Сильная

Звонок в 6 утра:
-Оля, ты проснулась?
Уже, черт знает, в какой раз, включаю актрису и как можно бодрее отвечаю: «Давно». По ту сторону раздается знакомый смех.
- Да ладно тебе, не притворяйся, слышу, что это мой звонок тебя разбудил.
-Всё-всё, встала я, - подхожу к окну, - Доволен? Всё, отбой, встретимся через полтора часа.
 Солнечные лучики щекочут веснушчатый нос. Открываю окно, и ветер треплет волосы, пытаясь заплести их в косички. Хотя заплетать особо нечего: волосы теперь по плечи, значит, учителя орать не станут, если приду с распущенными.
Слушать музыку круглосуточно – моя плохая привычка. Поэтому снова вставляю в уши почти разрядившиеся наушники и листаю ленту в Вк. Маринка фотку обновила: длинные золотые локоны, аккуратные стрелки, ровная кожа, довольно открытое платье. Она только и думает, что о косметике и дорогих шмотках. Хотя… такие, наверное, нравятся всем.
 Смотрю на себя в зеркало перед выходом. Потухшие глаза, под ними синяки от недосыпа, рыжие кудрявые волосы. Ресницы что ли накрасить? Ну да, за десять минут успею. Сообщение от Лёши: «Ты выходишь?». Ладно, можно и без ресниц.
Удивительно солнечный день для сентября. Каштановые волосы Лёши блестят на солнце. Улыбается и снова упрекает за опоздание. Подумаешь, будто мы в школу за полчаса приходим. За минуту до звонка заходим в класс, и ничего.
- Ты просто слишком правильный, - отвечаю и толкаю локтем.
Опять смеется. И так каждое утро. Десять лет, получается уже ходим вместе. Да и вообще мы друзья не разлей вода. Я староста. Он помощник старосты.
…Ужасно тяжелые гладиолусы. Бабушка специально выращивала их к первому сентября. Почему мы должны стоять так долго среди кучи детей и слушать непонятные слова взрослых на сцене. Где же эта учительница? Нужно избавиться от этих цветов. Рядом стоишь ты и предлагаешь подержать мои цветы. До сих пор меня поддерживаешь.
…Леша что-то спрашивает, а его как будто не слышу. В последнее время так часто что-то всплывает в памяти.
- Что ещё раз? – спрашиваю я отрешенно.
- Почему ты просто не позовешь его куда-нибудь?
- Кого? – прикидываюсь дурочкой.
- Женю. Если не хочешь сама звать, то мы могли бы сходить в кино втроем, - смотрит на меня как-то нервно.
- Нет, нет и нет, я не буду навязываться. Это глупо, да и вообще…
«Ему Марина нравится», - добавляю про себя.
- Ладно, как хочешь.
А потом он снова рассказывал про свои тренировки по карате. Ему так нравится спорт. Он точно ненормальный.
***
Она жутко глупая и смешная. Я ведь ей всегда пытаюсь помочь, а она не хочет принимать мою помощь. Мне было бы не трудно уговорить Женьку. Он мой лучший друг, в конце концов. Нет, она ненормальная
…Слушай, а лежать на открытом учебнике физики действительно так удобно?
Ты не реагировала. И я ведь понимал, что дело не в механических колебаниях и волнах: слишком хорошо тебя знал. Я чувствовал, как билось твоё сердце, точнее, его кусочки слабо трепетали. Читал твои навязчивые мысли. Понимал твоё разочарование в дружбе. А перед глазами – кошки, которые так яростно рвали твою душу.
-Но ведь таксист – не такая уж и плохая профессия, хоть и неблагодарная.
Кажется, я привлёк твое внимание – ты наконец-то подняла голову. Я увидел твои глаза – два океана с очень солёной водой. Ещё чуть-чуть, и начнётся шторм. Волны выплеснутся, польются тонкими струями по веснушчатым щекам.
-Мы все таксисты. Встречаешь человека, довозишь до места назначения, а потом разворачиваешься и уезжаешь. А платят ему воспоминаниями о долгом или коротком пути. Ты же знаешь, что они дороже денег.
Ты внимательно смотрела на меня, жадно впитывая эти слова. Тебе не говорил об этом кто-то другой.
-А всё-таки здорово идти по старой дороге, где когда-то шел друзьями. Возможно, ты и не здороваешься с ними теперь, но воспоминания греют душу – отопительный сезон сердец открыт. Ты только подумай, сколько воспоминаний было и будет ещё. Жить нужно хотя бы ради того, чтобы создавать их.
Я заметил твою улыбку – солнце после полярной ночи. Ямочка на правой щеке от мамы, а левая, едва заметная – от папы. Твоя улыбка прекраснее многих других.
 — Вот видишь, солнце, просто научись отпускать людей. Ты ведь таксист. Да-да, улыбнись, недолго тебе ещё «таксовать» в одиночестве. У тебя есть я, в конце концов.
Твои холодные тонкие пальцы дотронулись моей руки, ловко обхватили её. Ты тихо произнесла:
-Не бойся, теперь таксовать будем вместе.
…Это было после того дурацкого случая с Маринкой. Оля отчаянно пыталась с ней подружиться, до сих пор не знаю, зачем. Ведь Марина – та ещё змея: во время физкультуры налила в Олины туфли коллу, а юбку выкинула в помойное ведро. А Викторовна ещё потом Оле выговор сделала за то, что та ходит по школе без формы.
***
Викторовна, наш завуч, - то ещё наказание. Никаких юбок даже на сантиметр выше колена, распущенных волос и косметики. А уж если ты в футболке, то всё – шуруй к директору. Не дай Бог, попасться ей на глаза, когда она не в настроении. Это верная смерть. Был у меня уже такой опыт: я тогда без формы была. Что началось? И позор школы, и вы профильный класс, и к директору сейчас же. Только мне тогда совсем не до этого было.
- Пронесло, кажется, - шепчет Лёша.
Я хотела улыбнуться, но не вышло. Я споткнулась и упала бы, если б меня Лёша не поймал. Мы так были увлечены разговором, что даже не заметили, как кто-то поставил мне подножку. Оглядываюсь: куча школьников. Пятиклашки шутки шутят, наверное. Не наигрались в началке.
Вспомнила, как в прошлом году пыталась подружиться с Маринкой. Знаете эту фразу про то, что у каждой должна быть красивая подружка, чтобы самой стать красивее. Только вот никто и не думает про то, что рядом с ней ты смотришься, как гадкий утенок. В моем случае, рыжий цыпленок. Какое-то время мы неплохо общались, я даже забыла про Лёшу на какое-то время, а дальше начался полный кошмар. Она просто начала надо мной издеваться. И сейчас издевается. Смеется вместе с Женькой над моим неудавшимся падением.
- Лёша, все увидели, как я споткнулась? – спрашиваю, покрываясь краской. Как жаль, что я не могу залезть в раковину, как улитка.
-Забей, все думают только о себе, - бурчит в ответ.
Всегда так говорит мне. Ничего не изменилось.
…Да всем плевать, сколько ты весишь! - срываешься на крик. Я вижу, как в твоих глазах блестят слёзы. Мальчики тоже плачут?
- Все люди думают о себе. И лезут в чужую жизнь только те, у кого у самих проблемы.  Понимаешь?
Я смотрю на тебя и не могу понять, почему ты обо мне заботишься. Я ведь неидеальная. Сначала слишком толстая, теперь слишком худая.
Садишься рядом, берешь мою тонкую бледную руку и снова повторяешь:
- Тебе нужно поехать в больницу. Ради меня, хорошо?
И я поехала. В одной палате со мной лежала хрупкая девочка. Казалось, что если дотронуться до нее, то она растворится в воздухе, как туман. Белые волосы прикрывали вздернутый аккуратный нос и светло-голубые глаза.
Ты села, ловким движением руки подложив под спину подушку. Руки скрестила на груди и странно посмотрела на меня.
- Слушай, только давай ты не будешь мне мешать. Друзей тут я заводить не собираюсь, так и знай, - отчеканила ты своим чуть сиплым голосом.
***
- Да, ты прав, все думают о себе, - говоришь ты и проводишь пальцем по струнам моей гитары, - ты давно не играл на ней.
- Сначала с физикой разберемся, - усмехаюсь, посмотрев на количество домашней работы.
Мы снова делаем уроки у меня. Раньше мы собирались у Оли и пили чай с печеньем, которое она пекла.
…Знаешь, это самое вкусное печенье, что я ел! –повторяю я с набитым ртом.
Ты снова улыбаешься: ямочка на правой щеке становится заметнее. А ещё очень волнуешься, что в этот раз печенье будет не таким вкусным, как раньше:
-Точно?
Ты вообще не любишь, когда тебя хвалят, потому что боишься, что в следующий раз не получится так же хорошо. Ты странная.
…Оля сидит на полу и накручивает кудрявую пушистую прядь на палец. В левой руке учебник по литературе. Она такая серьезная, когда читает что-то.
Мой взгляд останавливается на гитаре. Беру ее в руки. Зажимаю аккорд, провожу по струнам. Нет, лучше перебором. Оля не поет и даже не мотает головой.
Откладываю гитару в сторону:
- Что-то не так?
- Немного фальшиво, но в целом неплохо, Алексей, - смотрит и улыбается.
- Говоришь, как мой учитель по гитаре.
- Твой отец?
Молча киваю и сажусь рядом с Олей. Солнце уже садится и окрашивает комнату в медовый, почти как летом. Так Олины веснушки выделяются ещё ярче на бледном лице. 
Прохладный сентябрьский ветер распахнул окно почти полностью, но нам не холодно. Барсик, мой кот сворачивался у тебя на ногах калачиком и мурлыкал. Рыжий кот и девочка. Что может быть лучше?
Достаю фотоаппарат незаметно и фотографирую ее. Мне бы очень хотелось собрать всю ее красоту по крупинкам в фотоальбом. Последний кадр на пленке. Завтра пойдем проявлять. А пока… просто читать статью по Обломову.

Продолжение следует