2. 8. Немного истории

Историки, изучающие тогдашнюю подготовку военных кадров с нынешних высот, оценивают её как весьма низкую.
А что, собственно говоря, в том удивительного, если учесть образовательный уровень поступавших в учебные заведения в стране ликбеза.
Да и высококвалифицированных педагогов можно было по пальцам пересчитать.

«В пехотных и артиллерийских училищах, - отмечает историк Владимир Афанасенко, – мало внимания уделялось тактике ведения оборонительных действий, взаимодействию с другими родами войск, организации управления и тылового обеспечения, стрельбе с закрытых позиций и прямой наводкой, особенно по бронеобъектам,
неоправданно много времени уделялось конной, строевой подготовке в ущерб огневой и тактической» [121]. 

Замечание справедливо, однако в большей мере относится к периоду, предшествовавшему советско-финляндской войне. Её  итоги с пылом  обсуждались 26 марта 1940-го,через две недели после подписания мирного договора, на пленуме ЦК ВКП(б) и 14–17 апреля на совещании начальствующего состава РККА в Кремле.

Легко убедиться, насколько жёстко говорилось о необходимости  перестроить боевую подготовку, довести до войск, штабов, академий и школ опыт войны. И доклад наркома обороны Маршала Советского Союза Ворошилова «Уроки войны с Финляндией» на пленуме, и стенограмма совещания теперь в открытом доступе.

Читая, не пройдёшь мимо вывода Сталина о том, что «культ традиции и опыта гражданской войны, с которыми надо покончить, и помешал нашему командному составу сразу перестроиться на новый лад, на рельсы современной войны».

А её нельзя вести, подчеркнул он, без массовой артиллерии, миномётов, авиации, танков, автоматического оружия. Без «культурного, квалифицированного и образованного командного состава», способного управлять всеми родами войск. Без «искусно работающих штабов», «политически стойких и знающих военное дело политработников». И нового бойца, которого «нужно и можно создать: инициативного, индивидуально развитого, дисциплинированного» [122]. 

Увы, чтобы осуществить намеченное, не хватило времени. Тем не менее выпускники Орджоникидзевских училищ утверждают, что уже в 1940-м система обучения и воспитания курсантов была максимально приближена к условиям боя. Учитывался опыт ведения боевых действий Красной армии на озере Хасан и Халхин-Голе, войны с белофиннами и первых операций Второй мировой войны.

Учебное заведение, куда попал  отец, сформировали в декабре 1939-го, переведя часть командиров, преподавателей и курсантов из 1-го Орджоникидзевского военного училища. В феврале 1940-го состоялся первый набор и начался учебный процесс.
 
Думаю, отцу повезло: во главе новой кузницы лейтенантов стоял комбриг Запорожченко. Писатель Николай Грибачев, посвятивший ему тёплый очерк, признавался: «Есть люди, которые, не делая со своей стороны никаких специальных усилий, поселяются и в душе, и в памяти навсегда» [123].

«Михаил Иванович, – отмечал подполковник в отставке Кибирев, – был исключительно грамотный, эрудированный, высокоподготовленный в военном отношении. Отличный строевик, требовательный к себе и подчинённым, он прекрасно знал военную технику и оружие того времени. Нам, молодым командирам, отдавал все свои знания, любил командиров и курсантов, всегда находился среди них» [124].
 
Родился Запорожченко в 1893 м. Участвовал в Первой мировой и Гражданской. Окончил военную академию. В 1937-м возглавил Бакинское пехотное училище. В 1938-м оказался под следствием. В конце 1939-го с него сняли обвинения, в марте 1940-го назначили начальником 2-го Орджоникидзевского пехотного училища.

«Комбриг Запорожченко, – отмечает Фадеев, – умело растил молодых командиров и наиболее способных оставлял для продолжения службы в самом училище».
 
Так, учившийся на «отлично» лейтенант Мережко в 1941-м был назначен командиром взвода, через полгода –  заместителем командира роты. Анатолий Григорьевич прошёл всю войну, а службу завершил в 1983-м генерал-полковником, заместителем начальника штаба Объединенных вооружённых сил государств – участников Варшавского Договора.

Не ошибся Запорожченко и в лейтенанте Черных, оставив его командовать взводом. В сентябре 1942-го Сергей Алексеевич отличился во главе курсантской роты под Сталинградом, а в 1943-м, преподавая тактику на армейских курсах младших лейтенантов, заслужил награду «за отличное воспитание высококвалифицированных кадров».   

Выпускнику 1941-го армянину Григорию Сергеевичу Парсаданову комбриг доверил взвод, а затем и роту.
С успехом командовал ротой курсантов и 25 летний осетин Магомед Яхяевич Хаев.

«Во время выпуска в январе 42-го, –  вспоминал Герой Советского Союза Алексей Прокофьевич Сорока, – для нас был организован праздничный по тем временам ужин. Когда огласили приказ о присвоении воинских званий, Михаил Иванович выступил с тёплой напутственной речью, со слезами на глазах, потому что в его практике, наверное, это был первый случай, когда лейтенантов отправляли в войска в курсантском обмундировании...» [125]

Под стать Запорожченко был и военный комиссар училища – полковой комиссар  Александров. Михаил Михайлович, 1902 года рождения, русский, в 18 лет вступил добровольцем в Красную Армию, успел повоевать с басмачами. Слыл организованным, целеустремлённым и смелым человеком. 
С начала ноября Александров отсутствовал в училище. Назначенный военным комиссаром Западной (Ростовской) оперативной группы войск 56 й армии, дневал и ночевал в частях, готовившихся освободить Ростов-на-Дону [126].

Замполитом ошибочно называют бригадного комиссара Гурковского, 1899 года рождения.
Комиссар 25-й Чапаевской дивизии, позже – бронетанкового училища, Анатолий Николаевич был арестован в 1937-м по ложному обвинению. В 1940-м освобождён. А поскольку репрессированные не могли занимать должности в политических органах, работал помощником Запорожченко по материально-техническому снабжению.

Впоследствии Гурковский, после того как сняли опалу, служил военным комиссаром эвакогоспиталя в Северо-Кавказском военном округе, замполитом госпиталя в Тбилиси, начальником военторга Закавказского фронта. В конце войны работал в Главвоенторге РККА. И даже участвовал в составе правительственной делегации в Потсдамской конференции [127].

ПРИМЕЧАНИЯ
121. Афанасенко В. И. Военные училища СКВО в 1940-1942 гг. //Voennyi sbornik, 2014. Vol.(3), №1. С. 20.
122. Совещание при ЦК ВКП(б) начальствующего состава по сбору опыта боевых действий против Финляндии.  Заседание седьмое (вечернее) 17 апреля 1940 г. URL: http://www.rkka.ru/docs/zimn/z7.htm.
123. Грибачев Н. М. Комбриг Запорожченко // Грибачев Н. М. Подвиг освобождения. М.: Советская Россия. 197З.
124. Фадеев Н. А. Указ. соч. С. 50.
125. Там же.
126. Фадеев Н. А. Указ. соч. С. 159; ЦАМО. Ф. 33. Оп. 682524. Д. 14. Л. 84.
127. Федоткина В. В. Судьба бригадного комиссара А.Н. Гурковского // ВИЖ МО РФ. Интернет-приложение, 11.08.2014.