Пришла пора задуматься

 «Женюсь, женюсь - какие могут быть игрушки...» – пел с экрана известный артист…
 
 Михаил сидел в фойе фитнесс-центра и задумчиво вертел телефон в руке. Надо было дать ответ: пойдёт он сегодня на вечеринку или нет? Тренировка только закончилась и напиваться «в хлам» претило. Да и кто там будет из новеньких?..
 
 – Позволите сотовый? Мой разрядился. Позвонить нужно - край! – перед молодым человеком остановились рваные на коленках джинсы, а рука с тёмно-синим маникюром потянулась к телефону.
 
 – Только недолго…

 Разглядеть лицо не успел: девушка схватила телефон, а когда приложила к уху - уже заворачивала за угол коридора.

 Но начало разговора Михаил услышал:
 – Машка, миленькая, позвони маман, скажи, что у меня сотовый разрядился…
 
 «Ну вот, подарил, – Михаил сунул руку в рюкзак и нащупал другой. – Тут! Отлично!»

 «Занято… долдонит…»

 – Не забудьте вернуть телефон, уважаемая! – Михаил говорил в трубку и усмехался…
 
 И похитительница явилась перед ним.
 – Извините! Вот. Спасибо, – светлые с зеленцой глаза смотрели смущённо и вопросительно.
 
 Он прищурился:
 – Могу ещё и подвезти. Куда прикажешь?
 
 – Ой! Правда? Опаздываю. Пригласили на вечеринку, а я, видите… в каком облачении. Или вы шутите? – девушка вспыхнула, сконфуженно улыбнулась.
 
 – Не шучу. До вечера далеко. Поехали, – накинув на плечо рюкзак, Михаил нащупал в кармане ключи и, не оглядываясь, зашагал к выходу.
 
 – Мотоцикл? – девушка недоверчиво осматривала двухколёсного монстра и свои джинсы-гранж, поправляла на спине рюкзачок.
 
 – Есть ветровка? Лучше ехать в ней, – Михаил достал из бардачка второй шлем и протянул. – Давай помогу застегнуть. Вот, смотри. Сядешь сюда, ноги поставишь вот тут и тут. Руками будешь держаться крепко за меня.
 
 Затягивая ремешок шлема, коснулся девичьих скул, подбородка. Еле устоял, чтоб не губами. Усмехнулся и нахмурился.
 
Почувствовал, как просел мотоцикл - хорошо, цепь была ослаблена заранее. Погнал. Никогда ещё не было ему так забавно. Синий маникюр вцепился в кожанку. Справа и слева из голубой рванины джинсы торчали загорелые коленки. Когда свернул в лес на просёлочную - замолотила по спине. Остановился.
 
 – Куда везёшь? – в глазах испуг и недоверие.

 – Покажу одно место. Сказочное.
 
 Смешная. Села. Обхватила руками. Да, в лесу на корнях и кочках не позавидуешь «второму пилоту». С просеки, из-под ЛЭП, вырулил по тропе на поляну. Зелёная трава ковром, цветочки узором, в кустах пташки щебечут.
 
 – Можно кроссовки сниму? Так хочется босиком. Не верится, что осень наступила.
 
 – Оставь около мотоцикла. Иди сюда. Сентябрь нынче месяц летний.
 
 – И что ты тут делаешь?
 
 – Ничего. Валяюсь. После тренировки.
 
 Миша скинул куртку, расстелил на траве полотенце из рюкзака.
 – Это тебе… Не бойся…
 
 Закинул голову на руки и уставился в небо.
 – Так классно! Послушай, как поют.
 
 – Да мы же совсем незнакомы, – девушка стояла над ним в нерешительности. – Там, наверно, муравьи и жучки всякие в траве есть.
 
 – Да ты лёгкая. Не раздавишь. Незнакомы, говоришь? Как зовут? Признавайся.
 
 Михаил присел, сорвал несколько травинок.
 
 – Дай-ка пальчик, что безымянным зовётся. Правой руки, – и завязал былинки на нём узелком. – Чем не колечко? Постой, цветочек вплету. И отгрызу лишнее.
 
 Откусывая, губами касался ладони девушки.
 
 – Ну, и ты завяжи на моём пальце, – протянул растопыренную пятерню. - Венчаются Михаил Котофеевич Кот и…

 – Елизавета Патрикеевна Лиса.

 – Лисонька, устраивайся и посмотри на Небушко, на Солнышко, да послушай птичьи голоса. Чем не свадьба? И свидетелей немеряно. И как издревле на Руси - осенью. Сентябрь всё-таки.
 
 Не в силах унять нетерпение, говорил и не глядел на девушку, чтобы не смутить, не спугнуть, не остановить первое робкое приближение - лишь бы легла рядом.

 Когда же она, смеясь, приподнялась на локтях и прошептала вдруг обеспокоенно:
 – Мих, кажется, там, около мотоцикла, кто-то ползает.
 
 Бросил коротко:
 – Пусть…
 «Иди ко мне милая, любимая жёнушка!..»  – и покрывал поцелуями, и руками скользил по телу девушки…
 – Что держит джинсы на тебе? ... Давай, кто быстрей снимет...
 
 – Миш, мне вправду кажется, мы здесь не одни…

 «Давай, давай стягивай. Не ищи отговорки…», – это он так, наверно, думал, так как говорить не мог однозначно, дыхание перехватило.
 
* * *
 
 – Как хорошо, что вы не ушли! Извините, забыла совсем, – перед Михаилом остановились рваные на коленках джинсы, а рука с тёмно-синим маникюром протягивала ему его телефон. – Зазвонил. Машинально ответила, а на меня накричали: кто такая? Почему с вашим телефоном?
 
 – Могу ещё подвезти. Куда прикажете? – он прищурился, словно вспомнил слова и как надо посмотреть, но тут же добавил. – Теперь будете мирить нас, и ещё есть хочется.
 
 – Ой! Правда? Я боюсь опоздать. Пригласили на вечеринку, а видите… какой прикид... Подвезите домой. Дед накормит. Или вы шутите? – девушка вспыхнула, сконфужено улыбнулась.
 
 – Не шучу. До вечера далеко. Поехали, – накинув на плечо рюкзак, Михаил нащупал в кармане ключи и, не оглядываясь, зашагал к выходу. «Приснилось?»

 – Мотоцикл? – девушка недоверчиво осматривала двухколёсного монстра и прорези на рваных джинсах, но натянула ветровку, надела на плечи рюкзачок и поправляла на спине его лямки.
 
 – Вот, смотри. Сядешь сюда, ноги поставишь вот тут и тут. Руками будешь держаться за меня, – Михаил достал из бардачка второй шлем и протянул. – Помочь застегнуть?

 Затягивая ремешок, старался не касаться девичьих скул, подбородка. Заглянул в глаза.

 – Боюсь. Никогда не ездила… Есенина… три…

 – На трамвае не страшно?

* * *

 – Дед? Это я и не одна, – девушка открыла дверь и щёлкнула выключателем. – Проходите - мои добрые. Туалет, руки помыть - здесь. Кухня… Дедуля? Мы есть хотим…

 – Don't say anything. Подожди, ничего не говори - неудобно.
 
 – Всё удобно, – высокий мужчина лет шестидесяти возник в прихожей, показалось, из ниоткуда. Смотрел внимательно. Протягивал руку.
 
 – Дед … Пётр, – добавил, заприметив недоумение в глазах, после того, как Михаил поспешно стянул кожаные мотоциклетные перчатки без пальцев и назвал себя.
 
 – С чем пожаловали?

 – Хочу просить руки вашей внучки…

 – Что? Деда не верь. Михаил, вы даже не спросили, как меня зовут.
 
 – Это не самое важное в таком деле.

 – Проходи, проходи. Сейчас выясним, что важнее. Утолить голод борщом или… Лиза, почему ты в носках?

 «Вот и всё. Знаю. Да и знал, как зовут…»

 Михаил посматривал с нескрываемым интересом на обоих и всё повторял за Лисонькой: снял и повесил куртку, поставил рядом с девичьим рюкзачком свой побольше, примерил предложенные тапки - подошли. И слушал.
 
 – Деда, ты же в курсе: не шнурую туго кроссовки. Вот они и слетели! На первом же резком повороте.  Кричать было бесполезно, мотоцикл рычал по-звериному. Не беспокойся, до коврика перед дверью меня на спине рюкзаком донесли. Зверя оставили рядом с входом в подъезд. Можешь посмотреть в окно, – внучка бросила носки возле полки с домашней обувью и сунула ноги в тапочки.
 
 – Хорошо, успел пропылесосить.
 
 Михаил прищурился: в траве под берёзкой точно так же валялись те же самые носки. И сгрёб он их, и кинул поближе к босым ногам, потому что прочувствовал горечь из-за потери обуви в упреке: «Говорила же… Теперь видишь, Мих, что всё примято вокруг? Даже бруснику потоптали».
 
 «Ягоды мог я подавить. Но дружную семейку опят, облепивших трухлявый пень ольхи, кто-то действительно срезал, – согласился Михаил, сожалея. – Надо было хоть сфоткать, когда увидел».
 
 «Показал бы Лизавете и деду Пете? Проснись!..»

 И он чуть-чуть, совсем незаметно, потянул носом: с кухни аппетитно пахло жареными грибами.
 
 – Теперь не знаю, в чём на вечеринку пойду. В них классно танцевать… было.
 
 – Так… – протянул заинтригованный дед. – Рассказывай, где проводят вечера, на которых танцуют в кроссовках?
 
 Но тут в кармане у него зазвонил телефон и, приложив к уху чёрный маленький корпус кнопочками, он направился вглубь коридора.
– Слушаю, товарищ младший лейтенант. Минутку.
 
 Михаил с Лизой переглянулись. Пётр же остановился, приоткрыл дверь на кухню и покрутил пальцами свободной руки в воздухе, скорее всего, в направлении плиты.
 
 – Лизушка, похозяйничай. Борщ греть в микроволновке не надо. Только приготовил. Да и жареная с грибами картошка не остыла. Оставшиеся опята дочищу на лоджии. Сегодня повезло. Наткнулся на щедрый пень с шикарным сентябрьский подарком леса твоему деду.
 
 Про везение говорил уже на ходу, а про щедроты сентября было слышно из комнаты, пока не закрыл дверь.
 
 – Мих, подожди, переоденусь, – Лисонька приподнялась на цыпочки и, казалось, брызнула ему в глаза зеленью своих.
 
 – Помочь? Не оставляй одного, – почти взмолился он, с трудом отводя взгляд от стеклянной крышки сковороды на плите.
 
 Но было поздно.
 
* * *
 
 Михаил огляделся, наугад толкнул ближайшую дверь и проник в комнату, когда Лиза уже завязывала на коротком халатике поясок. Легко притянул за него к себе и, теряя равновесие, опустился с нею на диван. «Удачно. Даже не рассчитывал траекторию». Теребя подол у соблазнительно прикрывающего всё, что выше колен, наряда, пытался проникнуть под него рукой, а сам всё целовал и целовал в тёплую нежную шейку и скулы, вновь и вновь прижимая к себе. Почти потеряв способность соображать, чуть разобрал:
 – Миш, дедуля дома… – с опаской, оказывается, посматривала в сторону двери его Лисонька.
 
 – Не войдёт же без стука?.. – «О моих серьёзных намерениях предупреждён…  Что это?» – Ты в трусиках ходишь дома?  Давай, кто быстрей снимет…
 
 – Ты же есть хотел…

 – Вот тебя сейчас и съем…
 
* * *
 
– Что с вами? Бедненький! Среди таких запахов быть голодным, – перед загрустившим на краешке углового кухонного дивана Мишей стояла Лизавета. Платье из лёгкой, под цвет глаз ткани прятало загорелые коленки. Поверх него на грудь через голову она надевала длинный фартук с накладными карманами в виде жёлтых листьев клёна. Завязала все тесёмки и, словно осень, закружила по кухне.
 
 «Лисонька, на «ты» со мной, плиз», – нахмурился Михаил и сосредоточился на сервируемом столе.
 
 – Наливаю борщ тебе в самую большую тарелку и даю большую ложку - так мама папе говорит, когда он голодный приходит с работы. С хлебом ешь. Сметану бери. Поможешь мне потом подобрать наряд на вечеринку? – спросила лукаво.
 
 – Нет! – Михаил чуть не подавился. Тарелка его быстро пустела. – Давай лучше всю посуду перемою, когда поедим? Могу даже пол подмести. Хочешь, что-нибудь прибью не совсем прибитое?
 
 – Да это мама так просит папу. Вкусно? Дедуля успел грибы приготовить, пока мы колесили по улочкам-переулочкам и дворам.
 
 – Ну да, заехал не в тот. Вот и пришлось петлять между домами, покуда не выбрался на параллельную улицу. Скорость нигде не превысил. На двух колёсах проехать через дворы легко, а на четырёх - сложно. Видела, как плотненько обставлены дома машинами?..
 …Дед твой, наверно, военный? – Миша, казалось, привычно складывал пустые тарелки в мойку, под кран, и высматривал, чем помыть посуду. – Работает ещё?..
 
 – Был… давно на пенсии… занимается ремонтом стиральных машин. Позвонят, и едет. Наклеивает всем номер телефона на корпуса стиралок. Заказал такие липучие полоски. Вот люди и передают друг другу его контакт.
 …В школе, когда училась, клеил мне в кеды: я их вечно теряла после физры. Подожди…– тут Лизуня, промокнув губы салфеткой, выскочила из-за стола. – Замри, одену тебе папин фартук. Ой, наклони голову. Повернись. Стой-стой, завяжу на спине. Тебе идёт, между прочим.
 
 – Нет, так никуда не годится. Михаил, смотрю, взяли в оборот, – на пороге кухни с большой кастрюлей опят и чёрным пакетом, показался дед.  – Там кто-то звонит в дверь, а вы не слышите. Это наверняка к тебе, Лизок. Пошли открывать. Вынесу мусор.
 
 – Ми-ша! Ми-шень-ка! Вы… ты…  я просто не верю глазам… Принесли домой! Смотри, мои любимые нашлись, – вбежавшая на кухню Лизонька доставала из пакета кроссовки и вертела в руках. – Оказывается, один… Вот этот. Правый. Отлетел к бордюру и никому там не мешал. А перед вторым резко затормозила машина. Вот перед этим. С левой ноги. Водитель решил, кто-то живой летит под колёса. Ну, котёнок беленький… Хорошо, за его машиной никто не ехал. А гаишники за поворотом стояли. Один рванул за нарушителями на авто, а другой стал разбираться на месте: собирал вещественные доказательства. Это он приходил.
 
 – Ушёл?
 
 – Да-а… – протянула в ответ и замолчала. Радость и восторг в глазах сменились на полное непонимание, не узнавание того, что перед ними.
 
 Михаил догадывался почему: клятвенно обещал вымыть посуду, а та всё ещё стояла на углу стола немытой горкой. Но он только что съел картошку с грибами и хотел пить. «Компот это святое в обед, а помыть успеется…», – сам не зная зачем, улыбался он Лисонькиному недоумению.
 
 – А компота не будет! – Лиза поставила пакет с кроссовками около мойки и молча стала носить посуду со стола.
 
 – Стоп-стоп! Ещё побьёшь сгоряча, а мне отвечать, – вошедший на кухню дед остановил внучку. – У тебя гости. Иди подумай, чем развлечёшь. Будешь должна. И повернулся к столу.
– Михаил, есть компот. Хочешь, налью? Кроме грибов собрал немного брусники в лесу. …Иди-иди, Лизок. Сок тебе он к компьютеру принесёт.
 
 – Не откажусь, – задумчиво глянув на деда и его внучке вслед, Михаил поднял с пола пакет и, снова присев, вытянул кроссовок. Зашнурован он, в самом деле, был слабо, а концы коротких шнурков заканчивались узелками. Хотел приподнять стельку, но Пётр поставил перед ним на стол стакан красноватого напитка с плавающими редкими ягодами брусники и… освободил ему руки.
 
 – Влезает как в тапки, не трогая шнуровку, и узелки не болтаются: торчат каждый из своего последнего гнезда. Декор, – пояснил, складывая обувь обратно в пакет. Кивнув на стакан, подмигнул.
 – Может, что покрепче для храбрости? Медовухи с хмелем?
 
 – Нет, спасибо. Я не трушу. Где сок?
 
 – Вот возьми… ассорти из лесных ягод и груш с дачи: созревают аккурат в первую декаду сентября, – и Пётр что-то ещё вложил в ладонь Михаилу. – Там, там посмотришь, вместе с Лизой.
 
 – Из ваших рук - что угодно, – Михаил смешливо и пытливо прищурился. – Предлагаю пойти вдвоём.
 
 – Между собой сначала разберитесь. Да и не мне надо обещания давать - родителям.

***
 
 Постучав и не дождавшись разрешения, Михаил приоткрыл дверь. Полумрак в комнате заставил взглянуть на часы. «Загулял… дня не хватило… скоро совсем сравняется с ночью…»
 
 Стул у стола напротив окна был пуст. «Спряталась? Ну, держись!..» Высокий стакан с соком поставил рядом с ноутбуком среди вороха бумажек, скрученных в трубочки. Развернул одну: «Спеть на английском».
 
 – Кхм, кхм … – нарочито выразительно покашлял, будто прочистил горло. Негромко пропел:
 
«I found a love for me
Darling, just dive right in and follow my lead
Well …»*
 
 Аплодисментов не услышал. Взял самую большую: «После сытного обеда по закону Архимеда, полагается что?»
 
 Обернулся на кровать в глубине комнаты, заметил беспорядок. Заглянул за ворох подушек и вздрогнул: на него смотрела - он понял, что маска, и что Лисонька хотела напугать, да уснула, натянув почти до подбородка клетчатый плед.
 Только удумал прилечь рядом, на самом краю, с другой стороны подушек, как взметнулась рука и расслаблено опустилась на одну из них.

 «Правая?.. Yes!» – разжал ладонь. То, что дал Пётр, догадался ещё на кухне, прощупав пальцами маленький зиплок. И вот теперь извлёк из пакетика кольцо.
 
 «Не может быть!..» – приблизил к глазам, сдул невидимые пылинки, потёр о рукав зачем-то и снова покрутил, всматриваясь. Наконец осторожно надел, и пальчик нетерпеливо двинулся и замер. На какой-то миг в сумерках зашторенного окна показалось кольцо знакомым: когда-то взял из маминой шкатулки самое маленькое, чтобы подарить девочке в школе. «Ну и досталось же от родителей, когда признался!..»

 Михаил стоял над спящей барышней и не находил объяснений: как можно было вот так презабавно залечь за подушки и заснуть? «Сколько там мы с дедом беседу вели?»
 
 Хотелось внимательней вглядеться в лицо, но снять маску не решался. Все стронулось, все усмехалось в нем: так и не смог сказать о самом главном всего лишь несколько слов... О, Лиза!
 
 Вышел, бесшумно прикрыл за собой дверь. В прихожей пояснил удивлённому Петру:
 – Спит. Поеду, – и также тихо поблагодарил. – Спасибо за всё.
 
 – Держи, – протянул тот визитку. – До скорого. Звони. Расскажем, как вела себя и что говорила, когда проснулась…
 
* * *
 
 – Дедуля, мне сон приснился, будто кроссовки потеряла – Лиза, потягиваясь, прошла мимо кухни в прихожую. – Стоят. На месте.
 
 – …Ой, а что это за колечко? Не может быть!.. Я же искала его среди игрушек. Помнишь, ещё в школе его подарил мне один мальчик? Потом, почти сразу, по настоянию родителей поступил в гимназию… я даже плакала первого сентября на линейке, когда узнала. Так смешно теперь, – внучка крутила ладошку перед дедом. – …Дай мобильник, плиз. Нужен - край! Свой сей момент поставила на подзарядку.
 
 – Машенька, чего не звонишь? Проспала малая все гулянки на свете. Кто? Что сказал? Не беспокоить, потому что сплю? И ты продиктовала незнакомому челу сотник сестры? Как ты могла? Был убедителен? Что, так и спел: «Женюсь, женюсь какие могут быть игрушки...»?
 
* * *

 Михаил поговорил с Петром и задумчиво вертел телефон в руке. Какое-то шестое чувство подсказывало, что Лисонька приглашена на ту же вечеринку, что и он.
 
 – Лиза, это Михаил. …Когда теперь увидимся вновь? …Давай сегодня. …Там, куда тебя пригласили. …Да-да, узнаю по кроссовкам, – рассмеялся и нахмурился: представил в какой толчее придётся пробираться к сцене через восторженно танцующую и поющую толпу, мерцающую в разноцветье световых бликов в такт грохочущей музыке.  – Позвони, как только приедешь. Обязательно.
 
 «Встретим песней «Perfect» Эда Ширана - спою на английском:
 
Я нашёл свою любовь.
Дорогая, просто доверься чувствам
и следуй за мной…» *



** иллюстрация - картина художника Ирины Вишневской