Жюли

Жюли   окотилась.   У  неё  оказалось  пятеро  новорожденных  котят.  Хотя  роды  у неё   были   первые,     Жюли  оказалась  на редкость  сообразительной   и   заботливой  мамой-кошкой.  Она  инстинктивно  поняла, что  надо   делать и как  начать  ухаживать  за   новорожденными малышами.  Во-первых, она освободила  котят  от  их родовых    мешочков, во -вторых, облизала  их  с  усердием и тщанием  и, в третьих, чутко обнюхала  по  очереди каждого котенка,  чтобы точно и надолго  запомнить,  как  пахнут её  малыши.  Это было необходимо  ей  для того, чтобы  в будущем  не перепутать  запах своих  котят  ни с каким другим запахом.  Ведь, именно  по запаху, а ещё по неповторимому мяуканью каждого котенка,  ей будет проще их  отыскать,  когда  подросшие  котята начнут ползать и своевольничать.
 А  пока..., пока  котята доверчиво  и безмятежно прижимались к  Жюли,  впервые   наслаждаясь густым  молочком,  забавно и самозабвенно  мяли своими крошечными лапками  пушистый, мягкий и так вкусно пахнущий мамин живот. Уставшая   после  родов,  но довольная  Жюли   умиленно зажмурила  свои красивые, с поволокой, глаза и  умиротворенно  расслабилась.  Как хорошо.   Наконец-то можно передохнуть: все  котятки живы, здоровы, все  с удовольствием  посасывают столь необходимое им сейчас  молочко.  Жюли блаженно  вздохнула и,  почувствовав, что котята засыпают,  задремала и сама. К ней  тихонько  подошла  её хозяйка и  нежно  погладила спящую  Жюли по голове.  От  внезапного прикосновения  Жюли негромко  муркнула,  словно  благодаря любимую  хозяйку за подаренное ей внимание, а через  мгновение  вновь  погрузилась в безмятежный, недолгий сон.   В коротком,  чутком  сне  Жюли  привиделось  теплое лето,  высокая,  с  особым, ни с чем  несравнимым  запахом   трава,  легко и  беззаботно   порхающие   над  раскрывшимися  цветами  бабочки и пчелы.  И птичка, прячущаяся в кустах. Жюли приготовилась и прыгнула, но промахнулась.  Ей, как наяву,  послышался  резкий   шорох крыльев   взлетающей  от  земли,  вспуганной  ею,  Жюли,  пичуги.  Жюли   чуть дернулась во сне, но затем  вновь  заснула,  без сновидений. Пока   Жюли   спала,    хозяйка  осторожно  подошла  к коробке и стала рассматривать прикорнувших  к  маме  крошек - котят.  Все пятеро показались ей чудесными.  Как позднее  выяснилось, у   Жюли   родились две девочки и три мальчика.  Девочки были  трехцветные, черепаховой раскраски,   а мальчики все разные:  серый в  мелкую  крапинку,  пушистый рыжий  и совершенно, от носа до самого кончика  маленького, толстого  хвоста,  черненький.  Хозяйка бережно прикрыла маму-кошку  и её деток легкой, тонкой, но теплой материей,  слегка приоткрыла форточку и бесшумно  вышла  из комнаты.
       Прошло две недели.  За эти две недели котятки заметно поправились. Их мягчайшая  шерстка заблестела,  короткие  ушки  начали  приподниматься   над   круглыми,   маленькими, симпатичными   головками. Котятки уже   начали  слышать  друг друга, а главное -  различать  любовное  мурчанье или  призывное мяуканье своей  заботливой мамы.  Самым же замечательным  было то, что  у котяток раскрылись их чудесные глазки.  Если раньше малыши могли различать лишь   мамин запах и   её тепло, то теперь  для них  открывался незнакомый, и, как   оказалось,  большой  и  удивительный мир!    Первоначально  глазки у котят были раскрыты   лишь  в узенькие щёлочки,  но  за короткий срок они распахнулись полностью.  Какие же  это были глазки!    Очаровательные, голубые, полупрозрачные...   Хозяйка Жюли  знала, что глазки маленьких котят очень чувствительны  к яркому свету и  потому   всегда оставляла свет в комнате приглушенным, чтобы  малышам  было  комфортно и чтобы  мама – Жюли  не решила,  что место для её детей  не подходящее и не перетащила бы  их куда подальше, с глаз долой.
    У  малюток  же, к  тому  времени,  стали  прореживаться крошечные  молочные  зубки,  что  было, возможно,  не самым приятным для котят временем.  Однако,   это  обстоятельство не лишило  котят  возрастающего   любопытства, а лишь   обострило их  желание что –нибудь непременно  погрызть.  Стоит только  подыскать  подходящий  объект  для  маленьких зубов.   К тому же,  котятам очень  хотелось   расширить  территорию  исследования  мира и  выбраться, наконец,  из надоевшего,  картонного  ограничителя свободы.   
    Маленькие,  забавные,  неустойчивые,  пушистые  комочки стали -неуклюже,  неловко  выкарабкиваться  из коробки.  Конечно же, это удалось  им   не с первой и даже не со второй попытки. Усилий   и терпения потребовалось приложить немало.     В результате, самыми  отчаянными и прыткими оказались  девочки.  Они  настойчиво,  упрямо   и  целеустремлённо   скреблись и  скользили   по  стенкам   коробки,  пытаясь выбраться наружу.  Попытка за попыткой, раз за разом, и однажды ( о, радость!) им  это удалось!  Вслед за ними  принялись  царапать  гладкий  картон и остальные. Им было несколько легче, ведь, они уже не были первопроходцами, да, к тому же,  картон кое-где оказался сильно пошкрябанным  крохотными лапками предшественниц, что в результате  помогло  каждому из отстающей   троицы   благополучно  достичь верхнего  края  коробки.  Теперь оставалось лишь  ловко плюхнуться с  высоты на пол и всё  - свобода достигнута!  Правда,  этот последний штурм был  очень непрост.  Страшно ведь!  Но  внизу уже  осваивали пространство девчонки,  значит и с остальными ничего плохого не произойдет.  И, так, маленькая банда, преодолев  все преграды и оказавшись на воле, начала расползаться  по гладкому  полу комнаты  в  разные стороны.  Прибавилось  же  Жюли  забот!  То и дело то  один,  то другой малыш  спешил  выбраться из коробки и  уползти куда  подальше,   чтобы   спрятаться в неприметном,  укромном   местечке. Однако каждый малыш,  внезапно потеряв  маму из вида и  не  чувствуя поблизости  её  родного, успокаивающего  запаха,  начинал  громко  и  жалобно мяукать,  призывая  любимую  мамочку на  помощь.  Жюли  пришлось  изрядно  пошустрить, побеспокоиться,  побегать по дому,   подбирая  за  шкирку своих  расползшихся   деток -исследователей, собирая их и  запихивая  поочерёдно обратно в  коробку. То одного, то  другого, то третьего   котенка  тащила Жюли.   А  ведь их  у неё пятеро!  И надо же -  через   мгновение  непоседы  вновь   норовили   выбраться  из  ставшей  для них  скучной  коробки.  И так вот   день-деньской!   Затихали  котята  лишь тогда,   когда, изголодавшиеся, усталые   и потому послушные,  плотно присасывались к маме,  набивая  животики  желанным  молочком.  А  вскоре  мирно  засыпали, скрутившись  в  милые комочки и  плотно прижавшись друг к другу.   Ух, наконец-то!   Наконец-то,   Жюли   могла  немного расслабиться  и даже оставить спящих котят одних,   чтобы  быстренько перекусить и малость передохнуть от беспокойной работы.
Так  незаметно пробежали  дни за днями.   Под  внимательным  присмотром  и под обучением    чуткой  мамы  котята  стремительно  подрастали.  Через два месяца  после своего рождения они  уже  умели  самостоятельно и  тщательно  умываться,  забавно   разглаживая  крохотными  лапками  мордочки и аккуратно вылизывая себя.   Также  они  уже  научились  пить   воду  из мисочек и  даже ощутили на  зубок приготовленный  для них  сухой,  детский   корм.
Вылазки  озорных  котят   из коробки   уже  не  удивляли  и особо не беспокоили  Жюли.  Они происходили  ежедневно    и  территория  обследования окружающего мира  для котят  значительно расширилась.  В четыре  месяца   зубки малышей  сменились  на  коренные и, оказалось,  что  дети   Жюли  стали  уже вполне самостоятельными.   Теперь    они  не пищали,  не  плакали, когда,   озорничая, разбегались по комнатам и  не звали, чуть что, на  выручку  маму.   Подрастая, они становились  неугомонными  хулиганами:  прыгали  то тут, то там,  как  сумасшедшие,  бесились,  охотились, гонялись    друг  за  другом   и за  многочисленной, разбросанной ими  же по всему  дому  мелочью -   веревочками,   лентами,  бумажками, шариками,  мягкими   игрушками.    Комнаты   постепенно и  неуклонно    превратились  в  красочный  хаос, в  сплошную  площадку для игр.  Котята   рвали коробки, пакеты,  бумагу, грызли шнурки, бесстрашно  лазали по занавескам, носились  по диванам, забирались в шкафы,  на комод,  под кровати,  на подоконники.  В доме не осталось ни одного места,  не  обследованного  маленькими усатыми   пушистиками.   Даже  Жюли  время от времени  доставалось от котят.  Подросшие малыши     с разбега  запрыгивали на  маму, толкали  её   лапами,  покусывали, играючи,     за хвост,  своими   крошечными   короткими  вибриссами  шебуршали, щекотали  маму  по   мордочке, а  пару  раз даже куснули Жюли  за  нос.  Какое безобразие!    Уж   этого  Жюли  не   смогла стерпеть, хотя  обожала своих   беспечных   малышей.   Ей пришлось  притвориться  сильно  рассерженной  и угрожающе пошипеть   на  зарвавшихся   шалунов.  Вот, так: «Пшии!»  Но это "пшии" слабо испугало сорванцов, напротив,  лишь раззадорило  шалунов, прибавив  им  веселья. Ну и ну!   Ладно, что поделаешь,  пусть балуются   и  Жюли,   на  время,   ускользала   в   другую комнату,  передохнуть.   Пришлось  хозяйке  урезонивать  разбежавшихся  по дому   малышей.
Прошло   ещё  какое-то время  время  и  котят стали разбирать по другим домам.     Сначала   забрали   симпатичного, пушистого  рыжика,  затем   трехцветных   девочек,  позднее  забрали  и  серого,  с черными пятнышками.    Остался  с мамой лишь один черныш.
Несколько дней   Жюли  повсюду  искала   своих   непослушных, любимых  деток, непонятно куда подевавшихся, громко мяукала, подзывая  их и, не находя, очень расстраивалась.   Она не  могла вполне успокоиться   даже тогда, когда  хозяйка  давала  ей любимые  лакомства и, нежно  прижав  к себе,    гладила  Жюли  по голове и  чесала её  за ушком.
   Но  постепенно  Жюли  смирилась и   всю  свою   оставшуюся  любовь     направила  на  своего последнего  сыночка  - чёрного, как смоль котенка, пока  ещё остававшегося  с нею...