Дудак 1

Архив. ДУДАК. 1.

Село находилось очень и очень далеко от города. Многие селяне даже никогда не видели города. Просто им это и не нужно было. Всю еду они добывали здесь.  Матушка природа была щедра для этих людей. Сюда ещё не добралась  цивилизация. Но всё равно селяне, а их было несколько десяток семей, приноровились жить в таких условиях. И жили очень слаженно и дружно.
Молодые появились в этом селе в один из зимних вечеров. Не очень - то было холодно. Шёл пушистый снег. Уже навалило сугробы. А он всё шёл и шёл не переставая. Голодные хищники, рыскали повсюду…
Но у этой пары был сильный покровитель. Волки, тигры сильно были голодны, но каким то образом, они, проморгали молодых. Это невероятно, и до сих пор не понятно. Голодные, очень усталые, но счастливые, они постучались в первую дверь. у края села. Дверь сразу же распахнулась. На пороге здоровая, крепкая женщина, не молодая. Оглядев их, она молча пропустила в горницу. А там тепло, и уютно. Мальчик, ужинал за крепко сколоченным столом. Ему на вид не больше 10 -12 лет. Молча, с любопытством на них.
Сурового вида женщина, быстро помогла раздеться и посадила подальше от печи.
Она не спрашивала ни о чём. У них так принято было в селе
Молча дала в тазике воду. Пока те умывались и мыли руки, молча собрала на стол. После ужина:
- Как стелить – то, вместе или порознь?
Вопрос застал их врасплох.

Девушка густо покраснела, а парень решительно проговорил:
- Отдельно. Мы ещё пока не обвенчаны.
Легли спать. В комнате тепло, а окно поддёрнуто белым. Проснулись оттого, что мальчик, пытаясь открыть дверь, весело прокричал:
- Баба смотри, как намело на дверь? Теперь будем сидеть до оттепели, пока снег не растает!...
Он весело перебегал от одного окна к другому. Парень хотел привстать, чтобы помочь открыть двери, но со стоном повалился на кровать.
- Да ты человече, горишь весь!
- Иваном кличут меня. А мою невесту зовут  - Олеся.
- Ну а я буду Матвеевна. А внука, зовут Егорка.
Сходила на другой край комнаты, и принесла какие – то мешочки.
Неделю, поила их каким – то отваром. Между отварами, домашней выпечки хлеб, сушёные ягоды, бульоны.. Каждое утро, кто – то из селян, приносил. Кто  варенье, кто душистый мёд, а кто подбитую дичь. Никто ничего не  спрашивал. Просто все удивлялись, как это их не погрызли хищники.
- Покровитель ваш, больно силён! - Заключила Матвеевна.
Прошла ещё неделя, сначала девушка, а потом парень стали потихоньку выходить во двор. Воздух морозный свежий, деревья могучие, как в добрых, волшебных сказках. Все кусты, деревья, дома и небольшая церковь – всё одето в искрящие на солнце,   в белые пушистые одеяния. Красота неописуемая. Матвеевне, молодые пришлись по душе. От них исходило какое – то сияние и душевная теплота.

Ох и красивая была Олеся. Белое личико, тёмно синие глаза, глубокие ямочки на щеках. Поражаешься, как же природа так щедро побаловала её…
Они, заранее говорили, что как только сойдёт снег, так сразу уйдут.  Матвеевн, глядя на Олесю, всё  не могла на неё налюбоваться. Всё восхищённо говорила, что в жизни такой красоты не видывала.
Видела, с какой нежностью и любовью, с гордостью посматривал на неё Иван. И за него рада очень. По нраву они оба ей.
Вот и снег стал таять. Иван по хозяйству, как заправский мужик - всё успевал. Олеся, по хозяйству. Дружно жили. Вечерами заходили к ним соседки. Посидят, поболтают от души, а потом расходились.
А Иван, работал по хозяйству, не покладая рук. В свободное время, колол дрова.. Наколол уже огромную поленницу. Жалко Матвеевне отпускать молодую пару. Видит, что не муж и жена, а просто влюблённые. Хочет расспросить их, каким образом они оказались здесь, в глухомани, да неудобно расспрашивать. И в один день, Олеся спросила бабушку:
-  Матвеевна, сможет ли Батюшка повенчать нас?
- Отчего же не сможет? Конечно, сможет, если нет на вас  никакого греха…
Засмущалась Олеся и говорит:
- Есть грех! Убежала от мужа, прямо со свадебного стола. Не захотела стать женой Дудака, убежала с любимым. Да видимо, не суждено быть вместе. Догонит Дудак, да и убьёт обеих. Он уже со своими братьями, ищет их.

И не бросит поиски, пока не накажет. Так принято у них. Так и будет искать их столько, пока не найдёт. Никогда они не прощают обиды. Такой уж обычай у кавказцев. Матвеевна удивилась.
- Да вроде ты христианка, а как же родители дали согласие на брак?
- Да нет родителей. С малых лет росла в их семье. Вот подошло время, и, не спрашивая согласия, посадили за стол…
- Да не найдёт он вас здесь. Это же глухомань! Оставайтесь. Расскажу про вас Батюшке, вот он и примет решение. Напекла пирогов, и пошла в Церковь. Пришла оттуда смурная. Сидит вся в раздумьях. Поняли молодые, что получила она отказ. Загрустили тоже. А на дворе уже весна в полном разгаре. Прощались недолго. Матвеевна так и стояла, смотря им вслед, пока они не скрылись за деревьями.
А потом побежала скорее в Церковь, чтобы помолиться за них. Всё молилась, чтобы пришёл день, и она опять бы, открыла им двери…
Прошёл год.  Зима рано пришла. И опять, как тогда,  весь день шёл снег. Но не такой, какой был, когда постучались влюблённые, а такой мелкий и колючий.  Стук в дверь, да такой нетерпеливый, резкий и настойчивый.
Сердце застучало от радости. Кто же это может прийти в такую стужу? Да конечно, Олесенька, дочурка милая! Открыла дверь, а на пороге басурман, в разорванном тулупе. Пальцы крюками, а губы вовсе обморожены.
 Как перешагнул порог, так и свалился. Хоть и басурман, а тоже жалко. Уложила его, и накрыла толстым одеялом. Ночью как стал бредить, всё на своём, что – то лопотал, а под утро ясно и чётко выговорил имя –  Олеся…

Всё выкрикивал, что – то, стонал и метался.. Иногда стучал себя по воспалённой груди, крича при этом, имя  - Дудак. Поняла Матвеевна, что приютила она этого самого Дудака, которого, так боялась Олеся. Жених её всё же добрался по следу. Вот так и сошлись все тропинки влюблённых, в доме, на краю села.
Похоронили Дудака, около двух кустов рябины. Когда шел дождь, ветки, склонялись до самой земли, и казалось, что слёзы девичьи, оплакивают травой заросшей, могилку. Грусть навевала на всех, это место. Все обходили стороной.
Только Матвеевна, приходила навещать. Сядет рядом и начинает выговаривать ему:
- Нельзя девушку брать в жёны, как скотину бессловесную. Надо было хоть спросить у неё, согласна ли она выйти  за тебя замуж. Вот видишь, как всё получилось? И её, как год нет, и ты лежишь в сырой земле…
Отпусти ты её, прости ты её горемычную…
Прошло уже несколько лет.  Уже не может Матвеевна таскать воду, чтобы наполнить кадушку, но вырос внук сильным, видным парнем. Смотрит на него Матвеевна и гордится. Вот только жаль, что родители  внука, пропали без вести, когда Егорке был годик. Как уехали на повозке, так и сгинули.
Вот и зима – то прошла. За нею, весна – красна.
Взгрустнулось Матвеевне, напоследок решила навестить басурмана, пока ноги ходят.
Подошла поближе, к могилке и обомлела.

Стоит у изголовья камень и там, белой краской - Здесь покоится "Дудак". А кусты рябины так пышно расцвели, что просто загляденье. Улыбнулась старушка:
- Ишь ты! Простил всё же! Ну и молодец, сынок. Пусть земля тебе будет пухом, родной мой горемыка…. Отпустил всё же,  мою Олесеньку. Доченькой я её нарекла.…
Чует сердце моё, что живой увижу её. Навестят они скоро меня. А что мне ещё нужно? Чтобы  внук мой был счастлив, да внучки и правнуки, чтобы бегали по горнице… Слух разнёсся по селу, что Матвеевна,  плоха стала совсем. Лежит и уже второй день не ест. Смотрит в одну точку и разговаривает сама с собой. В селе, каждый человек на учёте. Все дорожат друг другом. Народиться дитё, и отмечают всем селом радость такую. Заболеет кто, лечат всем селом.
А были бы каждый за себя, - Моя хата с краю, ничего не знаю - разве смогли бы сосуществовать?
Как услышали, что Матвеевна дышит на ладан, прибежали. Решили установить очерёдность. По три бабули, каждую ночь, а утром смена.  Помереть в одиночестве ну никак нельзя. Сели рядом на стульчиках и ведут не торопливый разговор.  Авдотья, что поближе к кровати сидела, вдруг захотела поесть. В последнее время не съест кусочек, так начинают трястись руки.
Еда всегда при ней. Вот и сейчас, развернула платочек и грызёт хлеб с луком. Сыпанёт  чуток соли и хрустит. Хоть и бабульки, а зубы у всех крепенькие. Когда Олеся жила здесь, так она всё смеялась, что бабки колют орешки зубами. Вот Авдотья так – же, сама в раздумьях, а хрумкает  сильно, грызя лучок.

Вдруг, Матвеевна протянула руку и пробормотала:
- Ты что это сама объедаешься? Делись…
Все вскочили от неожиданности.  Авдотья хотела сунуть горбушку ей в руку, и тут все накинулись и  начался переполох – Нельзя ей сухого!  По началу бульончику попьёшь, а потом уж дадим  хлебушка с лучком...
Ну, конечно они и не собирались кормить её лучком – опасно. Может быть несварение. А накормить то надо. Может быть на поправку пойдёт.
Выскочили, и каждая в свою избу. Егора оставили караулить, чтобы пока ничего в рот не тянула.
Через несколько минут, Матвеевну стали поить с ложечки бульончиком.  Егорка и слёз своих не прячет.
- Бабуль, смотри, не помирай раньше времени.  Ты мне что говорила, - Деток твоих понянькаю, а потом и помру.
Не помирай…
Через неделю выходили дружно.
С утра пораньше ложечку мёда, и орешки, и блины стала есть.  Хрумкает,  всё подряд. Как вспомнит что – то смешное, сидит и смеётся. Вначале, так и думали, что маленько умом тронулась. А услышат, от чего ей весело, тоже  хохочут, не остановишь. Весело стало Егорке. В руках у него всё спорится. Состругал бабе палку, чтобы опираясь,  ходила. Да так отполировал, всем на загляденье.

Бабки все в очередь.  Говорят, ему:
-  Мы у тебя по хозяйству, а ты стругай. Вот сидит и работа кипит у него в руках. А они ещё под боком всё недовольным голосом:
- Егорка, состругай, как у Матвеевны…
Смотри, как у неё ровнёхонько.
И обязательно голос сбоку – Егорушка, скажи им, что я родная, а они соседские. Есть разница?...
Сидела  на скамейке и всё время косится в сторону леса. Видно, что ждёт. Все понимают, что грустные думы одолеваю, но ничем помочь. А в этот день сидит, и всё вытирает платочком глаза. Сидит, и всё шепчет – молится,  значит. А потом, как заголосит:
- Егорка, ставь самовар! Олеся с Иваном уже близко.
Все насмерть перепугались. А она, плачет в голос.
Ну точно рехнулась! – Так мелькнуло в головах у всех, кто стоял рядом.
Здесь, в этой глухомани стали изредка появляться люди с города.
Проложили дорогу в дальнее село. Там вроде нашли золото. Но всё равно это было в объезд. Так что побеспокоили в том году раза пять.  Частых гостей не было.
А тут Матвеевна так резко заговорила, о том, что идут люди.
И каково было большим удивлением, когда увидели, как...
из – за деревьев три тени идут к ним.
Двое мужчин. Один сильно хромал на одну ногу.
Рядом с ним  худенькая высокая женщина. Она повязана платком по самые брови.  Увидев нас, они прибавили шаг. Уже подходя поближе, женщина, отбросив узелок, закричала:
- Мамочка, ты жива, жива…

Матвеевна, протянула к ней свои руки. Крепко обнялись и зарыдали.  Да так жалобно, что где – то вдалеке стала подвывать целая стая волков.
Все, кто стоял рядом, стали смахивать рукой выступившие  слёзы.  Матвеевна, не верила глазам своим.
Всё всматривалась в знакомые черты.  Гладила по щекам и никак не могла наглядеться. Егорка рядом:
- Олеся, а меня помните? Тот, что хромал, подошёл и крепко взял за руку.
- Егорка! Ты ли это?...
В комнате светло, зажжено  две лампы. На столе лежит хлебушек, да мёд с орешками. Грибы маринованные, сушёные яблоки. Надо покормить с дороги, а потом расспросы. Так принято в этом селе. Сидит Матвеевна и причитает – Господи! Какая – же сила огромная у Тебя! Как – же трудно было Тебе охранять мою девочку.  И как – же надоела я Тебе со своей просьбой…
Жаркий шёпот всё ещё раздавался, в комнате наполненной людьми.  Всем не терпится узнать, как они опять оказались здесь. И кто этот мужчина с ружьём наперевес. Вроде не  с здешних мест. Ни одного вопроса. Здесь так принято.
В горнице расстелили прямо на полу,  спать двоим – это Егору с Петром. Олеся с Иваном устроились в комнате Егора. Вскоре в горнице раздался храп.
Забрезжил рассвет. Никогда такого не было, чтобы Матвеевна расхаживалась без своей палки.

Ходила так, как будто никогда не опиралась об неё. Увидев, что Олеся вышла с комнаты,  подошла и опять стала внимательно рассматривать её.
- Мама, я так боялась не застать тебя.
…Всё время  думала о тебе. Так хотелось скорее встретиться. Голос  задрожал , и грудь стала приподниматься. Закрыла руками лицо. Никак не иссякнут слёзы.
За несколько месяцев, что прожили вместе, так привыкнуть. Так срастись душами и сердцами, могут только  родственные души. Не один день понадобиться, чтобы осознать, что наконец встреча состоялась. Завтрак готов, а пока мужчины все спали, Матвеевна, тихо повела Олесю по знакомой тропинке.
Подвела к камню, где написано, кто покоится на этом месте. Не стала смотреть, как молодая женщина просто упав на колени, стала гладить небольшой поросший холмик.
Обратной дорогой рассказала, как приютила, а потом вдвоём с Егоркой похоронили его. Никто не захотел помочь. А земля была промёрзлой. В какой – то момент, даже не хотели копать глубоко.
Ну а потом подумали, что зверьё раскопает и погрызёт. Потому копали в четыре руки с отдыхом.
Здесь так. Если человек сделал зло, то его не очень – то баловали вниманием.
Считали, что Дудаку нет прощения, и потому, хоть и жалели очень их, но всё равно никто не подошёл помочь.

Ну а теперь домой и за стол. Теперь уже можно разузнать, где они пропадали эти долгих,  пять лет.
И что за человек – это Пётр, откуда он взялся? Всё надо разузнать о нём.
Если хороший человек и пришёл с добрыми намерениями, то здесь может обрасти корнями. Дом ему летом  помогут поставить. Его ума не надо. Здешние мужики уже набили руки на постройках. В том году привезли и инструменты и гвозди ящиками. Дорогу проложили на прииск, вот и машины стали ездить.  Хорошо ли это или плохо?

Продолжение.    ЭльХан.