрывки слов: «…нужен покой, отдых, хорошее питание, забота и лекарства. Полезны прогулки на свежем воздухе. Доброта и позитивные эмоции, чтоб больной навсегда забыл свои суицидальные мысли…»
Это говорил врач. И при последних словах Нифтинис даже взмок от накатившего на него гнева: «Подонки Грейстаны!.. Всех обманули…»
Владислав Игнатович выслушивал наставления врача с видом глубокого внимания, серьёзно кивал.
- Обязательно, - сказал он, - Мы окружим Нифтиниса должным уходом и будем заботиться о его состоянии. Моя дочь, Настя, так любит этого елова! Когда он сделал это с собой… Попытался покончить с жизнью… Она чуть с ума не сошла. Но теперь мы будем ещё внимательнее к нему, чем раньше.
Потом дверь палаты открылась, и Нифтиниса силой увезли из больницы. Он отчаянно пытался сопротивляться, плакал и молил врача не отдавать его этим людям.
- Это ОНА, ОНА, ОНА меня ранила!!! ОНА хотела меня убить!.. Я не сам это сделал!!! – кричал елов. Но всё было напрасно. Мужчина в белом халате только сочувственно глядел им вслед: «Бедный елов, совсем умом тронулся…»
Грейстан Владислав Игнатович приехал за Нифтинисом один. Джип быстро нёсся по солнечным дорогам города. Ремни безопасности намертво приковали слабого елова к сиденью рядом с водителем, его тело всё ещё было тяжёлым, неповоротливым и бессильным от укола.
В машине висела тяжёлая, тягостная тишина.
- Куда Вы меня везёте? – наконец спросил Нифтинис, оставив всякие попытки сбежать. Владислав Игнатович был очень мрачен. Казалось, его угнетает какая-то тяжёлая тоска. И не удивительно: ведь Настя в тот вечер только притворилась, что послушалась его и жену. А пока Нифтинис лежал в больнице, её состояние ничуть не улучшилось… На днях, на приёме у своего «любимого» врача, Виолетты Андреевны, глядя женщине в лицо, дочка загнула такой мат, что Владислав до сих пор ощущал умопомрачительный, безбрежный стыд. А уж как была шокирована Виолетта Андреевна!..
- Домой, - бесцветным голосом сообщил мужчина, - К Насте.
- Чтоб она повторила свою попытку убить меня?..
Мрачное лицо осталось непроницаемым, как маска.
- Ты – её елов, Иксиль.
- Я Нифтинис!.. Хватит называть меня именем покойника!
- Нифтинис, - равнодушно поправился мужчина. В его голосе не было абсолютно никаких эмоций, он напоминал робота, запрограммированного служить безумию своей дочери. Потухшие глаза Владислава Игнатовича – глаза Насти – внимательно следили за дорогой.
- Ты – её елов, - повторил Грейстан, - И обязан её покорно слушаться. Если она захочет побить тебя – она сделает это. Если решит убить – убьёт. Таков её характер. И нам его не изменить.
- Вы хоть сами себя слышите?! Это похоже на бред сумасшедшего. Вы больны… Больны не меньше, чем Ваша дочь!
- Не тебе, мальчишка, рассуждать об этом. Я мог бы оставить тебя истекать кровью в тот вечер, и сейчас твой остывший труп уже бы мирно разлагался в безымянной могиле. Но я не сделал этого. Не знаю, почему. В конце концов, ты всего лишь елов…
- Я – РАЗУМНОЕ СУЩЕСТВО. Моя жизнь, мои права охраняются законом.
- Слишком много философии, хомячок… Приехали! – всё тем же бесцветным тоном перебил его мужчина, и машина завернула на дорожку, защёлкавшую гравием под её колёсами. Тот же самый двор. Тот же самый дом… Ворота за ними автоматически закрылись. Настя Грейстан, нисколько не изменившаяся за прошедший отрезок времени, подбежала к машине и жадно прильнула к окну.
- Глядите-ка, кто к нам вернулся!.. – пропела она, хищно глядя на слабого, бледного елова, - Добро пожаловать домой... Илья!!! Тащи его наверх, в клетку!
Покой, отдых, хорошее питание, забота… Врач мог бы и не утруждать себя, рассказывая всё это. Никто здесь не собирался ухаживать за Нифтинисом. В первый же день изголодавшаяся по жестокостям малолетняя живодёрка побила его просто ради удовольствия…
 
Нэлис сидела на лавочке в унылом дворе и плакала.
- Где ты, Нифтинис? Неужели она и тебя сгубила?.. Неужели и ты теперь мёртв, как бедный Иксиль?!
Нэлис помнила Иксиля живым. Худенький, болезненно-бледный, запуганный. Ещё ребёнок, но с тёмными кругами под глазами, как у старика... Они дружили. Нэлис была единственным лучиком света и надежды в его жизни! Она нравилась Иксилю, Нэлис знала это... А потом его не стало… И Нэлис до сих пор терзалась совестью, что не смогла спасти друга.
- Где ты, Нифтинис?!. – закрыв лицо руками, плакала еловиха. Теперь и этот елов пропал. И опять она не смогла ничего сделать. Она дружила с Иксилем, но с Нифтинисом, как ей казалось, дружила больше. Нифтинис был старше, чем тот елов. И, когда Нэлис смотрела на него, она чувствовала, что начинает влюбляться.
- Нифтинис… Неужели тебя больше нет?..
Со дня исчезновения Нифтиниса, рискуя жизнью, Нэлис несколько раз перебиралась через высокую ограду богатого, но зловещего дома, таскала лестницу и заглядывала в комнату, где состоялось их последнее свидание. Убогая каморка была пуста. Открытая клетка – тоже. Елов исчез…
Нэлис выжидала, пока все обитатели дома уйдут, и кричала под окном его имя. Никто не отвечал… Однажды её едва не увидел вечно нетрезвый садовник, но тогда всё обошлось.
И вот, наконец, Нифтинис вернулся. А Нэлис, ещё не зная этого, предприняла последнюю попытку его найти. Перелезла через ограду, и закричала:
- Нифтини-и-ис!.. Это я, Нэлис! Отзовись, если ты жив!..
Он сидел один в закрытой клетке, в своей прежней каморке, и вздрогнул от радости, узнав её голос. Находясь в больнице, он часто вспоминал Нэлис и думал о том, как она восприняла его внезапное исчезновение. Не попалась ли Грейстанам? Не обнаружила ли себя?.. Эти вопросы сильно волновали и беспокоили его.
- Нэлис!.. Я здесь!.. В клетке!.. – закричал елов в ответ.
За окном возникла лестница. Потом – бледное, вымученное лицо. Но как же оно преобразилось! Как засветились глаза Нэлис, когда она увидела Нифтиниса живым!..
- Нифтинис!!!
- Нэлис!!!
Еловиха проворно влезла в окно и сразу же затрясла тяжёлый, неподатливый замок на его клетке. Пыталась сбить, согнуть, сломать… Но, естественно, всё напрасно.
- Нэлис, что ты делаешь?
- Я пришла забрать тебя. Спасти!
- Но ведь ключа-то нет!
- Знаю. Но психопатка больше не носит его на шее. Ключ лежит в полке, в её комнате.
- Откуда ты знаешь?
- Следила!.. Думаешь, я забыла про тебя, когда ты куда-то исчез? Ох, Нифтинис… Как мне было плохо, как я терзалась, что не спасла тебя! Я думала, ты умер!.. Где ты был? Что она сделала?
Еловы снова держались за руки. По бледной щеке Нэлис катилась слеза. Нифтинис испугался, когда увидел, как она похудела и осунулась за время их разлуки.
- Бедная моя Нэлис… Не расстраивайся, всё позади!
- Что с тобой случилось?!
Нифтинис нахмурился. Задрал майку, показал ей шрам.
- Вот. Это сделала она! Вечером того дня, когда мы виделись с тобой в последний раз. Представляешь, выпустили меня из клетки! Нарядили, посадили ужинать с собой за один стол… Даже комнату выделили, нормальную, с кроватью!.. И Настя прикидывалась, что решила исправиться. И родители ей верили, были очень рады. А она подсыпала мне в сок снотворный порошок, или что-то в этом роде. И я заснул, как младенец, у неё на груди! А утром очнулся в больнице… Думал, что умру, но нет… Психопатка почти убила меня.
Нэлис крепче сжала его руку, и какое-то время они тихо плакали: от страха и от радости, что всё обошлось.
- Я пойду, - сказала Нэлис.
- Куда?..
- За ключом. Комната Насти Грейстан находится на первом этаже. Всё, что нужно – проникнуть туда и вытащить из полки ключ. Он лежит в её столе... Затем я вернусь, и освобожу тебя!
- Ты с ума сошла! Подожди... Нэлис!..
Нифтинис крепко держал её за руку.
- Пусти. Сегодня – или никогда! Подумай: прислуги нет, все ушли, даже Илья. Семейка чертей рванула на пляж, румяниться на солнышке. Мы в этом доме совершенно одни!!! Пусти меня!
Нифтинис боролся с сомнением и страхом, но в голосе Нэлис, в её взгляде было столько уверенности и решительности, что он поддался её уговорам.
- Это кажется слишком просто.
- Очень часто все «сложности» живут лишь у нас в головах, Нифтинис. Пожертвуешь шансом ради сомнений один раз – и будешь уступать им всегда. Послушай!.. Я знаю, что делаю. Или ты не доверяешь мне?..
- Хорошо. Хорошо, Нэлис…
Нифтинис не знал, почему отпустил её. Просто ему вдруг показалось, что именно так всё и должно быть. «Сегодня – или никогда». Ведь, расстанься они сейчас, «завтра» для него может и не наступить… В этом он убедился более чем достаточно. Отпуская Нэлис, Нифтинис чувствовал себя трусом и эгоистом.
Когда она ушла, он остался прибывать в сильнейшем возбуждении. Клетка казалась необычно тесной, клочок матраса, на котором он спал – нестерпимо жёстким. Сердце в груди билось непривычно сильно, и казалось, что вот лишь теперь он осознал, какой бывает настоящая дружба. И не только дружба… Но достоин ли он такой еловихи, как Нэлис?
Спустя какое-то время Нифтинис услышал звук разбитого стекла. Громкий звук.
«Она разбила окно на первом этаже, чтоб похитить ключ!.. Только бы мы не попались… Только бы ничего не случилось! Зачем я не остановил её?!»
Тишина. Тишина…
«Что там происходит?! Почему её до сих пор нет?.. Где ты, Нэлис?.. Давай же, выбирайся оттуда, быстрее!!!»
Беспомощный, Нифтинис взмок от волнения и переживаний. Но вдруг Нэлис, взволнованная и напуганная, снова влезла в его каморку. Ключ был у неё!..
- У тебя кровь! – испугался Нифтинис.
- Ничего. Не страшно. Поранилась об стекло, слегка… Сейчас, сейчас! Ты уже почти свободен!!!
Всё происходило, как во сне. Нэлис открыла клетку, и Нифтинис оказался на свободе. Быстро и бесшумно они спустились вниз по лестнице через окно, аккуратно отнесли её на место, а затем – бросились к высокой яблоне. Пара секунд – и еловы уже были за оградой, вне территории Грейстанов.
- Бежим!!! – дёрнула его за руку Нэлис. Он послушался, и, едва не попав под колёса машин, они перебежали дорогу и стали углубляться в незнакомые Нифтинису дворы и улицы. Ощущение свободы пьянило. Сердце выпрыгивало из груди… Неужели это происходит на самом деле?!!
- Куда мы?.. Где укроемся?!.
- У меня! Я живу с хозяйкой недалеко отсюда. С хорошей хозяйкой, мы с ней – лучшие подруги. Она не выдаст тебя… Сможем спрятаться на первое время, а потом придумаем, как уйти ещё дальше, чтоб никогда больше не встретить Грейстанов!

Глава шестнадцатая
Товарищ по несчастью
 
Еловиха Нэлис жила бедно. Крошечная квартирка, старая мебель, единственный, вечно ломающийся телевизор модели прошлого века. Но клеток здесь не было… И психов – тоже.
Хозяйку Нэлис звали Вера. Худенькая, болезненного вида девочка лет десяти постоянно заходилась в кашле, почти не вставала с постели и уже несколько лет пыталась побороть тяжёлую болезнь. Вера была доброй – сразу видно. По глазам. По тому, как она смотрела на свою Нэлис и Нифтиниса, по тому, как упросила мать разрешить Нифтинису остаться и пожить с ними некоторое время. Она любила Нэлис... А так же тех, кто был ей дорог.
Жаль, нельзя было сказать того же о матери девочки. Это оказалась угрюмая и неразговорчивая женщина. С мужем она развелась почти сразу же после рождения Веры, и с тех пор невзлюбила всех мужчин мира. Увидев Нифтиниса, только сплюнула и сказала, что Нэлис – дура. Они не стали рассказывать ей всё то, чем поделились с Верой. И мать хозяйки Нэлис осталась думать, что еловиха привела в дом своего гражданского мужа. «Надеюсь, вы не собираетесь здесь плодиться?! У меня, в конце концов, тут квартира, а не зоопарк. Ах, Верка, далась тебе эта еловиха с её нахлебником!.. Лучше бы ты кошку завела. Их хотя бы стерилизовать можно…»
Только из-за дочери эта женщина согласилась терпеть присутствие Нифтиниса в их квартире, немного успокоенная обещанием еловов скоро съехать.
- Нэлис, Нифтинис! – слабым голосом подозвала их к себе девочка Вера, - А почему… Почему вы не пойдёте, и не расскажете всё полиции? Теперь, когда Нифтинис свободен… Он подтвердит твои слова, Нэлис.
Но чудом спасшиеся от живодёров еловы уже обдумали и отбросили этот вариант. Владислав Грейстан имел много денег и большую власть. Он был крупным и уважаемым человеком, и ему люди верили куда охотнее, чем какому-то еловишке и его подруге. Нэлис столько раз пыталась докричаться до хранителей порядка, и всё – зря! А у едва не убитого Нифтиниса, когда он попал в больницу, сразу же, по волшебству, появилась «история болезни», из которой следовало, что он психически болен. Пойди Нифтинис и Нэлис сейчас в полицию – и добром это для них не кончится.
- Когда моя хозяйка поправится – мы уедем из этого города. Уедем как можно дальше, и попробуем забыть об этом кошмаре, - сказала Нэлис.
Нифтинис же был за то, чтобы Грейстаны всё-таки получили заслуженное наказание за все свои злодейства. Но сейчас приходилось думать о другом: Нэлис сбивалась с ног, чтоб помочь своей хозяйке. Она даже устроилась на работу, чтобы были деньги на дорогие лекарства. Нифтинис помогал ей. Боясь встретить Грейстанов, он был вынужден не выходить из дома, но и там для него нашлись дела, переделать которые у уставшей Нэлис не хватало сил и времени. И всё же, Вера продолжала угасать на глазах... Видя это, Нэлис горько плакала. Она сказала, что хозяйка смертельно больна... А кроме неё у неё никого не было.
Через две недели девочка умерла…
Мать Веры и раньше выпивала, а теперь и совсем не расставалась с бутылкой. Нэлис и Нифтинис вызывали у неё раздражение. Лишь только Веры не стало, женщина собрала все вещи еловихи и выставила сумку за дверь…
- Отчаливай, - сказала она прокуренным, грубым голосом, - Ты у нас теперь замужняя, а значит – не беспомощная, проживёте как-нибудь вдвоём. Без обид, молодожёны, но мне чужие не нужны. Самой есть нечего…
Так Нэлис стала бездомной. Нифтинис поддерживал её, и только благодаря ему еловиха не сломалась от горя утраты любимой хозяйки и немилости её мамаши.
- Как думаешь, Грейстаны ищут тебя?
- Может, и нет, но если случайно увидят… В общем, не хочется испытывать судьбу.
- Тогда нам нужно убраться из города. Для начала хотя бы в соседний. Один чёрт – дома нет… Что здесь бродяжничать, что в ином месте… Нет разницы.
Нифтинис положил ей на плечо руку. Уверенно, серьёзно взглянул в глаза.
- Мы не будем бродяжничать, Нэлис. Я что-нибудь придумаю. Найду работу. Мы поднимемся!
Нэлис приободрилась. Подарила ему благодарную улыбку и тёплый взгляд.
- Знаешь, Нифтинис… Мать Веры, конечно, ошиблась насчёт нас… Ну, что мы «молодожёны»… Но я, наверно, совсем не была бы против такого мужа, как ты.
После этого признания оба смущённо замолчали, и потупили взгляд. Только румянец на щеках разгорелся… Нифтинис хотел признаться ей в любви… Но что-то его останавливало… Быть может, та чёрная опасность, что зловеще дышала им в спины? Ни он, ни Нэлис ещё не могли позволить себе расслабиться настолько, чтобы быть уверенными в завтрашнем дне.
- Пойдём в Присолнечный. Этот городок – лучший вариант для старта. К тому же, он рядом, - сказал Нифтинис.
И они двинулись по широкой дороге, прикупив в магазине несколько пирожков и воды. Еда на весь день… От крошечных денежных сбережений Нэлис остались жалкие копейки. Такую роскошь, как транспорт, они уже не могли себе позволить. И пошли пешком.
Дорога почти сразу углубилась в лес. От нещадно припекающего солнца Нэлис сделалось нехорошо. Скудный обед (он же и завтрак) просился обратно. Остатками воды Нифтинис смочил подруге разгорячённый лоб.
- Тебе надо немного посидеть в тени, Нэлис. Пойдём, сойдём с дороги, укроемся под сенью вон тех тополей.
Минут тридцать – и еловихе действительно стало легче. Тошнота прошла, головокружение – тоже. Они уже собрались было продолжить путь – как вдруг Нэлис услышала какой-то звук. Кажется, шумный вздох и неразборчивое, усталое бормотание. Затем – хруст веток под чьими-то ногами…
Из густо разросшегося ельника показался мотылёк. Длинный и худой юноша с небесно-голубыми, бессильно обвисшими крыльями. Увидев еловов, он удивлённо остановился и с любопытством оглядел их. Длинная рыжая чёлка лезла мотыльку в глаза, синяя кепка козырьком набок сползла на брови.
- Вы кто? – просто спросил он.
- Привет. Мы – Нифтинис и Нэлис, - в тон ему ответил Нифтинис, - А тебя как по имени?
Мотылёк приветливо улыбнулся. Лицо у него было открытое, простое и доброе. Только вот под глазами залегли тёмные круги. Да и болезненная худоба говорила о том, что от жизни юноше досталось.
- Я – Динси. Два дня назад мне исполнилось семнадцать... Только ни торта, ни даже просто словесного поздравления не было. Впрочем, как всегда. Я с самого детства живу у злой хозяйки. Вернее – жил. И раньше ещё терпимо было… Пока она не решила отвезти меня в Против Тыр. Не далее, как вчера.
Что такое «Против Тыр», в их мире знал каждый. В мире, где кроме людей и еловов живёт ещё и третья разумная раса – мотыльки – есть то, что непосредственно с ними связано. Например – фабрики, где готовят питательный и полезный нектар для здоровых крыльев. Фирмы, где шьют накрыльники, («варежки» для крыльев на зимний сезон). Воздушные спортивные секции… И такие «общества», как Против Тыр. Но Против Тыр, в отличие от остального, существуют вне закона. Это что-то вроде кровавого клуба садистов, истязающих исключительно летающий народ. Обычно они просто удаляют своим жертвам крылья. Или, как выражаются сами злостные ненавистники мотыльков – «тырища».
Нэлис побледнела. Нифтинис проникся к рыжему мотыльку глубоким сочувствием и пониманием.
- Какой ужас! – сказала еловиха, с жалостью глядя на Динси, - Твоя хозяйка хотела лишить тебя крыльев?!
- Я и сам не поверил своим ушам, когда услышал об их с её сестрой решении. Конечно, за глаза я уже давно считал Елену (имя моей прохозяйки) не совсем адекватной, но после ТАКОГО… В общем, едва улучшив момент, я дал по газам так стремительно, что «милая» семейка только матюгом обложить успела. Но и эти крики я уже едва слышал, так как удалялся от дома, где прожил всю жизнь, как мне казалось, со скоростью набравшего высоту самолёта. Всю ночь летел без передышки… Теперь вот бреду на своих двух. Крылья держать отказываются, как их ни уговаривай, - Динси снова широко, дружелюбно улыбнулся. Его усталые глаза повеселели. Наверно, этот мотылёк обладал врождённым оптимизмом. Не проникнуться к нему симпатией было трудно.
- Кстати, не подскажете, где мы сейчас? Ясен пень – в каком-то лесу, но есть же здесь поблизости город?
- Там, - Нифтинис махнул рукой вправо, - Солнечный. Город крупный, промышленный и в то же время очень живописный. Но мы с Нэлис, по личным причинам, предпочли держаться от него подальше, и пешком добираемся в менее видное место.
- Солнечный?! – голубые, под цвет крыльев, глаза мотылька поползли на лоб и едва не скрылись под кепкой, - Ничего себе я отмахал… Не зря крылья взяли отпуск…
- А сам-то откуда?
- Из деревни! О-о-очень дальней отсюда деревни. Со смешным, и весьма подходящим названием. «Тишь Заболотная», если приходилось слышать…
Компания дружно засмеялась. Смех Динси оказался заразителен. И Нифтинис, и Нэлис почувствовали расслабление.
- Куда теперь подашься? – спросил Нифтинис.
- Не знаю, - Динси устало повёл плечами, - Поспать бы… Ещё и сутки не прошли, а меня бродячая жизнь уже утомила. Но лучше так, чем под крышей – да без крыльев. Не охота как-то инвалидом становиться. К тому же неизвестно, что ещё взбредёт в голову Елене. Вчера она хотела сводить меня к мясникам из Против Тыра, а завтра, чего доброго, вообще в клетку посадит, как животное.
Мотылёк опять засмеялся. Негромко, устало. Наверно, по его мнению, оказаться в клетке было чем-то из рода ужастиков или мрачных детективов. И собственные слова он считал шуткой. Только вот Нэлис и Нифтинису они напомнили о собственной суровой реальности.
- Выходит, деревни нынче на психов богаты не меньше, чем крупные, цветущие города, - кивнул Нифтинис своей подруге, - Не только у Грейстанов «башня» крошится.
- А?.. – не понял Динси.
- Мы тоже беглецы, - пояснила ему Нэлис, - Нифтинис чудом удрал от своей богатой прохозяйки-психопатки, которая – я точно знаю – своего предыдущего елова УБИЛА. Я же – попросту бездомная... Но, так как помогла Нифтинису с побегом, да и теперь нахожусь рядом с ним, – тоже рискую попасть в опасность.
Динси некоторое время размышлял, что ему делать. Смеяться, или… Он смотрел на усталые, бледные и предельно серьёзные лица еловов. И понял, что Нэлис не шутит. Отнюдь.
Веснушчатое лицо мотылька стало испуганным. Глаза растерянно забегали.
- Э-э… УБИЛА?!. А как же…
- Полиция? – Нифтинис горько усмехнулся, - Грейстаны – чёртовы миллиардеры. Отец моей прохозяйки владеет в Солнечном самым крупным, самым дорогим магазином по продаже еловов. Видишь этот шрам? Это она сделала, Настя Грейстан, его дочь. И не потому, что была драка, или что-то подобное. Я мирно спал!.. Для неё убийство – забавная игра, милое увлечение…
- Вот чёрт, - пробормотал мгновенно переменившийся Динси, и еловам показалось, что вот-вот он скажет им «до свидания», после чего поспешно затопает прочь, забыв про усталость. Но, постояв некоторое время в лёгком шоке, мотылёк поднял голову и решительно протянул Нифтинису руку.
- Рад знакомству, товарищ по несчастью. А я-то чувствовал себя смертельно одиноким… Но теперь всё иначе. Нас объединяет похожая ситуация, и хоть это, возможно, неразумно – я предлагаю держаться вместе и выручать друг друга.
Нифтинис не спешил пожать его худую, костлявую ладонь.
- Ты уверен? Я и Нэлис-то отговаривал сопровождать меня. Если б её хозяйка не умерла, и всё не вышло б так, как вышло, то…
Динси сам схватил его руку и с неожиданной твёрдостью посмотрел в глаза.
- Я УВЕРЕН. А ещё – вижу, что у вас много проблем и совсем нет денег. Я старше, и просто обязан помочь. Куда идёте?
- В Присолнечный… На первое время. А там…
- И это – пешком?!. По такой-то жаре?.. Босиком?!! – мотылёк взглянул на Нифтиниса. На елове были лишь протёршиеся, тоненькие носки. Как-то не подумали разжиться тапочками, когда спешно утекали из особняка Грейстанов. А угрюмая мать Веры, покойной хозяйки Нэлис, была той ещё скрягой.
- Нет, ребята, не пойдёт. Где тут автовокзал? Сядем в автобус с кондиционером, прокатимся с ветерком. Заодно и я поспать успею.
Предложение Динси показалось очень заманчивым. Слишком, чтоб отказаться. Немного поборовшись с сомнениями, измученные еловы согласились. Нифтинис и сам валился от усталости. Да и Нэлис нуждалась в отдыхе.
- Здесь. Мы ещё и ста метров от него не отошли. Вон – лишь лес кончается, стоит синее здание.
- Пошлите, - уверенно сказал Динси, и Нэлис с Нифтинисом поплелись за рыжим мотыльком, решив больше не спорить.

Глава семнадцатая
На автовокзале

            На автовокзале было шумно и людно, но зато – прохладно. Нифтинис и Нэлис бессильно упали на дешёвые пластмассовые сиденья для ожидающих. Динси пошёл к кассе за билетами.
- Быстрей бы смыться отсюда, - сказала Нэлис. Бурная жизнь автовокзала настораживала её, - Неразумно было сюда идти. Так много людей…
- Не бойся, - устало пробормотал Нифтинис, - Грейстанам здесь делать нечего. Если такие миллиардеры захотят посетить соседние города, сомневаюсь, что в качестве транспорта они станут пользоваться тесной маршруткой или душным автобусом. Эх. Пить хочется смертельно… Я готов даже в туалете, из-под крана лакать – но там закрыто, (еловы не умеют пить жидкости так, как люди. Они лакают их языком). Подожди здесь. Снаружи я видел автоматы с газировкой.
Нэлис так измучила жара и «прогулка» под палящим солнцем, что она возражать не стала. Голова казалась свинцовой, и еловиха лишь снова закрыла тяжёлые веки, проваливаясь в полубред-полудрёму.
  Нифтинис вышел из здания автовокзала, оглядываясь и пытаясь вспомнить, где именно он видел автоматы. Кажется, это было с другой стороны. С этой – лишь лес, и…
Додумать он не успел. Красный джип вынырнул из-за угла так проворно, что страшное узнавание ещё не успело охватить елова до конца. Один на совершенно безлюдной с этой стороны площадке, он замер, с остановившимся дыханием глядя на спешно выбирающуюся из машины Настю Грейстан… 
«КАК?!. КАК нашли??!» - лишь мелькнуло в его голове. Наверно, Настя проела отцу все мозги со дня его исчезновения. Возможно, они логически догадались, где можно встретить беглеца. Или…
Что «или», додумать не осталось времени. Кривозубая садистка бежала прямо на него, и от перекошенного торжеством и яростью лица за версту разило безумием. В руке она сжимала красивую, гранёную вазу, схваченную в машине автоматически и без спросу отца. На предмете ещё красовался ценник с четырёхзначным числом. Наверно, Владислав Игнатович её только купил и вёз домой.
Нифтинис сорвался с места, понёсся со всех нифтиных (ног), и одновременно осознал, что бежит не туда, совсем не туда, где есть шансы спрятаться, спастись и уцелеть!.. Он мчался куда-то в сторону леса, в места ещё более глухие и безлюдные, чем это, оставляя спасительное здание автовокзала за спиной. Паника просто затуманила и выключила его мозг…
Но худшее было впереди.
- Нифтини-и-ис!!! – раздался сзади пронзительный визг Нэлис. Елов бросил взгляд за спину и с ужасом осознал, что теперь её видит и преследовавшая его прохозяйка, и Владислав, что остался сидеть за рулём пока что не участвовавшей в погоне машины.
Лицо Нэлис было перекошено паникой и страхом.
Отвлёкшись, Нифтинис не заметил, как Настя размахнулась – и дорогущая, новая ваза полетела в него, как снаряд. Секунда – и под его нифтиными (ногами) взорвалась стеклянная «бомба»…
«Нет!..» - только и успел подумать елов, как с разбегу, по инерции налетел босиком на осколки. Крупные, острые стёкла мгновенно врезались в нифтиные…
- Проклятье!!! – закричал он, жёстко приземляясь вниз лицом на асфальт. Жгучая боль означала приговор…
Настя Грейстан упала на него, придавливая к земле всем весом.
Владислав Игнатович, её отец, стискивал кричащую и рвущуюся Нэлис.
Всё было кончено…
- Ах ты гадкая еловиха! Вы с этим гадким еловом вместе?.. Попа-а-ались… Попа-а-ались… - послышался над самым ухом Нифтиниса торжествующий, задыхающийся шёпот безумной девочки. Затем – глухой, злорадствующий смех…
Одно мгновение – и еловы уже лежали в тесной для двоих, и хорошо обоим знакомой клетке. Машина тронулась и набрала скорость. Всё произошло так быстро, что никто ничего не заметил…

…- Еловы! Ближайший автобус в Присолнечный отправляется через… Ой. Нифтинис, Нэлис, где вы?..
Вместо новообретённых друзей, рыжий мотылёк Динси обнаружил два пустых пластмассовых сиденья. Автовокзал продолжал кипеть активной, чужой и равнодушной жизнью. Растерянный, Динси бросил взгляд на двери. И медленно, ведомый интуицией, перешёл в практически безлюдную часть автовокзала. Толкнул двери. Оказался на пустынной, безмолвной площадке.
На асфальте обнаружился сначала один, потом второй носки Нифтиниса, бывшие чересчур большими для хозяина и слетевшие с него при бегстве. Дальше – осколки какой-то вазы и кровь…
Динси всё понял.

…Нифтинису было плохо. Нестерпимо, до слёз, до мучительной боли в груди тошно! И даже не потому, что его снова поймали. А из-за того, что вместе с ним в беду теперь попала и Нэлис... Елов знал, что пытался отговорить её от участия в своей жизни. ЧЕСТНО пытался! Но всё равно не мог отделаться от грызущих его горечи и чувства вины.
Теперь издевательствам в плену у живодёрки-прохозяйки подвергнется и его подруга. Ни в чём не виновная еловиха, только недавно перенёсшая тяжёлую утрату своей любимой хозяйки!
Пока они вдвоём тряслись в клетке на заднем сиденье машины, Нифтинис старался не смотреть Нэлис в глаза. Даже не слышал, о чём она говорила. А еловиха с замиранием сердца смотрела на его кровоточащие раны. Ужасные осколки требовалось извлечь, нифтиные (ноги) – обработать и перевязать… Но найдутся ли йод и бинты в доме, куда их везут похитители? Для НИХ?
Нифтинис провалился в беспамятство. И провёл в таком состоянии весь вечер и ночь: ослабленный организм получил слишком большую дозу стресса.
Наступило утро.
Клетка с пленниками стояла на своём обычном месте, там же, где и раньше, в убогой каморке, оторванной от остальной жизни роскошного особняка. Нэлис проснулась первой. И услышала, как похитители шепчутся за дверью.
- Настя… И что ты планируешь делать со второй? – спросил мужской голос. Усталый и бесцветный.
«Он говорит обо мне?..» - с тихим ужасом догадалась Нэлис, и усилием воли подавила нарастающую панику. Только собранность, сосредоточенность и бесстрастность могли теперь ей помочь! Сердце громко колотилось, дыхание давалось с трудом – в груди стало неожиданно тесно. Но еловиха заставила себя старательно вслушиваться в шёпот говоривших.
- Вторая ещё свеженькая, - это уже ни кто иной, как сумасшедшая, малолетняя дочь Владислава Грейстан. Её голос был не в меру возбуждённым, счастливым и омерзительно радостным. Его переполняло ликование от планов, теснившихся в больной голове его обладательницы, - Её я оставлю для игр. Да-а… А Нифтинище мне надоел! Я покончу с ним сегодня же!..
Нэлис едва подавила рвущийся крик и желание немедленно тормошить спящего друга, чтобы вместе… Что? Совершить побег?.. Нет, это не возможно. По крайней мере – сейчас, в сию минуту и сиё мгновение. Замок на клетке висит тяжёлый. Где ключи – неизвестно.
- И… Как же ты это сделаешь? – спросил отец девочку. Неужели ему и правда интересно?..
 Нет, по бесцветному, ещё более упавшему голосу мужчины не похоже. Вероятнее, что Владислав Игнатович просто пытается понять, до какой же степени безумна его дочь. И от самых мрачных предчувствий его охватывала глубокая тоска, вызванная бессильным и бесплодным отчаяньем. Владислав носит этот груз в своём сердце уже много лет… Единственная родная дочь, его малышка – серьёзно больна! И никакие деньги… Никакие миллиарды не в силах излечить душу Насти. Её вывихнутую психику…
Медицина научилась большому множеству самых хитрых, самых сложных операций. Но пересадку души осилить не смогла.  Наверно потому, что этот материал оказался слишком тонким… Не только для скальпеля, но и просто для восприятия.
Что касается психиатрии, то у Владислава сложился на этот счёт самый унылый, совсем не добавляющий оптимизма взгляд. Всем врачам, в том числе и психиатрам, и психологам, нужны его ДЕНЬГИ. И чем больше – тем лучше. Насте прописывали САМЫЕ дорогие лекарства. А пользы от них…
Разумеется, мужчина не знал, как «лечится» его дочь. О том, что большинство баснословно дорогих, драгоценных пилюль она не принимает, а скармливает канализации, он не предполагал.
- Как ты это сделаешь, Настя? - Голос, задавший повторный вопрос, неуловимо дрогнул. Даже Нэлис это почувствовала.
- С помощью топора! - беспечно, весело сообщила девочка. Похоже, она планировала это убийство уже ни один день, - Сначала… А-ахх… М-м-м… Я за шкварник вытащу его из клетки. Швырну на пол. Потом…  ДА!!! Сперва я ударю по нифтиной (ноге)… Потом – по второй… Отрублю руки! Возьму нож!.. И… И ОТРЕЖУ ЕМУ ЯЗЫК!!!
Она распалялась всё сильней по мере того, как говорила эти ужасные вещи. Теперь – Нэлис была уверена – девочкой прочно владеет маниакальная страсть. Чёрное, безумное зло. Еловиху замутило… Она отчётливо представила, как лицо Насти Грейстан пошло нездоровыми, пунцовыми пятнами. Как безумно выкатились остекленевшие глаза, и участилось хищное дыхание…
В этот миг показалось, что не только Нифтинису – но и всему этому большому, насыщенному миру – осталось недолго… Совсем недолго до того, как он рухнет в тартарары, если учесть, что под светлым небом, под всей этой напускной красочностью МОЖЕТ СКРЫВАТЬСЯ такая гнусность…
- …Ну, а потом можно будет обезглавить его, - относительно спокойно закончила Настя, шумно выдохнув. Нэлис к тому времени уже более-менее оклемалась и была рада, что благодаря накатившей дурноте прослушала остальные подробности вслух планируемого психопаткой убийства.
А Нифтинис всё ещё мирно спал, не зная, что ему уготовлено в ближайшем будущем. Ещё живой, целый, не порубленный и не обезглавленный... Пока он находился в беспамятстве, за прошедшие вечер и ночь Нэлис удалось благополучно извлечь все осколки из его нифтиных, (ног)… Так, по крайней мере, она надеялась... Теперь остались только раны. Но свёртываемость крови у Нифтиниса оказалась хорошая, и, вполне возможно, всё обойдётся. Хотя промыть и обработать раны очень даже не помешало б. Для первой цели Нэлис воспользовалась принесённой им вчера для питья водой, но на робкую просьбу о бинтах и ёде Настя Грейстан среагировала грубым, раскатистым хохотом.
- Дочь… - голос Владислава стал совсем тусклым, мёртвым и неузнаваемым. В нём слышалось горе: глубокое, и лишь потому, наверно, настолько невыразительное, - Этот елов УМРЁТ после того, как ты сделаешь с ним всё, о чём сейчас сказала. Ты понимаешь, КЕМ СТАНЕШЬ после этого? Нет?.. Ты станешь УБИЙЦЕЙ!
- Па, что с тобой такое? – послышался в ответ негромкий, но искренне недоумевающий, неприятно удивлённый голос девочки, - Я думала, мы уже научились понимать друг друга… Он ведь елов. Не человек! Так?.. Так. К тому же, он НЕ ПЕРВЫЙ. Ты же сам это знаешь! Заговорил, прямо как мамочка. Фу-у…
- Елов… Котёнок… Хомячок… Не важно. Я переживаю не за это существо. Настя… Я переживаю за тебя! Ты выглядишь… Такой СЧАСТЛИВОЙ, говоря об этих зверствах… Почему, ну почему тебе не сменить увлечение?.. Это… Это ненормально, Настя. И я хочу, чтоб ты поняла, о чём я пытаюсь тебе сказать.
А вот теперь она психанула.
- Это мамочка, да?.. Это мамочка сказала тебе так говорить? – детский голос задрожал и взвился.
- Нет! Но и мама права! Я… Я допустил ошибку, Настя… Ошибку, которую до сих пор упорно не хотел признать. Надо было пресечь всё это… Пресечь – после первого же случая. В тот день, когда… Когда ты убила ту новорождённую еловиху… ПЕРВУЮ… Чёрт, тебе ведь было тогда всего шесть лет!..
Казалось, последние его слова были обращены уже не к дочери. Владислав вспоминал: плетёная корзина, расколотое крохотной еловихой яйцо… Манилилия вылупилась правильно, не раньше и не позже нужного срока, самостоятельно выползла на мягкую подушку, лежавшую на дне корзины… Возможно, увидела Настю – тогда ещё маленькую и пухлую, очаровательную малышку, которой предназначалось стать её доброй хозяйкой.
Что было ДАЛЬШЕ?..
ПОЧЕМУ шестилетняя Настя сделала в тот роковой день то, что сделала?!
Владислав и Наталья баловали свою дочь с самого рожденья. Любой каприз драгоценного чада становился для них законом. А почему бы и нет?.. Судьба проявила к ним милость – денег хватало на такую жизнь. Они с женой и себе ни в чём не отказывали. А маленькая Настя лишь довершала их семейное счастье и благополучие. Для девочки наняли сначала няню, потом – воспитателей. Люди были проверенные, надёжные: Владислав считал, что умел разбираться. И он, и Наталья до мельчайших подробностей знали обо всём, чем занималась маленькая Настя в их отсутствие. Во что играли, какие смотрели мультики, о чём говорили…
Никаких сцен насилия или жестокости девочка не наблюдала. Ни в собственной жизни, ни со стороны окружавших её людей, ни с экранов компьютера-телевизора. Развитие и воспитание шли правильно, ровно, без сучка без задоринки. По всем расчётам у единственной дочери Грейстанов должно было сложиться счастливое, полноценное, светлое будущее…
Но не сложилось.
После того, что случилось в тот солнечный летний день, Наталья Грейстан надолго впала в депрессию и даже взяла отпуск, чтоб находиться дома, безвылазно сидя рядом с совершившей преступление малолетней дочкой. Наняли психолога. Привели лучшего детского психиатра. Нянечку, что прозевала Настю в тот день, Владислав уволил, не заплатив. Видя его ярость, женщина даже не стала возражать… Дом Грейстанов надолго погрузился в глухой, чёрный траур.
«У неё были розовые волосы! Эта гадкая еловиха родилась с дурацкими розовыми волосами!..»
Вот и всё, что сказала тогда в своё оправдание маленькая Настя.

Глава восемнадцатая
Спаситель

 Звонок… В комнате, соседней с каморкой еловов, неожиданно ожил телефон. Отец с дочкой прервали свой разговор. Послышались шаги – и Владислав снял трубку. Окутывающая дом тишина, его тонкие стены позволяли Нэлис это услышать.
Через мгновение отец позвал к телефону Настю.
- Кто-о-о?.. – ворчливо спросила девочка, видно, не спеша перенимать из отцовских рук трубку.
- Бабушка. Твоя бабушка, Настя. Помнишь, какой сегодня день? 27 августа... Её День рожденья. И она хотела б, чтоб ты присутствовала на её празднике.
- О-о-о, не-е-ет! Нет, нет, НЕТ!..
В Нэлис встрепенулась надежда. Может, теперь Настя Грейстан будет вынуждена отложить свои кровавые планы?
- НЕТ!..
Глухой стук и протестующий крик сквозь зубы. Похоже, она в бессильном отчаянье топнула ногой. Но трубку всё-таки взяла... Какое-то время очень вежливо разговаривала со своей бабулей: видно, та пользовалась в семье авторитетом. Затем, закончив разговор, с шумом бросила трубку. И с мольбой взревела.
- Ну, па-а-а!.. Не могу я сейчас к ней, не хочу-у!!!
- Это ненадолго. Ты давно не видела бабушку. Она соскучилась. Настя, прекрати свои капризы немедленно! Мама уже одевается. Пойдём! Мы ещё вчера это обговаривали.
- Мои е-еловы!!!
- Никуда они от тебя не денутся.
- Нифтинис должен умереть СЕГОДНЯ!
- Нет. Ты уже принимала утреннюю капсулу? Вот стакан, пей. Пей!..
…Через какое-то время Грейстаны уехали. Нифтинис и Нэлис остались одни. Неожиданный поворот событий являлся настоящим подарком судьбы, и мысленно Нэлис пожелала Настиной бабушке долгих-долгих лет жизни и крепкого здоровья, лишь бы та почаще вспоминала о своих родственниках.
- Нифтинис… Нифтинис, ты меня слышишь?
Елов зашевелился. Открыл глаза и сморщился от боли.
- Нэлис?.. О-о-ох… Мы в клетке! Мы вместе угодили в клетку, из-за меня!!!
- Давай не будем сейчас вспоминать прошлое. Ты не виноват, Нифтинис. Я сама выбрала этот риск. А сейчас – нужно думать! Напряжённо думать о настоящем и будущем!
- Прости меня, Нэлис…
В его глазах стояли слёзы. Нэлис перевела дух.
- Хорошо, прощаю. Теперь – о главном.
- Где наше кривозубое проклятье? Она… Ещё не трогала тебя?
- Нет, нет, не переживай. Чёртова семейка психов уехала. Мы одни!
Переползя через нифтиные (ноги) Нэлис, Нифтинис навалился на дверь. Вдвоём в просторной для одного елова клетке стало нестерпимо тесно. Приложив все силы, Нифтинис вцепился в прутья решётки и тряс неподатливую дверь, пока не убедился, что всё напрасно. Вдвоём, они предприняли ещё одну попытку – но с тем же эффектом.
- …Не выломать.
- Я с тобой согласна.
- Ч-чёрт… Их машина появилась так неожиданно… Я просто растерялся! Но КАК они могли нас найти? Может, эта встреча в лесу была вовсе не случайной?..
- О чём ты?
- О Динси! Том рыжем мотыльке, что заманил нас идеей ехать!
- Да, лучше бы мы шли пешком… Слишком людное место этот автовокзал. Возможно, тебя объявили в розыск… И кто-то из знакомых семьи Грейстанов увидел и опознал тебя. Больше на ум ничего не приходит. Наш вид… Знаешь, в Солнечном не так уж и много еловов-бродяжек.
- А тебе не кажется, что этим «знакомым» Грейстанов мог оказаться Динси? Подсадная утка! А мы повелись…
Нэлис сникла, опустила глаза, обняла свои колени. Неожиданно ей стало грустно-грустно. Вот сидят они тут вдвоём с Нифтинисом – как в камере смертников. Ни за что ни про что. И Веры больше нет. А Динси оказался предателем… И байку-то какую убедительную сочинил! Злая хозяйка, Против-Тыр… Знал, чем их купить, как вызвать симпатию и сострадание. Заранее знал…
Еловиха заплакала. Нифтинис обнял её, и какое-то время они молча предавались своему горю. Клетка крепкая. СЛИШКОМ крепкая… Иначе, как с ключом, им не выбраться.
- Нифтинис… Когда она вернётся – она убьёт тебя. Я подслушала разговор Насти с её отцом. Она хочет… О, нет, Нифтинис, нет, нет, нет!!!
- Успокойся. Нэлис, Нэлис!.. Держи себя в руках. Как она собирается это сделать? – голос елова задрожал. Его и самого забила мелкая, холодная дрожь, но Нифтинис не мог позволить себе панику.
- Она выпустит тебя из клетки, а потом… О, небо, я не могу об этом сказать!!! Возможно, всё произойдёт даже здесь, при мне… Я буду вынуждена смотреть!..
- Постой-ка. Чтобы что-то со мной сделать – ей для начала придётся открыть эту клетку. Ну уж нет, я не позволю себя умертвить! Просто ей это не дастся!
Нэлис встрепенулась.
- Ты прав. Нас ведь двое! Мы будем сопротивляться. Только ключ повернётся в замочной скважине – вы рванём из клетки и бросимся на неё быстрее, чем она успеет что-то понять!
- Если удастся сбежать… С этого дня больше не будем такими доверчивыми. Никогда.
- Я согласна, - всхлипнула Нэлис, - Но Динси казался таким добрым!
- Хороший актёр… Не более.
День был длинным. Нестерпимо длинным, одиноким и тихим. Мир жил своей жизнью, а в доме Грейстанов обитало безмолвие и мрачные тени прошлого. Сколько еловов сложило здесь свои головы до них?.. Нифтинис и Нэлис прислушивались к каждому шороху. С утра их никто не кормил, но есть и не хотелось. Они пробовали кричать, вопили изо всех сил, со всей мочи, шумели и сотрясали клетку, но всё – без толку. Особняк Грейстанов стоял на отшибе, соседей не было, случайных прохожих яростным лаем отпугивали  зловещего вида собаки.
К вечеру хозяева вернулись. Гравий захрустел под колёсами въезжающей во двор машины, заглох мотор, хлопнули дверцы.
Смерть пришла. Нэлис судорожно вцепилась в Нифтиниса, сжалась в комок и заплакала от страха.
На лестнице послышались шаги.
- Она идёт!..
Дверь открылась, и в комнату ввалилась Настя. В руке она держала здоровенный топорище. Стеклянно поблёскивающие глаза впились в клетку с пленниками. Вид у неё был крайне зловещий и решительный, вот только это громадное орудие уместнее смотрелось бы в ладони сильного, крепкого мужчины. Или парня. Или, хотя бы, взрослой девушки. Настю Грейстан нельзя было назвать щуплой, но она по-прежнему оставалась лишь ребёнком.
Нэлис тихо вскрикнула. Не спуская глаз со своей прохозяйки, Нифтинис сжал руку подруги крепче.
«Будь готова».
- Как поживаете, мои сладкие птенчики? – дрожащим от предвкушения голосом вопросила безумная девочка, в зловещей улыбке оскаливая свои кривые зубы, - Поиграем? Любишь конструктор, Нифтинис? Моя игра называется «Конструктор». Я буду разбирать тебя по частям, как игрушку из шоколадного яйца.
Она подошла ближе. Дверь за собой плотно закрыла. Нифтинис и Нэлис увидели, что губы девочки перемазаны в шоколаде: должно быть, бабуля щедро напотчевала любимую внучку, понятия не имея, какие мечты та вынашивает в своей голове. Живот Насти Грейстан прямо трескался под яркой маечкой с весёлыми, смеющимися солнышками.
- Давай, мерзкий елов, вылазь. Пора играть. Нет, тупая еловиха, не таращся. Эта игра только для нас с Нифтинисом. Пока…
Ключ повернулся в замке. Один, второй, третий раз… Дверь поехала вперёд, и в эту минуту Нифтинис и Нэлис, оказавшись снаружи прежде, чем кривозубая садистка успела удивиться, бросились на неё вдвоём. Настя Грейстан взвизгнула, неловко замахнулась чересчур тяжёлым топорищем, и его рукоятка угодила Нэлис в живот. Еловиха согнулась пополам, хватая ртом воздух, беспомощно наблюдая, как отчаянно пытается вырваться схваченный маньячкой друг. Настя Грейстан кипела от ярости.
- Бунт?!. Ну всё, теперь – всё, мои милые! Получай!!!
Удар рукоятки пришёлся Нифтинису в голову. Как подкошенный, елов обмяк и упал на пол. Страшно сверкая безумными глазами, Настя нависла над ним и замахнулась топором…
Но, когда она хотела нанести первый удар, в этот самый миг, в распахнутое окно влетел Динси! Он вырвал оружие из рук остолбеневшей Грейстан, оттолкнул её и закричал, едва переводя дыхание:
- Нифтинис, Нэлис! Хватайтесь за меня!!!
Динси хотел улететь, забрав с собой друзей. Но не успел... По его крылу с молниеносной быстротой промчался нож,  и он уже никуда не смог улететь. Еловы успели сбежать, а Динси – нет…
Настя же не растерялась, и быстро толкнула нового пленника в клетку. Потом – закрыла замок на три оборота, а ключ повесила себе на шею…

Глава девятнадцатая
Динси

           Крыло мучительно болело. Из глубокой раны хлестала кровь. Динси уже не был ребёнком, но боль и страх сделали своё дело. Оставшись один в клетке, в каморке, где ещё недавно чуть не лишился жизни Нифтинис, он тихо заплакал. Скупые слёзы упали на перепачканную в крови футболку…
«И это я-то считал, что жил с САМОЙ злой хозяйкой? Не-е-ет… Елена не держала меня в клетке… И никого не убивала... По крайней мере – при мне», - подумал он.
Еловы – существа маленькие. Даже взрослые, они лишь чуть выше человеческого ребёнка. Поэтому они помещались в клетке даже вдвоём. Но мотыльку здесь было тесно.
«Вот и помог друзьям, – стискивая зубы, подумал Динси, - Но эта ненормальная не справится со мной! Я выше и сильнее, чем елов! Убегу при первой же возможности»...
Он ждал, когда пленившие его люди о нём вспомнят. Капли пота стекали за шиворот, волосы взмокли: жара по-прежнему свирепствовала, а здесь, к тому же, ещё и не было притока свежего воздуха.
Спеша на помощь к друзьям, Динси выложил остаток своих последних сил. Теперь его мутило от боли, усталости и жажды. Как же хочется стакана чистой, холодной воды!..
За окном сгущался вечер. Вдруг дверь открылась, и Динси мгновенно очнулся от временного, тяжёлого забытья. С тревогой уставился на широко, добродушно улыбающуюся девочку. Происходящее казалось ему каким-то нереальным. Настя Грейстан теперь выглядела очень даже милой и нормальной: глаза – спокойные, а в руках нет ничего, кроме…
ВОДА!!!
- Привет, мотылёчек! Как тебя зовут? Я – Настя. Будем дружить?..
Издевается, или нет? Нет?.. Набравшись смелости, он решил подыграть.
- Привет, я – Динси. Да, давай... Будем дружить.
- Хочешь пить?..
Во рту у него словно образовалась пустыня. Динси жадно глядел на стакан в её руке, но тут же потупился, боясь выдать своего нетерпения.
- Мерзкий елов, - неожиданно кисло сказала девочка, и её лицо перекосилось от едкой злости, - Надо же, сколько друзей себе успел завести! Ты тоже друг Нифтиниса? Как и та мерзкая еловиха?
Вот теперь он не знал, что отвечать. Солгать? Врать Динси никогда не умел, это ему ещё Елена говорила.
- Я… Просто случайный знакомый.
- Угу. – Она удовлетворённо кивнула. Задумчиво взглянула на свой стакан, в котором плескалась чистая, свежая вода.
- А есть ты не хочешь? На вот воды. Попей! А потом я тебя покормлю, Динси.
Сунув ему стакан через прутья решётки, Настя Грейстан удалилась. Динси с жадностью выпил всю воду, не заметив, что на дне стакана осели крупицы какого-то растворимого порошка… Комната вдруг плавно поехала перед его глазами, голова безвольно привалилась к стене, руки стали чужими. Динси хотел закричать, но губы не послушались, вместо слов раздалось лишь невнятное мычание.
Настя вернулась. Со своей прежней кривозубой улыбкой, и с топориком…
- Хотел воспользоваться своими сильными крыльями, мотылёк? Унести своих друзей, забрав их у меня из-под носа? Это не честно… Это – кража, мотылёк. Ты что, хочешь стать преступником?
Динси мычал, по щекам катились слёзы.
- Я очень переживаю за тебя. Так нельзя. Я запрещаю!.. – эмоционально воскликнула девочка, вспоминая, как нечто подобное говорил ей её отец. Потом – открыла клетку, и, пыхтя, выволокла бесчувственное тело пленника. Динси пытался сопротивляться, но руки и ноги не слушались, глаза закрывались… Только вселенский ужас мешал ему немедленно заснуть.
«Что ты хочешь со мной сделать?! Что ты творишь?! Пусти, пусти!!!» - пытался кричать он, но получалось лишь мычание.
Настя Грейстан расправила и аккуратно разложила на полу его крылья.
«Нет, нет, НЕТ!!!»
Девочка занесла своё орудие над его левым крылом…
…И опустила его.
Лезвие топора врезалось в деревянный пол, отделяя крыло от тела мотылька.
Хлынула кровь.
- Раз, - сказала Настя холодным, удовлетворённым голосом, и снова замахнулась, теперь – над правым.
Динси яростно мычал, слёзы залили всё лицо.
- Два. – Сказала девочка.
Динси смолк. Скосил глаза, посмотрел на кровавые лохмотья, что остались от его красивых, сильных крыльев. Истошно закричал. Теперь ему уже никогда не быть в небе…
«Нифтинис, Нэлис… Надеюсь, я не зря пришёл вам на помощь… - подумал он, - Вот и моя смерть… Лишь бы не напрасно всё это».
Настя Грейстан затолкала бесчувственное тело мотылька обратно в клетку. Наклонилась, подняла с пола его окровавленные крылья…
- Всё ещё хочешь есть?.. – осведомилась она, - Хорошо. Я приготовлю тебе на ужин твои же тырища.
Выполнила она своё обещание, или нет, Динси так и не узнал. Истекая кровью, мотылёк потерял сознание и умер, не приходя в себя.

Глава двадцатая
Ссора

С тех пор прошли сутки.
Нифтинис и Нэлис убежали как можно дальше от ужасного дома. Переночевали на скамейке, в каком-то дворе. Когда Нифтинис утром открыл глаза, в деревьях над ними безмятежно щебетали птицы. Радостно светило солнышко… Но из распахнутого окна на третьем этаже доносились свирепые крики.
Нэлис задрала голову, и лицо её стало тревожным.
- Что такое? – спросил Нифтинис.
- Здесь живёт моя знакомая, - сказала Нэлис, - Еловиха Катя.
- Катя?..
- Да, её назвали человеческим именем. Недавно Катя говорила мне, что беременна. Она тоже мучается со злой хозяйкой. Хуже всего – то, что эта женщина, скорей всего, рассвирепеет, если узнает о ТОМ, ЧЕМ поделилась со мной моя знакомая. У Кати взрослая хозяйка. Взрослая, одинокая и пьющая. Ходят слухи, что она не в себе… Это ей пришло в голову назвать еловиху человеческим именем.
- Похоже, там сейчас жарко, - заметил Нифтинис, тоже вслушиваясь в неистовую брань, доносящуюся из окна.
- А-а-ах ты дрянь, а-а-ах ты дрянь!!! Думаешь, мне одной тебя мало?! Да где ж я денег возьму, чтоб выкормить весь твой выводок!? – вопил разъярённый женский голос.
- Нет, нет! Хозяюшка, прошу тебя, не надо, не делай этого!!!
Вдруг из окна что-то вылетело. Четыре ЯЙЦА… Они упали на асфальт, и разбились вдребезги…
Нэлис вскрикнула и спрятала лицо на груди Нифтиниса.
Из одного разбитого яйца выплыл кровавый комочек, в котором отчётливо угадывались очертания маленького тельца. Это был крошечный еловёнок, который уже никогда не сможет стать взрослым… Осколки скорлупы и брызги крови вызывали тошноту. Нифтиниса замутило и едва не вырвало.
- Хозяйка Кати всё-таки узнала о яйцах, - всхлипнула Нэлис, - О, небо… Она убила её детей!!!
Кроме Нифтиниса и Нэлис, свидетелями кровавой драмы стали двое шедших по улице взрослых и несколько играющих во дворе детей. Люди собрались около осколков скорлупы, глядя то на погибших еловят, то на окно, откуда вылетели яйца. Крики стали громче, но теперь к ним добавился шум драки: кажется, лишившаяся своих детей Катя кинулась на убийцу с кулаками. Спустя какое-то время у подъезда остановилась полицейская машина…
Нифтинис потянул свою подругу за руку.
- Пойдём. Нам надо сматываться.
Но Нэлис прибывала в сомнениях.
- Нифтинис… Я не могу.
- Что случилось? Надо бежать! Как ты не понимаешь, здесь нас могут схватить!
- Но…
- Никаких «но». Бежим, и всё!
- Не могу я бежать!.. Нужно спасти Динси! Он же из-за нас пострадал!!!
- Я понимаю. Да, он нас спас. Но если мы сейчас туда сунемся – ничего хорошего не выйдет! Мы ведь не знаем, что там было дальше. Вдруг он улетел? Динси всё-таки не елов, он сильнее, да ещё и с крыльями.
- А если нет?..
- Нэлис!..
Еловиха решительно вырвала свою руку из руки Нифтиниса.
- Я не брошу Динси в беде! Если ты отказываешься, я пойду одна!..
Нифтинис опешил.
- Нэлис, не сходи с ума! Ты себя погубишь!
- Нет! Ничего со мной не будет! Справлюсь как-нибудь, пусть бы даже и без тебя. К чёрту таких друзей! – гордо заявила еловиха.
Нифтинис рассердился.
- Ну и иди! – воскликнул он сгоряча, - Если я тебе не друг, то и ты мне не подружка!
А Нэлис развернулась к нему спиной и решительно пошла назад, обратно к ужасному дому…
- Дура… - пробурчал Нифтинис, и заставил себя пойти в противоположном направлении. Его молодая кровь кипела от обиды и гнева.
«Ничего с ней не будет, - мысленно утешал он сам себя, - Сейчас опомнится, испугается, придёт в себя и вернётся. Это ведь самоубийство – вернуться ТУДА по собственной воле. Конечно, Нэлис передумает».
Но она не передумала.

Глава двадцать первая
Нэлис раскаивается

Скоро глупая еловиха вплотную подошла к роскошному, величественному особняку Грейстанов, и вскарабкалась на ограду. Её не покидало чувство, что она сама суёт ногу в капкан, но вернуться к Нифтинису мешала гордость. А ещё Нэлис овладел глупый, детский героизм. Она представляла, как в одиночку спасёт Динси, как он удивится и проникнется к ней уважением. А Нифтинис пусть локти кусает… И ничего, что у еловов нет зубов.
Огромный особняк Грейстанов внешне казался мирным и тихим гигантом. Но Нэлис-то знала, что это далеко не так. И, прислушавшись, она услышала плач и удары плёткой.
«Кто там кричит? Это голос елова… Новый пленник?!»
В каморке на втором этаже тем временем было очень жарко. На полу валялся рисунок. Краски ещё не просохли... Способностями автор обладал невесть какими, но любой, кто побывал в плену у Грейстанов, смог бы безошибочно узнать, что нарисована была Настя.
УЖАСНО нарисована.
Незадачливый художник, а им был елов, лежал на полу. Зловещая садистка безжалостно наносила ему один за другим удары плёткой, куда придётся.
Елова только приняли в семью…
- Ах ты мерзкий кусок еловятины!.. – вопила озверевшая Настя Грейстан, вымещая на бедняге всю злость, которая накопилась в ней из-за преследовавших её неудач с Нифтинисом.
Наконец, елову удалось вырваться. Он выскочил в коридор, но «любящая хозяюшка» последовала за ним.
 «Надо бежать, - подумала Нэлис, слыша шум и боясь представить, что происходит в доме, - Ой, какая я дурёха!..»
Но в этот момент её глазам предстала ужасная картина. Незнакомый, пухленький и беловолосый елов выскочил на крышу дома. Штаны его были мокрыми. Он с ужасом озирался вокруг, понимая, что бежать больше некуда, и с трудом удерживал равновесие, чтоб не упасть. Следом за ним появилась Настя Грейстан… С плёткой в руках, выставив свои кривые зубы, она надвигалась на беднягу, как танк. И с этой кривой ухмылкой, всё больше и больше толкала елова к краю.
- Нет… Нет… - всхлипывал елов.
В следующую секунду он сорвался и раскроил себе череп о коллекцию камней, что собирала и складывала под окнами Настя. Широко раскрытые в ужасе, голубые глаза елова остекленели. Настя Грейстан стояла на крыше, и любовалась его смертью...
А тут – Нэлис.
Безумная девочка увидела еловиху, мгновенно узнала и, не веря в свою удачу, восторженно ухмыльнулась.
- Илья-я-я!.. – закричала она с крыши во весь голос. Возившийся во дворе садовник даже ошалел от неожиданности, и в испуге задрал голову, недоумевая, что дочь Владислава Грейстана забыла наверху, - ЛОВИ ЕЁ НЕМЕДЛЕННО!!!
…Закончилось всё очень быстро. Снова – в плен. Снова – в клетку...
- Попалась?! А-ха-ха-ха-ха!.. – Настя Грейстан ликовала, - Всё, отбегалась. Не реви, не выпущу.
- Что за шум? – в каморку, где находились пленница и Настя, вошёл Владислав Игнатович. Как всегда, в своём неизменном костюме и галстуке. Увидев в клетке Нэлис, его брови поползли наверх, а лицо приняло забавное выражение.
- Я не понял… - пробормотал он, глядя на свою довольную дочь, - Разве эта еловиха не сбежала от нас?.. А где Илькис?
Илькисом звали того бедного елова, тело которого сейчас остывало на камнях под окнами дома. Ещё несколько часов назад бедняга, чьё прозвище в Доме Елова было Весёлый Пухляш, находился в стенах магазина «Счастливая Семья» и едва не лишился рассудка от счастья, когда семья известных богачей увезла его с собой на серебристом лимузине.  Друзья Илькиса провожали его шумно и радостно, кричали, чтобы он не забывал о них и почаще звал в гости… Разумеется, они и не предполагали, что видят его в последний раз…
Услышав вопрос отца, Настенька смутилась. Папочка очень расстроится, узнав, что Илькис разбился. Этот толстый елов побил все рекорды: никто ещё не умирал так быстро, как он. С тех пор, как Пухляша приняли в семью, не прошло и дня!
Нэлис удивили те изменения, которые претерпел папаша прохозяйки Нифтиниса за довольно короткое прошедшее время. Владислав Игнатович выглядел неважно. Его психика была расстроена, нервы – на пределе, под глазами легли тёмные круги, дела не клеились, а ночами одолевала бессонница. И всё это являлось последствием того, что случилось на днях, а именно: ужасное, чудовищное убийство дочерью мотылька по имени Динси!
Динси был первым не-еловом, умерщвлённым Настей. И увидев, что с ним сделала дочь, а именно: окровавленный, обескрыленный труп, Владислав Грейстан был вынужден впервые в жизни записаться на приём к психотерапевту.
Мотыльки – это почти что люди. Они выглядят, как люди, говорят, как люди, и единственное, что отличает их от человека – это наличие крыльев и несколько иное, наивное мировоззрение. Ну, разве что ещё щуплое, хрупкое телосложение и удивительная внешняя привлекательность, распространяющаяся на всех представителей этого вида без исключения. Так что, по представлению Владислава, убив Динси, Настя фактически убила ЧЕЛОВЕКА… И хотя еловы – это такие же, не менее разумные существа, Владислав Игнатович относился к ним, как к животным. Но МОТЫЛЬКОВ он уважал и признавал существами, обладающими равными правами с людьми. 
И вот – один из них МЁРТВ, УБИТ его дочерью… Что делать ТЕПЕРЬ?.. И можно ли вообще тут что-либо поделать? Время упущено… Его единственная дочь выросла УБИЙЦЕЙ.
- Илькис… Эм-м… - Настенька покосилась на Нэлис. Еловиха своими глазами видела смерть Пухляша, - Он погиб. Его больше нет, папочка. Но это не я!.. Честное-пречестное слово!!! Он САМ спрыгнул с этой крыши!.. Это не я!
- ЧТО ТЫ СКАЗАЛА?.. – Владислав ощутил, что голос и руки его дрожат, - УЖЕ?..
- Не правда!.. – вскричала Нэлис, глотая слёзы, - Этот елов погиб из-за тебя! ТЫ его туда загнала!
- Ах ты противная еловиха! – взвилась Настя и схватилась за ключ с явным намереньем открыть клетку и побить Нэлис, но неожиданно была остановлена сильной рукой отца, который был на грани того, чтоб задать ей самой хорошей трёпки.
- НЕТ, - сказал Владислав Грейстан, - Ты не тронешь её. Мало того – я забираю у тебя ключ от этой клетки до тех пор, пока ты не успокоишься!.. Хватит, Настя. Хватит!!!
Больше он ничего не сказал. Даже не стал спрашивать, откуда взялась Нэлис. Владислав чувствовал, что балансирует на грани срыва. Ещё немного, и… За все одиннадцать лет он ни разу не поднял руки на Настю. Но теперь его всё чаще посещала мысль, что надо было быть куда более строгим родителем. Отобрав ключ у девочки, он ушёл.
- Хм… Ну и ладно, - неожиданно расслабилась Настя, - У тебя ещё будет время, чтобы пожалеть о своей болтливости, противная еловиха.
Пленив Нэлис, она немного успокоилась. Теперь, когда у неё была подруга ненавистного Нифтиниса, а его друг мотылёк был мёртв, Настя считала, что её с ним счета сравнялись. Она чувствовала удовлетворённость и довольство собой, словно сделала нечто важное и полезное.
- Пожалуй, надо заняться бедняжкой Илькисом, пока он не протух.
Девочка ушла, и Нэлис осталась одна. Сжалась в комочек, схватила себя за волосы.
«Ах, что я наделала! Ах, если б я послушала Нифтиниса, и не возвращалась сюда!.. Динси нигде нет… Может, он в больнице?»
Но скоро её слабая надежда растаяла. Ей никто не рассказал о гибели бедного мотылька, но каким-то образом Нэлис начала догадываться о ней. Шли дни… Ключ от клетки по-прежнему был у Владислава Игнатовича, который исправно кормил еловиху и раз в день водил её в душ. Нэлис была покорной и послушной, чтобы не навлечь на себя гнев. Насте оставаться с еловихой наедине отец запретил. Сам же он не испытывал тяги к насилию, и бить Нэлис, или как-то иначе издеваться над ней было некому, чему пленница была искренне рада.
Тем не менее, не было такого дня, когда Нэлис бы не терзалась от одиночества, отчаянья и страха. Она не переставала винить себя в своей глупости, благодаря которой снова оказалась в этом ужасном доме. Но толку от этого, разумеется, было мало…

Глава двадцать вторая
Мотылёк Верещалка и то, что Настя Грейстан приготовила для Нэлис

Однажды Нэлис выпросила у Владислава Игнатовича пятнадцать минут, чтоб погулять. Мужчина разрешил, и еловиха вымелась из дома. Из этого адского дома...
На улице было жарко, не смотря на осень. Ярко светило солнышко, пение птиц радовало душу.
Там, где держат Нэлис, единственное окно теперь постоянно закрыто. Темно и ничего не слышно.
Во дворе было тихо. Окружающий мир словно инстинктивно сторонился зловещего дома Грейстанов: за оградой никого не было, не играли дети, не летали мотыльки. Кричать бесполезно, никто не услышит... Нэлис сверлила мысль о побеге. Но отец Насти следил за ней из окна, и Илья был во дворе, а лестницу убрали и спрятали.
Вдруг она услышала странный звук. Он всё приближался, и Нэлис расслышала тоненький, писклявый голосок!
- Тыр-тыр-тыр! Тыр-тыр-тыр! Я маленький мотылёк! Тыр-тыр-тыр!..
Из фигурно подстриженных кустов вылетел крошечный мотылёк! Его рост едва ли достигал семнадцати сантиметров. Мотылёк был такой красивенький и хрупкий, что Нэлис оторопела: нельзя таким существам приближаться к этому ужасному дому!
Мотылёк увидел Нэлис и подлетел к ней. Он часто махал своими тонкими цветными крылышками, отчего они казались почти прозрачными.
- Привет незнакомка! Вижу, тебе повезло. Ты живёшь в богатом доме! Кушаешь до отвала! У тебя много игрушек! Спишь, как принцесса, на роскошной кровати. О, пощади бедного мотылёчка!.. Приюти его!!! Он живёт в доме для сирот, ему так одиноко без семьи!..
Нэлис тихо хихикнула, наблюдая за этим артистом. И ответила ему в тон.
- О, мой маленький дружок! Не так сладка моя жизнь, как ты думаешь. Посмотри в мои глаза: они потухли и посерели от перенесённых невзгод! Приглядись к моей одежде!
Мотылёк пригляделся… И сразу изменил своё поведение. Сложив за спиной свои красивые крылышки, он приземлился к Нэлис на плечо.
- Еловиха, ты что, серьёзно?.. – произнёс мотылёк уже совсем другим голосом.
- Увы, - ответила Нэлис, - Лети быстрей отсюда, пока ты цел! Злодеи, которые удерживают меня здесь, погубят тебя, если увидят!
Мотылёчек напыжился.
- Нетушки, моя милая еловиха! Я спасу тебя из плена!!!
Нэлис смотрела на него, и невольно улыбнулась иронии жизни. Точно так же, наверно, и сама она выглядела, когда бросила Нифтиниса и помчалась сюда, чтоб в одиночку выручить Динси: наивно, смешно и по-детски глупо.
- Как тебя зовут, мотылёчек?
- Верещалка.
Смешное имя не удивило Нэлис. Маленькие мотыльки часто носят забавные имена. Ещё они отличаются от больших тем, что очень глупы и несерьёзны, и, не смотря на свою исключительную красоту, считаются существами совершенно бесполезными, даже вредными. Крошечные и незаметные, они часто становятся воришками, пакостят и мешают людям.
- Послушай меня, Верещалка, - предприняла вторую попытку Нэлис, - В этом доме живут убийцы! Попадёшься им в руки – и погибнешь. Лети-ка ты с миром!
Верещалка ещё раз посмотрел на её бледное, истощённое лицо. Ему стало страшно, и он улетел.
Время, отпущенное Нэлис на прогулку, истекло.
Против воли она поплелась к парадному входу, где уже ждал Владислав Игнатович.
- Подышала воздухом? Всё, хватит, - мрачно сказал он, и снова запер её.
…Время, на которое Настя была в наказание лишена доступа к Нэлис, истекло. На следующий день, рано утром «любимая» хозяюшка зашла в темницу еловихи и глумливо продемонстрировала ей вернувшийся к ней ключ.
- Смотри! Ты опять моя, дорогуша. Помнишь, я говорила тебе, что ты пожалеешь о своей болтливости?.. Так вот… Это случится сегодня!
Противно засмеявшись, девочка убежала.
Ближе к вечеру, сидя в клетке, Нэлис снова услышала на лестнице её шаги.
Идёт.
Сейчас начнутся издевательства…
Еловиха готова была вырваться и бежать, сломя голову, но клетка по-прежнему была заперта. От отчаянья не хватало воздуха. Дверь каморки отворилась, и вошла Настя Грейстан… По лицу её расползалась довольная ухмылка.
- Ты до сих пор в клетке?! – с издёвкой произнесла садистка, изображая на своём лице удивление, - Ах, ну да, ну да. Ключик-то теперь у меня, и папаша больше не выпускает тебя погулять! А я кое-что для тебя привезла…
- Что же это? – испугалась Нэлис. Она уже знала: подобные слова не предвещают ничего хорошего, тем более – после утреннего обещания Насти.
Девочка вытащила из кармана брюк маленький складной ножик…
- Смотри! Смотри сюда, жалкое существо!.. Вот ЭТИМ я скоро отрежу твой гадкий, вонючий, слюнявый язык. Давно хотелось посмотреть, как будет выглядеть елов без этой влажной розовой гадости, (у еловов и елових язычки всегда торчат наружу. В отличие от людей они не могут втягивать их в рот).
Нэлис похолодела. На глаза навернулись слёзы, она с ужасом смотрела на ножичек и не могла отвести от него взгляд.
- Ну? Что ты молчишь? Нечего сказать??? – улыбалась Настя.
- Скажи мне… Пожалуйста… Скажи… - бессвязно проговорила Нэлис, думая о том, что скоро может в прямом смысле лишиться дара речи.
- Что?
- Где Динси? Помнишь его?..
На лице Насти Грейстан отразилось недоумение и неудовольствие. Совсем не это она ожидала услышать от еловихи после своего ужасного обещания.
- Какой Динси? Тот сопливый, дешёвый елов, которого я недавно столкнула с крыши? – имена жертв уже спутались в её памяти, - Так его, кажется, не так звали.
- Нет… Мотылёк, мотылёк Динси!
- А-а-а... Вспомнила! – Кривозубая улыбка стала шире. Воспоминания были приятными, - Он уже не мотылёк.
- Почему это?.. – Нэлис не поняла, что она хотела сказать.
- Ха-ха! Хороший вопрос. Я ОТРУБИЛА ему его гадкие тырища, на которых он ворвался в мой дом и помешал мне играть с Нифтинисом!
- ЧТО?..
- Я ОТРУБИЛА ЕМУ КРЫЛЬЯ! Ты что, оглохла что ли? У больших мотыльков крылья слишком надёжно крепятся к телу. Пальцами их не оторвать, пришлось рубить! Не то, что у маленьких… Вчера, после того, как ты вернулась с прогулки, в наш дом – представь себе! – забрался воришка. Мотылёчек размером чуть больше моей ладони… Он влетел на кухню через окно, сманившись, наверно, аппетитным ароматом готовившейся еды… И я схватила его! Поймала, когда он сел на блюдо со сладостями, и пытался развернуть конфету, которая была едва ли не больше него! Вот наглость то!!! Но он поплатился за это… Как же он верещал, когда я стала оттягивать ему крыло… Всё больше и больше, пока оно не начало кровоточить и рваться… Это надо было видеть! Тело я скормила псу. Он любит свежее мясо, даже если его мало…
Что же касается твоего Динси, то он тоже умер. Лишившись крыльев, мотыльки долго не живут.
Нэлис спрятала лицо в ладонях и заплакала. Жестокости этой девочки нет названия. Даже болезнь не оправдывала её поступков! Еловиха догадалась, что это был за мотылёчек, пытавшийся утащить конфету. Конечно же, это был Верещалка. Он не послушался её предостережений, и всё-таки пробрался в дом…
- Ты убила Динси… - прошептала Нэлис, - Убила Иксиля, Верещалку, столкнула с крыши того бедного елова Илькиса!.. Почему?.. Зачем?!! Настя Грейстан, ты просто ненормальная, психбольная уродка!!!
Последние слова Нэлис сказала очень громко, сорвавшись на крик. Настенька изменилась в лице… Никто не смел называть её психически больной! Никто!!! Сняв ключ с шеи, девочка стала нервно отпирать клетку, губы её дрожали.
- Сейчас ты ответишь за эти слова…

Глава двадцать третья
«ЛИЧНЫЙ ДНЕВНИК. ТОЛЬКО ДЛЯ НАСТИ»

…Нифтинис сидел на лавочке. Разочарованный собой и своей глупостью. С тех пор, как он расстался со своей подругой, прошла уже неделя. Теперь Нифтинис жил далеко от города Солнечного, работал помощником фермера за еду и ночлег. Но забыть еловиху, конечно же, не мог…
«Где ты, Нэлис? Как я мог отпустить тебя?! Я дурак… Эти живодёры погубят её… О, Нэлис! Что я натворил?»
Нифтинис встал, и решительно зашагал в Солнечный, покидая ферму. Он шёл в ТОТ ДОМ... Он не хотел! Не желал снова попасть в руки злодеев! Наоборот: ему хотелось бежать и бежать подальше! Но…
Но ТАМ была Нэлис. И Нифтинис не мог начать новую жизнь без неё, зная, что она в беде.

По дороге ехала машина. Отец Насти выполнял свою уже весьма поднадоевшую работу, и клялся себе, что делает это в последний раз. Всё! Никаких больше еловов!!! Он созрел для этого решения. Если Настя будет слишком буйствовать, требуя новую жертву, он положит её в больницу… Хватит крови! На душе у Грейстана было черно и пусто. Он знал, что нельзя ничего исправить в прошлом, но можно хотя бы спасти будущее. Он много нажил в этом мире, и совсем не хотелось всё это потерять. У Владислава есть имя и состояние. При мысли, что он может попасть за решётку, его охватывала паника. Играть с огнём и дальше было безрассудно.
Дочь передала ему Нэлис, и теперь Владислав Игнатович должен был выбросить тело в достаточно глухом и отдалённом месте.
Еловиха лежала в машине на заднем сиденье. Сознание медленно возвращалось… Вспомнилось безумие Насти, то, как жестоко она её избивала. «Я жива?..» – подумала Нэлис с удивлением. Всё её тело ныло и болело. Вспомнилось, что Грейстан угрожала Нэлис топором, и едва не отрубила ей нифтиные, (ноги)! Но, каким-то чудом, всё обошлось.
Машина продолжала ехать. Еловиха с удивлением обнаружила, что лежит не в клетке.
«Наверно, он подумал, что я мертва! – осенило её, - Что ж, это выгодно. Буду притворяться телом, пока он от меня не избавится».
Владислав Игнатович поглядывал в зеркало заднего вида. Еловиха лежала по-прежнему без движения. Владислав почему-то сомневался, действительно ли она мертва. Он щупал пульс, и его не было… Вроде бы. Но, может, пульс всё-таки был, просто очень слабый?
Ехали долго, но вот, наконец, остановились.
- Вот мы и на месте… - угрюмо пробормотал Грейстан, открывая дверцу. Вытащил неподвижную Нэлис из машины, небрежно бросил на землю, оставив лежать в высокой траве.
«Станет закапывать, или нет?..» - тревожно подумала Нэлис. Глаз она не открывала, всецело полагаясь на слух. Хлопнула дверца, машина завелась… И уехала!
Нэлис осталась одна посреди диких и безлюдных мест. Но – на свободе!
С огромным трудом она поднялась на нифтиные, (ноги). Лицо, руки и одежда были в запёкшейся крови. Голова болела. Удивительно, что она осталась жива!
«Куда же меня занесло? – подумала Нэлис, - Возможно, где-то здесь лежат и Динси, и Иксиль, и тот белокурый, пухлый елов, что погиб на днях…»
От этих мыслей ей стало не по себе.
- Э-эй!!! Есть здесь кто живой?!! – закричала еловиха.
Ответом ей был лёгкий ветерок, всколыхнувший высокие травы. Но вдруг…
«Кто это?..»
Невдалеке брёл одинокий силуэт. Приглядевшись, Нэлис распознала в нём свою знакомую. Еловиха Катя!
- Катя! Катя!.. – Нэлис подбежала к ней, схватила за руку и заглянула в глаза… И отпрянула. Взгляд Кати был пустым и бессмысленным. Губы тихо шептали слова из старой колыбельной песенки…
- Мои детки… Мои маленькие детки… Они, должно быть, вылупились, пока я спала. И пошли гулять. И заблудились… Оставь меня, странная еловиха в пятнистой одежде. Мне не до тебя. Я должна найти своих деток…
Одежда Нэлис и правда была «пятнистой». От крови, выступившей из её ран. Но Катя не понимала этого. Она её даже не узнала, хотя они были давними знакомыми, и когда-то тесно общались…
- Катя, это я, Нэлис! Помнишь меня?..
Всё оказалось бессмысленным. Еловиха Катя тронулась умом после того, как хозяйка, на её глазах, уничтожила всех её детей. Конечно, в тот же день эта женщина была арестована по статье «убийство», и сейчас ожидала суда, а может, даже уже отбывала срок. Но погубленные еловята не воскреснут от этого, да и Кате лучше не стало.
- Как же так… - пробормотала Нэлис, - Неужели нет способа вернуть тебя?..
Возможно, способ и был. Катя нуждалась в лечении. Но Нэлис ей помочь не могла. Она оставила беднягу в покое и уныло побрела в неизвестном направлении.
«Как же мне выбраться отсюда? В какой стороне город?..»
Спрашивать у Кати было бесполезно. Она глупо хихикала, глядела в пустоту и разговаривала сама с собой…

…Нифтинис приближался к особняку Грейстанов, и с каждым его шагом расстояние до этих ужасных стен сокращалось. Елову было очень страшно, но любовь к Нэлис и желание спасти её были сильнее... Только теперь Нифтинис понял, как дорога ему была подруга. Лишившись её, он словно лишился всего мира.
А вот и дом. Нифтинис вскарабкался на ограду. Во дворе было тихо... Повезло! Вся семейка куда-то отправилась на выходные: затаившись, Нифтинис увидел, как выехала и умчалась прочь машина.
- Илья!.. Закрой за нами ворота! – крикнул вслед Владислав Игнатович. Он только что избавился от Нэлис, и теперь, желая подлечить нервы, махнул вместе с семьёй на два дня в санаторий. Вообще ворота закрывались и открывались автоматически, но теперь, наверно, сломались. Нифтинис глянул на Илью: тот даже не услышал хозяина. Привалившись к стене, он крепко спал.
«Я рискую… Но садовник, похоже, мертвецки пьян… Даже если он проснётся и увидит меня, он не сможет меня поймать… Тем более, что я окреп и полон сил. Окно на первом этаже открыто…»
Нифтинис поколебался ещё несколько минут, и перелез через ограду, оказавшись во дворе. Илья громко храпел, из его приоткрытого рта на воротник грязной рубашки стекала слюна. Рядом со скамейкой, на которой он сидел, валялось несколько пустых бутылок. А где пёс?..
Конура пустовала.
«Эх… Была не была!»
Вздрагивая от каждого скрипа, Нифтинис прокрался мимо Ильи и проник в дом через открытое окно. И оказался в комнате Насти, где ему уже удалось однажды побывать. Роскошная, большая, мягкая кровать, портреты, игрушки... Нифтинис прошёл комнату и вышел из неё. Поднялся на второй этаж и заглянул в каморку, где его держали. Дверь оказалась не заперта, как и клетка. Клетка была пуста…
Во всём доме стояла глубокая, нерушимая тишина.
«Нэлис, где же ты?..»
Он боялся поверить в самое худшее. Что-то тянуло его вернуться обратно в комнату Насти... Зайдя в неё, Нифтинис обратил внимание на большой коричневый шкаф. Одна его полка была чуть выдвинута. «Что там лежит?» - подумал Нифтинис. Подошёл, и увидел пухлую тетрадь. «ЛИЧНЫЙ ДНЕВНИК. ТОЛЬКО ДЛЯ НАСТИ», - гласила надпись на толстой корке… Буквы были выведены вручную. Должно быть и правда, кроме Насти Грейстан, никто к этой вещи ранее не прикасался.
«Что это может быть?» - подумал Нифтинис, открывая тетрадь. Страницы оказались исписанными от руки, мелким, корявым почерком с ошибками. На первой гласил ужасный заголовок:
«Моё первое убийство. Новорождённая еловиха Манилилия»…
Дальше шло длинное перечисление. Но похолодевший Нифтинис не осмелился читать. Он стал листать тетрадь дальше. Его сердце замерло в груди.
«Моё второе убийство»…
Потом – третье, четвёртое, пятое… Настя Грейстан старательно описывала всё, что сотворила со своими жертвами, а в конце обязательно указывала, как избавлялась от тела.
«Это же прямая улика против Грейстан! – подумал Нифтинис, - Я обязательно прихвачу эту тетрадь с собой, когда буду уходить. Нэлис… Может, она и про тебя здесь написала?!.»
Нифтинис нетерпеливо перелистывал страницы и, наконец, замер, вчитываясь в мелкий почерк ненормальной обладательницы тетради.
«Еловиха Нэлис. Не убила»…
Нифтинис внимательно прочитал весь текст, где Настя описывала, как издевалась над его подругой.
«…Меня бесит эта еловиха. Больше, чем все другие. Во-первых, потому, что она подружка Нифтиниса, во-вторых – она очень стойкая. Лишний раз не заплачет, не взмолится… Сегодня попробовала напугать её. Сказала, что отрежу язык, и продемонстрировала складной ножичек. Ни черта!.. Эта дрянь больше переживает за своих друзей, чем за себя! Напала на меня с расспросами, зачем я делаю то, что делаю. Вспомнила Динси, того мотылька, которому я отрубила крылья и он умер, истёкши кровью…»
Нифтинис шумно вздохнул, ощутив острый укол совести. Значит, рыжик Динси погиб… Из-за них! Возможно, если б он поддержал тогда Нэлис и пошёл на выручку мотыльку с ней вместе, его удалось бы спасти… Но теперь уже ничего не исправить. Нифтинис продолжил чтение.
«…Узнав об этом, Нэлис оскорбила меня, обозвав сумасшедшей. Я разозлилась, и как следует поколотила её. Вообще-то я до конца не уверена: может, она и умерла. Или нет?.. В любом случае, я решила избавиться от Нэлис, и попросила папочку отвезти и бросить её в поле недалеко от леса. Если она и жива, то скоро умрёт».
Нифтинис закрыл тетрадь. Сердце выпрыгивало из груди: Нэлис жива!..
«Поле… Это далеко… Мне нужен транспорт… - подумал Нифтинис, - Нэлис тяжело ранена! Если я промедлю, она погибнет…»
Эта мысль заполнила всю его голову. Найти транспорт, и мчаться к лесу… Нифтинис умел водить, когда-то, ещё до поступления в магазин, его научил этому один друг, у которого была своя машина.
Вылезая через то же окно, Нифтинис увидел во дворе пустую машину. Он вспомнил, что у него нет прав, но разве сейчас это имеет значение?
«Это то, что нужно, - подумал елов, - Конечно, нехорошо без спросу брать чужие вещи… Но отнимать чужие жизни тоже не очень-то порядочно. А машина мне нужна»...
Елов влез на водительское сиденье, захлопнул дверцу и повернул ключ. Машина завелась, и Нифтинис выехал со двора через так кстати оставленные открытыми ворота. Сердце его бешено колотилось, но он старался дышать ровно. От шума проснулся Илья, тупо вытаращился на уезжающую машину, неуклюже вскочил на ноги.
- А ну сто-о-о-ой!!!
Его крик сотряс воздух, а Нифтинис на скорости умчался прочь. Мрачный дом Грейстанов остался позади, и скоро скрылся из вида.
«Всё будет хорошо… - успокаивал себя Нифтинис, - Есть только одно поле, и только один лес. Тот, в котором я родился! Моя родина! Я знаю, где искать мою Нэлис».
Елова не покидало чувство, что он что-то упустил. Что-то забыл, когда покидал особняк. «Тетрадь!!! – вспомнил он наконец, - Я забыл «Дневник» Грейстан!»
Досада была так глубока, что Нифтинис ударил по тормозам. Что же делать?.. А может, позвонить в полицию, и сообщить об улике? Но разбуженный Илья, возможно, уже сам позвонил им. И волне вероятно, что Нифтиниса сейчас разыскивают, как угонщика… Видел ли Илья, КТО был за рулём?
А между тем, Нэлис сейчас совершенно одна, ранена и нуждается в помощи. И времени на раздумья совсем нет…
Нифтинис снова завёл мотор и ехал, пока не остановился в высокой траве, вдали от города. Совсем рядом начинался лес.
«Как давно я здесь не был…»
Всё напоминало о детстве. О выживании, о мечтах найти семью, о свободе и желании стать своим в том обществе, что возвело город за лесом. Как мало он тогда о нём знал!
«Удача, прошу, не подведи меня сейчас! Помоги отыскать мою Нэлис!»
Нифтинис шёл через поле в густой траве и кричал, звал свою подругу.
«Я решила избавиться от Нэлис, и попросила папочку отвезти и бросить её в поле недалеко от леса».
Возможно, Нэлис без сознания и не услышит его. Он пройдёт в двух шагах и не заметит! Эта беспокойная мысль не покидала Нифтиниса, он кричал всё громче и громче. И вдруг…
- Нифтинис!.. Нифтинис, я здесь!!!
- Нэлис!..
Они бросились друг к другу, и он заключил свою Нэлис в объятья.
- Ах!.. Я не верю, я не верю, что ты меня нашёл!
- Прости меня… Прости, что отпустил тебя тогда на верную гибель… Я просто не поверил, что ты и правда вернёшься в тот дом… Нэлис, садись в машину. Нам надо уехать. Мы начнём новую жизнь, свободную, счастливую! Без клеток, без психов и убийц.
Нифтинис помог ей забраться в машину. Он прикасался к Нэлис так бережно, словно она была из стекла. Всё тело еловихи покрывали раны, ссадины и страшного вида гематомы…
- Может, тебя надо отвезти в больницу? – спросил он. Но Нэлис яростно затрясла головой: «Нет! Никаких больше промедлений, никаких задержек… Просто увези меня. Увези как можно дальше от этих мест! Кстати, откуда у тебя машина? И как ты меня нашёл?»
Нифтинис завёл мотор, и они тронулись.
- По дороге расскажу.

Эпилог

            …С тех пор прошло пять лет. Нифтинис и Нэлис стали родителями, и теперь воспитывали прекрасных, недавно появившихся из яиц еловят. Их было шестеро: три девочки, и три мальчика. Одного из сыновей они назвали Динси, в честь храброго мотылька, который погиб, спасая их жизни. Дети были вылитой копией своих родителей.
Нифтинис повзрослел, возмужал. Никто бы теперь и не узнал в нём того прежнего, наивного, мечтательного еловёнка, каким он был, когда впервые вышел из леса в мир, влекомый надеждой обрести семью среди людей. Увы, но эта мечта так и не сбылась: хозяйку, «человеческую маму», елов так и не обрёл. Но зато у него теперь была своя собственная семья. Законная жена, и шестеро деток…
Человеческий мир угнетал Нифтиниса. Тот кошмар, который пришлось в нём пережить ему и Нэлис, наложил свой отпечаток. Елов больше не доверял людям, и ему было не комфортно в их обществе. Поэтому семейная пара приняла решение: переехать в Еловус, страну, население которой составляли одни еловы.
Нэлис имела медицинское образование, и устроилась работать детским врачом в одну из местных больниц. Нифтинис стал полицейским. После всех тех беззаконий, свидетелем которых он стал в доме Грейстанов, еловом двигало лишь одно: любыми средствами сократить уровень преступности, защищать угнетённых и слабых! Теперь у Нифтиниса была форма и оружие. Он регулярно посещал спортзал, и из слабого, тщедушного еловишки превратился в сильного и мускулистого.
Семья усердно трудилась, и на накопленные средства Нифтинис и Нэлис приобрели просторный, уютный дом. Здесь хватало места всем. Даже когда по выходным к ним приходили друзья, в доме не становилось тесно. Резвые еловята, дети Нэлис и Нифтиниса, с шумом носились по комнатам и весело визжали.
А в полке стола хранилась вырезка из старой газеты. Нэлис сама вырезала и сохранила на память одну из статей, которая была размещена на первой полосе. Громкий заголовок гласил: «КРАХ семьи Грейстанов, известных людей города Солнечного».
«В особняке Грейстанов, известных богачей, произошёл пожар. Установить причину возгорания сотрудникам полиции пока не удалось. Девочку Настю и её родителей спасли, но большая часть имущества семьи превратилась в пепел… Владислав Грейстан, владелец крупного магазина «СЧАСТЛИВАЯ СЕМЬЯ», почти разорён! Ходят слухи, что его малолетняя дочь не в себе, и именно её действия привели к пожару. Подробности не известны… Ведётся следствие»…
Ни Нэлис, ни Нифтинису не было жаль этих чертей. Злодеи получили то, что заслужили. А дело было вот как…
Подавленный слишком частыми в последнее время убийствами, совершёнными Настей, а главное – умерщвлением ею мотылька, Владислав Игнатович, наконец, отказал дочери в её жестоких развлечениях. В ответ на её просьбу купить ей нового (очередного) елова, он сказал своё твёрдое «нет». Жена поддержала Владислава. И вот, не находя себе места от ярости из-за этого запрета, глубокой ночью, Настя встала с постели, взяла на кухне спички, и…
Правосудие свершилось, и, так или иначе, Грейстаны поплатились за свои преступления. Нифтинис и Нэлис же были счастливы. Все невзгоды, все страхи остались в прошлом. Впереди их ждало только светлое будущее...