Песнь двадцать первая - Битва у реки

Или Ада… Или Рая…
Я не трезв был, дорогая…
(машинопись XXI века)

«После того как троянцы до брода реки добежали
Ксанфа пучинного, богом рожденного, Зевсом бессмертным, –
Там, разделивши бегущих, одних по равнине погнал он
К городу, тем же путем, как ахейцы в смятенье бежали
В день предыдущий, когда многославный свирепствовал Гектор…»

Когда живя на улице, например, 50 лет ВЛКСМ или Льва Толстого, рассуждаешь вслух на кухне о цифровом ГУЛАГе и переезде всех своих знакомых из вселенной Гутенберга во вселенную Цукерберга, то между разговорами и самими событиями всегда существует люфт в несколько долгих лет или даже десятилетий. Совсем другое дело, когда живешь на улице Ленина. Здесь люфт моментально сокращается до года или даже полугода. Не успеешь только сказать громко на кухне, что Конституция у нас написана под диктовку американцев и надо ее менять, и вот уже через полгода вся страна готовится к изменениям основного закона. Или поговоришь с другом о гипотетических моделях киберфашизма, как буквально через год вводят комендантский час и систему цифровых пропусков. Хоть сиди на кухне и молчи.   
 
И ведь не случайно в каждом нашем городе есть улица Ленина. И все эти улицы Ленина являются деталями огромного передатчика, который транслирует мысли сидящих на кухнях людей прямо в центр Москвы, в Мавзолей, где находится их приёмник. Там, как в зеркале телескопа, все эти мысли собираются в пучок и передаются в Кремль. И возвращаются обратно к людям уже оформленные указами и директивами. Но не все.

Некоторые мысли, отправляются на дно Москва-реки, где они лежат и зреют, подобно драгоценным жемчужинам, окруженным склизким телом моллюсков, в ожидании ныряльщиков. Потом созревшие и должным образом обработанные, они становятся «жемчужинами мысли» и тиражируются в бесконечных изданиях или на страницах социальных сетей, как правило, подкрепленные авторитетом какого-либо значительного имярека. И уже не ясно, то ли действительно это значимое лицо говорило что-то подобное,  или наоборот, смысл сказанного приобретает особую значимость благодаря авторитету лица. Потому как если фразу «Мы построим новый Вавилон V» скажет, к примеру, Дмитрий Рогозин, то это одно дело, а если – Илон Маск, то совсем другое.      

И не столь важно, чьи именно спутники над головой обещают светлое будущее цифрового ГУЛАГа, главное, кто убедит всех остальных, что его Вавилон V – это «последняя надежда человечества на лучший мир», тем самым превратив его в третьем сезоне в «последнюю надежду на победу». Другая сторона станет тенью в царстве мрачного Аида.   
 
Лет десять назад, волею случая оказавшись на берегу реки Лены, я как хитроумный Одиссей в царстве теней ждал парома. Вернее не самого парома, который стоял тут же на берегу, а волеизъявления паромщика, который должен был переправить нас с товарищем моим на другой берег. Мы очень спешили, так как мероприятие, на которое нас пригласили из одного конца России в другой, надо было спасать. И нас на том берегу ждали, как теснимые к судам данайцы быстроногого Ахиллеса. Но паромщика Семена, в отличие от его коллеги Харона, мало волновали наши два обола. Не трогало его и то, что более трехсот человек, собранных со всей Якутии, ждали нашего явления.

- Паром пока не наполнится, не поплывем! – сказал, как отрезал ломоть хлеба, Семен, и спорить с ним было бесполезно.
- А когда он наполнится? – робко спросил я.
- Скоро, - отвечает, коллега Харона, - Может сегодня, а может завтра. Или никогда… Ведь время - всего лишь вода…

Но нам повезло, часа через три мы, стоя на железной корме, пересекали реку, несущую бог знает сколько воды цвета Пепси в северный океан.

Через неделю, на закрытие того самого мероприятия, которое мы с товарищем моим ехали спасать, должно было приехать большое начальство. Депутаты, министры всякие, и даже Президент республики. И ждали их где-то к 12 дня. Но не точно. Потому как это решал паромщик Семен.

И я наглядно представил себе картину, десятки людей в галстуках и пиджаках, с портфелями и без, стоят на берегу реки и ждут.
- Паром пока не наполнится, не поплывем! – говорит, как отрезает ломоть хлеба, Семен, и спорить с ним бесполезно.
- А когда он наполнится? – робко спрашивает министр экономического развития.
- Скоро, - отвечает коллега Харона, - Может сегодня, а может завтра. Или никогда… Ведь время - всего лишь вода…

«Все остальные троянцы тем временем с радостным сердцем
В город вбегали стремглав. Беглецами наполнился город…»

(Я, Сверх-Я и око Йони (по-нашему п#$дец))
#здесьисейчас #ИлиАда