Возвращение в Магадан 1 история с элементами fanta

             Посвящается 65-летию Магаданской области
              и памяти первого руководителя освоением
                Дальнего Севера Берзина Э.П.






Предисловие

Предложение автора, с которым мы ранее не были знакомы, написать предисловие к его новой книге «Возвращение в Магадан», оказалось для меня полной неожиданностью. Тем более, что мне никогда не приходилось это делать. Почему-то
я сразу не отказалась и попросила прислать мне электронную версию книги. Сначала читала урывками, а потом как-то сразу на одном дыхании и до конца. Не зная, как и по каким правилам пишутся предисловия к книгам, пишу просто о своих впечатлениях, ощущениях, мыслях, буквально нахлынувших на меня. Читалось легко, захватывающе и выбранный автором стиль изложения в форме фантазии на тему реальных исторических событий, захватил с самого начала и уже не отпускал до того момента, пока автор книги сам не говорил «стоп», далее излагая события жизни в Магадане, реальным участником которых он был сам.

  Видимо, и мне самой необходимо представиться читателю. Волею судьбы я оказалась в Магадане в начале 1989 г.
Перевелась из Москвы в Магадан в качестве научного сотрудника СВКНИИ ДВО РАН, где проработала в лаборатории сейсмологии 10 лет. Магадан поразил сразу, впечатлил
и влюбил в себя на всю жизнь. Ещё с самолёта, видя сопки, бескрайнюю территорию, покрытую снегами, а потом синеву неба и ослепительное солнце, мне казалось, что я попала на другую планету. И только встретившие меня приветливые коллеги развеяли это ощущение, и я поняла, что это всё происходит на планете Земля. Видимо, поэтому для меня книга «Возвращение в Магадан» стала и моим возвращением в город, некогда ставшим для меня родным.

  Легко перемещаясь в сновидениях, приглашает автор читателя в историческую даль событий, с художественной виртуозностью описывая их, и невольно вместе с ним становишься участником этих событий, которые захватывают и увлекают. И вот уже вместе с первопроходцами 1-й и 2-й геологических экспедиций переносишь все трудности и испытания, встретившиеся на их пути: сплавы, походы, перевалы... Узнаешь природу их названий. Понимаешь, что движет этими людьми. Чувствуешь их характеры — Ю.А.Билибина, Д.С.Казанли, В.Цареградского, С.Раковского и других самоотверженных геологов.

   В хронологии событий автор погружает читателя в организацию магаданской культбазы, рисует портрет легендарного К.Я. Лукса, и увлекает многими, многими интересными историческими фактами. И бухта Нагаева, оказывается, первоначально называлась Волок! И Охотско-Колымская база Главного геологического управления (ГГРУ) — детище Ю.Билибина! Очень незаметно, точечно вплетая в изложение
исторических событий ремарки из своей детско-юношеской жизни в Магадане, автор даёт представление о жизни молодого поколения тех времён, формировании характеров, нравственных основ, чести, мужества, дружбы, совести, взаимоотношений со взрослыми, с заключёнными. Чего стоит описание похода группы школьников с участием автора на Каменный венец! Трудно представить современных школяров в таком походе с ружьями без сопровождения взрослых!

   Через интересные и увлекательные «полёты» во времена былые автор знакомит с первым лётным отрядом, именами мужественных пилотов, их воздушными подвигами. В какойто момент перемещается в прошлое в качестве журналиста, который становится участником встреч, из которых узнаёт массу интересных вещей о строительстве Магадана.

   Автор не изменяет себе в стиле изложения, повествуя о создании и деятельности «Дальстроя», назначении Э.П.Берзина его первым директором. Сознаюсь, что здесь
я внутренне напряглась и утратила лёгкость и беспристрастность, совершив вместе с Аршем очередной «полёт» на его «машине времени» в былое. И это понятно, ведь Э.П.Берзин мой дед, и я, как преданная внучка, стала внимательно вглядываться в факты.

   Позже на мои замечания о правдивости исторических фактов Арш ответит: «в формате этой книги это не столь важно. Я же в начале главы написал: «Как это было? Может быть, так? А кто знает?». Я согласилась. Ценность этой книги как раз и состоит в том, что, не будучи историком, автор,тем не менее, в увлекательной форме даёт читателю вместе с ним и реальными героями прожить исторические периоды
Колымы, пройти главные вехи её освоения, строительства Магадана, в который он так влюблён.

   Объём исторических фактов огромен, чувствуется титаническая работа по сбору, уточнению фактов, действующих лиц. Позиция автора нацелена на честность изложения, открытость и она определена его собственной глубокой мудростью и внутренней чистотой, благодаря чему ему удалось найти ту золотую середину, которая не позволила ему уйти в политические оценки магаданского периода своей детской, юношеской и взрослой жизни.

   Книга А.М.Арша «Возвращение в Магадан» написана его сердцем, полным любви к Магадану, своим сверстникам, природе, уважения к окружающим людям, к истории Магадана.Автор в своём Послесловии пишет, что не стал заострять внимание на больном для Магадана и всей страны периоде репрессий, использования труда заключённых на больших стройках. Он честно говорит: «Я не хочу анализировать эту
тему, нет у меня для этого необходимых знаний. А у кого они есть? Кто может сказать, что знает всю правду?». Везде и во все времена лихие и спокойные были люди добрые и плохие,умные и не очень, жестокие и милосердные. «Мне повезло,—
обращается к читателю автор,— я встречался только с хорошими». И он щедро делится с нами в своей книге этими встречами, независимо от того реальным или виртуальным
участником их был он сам.

   Не зная, полагаются ли в послесловии пожелания, я выражаю Аркадию Михайловичу Аршу огромную благодарность за замечательную книгу и желаю ему многие и благая
лета, новых творческих находок и сил на их осуществление.
Себе желаю приобрести книгу «Возвращение в Магадан» с автографом Аркадия Михайловича и личного знакомства,а читателю обязательно прочитать эту книгу, обогатить себя интереснейшими фактами из истории Колымы и Магадана
и получить удовольствие от прочтения.

М.Г. Одинец (Берзина)




   Каждое событие любой человек, даже участник или очевидец, видит и оценивает его по-своему, со своей собственной памятью и точкой зрения, в зависимости от образования, воспитания, политических или других воззрений, общей исторической обстановки, даже черт характера и т. п. У кого из них правда? Кто прав, а кто нет? А кто рассудит? Ведь, и у «судьи» своё видение. Я увидел это так. Так и описал.
    Тем более, что предлагаемые читателю записки – не журналистское или историческое исследование, не публицистическая статья, а художественное произведение со своими (точнее, моими) фантазиями и домыслами.



                ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

                МЕСТО ВСТРЕЧИ - СРЕДНЕКАН



   Когда готовил к публикации на интернетовском портале «самиздат»  свою первую повесть «Моя любовь — Магадан», которую мы с редактирующим её магаданцем Александром Глущенко переименовали в «У синего моря за серыми скалами», то будучи не в силах остановитьcя в своём творческом процессе, написал ещё дополнительную главу «Как это начиналось» про историю любимого города. Но Глущенко, самый, на мой взгляд, большой знаток ис-тории Магадана и всего колымского края, убедил меня, что с такими неточностями публиковать её не стоит. Но желание написать об этом у меня никогда не проходило.

    Я, прочитал в «самиздате» все разделы сашиного «Колымского Хронографа», все его публикации по истории Колымы и т.д., всё, что нашёл в википедии и на других страницах интернета, в трудах А.Иванченко, А.Г.Козлова, К.Б.Николаева, А.И.Широкова, Вронского Б.И. и др.,а также ещё раз книгу нашего соседа по магаданской квартире Д.Б.Цвика «Магадан». В результате получил в голове такую «кашу», которую переварить,учитывая мой возраст (здесь должен быть смайлик «Улыбка»), стало трудно. И я решил бросить эту затею. Как вдруг однажды…

ЭТО БЫЛО НЕДАВНО?...  ЭТО БЫЛО ДАВНО!

    Однажды мне приснился сон. Я крепко спал и проснулся от сильного шума за окном. Опять ураган, подумал я(недавно таким же ветром сорвало часть крыши с моего балкона). Как бы тополь за окном не сломало! Видимо,это от его раскачивания тени по стенам мечутся...  Стукнуло раскрывшееся окно. Придётся  вставать. Подошёл к окну, в  лицо брызнули капли дождя.  Посмотрел во двор…

   Боже! Что это?! Передо мной расстилалось безбрежное море, а я, оказывается, стою на палубе корабля, волны бьются о борт, и это их брызги на моем лице! «Странно, думаю, меня же  обычно укачивает, а тут я ничего такого не чувствую» 

    На капитанском мостике стоит человек и смотрит вдаль, видимо, капитан. Вдруг на палубу вышел крепкого сложения, выше среднего роста человек. На вид молодой. Обветренное лицо, обрамлённое небольшой  рыжеватой бородой, спокойный и уверенный взгляд выдавали решительный характер. Он поправил широкополую шляпу, закреплённую шнурком под подбородком, и прошел в рубку.

     — О, Юрий-сан,— сказал капитан.— Поздравляю! Сегодня, третьего июля тысяча девятьсот двадцать восьмого года, первый этап вашей экспедиции подходит к концу, уже Тауйская губа, скоро бухта Гертнера и — Ола.
      Что это?! Где я?! Стал лихорадочно смотреть по сторонам, искать что-нибудь, чтобы понять это. Вдруг взгляд остановился на спасательном круге с названием корабля. «Ух,ты! «Дейбоши-мару» – всё стало понятно! Я — свидетель Первой Колымской геологоразведочной экспедиции и передо мной её начальник геолог Билибин Юрий Александрович! Я про всё это уже знаю! Поселок Ола в то время был единственным жилым поселением на берегу Охотского моря, от него шёл более или менее изведанный путь к верховьям Колымы, а попасть в этот посёлок кораблями Союзторгфлота оказалось невозможным — слишком мелкой была бухта и непригодным причал. Вот и пришлось экспедиции аж от Владивостока идти на небольшом японском каботажном пароходе вдоль берега и со всеми остановками.

       — Да, три недели уже идём. Ну, и как — наша «Дай,боже,шмару» нормально причалит в Оле?
       — Как вы сказали? — засмеялся капитан— «Дай,боже,шмару»?
       — Да, это мы так в шутку придумали.
       —Смешно! — (капитан-японец очень прилично говорил по-русски, лишь с небольшим акцентом) — Расскажу команде.  А причалить после таких дождей, когда река Ола нанесла, вероятно,песок в устье, тем более, почти ночью, будет непросто. Я думаю, надо причалить к мысу Нюкля. Там  и море поглубже, и берег потвёрже. А до Олы — что по берегу, там идёт тракт от Охотска через Гижигу на Камчатку, что вельботом  по морю — километров пять, не больше.
       — Да, вы правы. А я подумал ещё об одной причине, почему лучше причалить не в самой Оле. Меня предупредили, что после того,как через заявку некого старателя Поликарпова народ узнал про  золото на Колыме и «рванул» туда через Олу, сметая из магазинов все продукты и разную амуницию,местные жители очень враждебно настроены против любых пришельцев. Так что решено — идем к Нюкле!
    Капитан приказал помощнику готовиться к причалива-нию, тот, вызывая команду на палубу, ударил в рынду. От неожиданного звука колокола я вздрогнул и… открыл глаза...

     Не понял! Что это было?  Подскочил к окну. Закрыто… Выглянул с надеждой на улицу, а там — дождь идёт, тополь и здание на месте… От разочарования чуть слезы не брызнули из глаз. Лёг на  кровать, ударил кула-ком по постели! Хочу продолжения! Что же было дальше?
   А что было дальше? Встали на рейде около Нюкли, дождались прилива, подошли ближе к берегу, выгрузились — благо, в это время ночи светлые, развернули палатки и…

   Нет, никто спать не хотел: как же — после стольких дней плаванья по морю оказаться на твёрдой земле и не отпраздновать? Праздновали весело, пили спирт, пели песни. Строгий Билибин в неформальной обстановке оказался весёлым, острил, провозглашал тосты, придумывал на ходу шутливые стихи.
     Где человек и не ступал,
     Где хладом всё мертвит зима,
     Среди угрюмых чёрных скал
     Течёт спокойно Колыма.

   Ему аплодировали. А я вспомнил, что, когда мне было, как и ему, 27 лет, тоже экспромтом сочинил свой первый «стих». В то время я работал в Новосибирском
электротехническом институте связи (НЭИС), преподавал электроакустику, но с детства участвуя в самодеятельности, продолжал немного этим заниматься и здесь.
  7 нояб-ря 1960 года мне надлежало открыть концерт, я шёл на сцену и думал, что бы мне такое сказать? Неожиданно слова сами сложились в рифму:
   Сегодня празднуем мы в этом зале               
   Великий праздник Октября!
   Пред нами коммунизма дали
   Открыла партия моя.
   С семнадцатого года начиная,
   Прошла страна моя немало славных лет.
   И с Октябрём вас поздравляя,
   Мы шлём вам пламенный привет!
      Я тоже тогда сорвал аплодисменты.

   Ну,а для празднующей компании трехнедельная качка по морю, наконец, сказалась и в конце концов всех свалил сон.Не спал только Билибин. Он откинулся на покрытую медвежьей шкурой какую-то поклажу и думал. Ведь, практически, только с сегодняшнего дня начиналась руководимая им очень серьёзная экспедиция, от результатов которой во многом зависело освоение и развитие огромного и пока совершенно неизведанного региона страны.

  «Да, трудно будет,— думал двадцативосьмилетний начальник — ведь, даже карты нормальной нет. Без хорошего проводника не обойтись — вот задача номер один!
  И ещё одна задача — транспорт. Если не достанем лошадей, всё вообще будет невозможным… Как-то в трудных условиях поведет себя моя команда?»

    Билибин посмотрел в тусклом свете фонаря на спящих товарищей. «Ну,Серёжа Раковский (усмехнулся — пожалуй,всё же теперь Сергей Дмитриевич) и Бертин Эрнест Петрович — мои главные поисковики и прорабы, эти за два года совместной работы в «Алданзолоте» и экспедициях по Якутии — народ проверенный и абсолютно надёжный. Вот и спят спокойно — они уже хорошо знают, что такое работа и отдых для геолога».
Улыбнулся,посмотрев на совсем молодого Диму Казанли (Митю, как он сам представился), который спал,положив по-детски ладошки под щёку.Этого студента физмата Ленинградского Университета рекомендовали из организации, с которой не очень-то хотелось связываться,но парень так сам просился, обещая справится с работой астронома-геодезиста! Ну, что ж, посмотрим. Паренёк на пароходе показал себя хорошим товарищем и, не теряя времени, оттачивал мастерство для своей работы. Рядом лежит Корнеев Коля, друг Димы и, кажется, жених его сестры, ворочается. Видимо, ещё перед глазами — море,и волны качают его. Молодой архитектор — романтик, захотевший испытать себя в трудных условиях. Но парень спортивный, согласился работать завхозом и бухгалтером, лишь бы взяли, впрочем, его способности художника тоже пригодятся при оформлении маршрутов и описаний местности. А вот и мой  зам — выпускник  Горного института Валентин Александрович Цареградский. «Валентина-то я знаю ещё со студенческих лет, вместе участвовали в студенческом научном геологическом обществе. К тому же его хорошо охарактеризовали преподаватели. Умный, крепкий, в свои 26 лет выглядит,
пожалуй, старше. Приглядывался к нему во время морского путешествия и пока он меня не разочаровал. Что ж, сам его пригласил, самому, если что,и разбираться... Кто это похрапывает? Наш самый «великовозрастный» участник — врач Переяслов Дмитрий Степанович. Без врача в экспедиции — никак! Это хорошо, что я решил не брать молодого врача: только такой, как Переяслов, сможет вылечить и от простуды, и от поноса, и от обморожения, сможет остановить кровотечение и даже прове-сти несложную операцию. Очень бы хотелось, чтоб у него не было работы!..
   Ну, за полтора десятка рабочих экспедиции, которые спят в соседних палатках, Бертин и Раковский ручаются головой, они их сами подбирали на Алдане из лучших…

      Ладно! Хватит думать! Тоже  надо выспаться, завтра много работы!» Билибин заснул... Заснул и я.

      С утра меня захватила работа: то домашние хозяйствен-ные заботы, то позвонила новый бухгалтер храма, где я раньше занимался бухгалтерией, и попросила проконсультировать её по ряду вопросов… А у меня в голове крутилась одна мысль — как там будут складываться дела у билибинской команды? Я думал об этом непрерывно, мечтая — быстрее бы настала ночь, чтобы я увидел во сне продолжение этой эпопеи!
И так было каждый день. Меня непрерывно тянуло в те давние и далекие, но такие близкие по сердцу, места. Утром я торопился записать то, что увидел ночью. Воображение рисовало всё новые и новые картины, о правдоподобности которых я даже и не думал, и я опять с нетерпением ждал следующую ночь.


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ