Вдвоём по тропе

Виктор Матюк

Вдвоём по тропе!

Бог весть, что происходит в голове, ей нравится идти по узкой и скользкой тропе,
Только вдвоём и налегке, зажав нательный крест в руке, навстречу року и судьбе!
Не страшась пути, она мечтает полную свободу обрести, достигнув края земли,
Здесь высокие истины в ночи не видны, только руины ветхой старины,
Они выглядят, как протёртые до дыр штаны необыкновенной ширины!
Наши желания на провал обречены, мы все жить в одиночестве должны,
Без детей и без жены, и смотреть на себя лишь со стороны тернистого пути,
Неисповедимы господние пути, они ведут на край земли, там можно душу спасти,
Только там можно свою злобу как-то унять, но это не факт, что тебе пригодится талант!
Ты должен будешь всех убивать, миловать и желать, как истину осознать,
Упущенное время уже не наверстать! Здесь же останется пядь родной земли,
По ней ходили прапрадеды мои, но они не отказались от тлетворной среды,
Жили среди родни в бедности и нищете, почти что все, но были единицы,
Они жили, как перелётные птицы, сидели в тени, не выходя из тьмы,
Натянув на себя рваные штаны, не выделялись из толпы, только бы
При свете ущербной Луны пройти через непроторённые пути!
Строй, круши,  ломай, но меру знай, жизнь на опыте постигай,
Гони от себя искусителей своих, время уносит жизни краткий миг,
 Как буря, как вихрь! На голове торчит клок волос седых, скоро от них
Останется не проседь, а огромная плешь, это последний рубеж для тех,
Кто заново воскрес и не потерял к жизни интерес, вокруг много невежд,
Они шумят, как столетний лес, им не слышен глас молчащих небес!
Там толпой правит подспудный грех, он судьбу поверг, как лютый изверг.
Уменьшил её влияние на треть, теперь простой человек пытается совершить побег
От грядущих бед, он дал уже себе обет, что даже на склоне прожитых лет
Ни дождь, ни снег его не отвратят от больших проблем, их жалкая тень везде и всюду
Склоняет праведника к греху и блуду! Трубный глас заставляет нас вступать в связь
С роком и судьбой, оставив на сцене мировой повседневный разбой, нам поркой лишь снится,
Есть желание уединиться в деревенской глуши, где нет ни любви, ни вдохновения,
Там над всеми главенствует отречение, лишь иногда посещает грешника знаменье,
Что на исходе его терпение! Душа, точимая тлёй, живёт в келье пустой,
Идёт следом за душой по тропе кривой, лишь гадает иногда: куда приведёт её тропа!
На многое не хватит бабла, хоть судьба умна, но у неё нет ни кола, ни двора;
Она живёт, как брошенная на произвол вдова, ей всё до фонаря,
Пока под уставшими ногами шуршит опавшая листва,
Она будет холодный пот вытирать с покатого лба!
Она не ждёт добра от вечного странника, потому что предала,
Не знала и не ведала, что он своим пером покорит голубой небосклон!
Да, ему пришлось тяжело, было и больно, и горестно смотреть в закрытое окно
И видеть через грязное его стекло, что всё изрядно изношено
И белым снегом припорошено! У него хватило мощи и сил
У бога прощения попросить, и научить безумца праведно жить!
Его жизнь теряла всякий смысл, швыряла мужика, как утлый чёлн горная река,
Но он парил над поверхностью бурлящей воды, лишь шептал на всём тернистом пути:
«Господи, прости! Неисповедимы Твои пути!» Он не запил, свой шанс не упустил,
Воскрес, постигнув суть небес, хотя бы под занавес бытия по великому пути пошла его стезя,
На ней нет ни дыма, ни огня, только в груди горит почти потухшая свеча с вечера и до утра!
Пилигрим жил мигом одним, он был неодолим в своём стремлении познать краткое мгновение
От края до золотой середины, нёс перл храброго мужчины и не искал причины, чтоб
Как-то изменить собственный гороскоп, он немного оглох на одно ухо,
Но в душе не было пусто, как в отвисшем брюхе, долу не опускались руки,
Вокруг темно и жутко, боль от несварения желудка беспокоила немножко!
На душе по ночам скребли кошки, но стареющий мужик не падал духом,
Он был росточком невелик, на шее выпирал огромный кадык, его голос охрип,
Лишь иногда только старая сосна слышала его жалобный всхлип!
Она делала вид, что старик ноги промочил в студёной воде,
Оставшись наедине, в темноте и пустоте он думал не о себе,
А о горестной судьбе и громогласной грозе, что мир потрясает,
И никого она здесь не уважает, растит и сажает за решётку,
Там сидят все его погодки! Охрана и псы посреди глухой столетней тайги
Великого грешника от побега берегли, пока у него не свихнулись набекрень мозги!
Он даже здесь стоял, как горный утёс, который зелёным мхом весь оброс, 
Призадумавшись всерьёз в смысле жития, в тайге зажёг подобие душевного огня!
Голос всемирного глашатая услышала порабощённая грешниками душа,
Хотя страна жила по своим канонам, не придерживаясь законов,
Только тот, кто был на троне, расширял зону своего влияния,
За любое шатание из стороны в сторону, налетали чёрные вороны,
Выщипывали бороду, заводил в замёрзшую комнату, не теряя время попусту,
Кулаками доказывали свою правоту, очнувшись только к утру, осознав сполна бесчестье,
Обратил свой взор в поднебесье! Там он увидел златоглавый храм, есть и его место там,
Чтобы себя принести в жертву богам, он прислушивается к чужим шагам по ночам,
Он ни грамм не набрал лишний килограмм, хотя его судьба трещит по швам,
И ему высокой любви не хватает, рубленная рана плохо заживает,
Изведанное не стёрлось бесследно, наверное, оно лишь заронит зёрна веры,
Чтобы искоренить злобу и скверну из своего естество, авось, земля сменит день серый
На ясность ума, и тогда только самая умная судьба сладит с последним дураком,
Привыкшим идти напролом в дверной и оконный проём!
Он же сам за блага мирские бесу не продался, каким был,
Таким и остался, однажды по недоразумению и своему хотению
В свальную драку ввязался, и оказался распростёртым на земле,
Пришлось сгореть в стыдобе и в огне, он отоспался на зелёной траве,
Появились пробелы памяти, он стал сбиваться с проторённого пути,
Пытаясь на вершину святости невзначай взойти! Как не суди, как не ряди
Трудно истину найти, спасаясь от беды в ночном ковчеге, там есть место для ночлега,
Однако всесильное небо не желает играть роль твоего оберега, ты же не калека,
Ты лишь подобие жалкого человека, под которым сломалась старая телега,
Теперь он не может из злополучных мест уехать, его глаза окружила кромешная тьма!
Даль темна, небосвод закрывают грозовые облака, а его тропа ложью засеяна,
Минутная слабость студёным ветром развеяна по околотку, кто-то надрывает глотку
И без устали орёт, что время слишком быстро идёт, а женщина в платье белом
Торгует собственным телом! Её я видел где-то, тогда она была наголо раздета,
Участки света и темноты смешались в голове в течение минуты, время смуты прошло,
Но в памяти осталось нежное женское естество. Оно требовало от жизни много чего,
Но ему сложно разуметь, что пряник, кнут и плеть помогут все изъять из обращения
Вражескую сеть, чтобы в неё самому не влезть!  Чтоб злобу унять,
Ты должен насмерть стоять на своём, уж лучше вместе мы все скопом умрём,
Чем стоять толпой под уличным фонарём на всеобщем обозрении,
Дожидаясь своего отрезвления! Грешникам нет прощения,
Закономерность исторических явлений обратно пропорциональна их духовности,
Многие из нас умрут от скромности, когда дыхание замрёт в худой груди,
На ум взбрело другом сделанное добро, мужчина любит женщину за то,
Что она в кровати не лежит, как  трухлявое и корявое бревно!
То, что в бореньях было приобретено, бесследно не ушло,
Их труд ценится дорого, но дешевеет капитал, тот, кто книгу Маркса не читал,
Его советам не внял, и вот он в наихудшем виде предстал перед толпой,
Окунувшись в заботы мирские с головой! Я же давно вырос из коротких штанишек,
Набил на лбу много шишек, их излишек, как в тайге сторожевых лагерных вышек!
Душа стремится вознестись высоко, но судьба поступает с ней жестоко,
Видит око только чужие пороки, но в итоге – на всё воля всесильного Бога!
Я же склоняюсь к историческим книгам и чтобы не ослепнуть мигом,
Слегка прищурив око, смотрю впритык на чужие пороки, взвешиваю свои,
Они кажутся крупнее издали, а вблизи на них только линии и точки одни,
Даже солнце, прижавшись к оконцу, замирает, оно лоб хозяину каморки потом покрывает,
А тот за большой грех не считает свой вчерашний успех у женщин тех, если в них взгляд упереть,
Можно испугать их насмерть, хотеть – не значит иметь,
Заметь, что без огрех жизнь не прожил даже святой  человек! 
Знакомая с детства картина: женщина пришла к мужчине на именины,
И не увидела в нём даже половины ума из-за уличной матерщины,
Приличные слова постоянно скрывала бесконечная тьма,
Когда от страсти ты сходишь с ума, тогда твоя роль в любви решена,
Но не до конца, тонкая паутина скрывает морщины лица и уповает на Творца,
Ему принадлежат не только наши слова, но и души и сердца! Седая голова дум полна,
Как же будут жить наедине стареющий скиталец? Пригласит ли он женщину на белый танец?
Приготовит ли для неё салат из солонины? Быть может, их желания совместимы?
Ветрами гонимый отовсюду, странник нелюдимый разгладил на лице глубокие морщины,
Вытащил платок из широкой штанины, вытер потное лица и кое-что ещё, чтобы оно
Не блестело от полыхания ярких свеч, свои чувства надобно беречь,
Он смог женщину от греха предостеречь, на полуслове оборвалась его речь,
Над головой просвистела страсть, как залп и мелкая картечь снесла голову с плеч!
Отныне и впредь  он будет общаться с теми, кому нет ещё и сорока лет от роду,
Только на природе! Только в кустах бузинных взор орлиный  достигнет вершины любви,
Вихрь страстей в крови пронесётся по  страждущему захолустью,  и скажет с грустью бабе той,
Что возомнила себя его женой! Он этого уже не хочет, он бодрствует средь холодной ночи,
Теперь он и она, как малая родня стоят у истоков родника, из которого текла бурная река
Под названием «Семья», без греха не обойтись, в нём весь смысл, пока теплится жизнь вовне,
Она будет в моих желаниях потворствовать не только року и судьбе, но и мне,
Прошлое осталось в стороне! Она кого угодно схватит за душу, легко не отпустит,
Не струсит, вожжи сразу не отпустит, а столкнёт с тропы,
Никому никчёмные люди не нужны! Увы, дождь смоет с земли
Чёткие следы страстной и нежной любви, построит храм на крови,
И мы ослепнем мигом, чтобы прижавшись к ветхим книгам,
Забыть о любовных играх, даже поп-расстрига, пьяница и интриган 
Сразу отвергнет женский обман, сизый туман не скроет его наготу,
Разум очнётся ближе к утру, под ним мешок холщовый, старый и не новый,
В углу – статуя святого, вот так начался месяц медовый! Недолго музыка играла,
Недолго фраер танцевал, он долго повод для отречения от своих обещаний искал,
У него голос внезапно пропал! Закончен бал, погасли свечи, на улице тихо звучат тихие речи,
И только промозглый северный ветер скомкал тонкие сети минувший любви,
А колокол храма на крови грохотал и грохотал три ночи и три дня,
Что обоснована грусть моя!  Женщины любят власть, они сильных мужчин боготворят,
У них тяга к деньгам, выигрышам и барышам, буря пронеслась над скользкой тропой,
Раздвинула шоры рукой, мужчина седой и далеко уже не молодой, с коротко стриженой бородой
Вновь вспомнил о суете мирской! Женщины слабаков презирают, они считают,
Что те, кто живёт в нищете и ничего не обещает будущей жене,
Пусть сам предаётся страстям и управляет своим утлым челном,
 Перевёрнутым кверху дном,  до тех пор,
Пока всеобщий позор не даст судьбе отпор!
Мысль о тризне, помогла исправить все ошибки и глупости жизни!
Любить себя больше, чем других, значит, нехристем слыть,
Уж лучше вспомнить и вновь забыть, что порвалась связующая нить,
Пришлось мужику переплывать бурную реку одному,
С грустью потворствуя только чувству своему!

г. Ржищев
31 декабря 2020 г.
17:41