Красное пламя
Немногочисленные прохожие равнодушно сновали мимо, как будто им не было до него совершенно никакого дела. Лишь изредка некоторые из них бросали бесчувственные, бессмысленные взгляды в его сторону, но тут же быстро отворачивались и даже как-то ускоряли шаг. Неужели никто из них не хочет ему помочь? Хотя это уже было абсолютно лишено смысла, он и сам всё прекрасно понимал. С каждой каплей, вытекающей из этой страшной незатягивающейся раны, силы покидали его всё больше, приближая его короткую жизнь к конечному рубежу.
Холодные капли прошедшего дождя медленно стекали по его голове и постепенно ослабевающему телу, лишь на краткий миг принося столь желаемое облегчение. В такие моменты боль сдавала свои позиции, уступая место сладкому забытью. Именно тогда быстрыми лёгкими приступами, словно слабый электрический разряд, накатывали воспоминания, приносящие одновременно приятное наслаждение и горечь обиды за то, что всё это теперь безвозвратно утеряно.
Что он больше всего любил в этой жизни? Наверное, рассветы. Да, определённо их. Ему так нравилось, когда тёплые утренние лучи ласкали его лицо, наполняли тело силой и бодростью. Внезапно яркая картина одного из тех предрассветных часов, когда он специально просыпался пораньше и с нетерпением наблюдал за тем, как чёрное небо медленно окрашивается во всевозможные оттенки красного, отчётливо предстала перед его затуманившимся от боли разумом. Всё было так реально, как будто происходило в эту секунду. От увиденного внутри разлилось необыкновенное тепло, словно первый солнечный лучик на самом деле коснулся его души, заживляя все раны. На мгновение он даже подумал, что предательство, обида и боль ему только приснились. Однако внезапно налетевший ветер сдул обезболивающее наваждение, заставив его пошевелиться, и те невыносимо острые, обжигающие ощущения вернулись.
Его будто грубо вынули из одного мира и закинули в другой, промозглый и страшный. Радужная, весёлая картинка рассвета сменилась тёмным и холодным изображением серой завесы ливня и тянущейся через неё огромной белой руки. Он пытался отпрянуть назад, пытался увернуться, пытался кричать… Миг – и острая боль пронзила каждую клеточку тела, прошла насквозь, раскалённым стальным ножом вонзившись куда-то в голову, будто всего его насадили на иглу. Он чувствовал, как его куда-то несут, передают из одних рук в другие; слышал какие-то чрезвычайно громкие незнакомые голоса, приглушённый крик восторга и благодарности. И всё это через странную и очень плотную вату, заботливо пеленавшую его зрение, его слух, его разум в тёплое одеяло забытья.
В редкие моменты просветления он ощущал, как его голова мерно покачивается в такт ходьбе незнакомцев. Слышал, как они о чём-то говорят, но не мог разобрать ни слова. А между тем жизнь постепенно вытекала из него с каждой сочащейся из раны каплей, которую жадно впитывала набухшая от дождя земля. И на протяжении всего пути он задавал себе один-единственный вопрос: зачем? Лишь позже, гораздо позже он понял, что должен был стать знаком любви, символизировать пламя дружбы, угасая сам.
А потом его бросили. Грубо, небрежно. Как будто думали, что он совершенно неживой и ничего не может чувствовать. Как будто он был засохшей веткой, среди которых теперь так одиноко валялся. Если бы он мог заплакать или даже завыть, то в этом крике отразилась бы вся тоска разочарования, вся горечь от боли предательства и потери. Но вместо слёз были лишь прохладные капельки дождя, нежно гладившие его по лицу, забирая с собой страдания и – жизнь. А вместо воя – шум ветра, заглушавший справедливый вопрос непонимания.
***
Густая, вязкая, похожая на дёготь, безлунная ночь медленно подступала со всех сторон. Она никуда не спешила, ведь понимала: он – уже почти её. Но до последнего боролся, до последнего горел пламенным желанием жить маленький красный тюльпан.
«Как жаль, что я не увижу завтрашнего рассвета! Наверное, он будет особенно красивым…» – Ему вдруг показалось, что он заплакал: один из его потускневших лепестков внезапно стал влажным. Но вот увлажнился и второй, и третий – вновь начинался дождь. Сначала неуверенный, спустя пару секунд он превратился в сплошной поток, который своими упругими струями смыл все оставшиеся чувства тюльпана. Поднявшийся же вслед за дождём ветер подхватил последний слабый вздох беззащитного цветка и понёс его высоко под затянутое серыми тучами небо, к маленькой щёлочке, сквозь которую проскальзывал лунный свет. Ночная завеса хищно сомкнулась вокруг хрупкого тельца. Красное пламя жизни погасло.
Свидетельство о публикации №221010201567