Ида Яковлевна

Памяти Иды Яковлевны Цитцер, в девичестве Штоль.

Урок немецкого.
На поселке. Затерявшегося на глобусе леспромхоза великой страны. Промерзшие до синевы бараки с заиндевевшими окнами. И школа.
В восьмилетней школе.
Начинается урок. Идти два километра. До школы. Затемно.


Осень,  зима, весна.  Ножки мёрзнут. Круглый год. Понятие сухие, теплые ноги нет в мозгу. Нет. Совершенно  нет. И непреодолимое желание жить в теплой стране, у теплого моря. Как в сказках, которые вечером расскавает бабушка.

Немецкий. Два часа в неделю. Мама ждёт . Не язык. Ждёт она  Иду Яковлевну.

Ида Яковлевна. Воздушная принцесса - королевна из бабушкиной  сказки.
У  нее такие ухоженные руки. Тут. В глуши сибирской. У Иды Яковлевны.

Мягкий нежный голос.  У Иды Яковлевны. Понимаешь?
Мама говорит, шепчет мне. Я вытираю  ей насухо пальцы. Иструженные пальцы девяностошестилетней женщины.  Мы стоим на набережной.
Коляска намертво заблокирована на два тормоза.

У нее ямочки. Понимаешь? На пальцах. У Иды Яковлевны. Понимаешь.? Ямочки на пухлых пальчиках.
Я всегда  хотела такие.
Добрые . Как у  Иды Яковлевны. Мякгие, бархатные. Недосягаемые. Как и ее голос. Бархатный.

В сухих глазах  Мамы лапочки-лучики организовываются. На секунды. И улыбка.
Далее болезнь возвращается. Мама выгоревшими глазами смотрит в бушующее море.

Не люблю немецкий.

Мама постоянно вставляет эту фразу в разговор. Бездумно. Машинально.


На идиш. А может на немецком?
Мы по прежнему стоим на набережной. Осень. Море бьёт в волноломы. Брызги заливают набережную мириадами  брызг.

До пансионата десять минут лёгким шагом.
Я поправояю целлофановую накидку.
Снимаю с тормоза коляску. Мы катимся в дальний корпус. Надо успеть к ужину. Мама задремала. Голова ее склоняется, невидимая сила притяжения  тянет к земле. Так бывает. У стариков. Мягко поправляю ей голову, так бывает у пожилых людей, вытираю слюну, текущую изо рта.
Прости меня,  Мама. И Вы, Ида Яковлевна. Я так долго к Вам  ехал.

В небе кричат сумасшедшие птицы.
Почему им в шторм не сидится в гнездах, на скалах?

Ида Яковлевна. На детском утреннике.  В воздушном платье. С хронически опухшими пальцами от моющих химикатов. И с тонкой вязью арабских цифр.  На тонком предплечье.