Право выбора Фантастич. повесть Главы 3, 4

Глава 3. Урок логики.
Кликуша был мрачен. Он знал, что Кирилл Матвеевич уже вышел из института и только что сел в свой, стоящий на институтской площадке анттиграв, который, подобно большой белом птице, легко поднявшись в вечернее небо, уносил Кирилла от институтской проходной, от сравнительно небольшого, затерянного в лесостепи городка, от повседневных забот: Ясное дело, у человека очередной отпуск. Да еще и с путевкой, подписанной врачами.
Семнадцать, андроидов встали со своих мест и прошли следом за учителем в соседнюю аудиторию» только Кликуша замешкался и сидел за своим столиком, перебирая тонкими пальцами кристаллы памяти.
— Тебе что, кликуша, особое приглашение нужно?  —  заглянул в класс Николай Петрович Попов, который должен был в соседней аудитории читать ускоренный курс лекций по логике.
— Да нет,  —  неохотно ответил Кликуша.  —  Я сейчас, Николай Петрович. Вот только рыбок покормлю, и приду.
— Покорми, покорми, Кликуша,  —  пытаясь скрыть свои удивление и заинтересованность, произнес Попов.  —  мы будем в одиннадцатой аудитории.
Пройдя в аудиторию, где андроиды уже расселись по местам, Попов включил «облако» девятой аудитории, чтобы читая лекцию по логике в то же время, наблюдать за действиями андроида с заводским номером четыреста семь, прозванного Семененко Кликушей. Взглянул на «облако».
Тот присел у большого аквариума, стоящего, в углу большой светлой аудитории и смотрел, как макроподы ловили падающий из
кормушки мотыль, который только что положил туда Кликуша.
Кормежка аквариумных рыбок, наблюдение за ними заняло у робота более получаса, и, когда он вошел в аудиторию, урок логики уже заканчивался.
 —  Можно войти?  —  спросил андроид, проходя в полуоткрытую дверь.
— Проходи, кликуша, садись,  —  ответил Попов, продолжая слушать ответ четыреста первого.
— Если бы цветы не поливали, они бы засохли,  —  быстро говорил четыреста первый, рисуя электронной указкой на доске логический ход своей мысли.
— Хорошо, Сезам, садись. Все верно,  —  Попов кашлянул в
кулак и, подняв голову на четыреста седьмого.  —  Кликуша, иди, пожалуйста, к доске.
Андроид встал, пригладил свои упрямые ежики у ушей и упругой походкой, размеренно, подошел к доске, на которой преподаватель нажатием кнопки стер только что написанные Сезамом формулы.
— Ну, Кликуша, приведи нам, пожалуйста, примеры из логики.
— Если бы цветы не поливали, они бы засохли,  —  тихо ответил робот.  —  Вот и логическая формула этого вывода.  —  Кликуша быстро написал указкой формулу.
Никто из семнадцати андроидов, сидевших, в аудитории, не улыбнулся. Все были немы как рыбы, внимательны и только молча взирали на доску, на которой Кликуша дописывал формулу.
Улыбнулся только Попов, и понятно, ведь он был человеком и человеческие эмоции были присущи в этой аудитории пока что только ему.
— Но ведь этот пример уже приводил Сезам. И формулу писал тоже он. Ну, а сам-то ты? Твои примеры?
— Пожалуйста,  —  тихо сказал Кликуша и поднял на преподавателя свои большие, с грустинкой глаза.  —  Если бы Кирилл Матвеевич не улетел к морю, он бы был рядом с нами. — Андроид вздохнул.
— Правильно. А ещё?  —  поинтересовался Попов.
—  А разве этого вам мало, Николай Петрович? Разве мало того, что с нами сейчас нет Кирилла Матвеевича?  —  глаза робота на миг вспыхнули осуждающим огоньком.
Что мог ответить андроиду Попов? Кликуша был прав. Но в то же время Попов чувствовал, что у робота наступает именно тот очень тяжелый для преподавателей переломный момент, который ни в коем случае упустить нельзя.
Надо сказать об этом Главному,  —  подумал Попов и отпустив на прогулку в оранжерею своих учеников, прошел к зданию большого институтского корпуса, где расположился кабинет Столетова.

Глава 4. У самого синего моря.

Кирилл все же умудрился, несмотря на категорический запрет директората санатория, посадить свой белокрылый антиграв на пятачке всего в несколько метров у фонтана рядом с главным корпусом. Транспортная площадка была намного дальше от входа, но Кириллу, как всегда, и сегодня, не хватило времени  —  через минуту пятьдесят семь секунд, ровно в девятнадцать ноль восемь по среднеевропейскому времени была назначена связь с начальником первой экспериментальной группы андроидов, которые вот уже полгода отлично работали на Марсе и его спутниках  —  Деймосе и Фобосе.
Раскрасневшийся и запыхавшийся от быстрого бега по широкой мраморной лестнице на шестнадцатый этаж  —  от скоростного лифта Кирилл сознательно уже давно отказался, Семененко включил «облако» именно в тот момент, когда началась прямая трансляция получасовой программы с Марса. И первые три: минуты связи были отведены именно их институту, его научным сотрудникам, и Кириллу Семененко тоже.
— Здравствуйте, дорогие земляне!  —  с «облака» улыбалась Кира Соколенко. Мы, первые поселенцы Марса, рады приветствовать вас.
— Здравствуйте,  —  сказали земляне.
— Слово Попову.
— Добрый день. Воспитанники института ведут себя прекрасно. Но только, как я думаю, нужно четче наладить приемники по обработке информации, а именно, двенадцатый и пятнадцатый блоки. Уж очень запаздывает подача информации в главный компьютер.
И еще. Волосы-антенны андроидов нужно разэкранировать. Пусть сигнал, идущий к андроиду, дробится на частички, тогда «мозг» робота скорее придет к решению. Ведь каждый волосок — антенна, будет посылать не только принятый ею сигнал, но и принятый соседними. Какофонии не происходит. Я пробовал, экспериментировал, робот двести одиннадцать действовал почти в полтора раза четче, увереннее, быстрее, нежели его друзья, у которых антенны были заэкранированы.
Понимаю, решать вам, научным сотрудники института, но попробуйте. Вот и все. Прощаюсь с вами.
Геологи... Шельфовые съемки показывают...
«Все понятно,  —  подумал Кирилл  —  торопится Гриша. Хочет «выложить» все и всем, о чем разузнал за эту неделю. А времени у него в обрез. Не более десяти минут. Ведь там не один он... Вот повезло человеку! Даже на Марсе проявляет свою поистине энциклопедическую осведомленность.
А мне-то каково? Сиди у самого синего моря, выполняй предписания врачей и дыши морским воздухом, загорай. А что, разве дома нельзя все это организовать? Так нет, только на природе... Так сказать, поближе к ней...
Эх, сейчас бы в институт, да с головой окунуться в работу. Ведь, интересная информация! Архиважная, сверхлюбопытная. Но поди, докажи Главному, что после отпуск догуляю. Пробовал уже. И что? Доказал? Догуливаю. Так что...
Включив «облако» на запись, чтобы потом, после ужи¬на просмотреть всю передачу с Марса до конца, Кирилл вышел из комнаты, уже порядком надоевшей ему. Неспеша спустился по широкой лестнице на первый этаж.
В просторном холле, облицованном мрамором и гранитом, в блоки которых удачно вписалась пластмасса, было, свежо и тихо. Сквозь затейливые витражи  —  творение рук пятиклассников местной школы пробивался, дробясь на десятки разноцветных оттенков, солнечный луч, а там, в закруглении, удачно вписавшемся в общие очертания холла, стоял огромный, на всю стену аквариум  —  целый подводный мир, у которого собрались мамаши и папы с ребятишками.
Кирилл, думая о только что принятом сообщении с Марса, вздохнул, и тоже прошел к аквариуму.
Юноша так увлекся игрой многочисленных пород рыбок в аквариуме, что не заметил, как прошла обида на Главного за то, что заставил его догуливать отпуск, и что не он, Семененко, а кто-то другой будет проводить подсказанный Поповым эксперимент...
Кириллу вдруг захотелось ВЫЙТИ К морю, окунуться в его, определенно что-то шепчущие ласковые волны и плыть в открытое море до изнеможения, а потом, отдохнув на спине, снова плыть, и плыть, пока мышцы его тела не скует свинцовая усталость и теплая морская вода не покажется ему до ужаса плотной и страшной, и только тогда, когда у него, иссякнут все силы и плыть дальше он не сможет, он нажмет на браслет, покоящийся на руке и мысленно призовет спасательный антиграв и вновь, ляжет на спину, медленно погружаясь в плотную соленую воду.
Он знает, что не пройдет и двадцати секунд, как над ним белой птицей взовьется спасательный антиграв и, едва коснувшись воды, вынесет его на горячий песчаный берег...
— Кирилл! Здравствуй! Вот не ожидала увидеть тебя здесь после передачи с Марса. Честное слово. Думала, что ты уже по дороге в институт, а мы напрасно вылетели...  —  На Семененко смотрели болышие черные глаза. Ее глаза...
— Танюшка! Родненькая! Откуда?  —  Кирилл растерянно озирался по сторонам.
— От верблюда,  —  рассмеялась Таня и, подскочив, поцеловала Кирилла.  —  Узнали, что ты здесь, на две недели обосновался и решили с Мишей навестить тебя. Вот ведь как выходит  —  такая современная техника, столько свободного времени, а так и не виделись два года!
— Ну, это ты брось, Тань! Полтора. Зимой ведь ты была у нас. А Миша-то где?  —  засуетился Кирилл.  —  Пойдемте ко мне. Сосед по этажу заморских фруктов привез.. Только с дерева... Ведь это не то, что выращено в тепличных садах...
Он привез для всех. И Мишу угостим... Да где же он?  —  Кирилл, все еще обнимая сестру, оглядывался по сторонам, пытаясь найти в разноголосом ребячьем царстве у аквариума, своего двенадцатилетнего племянника.
Таня покачала головой.  —  Уже не узнаешь, Кирилл. Да он ростом почти с тебя вышел. Он справа у окна стоит. Постеснялся подойти...
— Даже тaк?  —  удивленно поднял на сестру глаза Кирилл, а потом, повернувшись к окну, взял Таню, под руку и они вместе подошли к Мише.
Тот и впрямь стал неузнаваем, угловат, стеснителен. Взгляд его повзрослел, стал более собранным, ярче выраженным.
— Ну, здравствуй, племянничек.  —  Кирилл обнял угловатого подростка.  —  Молодцом, что с мамой приехал, рассказывай, мне интересно всё.
— А о чем рассказывать, дядя Кирилл. Все нормально. У нас до начала октября каникулы, перешел в восьмой класс, специализируюсь на русской литературе. Вот и все.  —  Мальчик повел
плечами и застенчиво улыбнулся.  —  Болыше не о чем рассказывать».
Ну, ладно, пойдемте ко мне,  — сказал Семененко, увлекая Таню и племянника за собой.

* * *
Разговор затянулся до вечера. Таня успела рассказать брату и о своей работе, и о муже, который сейчас в командировке изучает дрейф островов у Японии и о том, как все-таки трудно найти тот единственно правильный путь к сердцу подростка.
После ужина, Семененко вышел проводить сестру и племянника. На транспортную площадку, где стояло несколько антигравов, уже
стали опускаться синие сумерки.
— Давайте я отвезу вас? —  предложил Кирилл.
— Да нет, спасибо, мы сами, ты уж отдыхай...
— До свидания, дядя Кирилл,  —  ломающимся голосом сказал Миша, когда сел в антиграв и помахал рукой.
— До свидания, родные, до свидания.  —  Семененко провел взглядом белокрылую птицу, круто берущую кверху, повернулся к гостинице санаторного корпуса, но пройдя всего несколько шагов, решил пойти к морю, где с вечером усиливался морской прибой. Раздевшись, юноша с размаха влетел в теплую волну и неспеша поплыл в уже угрожающе темневшее вдали, стающее почти фиолетовым море...