Горе уму...

 «Проблематика греха и его возможное преодоление в комедии
А. С. Грибоедова  «Горе от ума»

«Цель художества идеал,
а не нравоучение».
                А. С. Пушкин


Казалось бы, приступая к размышлениям о грибоедовской комедии, вспоминая школьные уроки, говорим себе, что знаем об этом произведении практически все. Однако данное произведение, созданное в знаменитую Александровскую эпоху, было не просто явлением литературы, но фактом религиозного самоопределения личности. Именно в эту эпоху творят Батюшков и Жуковский, Святитель Филарет Московский и Св. Серафим Саровский, целая плеяда декабристов, мечтавших переделать мир на идеалах не только Великой Французской революции, но и на путях Св. Евангелия (достаточно вспомнить знаменитый катехизис «Южного общества»). А.С. Грибоедов вполне вписывался в данную эпоху. Его, правда, часто помещают в галерею прогрессивных либералов, не желая замечать принадлежности русского писателя к направлению в русской словесности, возглавляемого адмиралом Шишковым, глубоким исследователем русской лингвистики, философом, призывавшим сохранять исторические и религиозные традиции русского народа. В этих традициях могло произойти самоопределение личности русского человека. Определиться, значит увидеть путь, по которому необходимо идти вперед. Сегодня, как никогда, нам необходимо выявление пути. Выявление же возможно, если определимся с идеалом, к которому должны стремиться. Это невероятно сложно, учитывая, что в современной российской действительности предлагают идеологический вакуум. Одни ценности разрушены, сметены, но на смену им приходит разношерстная «пустующая глубина» (М. Волошин). Известно, что свято место пусто не бывает. Что можно предложить сегодняшнему ученику? Наверно, вместе с ним попробовать приблизиться к традиционному восприятию идеала как такового. В русской традиции идеал  - божественная любовь ко всему сущему как высшее проявление человеческой личности, которая достигается гармоническим отношением к мирозданию. Смысл бытия от древности русский человек искал в постижении Добра, Свободы, Правды, Бога, объединявшего в себе названные категории. Стремясь к высшему, русский человек понимал, что есть низшее: нарушение божественной заповеди, гордыня, ложь, лицемерие, приспособленчество, себялюбие, жажда богатства, суесловие и сплетни; отпадение от добра и тем самым нарушение гармонии в мире.
Русская литература отразила стремление к идеалу в персонажах и лицах. Достаточно вспомнить пушкинских героев: Петра Гринева и Машу Миронову, знаменитую Татьяну из «Евгения Онегина», потрясающих героев Ф.М. Достоевского и Льва Толстого, ищущих и находящих великую божественную любовь (Соня Мармеладова, Марья Болконская). В русской же литературе видим и пути отпадения человека от Истины и любви, как высшего проявления человеческого счастья (семейство князя Василия из «Войны и мира», Лужин и Свидригайлов из «Преступления и наказания»).
Наверно, именно с позиций русской классической литературы и следует рассматривать комедию А.С. Грибоедова «Горе от ума»; попробовать определить, в какой системе ценностей живут герои грибоедовской комедии, насколько они близки к идеалу или состоянию греха
 На первый взгляд один из главных героев комедии Фамусов воплощает идеал семейственности: «Друг, нельзя ли для прогулок…» «Вот попрекать мне станут…» (Д-I явл.4). Явно выражает беспокойство о дочери, выступает в роли примерного родителя и нравоучителя. Но имеет ли он моральное право? Безгрешен ли он? Вспомним знаменитый монолог, произнесенный Фамусовым во II действии комедии: «- Вот то-то все вы гордецы…»
Очевидно, что суть жизни Фамусова заключается в приспособленчестве и неприкрытым лицемерием, что никак не вписывается в идеальные ценности русского человека. Но откуда фамусовские «ценности»? Вспоминая екатерининский век, Грибоедов дает ясно понять, что Фамусов сын екатерининского века, когда мораль была основана на лицемерии и карьеризме, когда фаворитизм и приспособленчество считалось нормой жизни, когда секулярное мышление господствовало в светском обществе, когда русское дворянство стройными рядами поступало в масонские ложи. И самое печальное, что сам-то Фамусов осознает неправду ценностей, которые он исповедует. В какой-то степени это его трагедия. Кто знает, может быть, Фамусов в далекой юности пытался следовать традиционным русским идеалам Добра и Праведности? Известно, что начало екатерининского века породило многие надежды, даже была попытка отменить крепостное право, этот «отвратительнейший недуг» русского государства. Но все завершилось еще худшим падением нравов, и русское царство погружалось в атмосферу разврата и деградации. Крепостное право, забыв патриархальные традиции, превращалось в «просвещенное» европейское рабство, в котором растлевался и раб, и рабовладелец. Если раньше били по лицу, исходя из физического права, то в век Екатерины, – изрекая вдогонку моральные сентенции великих философов-«просветителей».
Безусловно, увидев Европу, ушибленную революцией, поколение детей Фамусовых, не могло принять действующее положение как должное. Александровская эпоха породила надежды на изменение русской жизни. Русское общество, представленное молодым офицерством,  одержав победу, вместе с русским народом, над Наполеоном, чувствовало в себе силу бросить вызов поколению отцов. Один из таких сынов – Чацкий.
Чацкий - представитель нового поколения, которое желает жить по законам чести и долга, воспитанный на примерах древнеримской и древнерусской истории. Их идеал – Цезарь и Цицерон, Св. Александр Невский и Св. Дмитрий Донской, А.В. Суворов и М.И. Кутузов. Достижение правды – вот  смысл существования. Для достижения праведности, согласно Грибоедову, необходим творческий ум. Этот ум у Чацкого есть.
И.А. Гончаров в «Мильоне терзаний» писал: «…Чацкий не только умнее всех прочих лиц, но и положительно умен. Речь его кипит умом, остроумием. У него есть и сердце, и притом он безукоризненно честен. Словом – это человек не только умный, но и развитой, с чувством, или, как рекомендует его горничная Лиза, он «чувствителен, и весел, и остер». Только личное его горе произошло не от одного ума, а более от других причин, где ум его играл страдательную роль, и это подало Пушкину повод отказать ему в уме. Между тем Чацкий, как личность, несравненно выше и умнее Онегина и лермонтовского Печорина. Он искренний и горячий деятель, а те – паразиты, изумительно начертанные великими талантами, как болезненные порождения отжившего века. Ими заканчивается их время, а Чацкий начинает новый век – и в этом все его знание и весь его ум» [1, с. 117-118].
Но в этом, видимо, не столько сила Чацкого, сколько его трагедия. Начинающий век всегда побежденный, но и победитель. Побежденный, потому что уносит «мильон терзаний», а победитель – оттого, что уходит с достоинством, хотя от него отрекаются все.
Отрекается даже А.С. Пушкин, полагавший, что умному человеку не стоило разговаривать с глупцами. Пушкин помнит евангельскую мысль, согласно которой необходимо благоразумно удаляться от злого и глупого. Убеждать глупца – потерять драгоценное время. Поэтому для Пушкина умен Грибоедов, но не его герой. Да и соответствует ли он идеалу, той христианской традиции, которая все более и более преобладает в общественном сознании Александровской эпохи. Достаточно указать на знаменитый монолог «А судьи кто?»
Перед нами не только беспощадная критика, но и вызов, граничащий с гордыней. В этом отношении совершенно очевидно, что гордость не имеет ничего общего с русской христианской традицией.  Евангельская истина гласит: «Не судите, да не судимы будете».
 Но как быть с пророками, возвещавшими божественные истины, после чего зачастую объявлявшиеся сумасшедшими? Образ Чацкого родил вопросы, на которые каждое поколение будет отвечать, исходя из общественной ситуации. Трагедия Чацкого в том, что он опередил время, его общество еще живо молчалиными и скалозубами, этими реликтами прошедшего века. Однако эти реликты, к сожалению, присутствуют во всякое время. Общество никогда не будет идеальным, значит, честный человек обречен на вечный бунт или приспосабливаться к нему. Иными словами быть просто молчаливым. Получается, что  прав Чацкий, утверждая, что нынче любят бессловесных?
Эти бессловесные воплотились в образ Молчалина, путь которого далек от совершенства. Грибоедов не напрасно показывает нам этих двух героев. Они символизируют молодое поколение. Критиковать, бросать гордый вызов – удел Чацкого; вживаться в мир фамусовых – Молчалина. И то, и другое – отпадение от традиции. Однако у Чацкого есть преимущество – он «глас вопиющего в пустыне», что неизбежно, не сразу, но должно вернуть его к народно-христианской традиции.
Эта традиция невозможна без любви, как высшего человеческого счастья. Собственно ради любви к Софье Павловне Чацкий приезжает в Москву, ради нее вступает в диалоги с Фамусовым, обращает внимание на Молчалина, который в любой другой ситуации не удостоился бы и взгляда. Грибоедов дает своей героине говорящее имя – София означает премудрость Божья. Но мудра ли Софья Павловна? Может ли не наделать глупости человек, который влюблен? Софья, вполне вероятно, влюблена в Молчалина. В нем она желает видеть смиренного и послушного мужа, в нем она надеется обрести идеал, но какой идеал?
И.А. Гончаров так характеризует Софью: «Это смесь хороших инстинктов с ложью, живого ума с отсутствием всякого намека на идеи и убеждения, - путаница понятий, умственная и нравственная слепота – все это не имеет в ней характера личных пороков, а является, как общие черты ее круга. В собственной, в личной ее физиономии прячется в тени что-то свое, горячее, нежное, даже мечтательное. Остальное принадлежит воспитанию.
Французские книжки, на которые сетует Фамусов, фортепиано (еще с аккомпанементом флейты), стихи, французский язык и танцы – вот что считалось классическим образованием барышни. А потом «Кузнецкий мост и вечные обновы», балы, такие, как этот бал у ее отца, и это общество – вот тот круг, где была заключена жизнь «барышни».  Женщины учились только воображать и чувствовать, и не учились мыслить и знать. Мысль безмолвствовала, говорили одни инстинкты. Житейская мудрость почерпали они из романов, повестей – и оттуда инстинкты развивались в уродливые, жалкие или глупые свойства: мечтательность, сентиментальность, искание идеала в любви, а иногда и хуже» [1,с. 130].
Показывая такую Софью, Грибоедов удивительным образом подписал приговор воспитанию заезжих гувернеров, заполонивших русские дворянские дома. Вновь и вновь видим призыв возвращаться к традиции, о чем непрестанно писал и говорил Шишков, а так же друг автора комедии «Горе от ума» Павел Катенин (вспомним его поэтические размышления о русской истории). В будущее Грибоедов мечтал придти из вечного прошлого, в котором заключена мудрость, способная преодолевать времена и пространства.
В чем заслуга Чацкого? Не будучи совершенным, он все-таки показывал путь, по которому должен следовать воин. Грибоедов призывает к преображению русской жизни, отказу от греховного пути, как неестественного, противоречащего здравому смыслу, настала пора выйти из «русских ночей», чтобы обрести истинный Рассвет. Поэтому его комедия актуальна, ибо темное, сумеречное периодически посещает русский мир, который неизбежно, беря в союзники Грибоедова, стремиться к Вере, Надежде и Любви, ибо слишком глубока мифобиблейская традиция Святой Руси.
               
                Литература:
1. Грибоедов А.С. Горе от ума. Комедия в четырех действиях в стихах. Изд-во «Лумина» Кишинев* 1976
.