Рая

   Утро наступило быстро. Только что сидели в гостиничном кафе, был вечер, пили много и вдруг утро.
   Алексей проснулся первым в двухместном номере самой дешёвой московской гостиницы, в котором ночевали трое его товарищей, двое из них спали на полу. Перегар в комнате стоял невыносимый. Алексей почувствовал это, вернувшись из туалета. Он на минуту распахнул окно. Зимний московский воздух, в отличие от шума незасыпающего огромного города, не сразу смог ворваться в помещение. На его пути стояла плотная, тягучая, густая стена перегара. Зима победила. Свежий воздух гулял по комнате. Алексей высунулся в окно, чтобы продышаться. Шесть утра. Стояла тёмная зимняя ночь. Внизу, по ярко освещённой улице, проносились редкие в эту пору автомобили. Алексей закрыл окно, опасаясь простудить тех, кто спал на полу.
   Свежий воздух окончательно отрезвил его, прошла головная боль, но не мешало бы опохмелиться или горячего чайку, а потом плотного завтрака. Белый прямоугольник пустой кровати манила его. Чувство приятной неги разлилось в нём. Он потянулся с наслаждением, зевнул, намереваясь поваляться ещё часик, после чего вся компания станет собираться на работу.
Вдруг всё тело его пронзила, потрясла и парализовала электрическая судорога. На стуле, стоящем возле кровати, на спинке которого висела его одежда, он увидел страшное! Точнее, он не увидел там того, что должно было быть, того, что он всегда берёг пуще глаза своего – кожаной жилетки. Дело-то не в самой жилетке, как в вещи, а в том, что она исполняла роль кошелька. Её карманы были набиты деньгами фирмы. Холодный пот выступил по всему телу, в горле пересохло. Алексей бросился к стулу, обшаривая его в темноте, перетряхивая одежду. Жилета нет. Не разбирая дороги, спотыкаясь о тела спящих товарищей, он метнулся к шифоньеру, начав прощупывать всю висевшую там одежду. Жилета нигде нет.
   От произведённого шума проснулись все обитатели комнаты, в том числе и директор фирмы, спавший на соседней кровати. Он хриплым, полусонным голосом спросил:
   – Евгеньич, ты чего бесишься?
   – Жилетка пропала!
   – Ну и хрен с ней! Новую купишь.
   – Вряд ли. Там, Витальич, все деньги фирмы.
   – Да!!!
   Витальич хохотнул, откинул одеяло, растянувшись на всей кровати. Он никогда не унывал. Вот и сейчас улыбался, наверное, представляя, что делать дальше, как быть.
Шлифовщик Сергей, сев на матрасе, разостланном на полу, поддерживая руками кудрявую больную головушку, едва ворочая языком, выговорил хрипло, не успев прокашляться:
   – Ты её, наверное, в кафе оставил.
   – А там Рая, которая карманчики проверит, – сказал, не вставая с такого же матраса, кузнец Николай.
   – Это точно, – подтвердили в один голос Сергей и Алексей.
   – Зачем вы о ней так плохо думаете, – отозвался Витальич. – Она хорошая женщина. Сейчас Евгеньич пойдёт к ней и она ему отдаст жилетку в целости и сохранности.
   Алексей, понимая свою ответственность, не в силах дольше ожидать и находиться среди своих товарищей, одевшись наскоро, пошёл вниз. Он знал, конечно, что в столь ранний час гостиница спит и кафе закрыто. Но знал он и то, что Рая ночует в кафе.
   Вся компания прибыла в Москву для участия в очередной ножевой выставке. Сюда съезжаются представители всех предприятий России производителей ножей и прочего клинкового оружия. Основные центры ножевого производства: Павлово, Ворсма, Тула, Златоуст, Кизляр. Большинство участников выставки проживают в самых дешёвых гостиницах: была бы кровать и минимальные удобства. В гостиницу приходили только ночевать, с утра до вечера проводя на выставке, стараясь по возможности больше продать своей продукции. Пили много в эти дни. Пили на выставке и особенно после неё, вечером в гостинице.
   В этой гостинице, в которой разворачивается история наша, проживали чуть ли не все участники выставки. Здесь и персонал гостиницы, и постояльцы связаны многолетним знакомством. Номера бронировались по дружескому звонку администратору. Дешёвые гостиницы в Москве пользуются огромным спросом  среди командированных, но их катастрофически не хватает. Столица строит дорогие отели, считая, что тем самым повышает престиж города, привлекательность его среди туристов. Оно, может, и так, да не совсем.
   Рая содержала кафе. По правилам-то, конечно, в кафе запрещено распивать алкогольные напитки, но она не препятствовала, ибо понимала и получала от этого огромную выгоду. Гуляющая публика, весьма денежная, кстати, просаживала здесь тысячи и десятки тысяч рублей каждый вечер. Не олигархи, естественно, но ведь и уровень совсем другой. Подвыпившая компания швыряла деньги, полученные от продажи ножей, без счёта. Кафе работало до последнего посетителя, а правильнее сказать, до того момента, когда у Раи не оставалось еды! К тому моменту уж и водка кончалась, которую приносили с собой, да и спать пора! Иной раз шумное застолье заканчивалось песнями русскими раздольными! Нечто подобное и вчера, кажется, происходило. Пьянку начинают представители каждой фирмы отдельно, за своими столиками, полагая всего лишь выпить с устатку, после трудового дня. Работа на выставке со стороны видится лёгкой, но устаёшь очень сильно. Потом столики с шумом сдвигаются, объединяются, и пошла потеха!
   Рая женщина худенькая, пожилая, невысокого роста. Она больше похожа на прачку, птичницу, скотницу, но не на содержательницу кафе. Тут она и повар, и официант, и посудомойка, и директор. На первый взгляд она производит неприятное, отталкивающее впечатление неряшливой женщины, даже старушки. Но оно скоро проходит. Рая быстро становится своим, будто давно знакомым человеком, почти родственницей, с ней легко и просто. Её рот наполнен золотыми зубами. Пронзительные глаза – маленькие, чёрненькие, посажены глубоко в морщинистые глазницы. Ох, уж эти глаза! Насквозь они видят душу и тело любого человека. Взглянет Рая на клиента, улыбнётся сияющей золотой улыбкой и без слов способна понять его желания, но внимательно выслушает. Шаркающей походкой, слегка наклонившись вперёд, пойдёт выполнять заказ.
Рая похожа на зэчку. Может, и была таковой в прошлом. Она немногословна, но всегда загадочно, как-то по-тюремному что ли, улыбается и этой золотой улыбкой говорит больше, чем могла бы высказать словами. Она у неё какая-то такая покровительственная, словно она великий учитель-мудрец среди учеников своих неразумных, глупеньких, но бесконечно по-отечески, даже по-матерински любимых! Порой она кажется доброй, но не без строгости, бабушкой, обслуживающей своих внуков буйных и редких в этой компании внучек.
   Алексей спускался вниз не торопясь. Из номера-то он выскочил как ошпаренный, но, пробегая пустынным длинным коридором, подумал, что надо обязательно успокоиться. Нельзя в столь возбуждённом состоянии предстать перед Раей. Он постоял минутку на лестничной площадке, облокотившись на перила, успокоился и, не пользуясь лифтом, шагая по каждой ступени вниз, ощутил второй прилив волны ужаса от произошедшего несчастья. Успокоившись после первого ошарашивающего удара, наползает вторая волна, когда до самого дна прочувствуешь весь трагизм ситуации. Дома, на предприятии, рабочие ждут его возвращения с выставки, ждут зарплату, из этих денег надо платить налоги, оплачивать текущие расходы. А Алексей все деньги по пьянке потерял, можно сказать, пропил. Эти деньги теперь надо как-то отрабатывать. Оцепенение сковало бедного Алексея. Что делать? Алексей размышлял: «Хорошо, если жилет взяла Рая. С ней получится договориться, пусть и за вознаграждение. В случае чего, можно припугнуть ответственностью. А если его взял кто-то из посетителей, тогда конец. Публика здесь ухарская, палец в рот не клади, не только руку, но и голову откусят!» Тяжёлые мысли одна за другой рождались в его несчастной головушке. Тут и раскаяние, и обещание не напиваться до потери сознания, и то, что Рая зэчка и ничего-то от неё не получишь. С такими деньжищами можно и смыться.
   Бледный, едва живой, он спустился на первый этаж. Охранник, крупный мужчина с благородными сединами на висках, в тёмном костюме, белой рубашке и тугом галстуке, несмотря на ранний час, был бодр, как строгий судья, монументально восседая за своим столом, стоящим на небольшом возвышении. Мантии красной ещё ему не хватает. И был бы он великим инквизитором, отправляющий преступников на костёр. «Что ж, заслужил!»
Поздоровались. Пожелали друг другу доброго утра. Какая-то ещё незначительная фразочка проскользнула, кем-то из них сказанная.
   – Что случилось? – спросил охранник.
   – В кафе бы попасть.
   – Рано.
   – Я знаю, но мне Рая нужна. Она же там ночует?
   – Стучи. Может, откроет.
   Алексей тихонько, вежливо постучал в дверь. Ответа нет. Он стал стучать громче и громче. Вот уже бил в дверь кулаком. Всё равно терять нечего.
За дверью послышались шаркающие шаги Раи. Щёлкнул замок. Она появилась в дверном проёме, как всегда опрятно одета, будто и не спала.
   – Чего надо?
   Она узнала Алексея, поняла причину его столь раннего беспокойства, но сделала вид, будто ничего не знает, нарочито грубовато ответила. Она сверлила его маленькими весёлыми глазками. Он чувствовал, будто лучи глаз её материальны, и они прощупывают всё нутро его. Золотая улыбка Раи ярко светилась в полумраке помещения, походившая теперь на оскал какой-нибудь злой колдуньи, охраняющей несметные сокровища.
   Слегка заикаясь, Алексей выдавил:
   – Рай, доброе утро! Ты жилетку мою не видала?
   – Нет! А где ты её оставил?
   – Вчера, когда мы пили, жарко сделалось, я её на спинку стула повесил.
   – Пить надо меньше.
   – Согласен.
   – А зачем тебе так рано жилетка потребовалась? Спал бы до завтрака.
   – Там все заработанные деньги. Нет больше ни копейки, даже на метро, – приврал Алексей.
   – Ладно, стой тут.
   Она захлопнула дверь, и шаркающие шаги её удалялись, исчезая где-то в глубине помещения, похоже, уже в кухне. Через минуту дверь распахнулась. Жилетка висела на пальце Раиной руки. Алексей обрадовано потянулся за ней, но Рая отвела в сторону свою руку.
   – Сто долларов с тебя, дружок!
   – Хорошо, хорошо, там они в жилетке. Отсчитай сама.
   – На, бери, потом принесёшь.
   Рассыпаясь в благодарностях, Алексей принял жилетку, одновременно и незаметно для Раи прощупывая пачки денег в карманах. Но Рая, конечно, всё заметила. От её взгляда ничего не ускользает. Она по-прежнему улыбалась, сияя золотом зубов, и теперь казалась благодетельницей, доброй волшебницей, спасшего погибшего было менеджера ножевой мастерской. Всем своим видом она как бы говорила: «Что, не доверяешь? Иди, друг, не мнись тут с ноги на ногу!»
Алексей и доверял и не доверял. Смешанное чувство. Да ведь и деньги не счесть. Как их тут пересчитать такую уймищу? Но судя по наличию пачек в карманах, если Рая чего-то и взяла, то немного. 
   Он поднимался к себе в номер пешком. Кровь в жилах его радостно играла. Про лифт он и позабыл. Подходя к двери номера, его, в пустом коридоре, будто опять кто-то по башке дубиной огрел. «А вдруг, – влетела ему такая мысль, вбитая дубиной, – в карманах не деньги, а бумага нарезанная?! Вон, Рая выглядела так, будто спать не ложилась, а всю ночь бумагу резала!» Алексей, надев жилетку, сев к столу в номере, стал судорожно выхватывать из карманов пачки денег. Товарищи его спали, либо просто лежали.
   – Ну, все на месте? – спросил Витальич. Он в любой ситуации сохраняет невозмутимое спокойствие, подчиняясь неумолимой судьбе, провидению.
   – Вроде бы все. Но точно могу сказать на выставке, там тетрадка с записями.
   – Рая не такая, она не возьмёт, – высказался Сергей.
   – Надо бы это дело отметить, – просиял Николай.
   – Ага, – крякнул Витальич. – Второй раз не отдаст!
   – Сто долларов просила.
   – Отдал?
   – Нет. Сказала, потом принесёшь.
   – Ты ей на завтраке отдай, – распорядился Витальич.
   Встали. Умылись. Прибрались в номере. Кровати заправили. Оделись, да и потащились на завтрак, неся в себе последствия вчерашней гулянки.
Рая наградных денег не приняла и безапелляционно приказала никаких подарков ей не покупать. В этот момент она была строга и сурова, каковой Алексей её никогда не видал, но потом снова улыбнулась своей знаменитой, с золотыми россыпями, улыбкой.
   На завтрак подавала пельмени и прочие закуски. Горячие пельмешки с бульончиком хорошо ложатся в иссохший желудок, возвращая к жизни, ибо выпивки нет. Зал кафе набит постояльцами, торопящимися на работу, до отказа. Алексей не спеша вычерпал ложкой горячий бульон, раскраснелся. Теперь он хотел поперчить пельмени, чтобы бодрым стать на весь выставочный день. Едва он тряхнул перечницу, сетчатая крышка с неё слетела в тарелку, и весь перец высыпался в пельмени, создав едкое облако над столом. Алексей чихнул, чихнул второй раз под хохот товарищей. Подошла Рая, никогда не называвшая никого по именам, может, по той причине, что не запоминала их, ко всем обращаясь исключительно на «ты», что для неё было единственно приемлемым, свойским обращением:
   – Да, брат, сегодня не твой день! – весело говорила она. – Я бы принесла тебе других пельменей, но больше нет. Кончились. Хочешь, яичницу с ветчиной пожарю?
   – Нет, Рай, яичницу не надо, хоть и с ветчиной. Принеси стакан бульона от пельменей.
   – Нету бульона. А зачем тебе? – глядя на гору перца, скрывшую пельмени, спросила она.
   – Я наколю пельменину на вилку, побултыхаю в стакане и съем.
   – Не знаю, чем тебе помочь.
   – Ну, принеси тогда стакан томатного сока для этих же целей.
   Пельмени настолько успели пропитаться перцем, что походили на горячие угли, но Алексей не отказывался от них, гася угли в томатном соке, прощупывая вилкой гору перца, ища в ней и находя, очередную пельменину. Обильный пот прошиб его. Крупные капли не трудового пота катились по лбу, он едва успевал их промокать салфеткой.
   – Ты, друг, жилетку сними, чего мучаешься?! Тут никуда не пропадёт. Хранение, сам знаешь, сто долларов!
   Алексей поперхнулся, закашлялся, глотнув чайку, ответил:
   – Нет, Рая, жилетку я никогда теперь не сниму. Меня сегодня утром чуть кондрашка не хватила!
   – Ну-ну, посмотрим, что вечером будет!

01.01.2021.