Былинные земли. Чаша Грааля в долине Vla A. Ч. 73

(Продолжение)

                "Кто от родной земли отказался, тот и от Бога своего отказался"
                (Федор Достоевский)


ТЯЖБЫ

Да, было время золотое! Ольгердовский наследник одаривал наделами свояков, а Сапега облагораживал богомольцев, вознаграждая их земельными участками. Тридцать волок, которых удостоился костел Святого Казимира в Лепеле в 1604 году – это 600 гектаров. Вырос фольварк – центр плебанского хозяйства, вобравший в себя деревню Лядно. Забегая вперед, скажем, что католическое подворье пережило государственный строй - Речь Посполитую, и снесено было только в 1851 году. На его месте образовалось Новое Лядно, а сейчас функционирует оздоровительный пансионат.

Плебания осваивалась в непростых условиях. К сожалению, дарственность в капиталистических условиях – это напряженные отношения с собственниками-соседями, которые норовили извлечь выгоду, не считаясь с духовными принципами.

Первый тревожный звоночек прозвучал, по уточненным данным, в 1549 году – при смене великокняжеской власти: трон переходил к сыну Сигизмунда Старого и Боны Сфорцы. Лепельскую плебанию ограбили! Приехал полоцкий воевода Довойна и лепунцев-лепельцев арестовал - посадил в тюрьму!

Самоуправство не могло не родиться просто так. Что-то предшествовало разбойным мерам. Если бы тогда действовало право юрисдики, то вряд ли местный воевода посмел поднять руку на людей – подчиненных другой структуре: витебской. В то время лепельским церковным уделом распоряжалась Витебская плебания (а руководство находилось еще дальше - в Луцке).

Однако надо различать два временных отрезка. Первая половина XVI века - это становление конфессионального околотка после привилея, которым вознаградил витебского плебана Кухарского великий князь и король Александр. А костельная плебания - это второе рождение религиозного отшиба на Белом (Лепельском) озере. Он связан с устройством костела, который построил, считается, Лев Сапега после приобретения бискупской собственности вследствие военной разрухи.

Обстановка накалялась постепенно. Уже в 1539 году епископская власть – ксендз Фальковский (Фальчевский) инициировал разграничение с «белянцами», представителями смежной территории, которая досталась подляшским воеводичам Сапегам. Тот же бискуп повторно приглашал королевских комиссаров в 1545 году, чтобы провести черту – избежать посягательств на земли набожных людей.

Необычное церковное хозяйство, которое «подпитывало» униатскую религиозную модель, с трудом приживалось в местной среде, пронизанной православными христианскими традициями. Как достичь согласия в округе, где волостями издавна владели полоцкие владыки!

Можно с большой уверенностью говорить, что причина конфликта кроилась во взаимоотношениях плебанцев с «людьми беляньскими». Это подтверждается еще одним происшествием - летом 1550 года жители села Белое, “нашедши моцно гвалтом на именье его милости Лепскои плебанеи Витебской, греблю на реце Ули прекопали… статки млыновые посекли”. Короче говоря, разрушили мельничное хозяйство униатского толка.

Требовались решительные действия, и новый ксендз, Юзеф Ясинский, вчинил иски. Они были предъявлены братьям Сапегам: Ивану, Михалу и Павлу, «воеводичам подляшским» - владельцам Белого. А новый наследственный король - Сигизмунд II Август даже издал комиссарский декрет, важность которого подтверждалась «шестью висячими печатями», прикрепленными к документу.

К сожалению, не удается пока найти схему – где пролегла разграничительная черта, – чтобы говорить о точном местоположении. Известно только, что территория касалась «острова и сновны». Что такое «сновна», не расшифровывалось, а под «островом» мог пониматься любой «архипелаг» (мы уже писали, что на озере был не один подобный объект) из трех прибрежных островов-полуостровов.

Ксендзов мог фигурировать под «островом», однако не факт. Как известно, околоток Белое на восточном побережье был дарован Лепельскому костелу в 1604 году.

К тому времени большие перемены произошли в междуречье. Прогремела Ливонская война, с варварским вторжением грозновского ополчения. Образовался союз Великого княжества Литовского с Короной – Польским Королевством.

И побережье Лепельского озера обрело нового хозяина. Белое оставалось в частных руках, а Лепель переподчинили. Плебанское хозяйство, основанное ксендзом Кухарским ради витебской церкви Святой Троицы, стало капитульным - его подчинила себе виленская духовная власть.

Но трения на этом не прекратились. При новом государственном устройстве – союзе Великого княжества Литовского и Королевства Польского, земельные споры продолжились.

Вообще, странно звучит словосочетание «великое княжество» в «послелитовский» период. Князья были, но ни один из них не имел собственного удела. Земля по-прежнему считалась главной ценностью, но распорядителями моргов и волок становились многочисленные лица с неограниченной потребностью извлекать частную выгоду.

Этот прагматический аспект порождал цепь конфликтов. Взаимные притязания (подобное мы наблюдаем сегодня в Украине) не разрешались годами. Визитация 1782 года показала, насколько длительным процессам подвергались также духовные сообщества.

Так, плебанскому хозяйству принадлежали пляцы – отдельные участки в местечке Лепль. Но воспользоваться ими в полной мере костел не мог. Главное заключалось в том, что хозяйками всех лепельских земель считались к тому времени "виленские паненки" - монахини Святомихальского монастыря.

Такое положение сложилось не вдруг. Еще в 1610-м году священник Ян Буйвидович писал, характеризуя фундуш, которым вознаградил костел канцлер Сапега: «…в месте Есе, то есть в Новом Лепле», «а при ней шесть пляцов с мещанами над рекой Улой», «а под костелом пляц на школу... на шпиталь тоже пляц с огородом...»

К волокам, определенным для общественного благосостояния, было не подступиться: они «вросли» в местечковый фонд, чередуясь с приусадебными. Визитарий призывал заменить их. «Другого выхода нет», - в очередной раз указывал он, и с сожалением констатировал, что бернардинки «отсекли» также одну волоку от деревни Лядно: «по декрету ксендза Гзовского, каноника виленского».

Даже близкие по духу землепользователи с трудом договаривались. Так, длительное время тянулась тяжба по поводу границы, рассекавшей костельные и монашеские земли. Там собственники не могли поделить участки, примыкавшие к мельнице на Уле и сеножати Кулбы. Наконец, 30 октября 1779 года плебан Станислав Унгерн и настоятельница бернардинок мать Тереза согласились заново провести маркировку и перемерить волоки 175-летней давности. Стороны скрепили договоренность залогом в 10 тысяч злотых (которые должен был потерять тот, кто нарушит обязательства).

Что касается взаимоотношений с окружными магнатами, земли которых соприкасались с духовными, то там творился настоящий беспредел.

В 1777 году обвинительный процесс в Оршанском гродском суде начал плебан Унгерн – против пана Свяцкого, который «прибрал» к своей усадьбе больше 10 церковных волок, дело было передано минскому подкоморию. Десять волок в сравнении с 30-ю, составлявшими весь фольварочный фонд костела – это очень много. Оттяпанные Свяцким, они «работали» не на духовное братство, а содействовали прибыли пана.

Совладать с прагматическим напором не удавалось. Никто из частных владельцев не считался с особым статусом святомихальских «паненок». Известно дело настоятельницы  монастыря матери Терезы, которая в 1779 году составила целый альбом претензий к окружавшим ее панам. Кого только там не было! И чашники полоцкие из Пржесецких, и подстароста оршанский Кошич, и Марьяна Лаская из скарбников стародубских, и коморники мальборские Деллевеллы, и старосты полоцкие Лукомские, и «генерал-лейтенант» Ян Ходкевич, староста жмудский.

Самое большие претензии выставлялись Тадеушу Жабе, каштеляну полоцкому. Его анклав граничил с бернардинским на юге от Лепеля. Тереза обвиняла Жабу, что говорится, по всем статьям. В ноябре 1768 года, фиксировала она, Жаба «незаконно забрал» земли и леса в области фольварка Пулсверж (Полсвиж), соорудил там постройки, «поставил мельницу на чужом берегу пулсвержском, ловил рыбу в речках и озерах, принадлежавших истцам, штук 50 сетей выставил на реке Березчице...» Таким же манером магнат залезал в Свядскую пущу, а Лепельскую товарную пущу резал на лес, пригодный для строительства, и приказывал «вывозить к двору своему». Более того, приглашал посторонних людей «для поселения на землях истцов», захватывая их.

Всего Тереза вчинила пять исков смежным собственникам – правда, в период, когда государство, Речь Посполитая, уже трещало «по швам», и территория, где располагалось имение монахинь, находилось под имперским взглядом Екатерины II, российской царицы.

(Продолжение следует).

На снимке: побережье бывшего плебанского хозяйства Белое; вдали - льнозавод, возможно, ему предшествовал тот самый "броварок", указанный в визитации 1782 года (фото Владимира Шушкевича).


03.01/21