14 Критическая точка. Ничего не говори

14 Критическая точка
Мы с Ильей перескакивали зайцами с места на место, все-таки отсутствие диплома мешало мне найти приличную вакансию, платили меньше, чем коллегам. Отчим проплатил мне пятый курс, поднес аристократичный кулачок к моему носу. Я его отлично понял, пересдал зачеты, внедренные новые предметы и экзамены спихнул, написал курсовую по шасси летательных аппаратов, но дедок Щелин ее зарезал, не потеряв моего уважения как преподавателя старой школы. Пересчитывать было некогда, я еще работал и подрабатывал.
Козлик получил гранд на разработку двухместного самолета, предназначенного для частных полетов. Складные крылья для транспортировки по трассе, которая могла бы служить и взлетной полосой. Наши светлые головы включились в проект, кто-то был силен в аэродинамике, кто-то в прочностных характеристиках материалов. Мне была важна сама конструкторская идея. Модели в различных масштабах и модификациях были выставлены на обзор. В ангар заходили фанаты всех уровней, Щелин обходил аппарат, присаживался на корточки, разглядывая шасси.
- Егор, твоя работа?
Я послушно кивал, вытирая руки, присаживался рядом.
- Так ведь не выдержит удара о землю… Ты мне без выкрутасов просчитай классический вариант, оболтус, тогда зачту курсовую.
- А вы не учли, что конструкция легче автомобиля, - возражал я, - материалы современные.
- Понятно, это я не современный, - ворчал он и уходил.
Мы не обижались, а заново перепроверяли амортизацию и прочность.
Видимо, Козлика еще студентом приметили на авиасалоне Париж-Ле-Бурже на известном «Air Show-99». Случай, когда Аверьянов и Шендрик остались живы за счет уникальных летных характеристик опытного образца Су-30МК. Козлик дружил с ними, да и мы с детства знали всех наших асов по авиашоу в Кубинке. «Русские витязи», «Стрижи», «Соколы России» и «Беркуты»! На авиасалонах в Жуковском пилоты запросто общались с детворой около своих аппаратов, позволяя потрогать и полазить. Летчик Попов рассказывал о пуленепробиваемом стекле, постучав молотком по нему, о полетах сушек без «фонаря»... Какой-то шкет стрельнул из рогатки, звездочка трещин поползла по фонарю, но это были не мы. Тогда нам уже было известно о критической точке.
Самолетик Козлика был создан, участвовал в выставке легкомоторных аппаратов в Лужниках. Мы демонстрировали, как легко можно развернуть его на месте, как плавно складываются крылья. Но вот сертификационные летные испытания пробить не удалось, чтобы запустить в серийное производство, это ж не военная техника. Более полусотни научно-производственных объединений СССР остались и загинули на территории бывших республик. Трагедия страны и самое горькое разочарование нашего поколения. Никто нам не разрешил вывезти опытный образец за рубеж, где все это можно было сделать. Мы гладили наше детище в ангаре, каждому хотелось сесть за штурвал и взлететь прямо с трассы, тем более у вертолетчика Кучера были налетаны часы. Да и я бы справился, настолько помнили руки каждую фигульку и проводок.
Вероятно, в тот год критическая точка имела место быть и в моей судьбе, но я не обратил внимания. Родители Анки воспринимали меня как жениха, пригласили поехать с ними в Египет, где они бывали ежегодно, на большее мещанской фантазии не хватало. Разумеется, они ждали от меня предложения, я же не думал об этом, лишь досадовал, что снова непредвиденные траты. За себя-то я должен был заплатить. И заплатил! Встречать новый год в пекле – дурная затея. Они ничего не дождались, а мне привалило счастье.
Непруха с работой закончилась, когда я замахнулся на очень приличную зарплату и начал отметать предложения средней паршивости, навроде чертежника. Папа Ильи умудрился воткнуть сыночка в госкорпорацию, выпускающую вездеходы. Тоже мощная техника. Меня пригласила японская фирма через немецкое представительство в России. Торговать инструментом к ЧПУ-станкам не так-то просто. Сложнейшие спецификации и чертежи к миллионным контрактам в евро. Это было даже интересно, кроме того, что все было четко и стабильно для человека с долгами. И белая зарплата в евро, и даже не тысячу, а больше. Я подписал контракт, забыв о курсовой, дипломе и Анке.
Ездить в Медведково в час пик да с пересадкой неудобно, и мне без проблем разрешили начинать работу с восьми утра. Других проблем не было. Мы участвовали в выставках не только на Пресне, как когда-то мама, но и в Германии. Я объездил доступную Европу, особо часто навещая музей BMW. Курсы немецкого мы проходили непосредственно в офисе в рабочее время, раза два в неделю приходила девушка, доходчиво показывала нам огрехи произношения, меняющие смысл фразы на неприличное значение.
Я довел красотку до ума, прокатил маму с открытым люком на крыше под музыку «Квинов» на скорости за сто восемьдесят. Я даже успел выиграть ночные гонки в поле. Незабываемый драйв!