Солнечный Зайчик

(миниатюра)

«Нам не дано предугадать…» - назойливо вертелась, словно заезженная пластика, незаконченная мысль знаменитого четверостишия. Снова и снова она прокручивалась в седеющей голове Зайки. А это означало, что надо её раскрыть. Не голову, конечно. Голова – дело тёмное. К нам ничто не приходит без нужды. И наша рефлексия вытаскивает, порой, на свет нечто очень важное, что было не замечено в спешке. А то, что люди всегда спешат, и доказывать не нужно – вы и так знаете!

Зайка была когда-то, очень солнечным Зайчиком, выросшим в провинции, и наивно считавшим, что этот прекрасный мир – есть дар великий! На самом-то деле оказалось не совсем так, но Зайка об этом сначала не знала и радовалась всему, что только могло её заинтересовать. А в детстве так много любопытного!

Выбегая из дома по утрам, улыбалась россыпям росы, сверкающей под солнцем, улыбалась птицам, улыбалась прохожим и животным, встречавшимся на пути.
С последними она особенно любила общаться. Мысли их легко угадывались и были весьма просты. На приветливость, радость и доброту, четвероногие всегда отвечали тем же. Вербальное общение им было вовсе не обязательно. Они и так всё понимали. Поэтому Зайка могла просто петь от ощущения прекрасности бытия. А они, животные, часто следовали за ней по пятам. Тогда она ещё мало, что знала об этом мире.

Первой утратой была смерть собаки, которую застрелил сосед за свою растерзанную курицу. Позже выяснилось, что курицу задрал хорёк. Но собаки уже не было. И так продолжалось всю жизнь… Поводов улыбаться и радоваться становилось всё меньше, а утрат и разочарований - всё больше. Но в том, далёком, детстве она об этом ещё не знала. А взрослые люди, окружавшие её, не догадывались стать добрее и лучше. Вместо этого, они нередко спрашивали: «Зайка, что ты всё скачешь, словно солнечный зайчик»?

Это сравнение ей так понравилось, что она в восхищении стала не просто скакать, а танцевать и пританцовывать! А на тот вопрос ответила звенящим голоском: «А я и есть Солнечный Зайчик»! Она так считала, и при ответе была совершенно откровенна. Но они не поверили. Тогда Зайка впервые удивилась мыслям больших людей. Оказывается, они говорили одно, а думали совсем другое. Зайка чувствовала, что это неправильно, но не могла объяснить.
 
После этого она стала летать по ночам. Наверно во сне... но было, как наяву. А потом, днём, она пыталась что-то вспомнить, но мысли путались. Иногда ей казалось, что она помнит тот мир, в котором побывала. После этого, настроение у неё весь день было прекрасным! Ведь там у неё были крылья – большие, белые с розоватыми прожилками. В том мире её любили, и мысли там были другие – очень светлые. После таких снов, даже просыпаться не хотелось.

Но жизнь шла, и появлялись обязанности. Началась школа. Одноклассники разглядывали её странные глаза, не такие, как у всех. За это Зайку прозвали – Сяу. В ту пору обложки многих журналов пестрели, почему-то, китайскими лицами. Мода такая была. Возможно одноклассники находили с ними сходство. Да и каких только прозвищ не было в школе?! Она привыкла. А ещё Зайка думала, что учитель, он – самый-самый! Самый умный и справедливый, самый достойный из всех людей, ведь он – учитель! Так она думала… и улыбалась. Ей очень хотелось нравиться учителям и очень хотелось научиться всему хорошему!

«Мор-рравская, ты всё улыбаешься»? – почему-то, с укоризной спрашивали её преподаватели, растягивая р-рр в её фамилии. И Зайка училась не улыбаться. Она стала часто смотреть в окно, особенно, когда там радовались жизни солнечные зайчики. Там, за стеклом, ещё была настоящая радость. Не то, что, в классах, где иногда звучал дружный хохот над оплошностями одноклассников. Но Зайке, почему-то, это не казалось смешным.

С годами смеху становилось всё меньше, а радости – совсем чуть-чуть. Таков уж был этот мир взрослых – беспощадный, брутальный, закалённый бесконечными войнами и распрями. Мир, где свистопляски почитались за радость, матерные частушки – за народные песни, пьянство – за веселье, похоть – за любовь. Мир, в котором предательство стало оправдываться пренеприятной фразой: «Бизнес, ничего личного…»

«А вот тут – стоп!» – сказала себе Зайка. «Разве всё было именно так? Вспомни хорошенько ваш школьный поход и бутылку портвейна на двенадцать душ, и песни у костра под гитару… там ведь тоже была ненормативная лексика, но она казалась остроумной. А влюблённость была настоящей. Разве ты забыла?..» И память вытащила на поверхность те слова и чувства.

Неприязнь к народному творчеству пришла позже, на свадьбе, когда Зайка первый и последний раз в жизни увидела каких-то чужих людей, приехавших к её будущим родственникам черт-те откуда. Они некрасиво пили водку, а потом выходили в круг и визгливо пели частушки – пошлые, некрасивые. В примитивной пляске тряслись их рыхлые тела. Хотелось сбежать от подступавшей тошноты. А им было хорошо и весело.

- Они были отвратительны – эти люди? Скажи себе честно, - устало спросил, вмешавшийся в рассуждения, голос, ставший собеседником, в её внутреннем разборе. – Они ведь просто попали в чуждую среду и были чужими в твоем городе. А может, ты сама на этой свадьбе, оказалась «не ко двору»?
 
- Да, да… потом выяснилось, что сама оказалась «не ко двору». Влипла, словно муха в паутину. Слава богу, удалось вырваться и улететь, - призналась Зайка.

- Ну, и кто тебе виноват? Решение принимала ты. Стать мизантропом, всё равно, что перечеркнуть свою жизнь. Пойми одно – вы не можете быть одинаковыми – слишком велик разброс. Это и происхождение (генетика – сильная вещь), это и воспитание, это и область проживания. Окружающая среда затягивает и формирует. А бедность – тягостная и страшная вещь. Нищета духовная – вообще мрак! Какой вывод ты сделала из того опыта?

- Тогда – один, сейчас – другой. Приобретённые знания меняют наши взгляды и суждения. Если есть внутренний стержень, можно и в этой ситуации выстоять, но счастлив едва ли будешь. А ещё: такой народ был удобен…

- Брось!.. Мы не о политике. О том, что долго ты до этого доходила. Увы, долго. И выстаивать не нужно. Надо думать, прежде, чем совершать действия. Как там у вас говорится? «Семь раз отмерь, один раз – отрежь». А ведь это народное творчество – мудрость, прошедшая через страдания и данная в назидание потомкам. Но, увы… Хочу дать подсказку: внутренний стержень – это тесная связь с душой. А это – везение в жизни! - голос замолчал, а Зайка всё вспоминала.

Чтобы выжить и не стать такой, как все (а ей уж точно не хотелось стать «как все»), Зайка создавала вокруг себя мини-миры, где, несмотря ни на что, было мило и уютно, в соответствии с доходами. Туда заходили добрые знакомые, родные и друзья. Но однажды, уже на склоне лет, Зайка, совершенно случайно, услышала мнение о себе: «Раздвоение личности, весьма опасная тенденция, знаете ли…»

После этого, с ней остались любимые книги и музыка, а круг общения сузился до размеров семьи. Наступали, кажется, её сумерки, где не было места солнечным зайчикам, а дискотечный шар за них не почитался. Но мир оказался добр к Зайке. Ей снова стали сниться крылья! Однажды поутру та незаконченная мысль обрела в её голове своё первозданное звучание:
«Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовётся, —
И нам сочувствие даётся,
Как нам дается благодать…» - это были стихи Фёдора Тютчева – дипломата и поэта.
 
Боровск, 2021