Глава 17. Кошмар на улице Бязова

   Несмотря на вчерашние возлияния, ровно в 12 из-за трансформаторной будки вышел капитан ****ов, с жаждой выпил бутылку водки и начал свой рассказ.

Марлен Чмошин вышел из зала на балкон со стаканом 18-летнего виски и с сигарой. Все было хорошо, если бы не толпы ходоков, что шли под его особняком в рядом стоящий Ашан за просроченными крылышками, мятой капустой и дешевым картофелем, завязшем в грязи.
 
-Быдло сраное- резюмировал олигарх, но тут же вспомнил, как воровал у отца на праздники сигареты из пачки "Дымка" и недопитые бутылки "Солнцедара", когда друзья и ученики отца, заслуженного ассенизатора СССР, вместе с ним падали под стол.

Он бы и не вспомнил, но это соседство все время напоминало ему о той жизни. И даже когда он смотрел на бронзовых орлов, которых он поместил по периметру его замка, ему казалось, что орлы смотрят на него презрительно, намекая, что он отнюдь не патриций, а временно занявшая плебейская ***та в дворец консула , и только дело времени, когда его отсюда вы****уют.

Не приносило радости и полученное недавно дворянство- его 120-ти летний дед Аркадий, герой гражданской войны, намеренно устроившийся в Ашан кассиром, каждый день в пять утра подходил к его каменной стене со стороны магазина и саркастически орал, не пора ли подавать карету, а вечером кричал, не пора ли готовить лошадей их благородию для поездки в англицкий клуб. А мог и ночью по приставной лестнице забраться во владения Марлена и, пробравшись в дом, проорать в ухо хозяина в мегафон, что Чмошин военно-полевым судом приговаривается к расстрелу за измену Родине.

 Олигарх подлетал к потолку, а потом вылетал в трусах за дедом, но тот был ловчее и поймать его не удалось ни разу. Охранники и огромные восемь алабаев, выпущенные ночью из клеток, не помогали- они от одного взгляда старого большевика жались к высокому забору и тряслись от ужаса.
Иногда объявлялась 138-летняя бабка Белла и брала в заложники молодого тайца, сожителя Марлена, привезенного им  из Англии после окончания экономического колледжа по повышению квалификации при изъятии собственности у жителей России.

Его жена, Анжела Чмошина, в девичестве Толстогубова, не вынесла такого предательства и вышла замуж за 93-летнего лорда Алекса Пибоди-Роттенстайна, герцога Валлийского, встретив того в районе Сохо, где герцог подыскивал себе приличные теплые кальсоны  и памперсы в секонд хенде. Роттенстайн немедленно женился на Анжеле и увез ее в свой замок без крыши, где из мебели был только камин и остатки стульев, которыми он и его 106-летний дворецкий согревали жилище. После бурной ночи герцог впал в беспамятство, а его безутешная жена уже который год бродит по окрестностям, проклиная так любимый англичанами клевер и вереск, которыми ее кормит верный дворецкий.

 Когда таец исчезал, то через каменную стену прилетал камень с привязанным к нему письмом, где сообщалось, что Марлен "может лично обменять своего пидораса на миллион рублей у входа в Ашан".
 
Марлен очень любил бабку Беллу, поэтому тяжело вздыхал, одевался в обноски, чтобы его никто не узнал и плелся к бабке с конвертом. На стоянке он подходил к Белле, та срывала покрывало с мотоциклетной коляски, забирала пакет с деньгами и позволяла вылезти кривоногому маленькому тайцу. Долгое время она смотрела вслед внуку, шедшему вдоль магазина в обносках и на чистом английском, с явным Оксфордским акцентом, объяснявшему тайцу о вреде рас****яйства. Это было очень похоже на роман Робинзона Крузо и Пятницы.

Белла укоризненно качала головой, затем относила бутерброды деду Аркадию. Поцеловав мужа на прощанье, шла на стоянку, садилась на мотоцикл с коляской и в клубах пыли уносилась в сторону окружной.

На эти деньги они с дедом печатали на даче, на сохранившемся еще с революции 17 года оборудовании, газету "Искру", и рано утром разносили пачки по почтовым ящикам спальных районов  Москвы и очень удивлялись, почему еще восстание не началось. Им было невдомек, что население уже давно интересовали только листки платежей и задолжностей, а остальное безжалостно выбрасывалось в картонные коробки, что стояли под почтовыми ящиками.

Самое страшное начиналось, когда к замку приезжал 95-летний отец Марлена, Гертруд Аркадьевич на ассенизаторской машине. Старик резко выходил, нарочито громко ебнув дверью, перебрасывал засраный шланг через стену и выливал на участок сына все говно из резервуара, предназначенного для клубники коммуниста Грудинкина. Потом вынимал из кармана  не выпускавшийся с 60-х годов калач с ручкой, вызывающе откусывал от него кусок и с сардонической усмешкой уезжал прочь. Отец есть отец, каких бы взглядов он не придерживался, поэтому Марлен платил милиции за молчание, а клининговым компаниям за уборку.

 Бедолага давно бы продал дом, но желающих купить особняк у Ашана   среди элиты не находилось.

Сегодня было тихо, Марлен немного успокоился, а потом заснул в кресле. И тут наступил настоящий кошмар-ему приснился сон.

Он стоит, с испугом озираясь, на заброшенной улице Бязова, ведущей к брошенному и разворованному заводу. Улица названа в честь инженера Бязова, который в августе 91, в знак протеста против коммунистической тирании, бросился под давно проехавший танк и сломал себе шею об бордюр. Хлопают ставни, где-то воет собака. Из-за угла появляется обгорелая Роза Землячка в кожаной куртке и с огромным мозолистым членом между ног.
На члене железный набалдашник, от которого при ходьбе Розы сыплются искры с мерзким железным звуком. Роза приближается к Чмошину и загоняет его на разоренный завод. Это тот самый завод, где  они ночью с подельником Левоном в 90-е замучили 26  бакинских предпринимателей, решивших с овощей подняться до производства стали. Марлен мечется по пустым цехам, пытаясь спрятаться хоть где-то, но опытная Роза загоняет его к печи, которая неожиданно загорается. Землячка приближается, поливая железный набалдашник члена из масленки, Чмошин спиной чувствуя нестерпимый жар, понимает, что самое страшное впереди, но вдруг слышит:

-Военно-полевым судом Марлен Брошин приговаривается к расстрелу за измену  Родине!

Марлен с криком проснулся и увидел убегающего деда с лестницей и мегафоном. Впервые он был рад тому, что дед его разбудил.

Вечером неожиданно позвонил Левон, хотя не звонил уже несколько лет. После дежурных приветствий Левон поинтересовался, как Марлен спит. Чмошин, уже выпивший бутылку виски и успокоившийся, весело рассказал Левону о странном кошмаре.
 Тот сразу напрягся и попросил срочно встретиться. Сказал, что лучше в Ашане, в отделе пластмассовых зимних сапог и универсальных носок на все размеры-там легче затеряться, а он в розыске. И не звонить- после разговора он выкинет телефон и сломает симку
.
Зная все от бабки Беллы о правильном гриме, Марлен надел соломенный парик, кепку и подвязал скулу тряпкой. Левон, который рисковал не имиджем, как Марлен, а собственной свободой, пришел в зеленом костюме, такого же цвета сумкой через плечо и со сложенным самокатом.
 Никто признать друг друга не смог, хотя оба стояли рядом и демонстративно изображали из себя заинтересованных покупателей, растягивая носки он плеча до пола  и удивляясь громко, на весь зал, красоте и практичности  резиновых сапог. Они так бы и не нашли друг друга, если бы Чмошин не заметил брошенный продавцами мегафон в отделе, где пол часа назад разыгрывались прищепки и какой-то невероятный телефон за 250 рублей.
Марлен дошел до выхода, включил мегафон и проорал на весь магазин, внимательно следя за покупателями:

-Военно-полевым судом Левон Перекосян приговаривается к расстрелу за измену  Родине!

Через секунду он уже перехватил несущегося на него доставщика еды в зеленом костюме.
Когда Левон успокоился, они снова пришли в отдел носков и там Чмошин узнал о страшных событиях, которые потрясли богатейшие семьи.
Всем российским  олигархам стал сниться один и тот же сон- на заброшенных заводах, в автомастерских, в сараях, на кладбищах, в лесу, в общем в тех местах, где олигархи в 90-е мучили и убивали своих противников, появлялась обгорелая Роза Землячка с огромным и мозолистым ***м, украшенным железной залупой, и преследовала злодеев, желая их выебать. И это непременно случится, если не проснуться. Все не спят уже по месяцу и количество увидевших этот сон, увеличивается.

-Ну а если выебет? Кого не ебли в 90-х? Один раз -не пидорас, тем более все таки баба. Что уж такого произойдет?- удивился Чмошин.

Перекосян с трудом поднял глаза на Марлена, не забывая рыться в трусах XXXL, и зловеще произнес:

-Не знаю пока точно, но ходят слухи, что кого Роза выебала, тот почти сразу рожает пионера. Тот растет как на дрожжах, вырезает охрану, изымает компромат и с добытыми коррупционными доказательствами, уходит в ФСБ. Там, сука, сообщает, что факты на самих представителей закона, что замешаны в делах с олигархами, спрятаны в надежном месте.
И если дела на олигархов заведены не будут, то документы на самих представителей закона будут переданы за границу и *** когда они отдохнут на лазурных берегах, потому что их счета будут немедленно заморожены. А вот если все пойдет как надо и воры будут наказаны со всей строгостью, то папки пионер отдаст стражам закона.

Только сечас Марлен понял, какая беда на него свалилась, но до последнего надеялся, что сон больше не приснится. Когда он заснул вечером, ему приснился тот же сон. С той лишь разницей, что Роза всю ночь загоняла его в разные места, вплоть до колодцев, но каждый раз, как бы дразня, перед окончательным анальным внедрением, вдруг уходила и грозя революционным ***м, обещала вновь вернуться.

 Марлен пробегал всю ночь, а утром, когда Роза наконец поставила его раком перед сломанным токарным станком, призывая Маркса с Энгельсом насладиться зрелищем, прозвучало такое долгожданное постановление о расстреле.

Чмошин проснулся и понял, что он лишь оттягивает неизбежное. Тогда Марлен составил себе график сна-он будет спать перед тем, как его дед будет орать в мегафон, Белла воровать уже не нужного в такой вакханалии тайца, а папаша вываливать говно на его территорию.

 Как-нибудь он проснется и избежит Розиной мести. Но когда он в следующий раз заснул, его деда с бабкой остановил патруль за нахождение в общественном месте без масок и перчаток и отвезли в больницу на предмет проверки на коронавирус.

В эту ночь Роза поймала Марлена в пустом отделе кадров мертвого завода и с криком "Да совершится революционное правосудие", властно овладела Чмошиным.

Проснулся Марлен с огромным животом, попытался позвать кого-нибудь на помощь, но тут отошли воды. Роды были трудными и хотя пионер шел ногами , он все таки вылез и сел у камина.
Потом встал, хрипло заорал на луну и началась трансформация. С громким хрустом разрастались суставы, лицо скрипело и при его росте отчетливо виделся сначала Киров, потом Калинин, все исчезало и появлялся Дзержинский, которого на миг сменял Мехоэлс, а потом пионер повернулся лицом к окну, поднатужился, выпрямился, громко щелкнув спиной,  на его шее появился красный галстук, на бедрах шорты, а грудь прикрывала рваная и истлевшая рубашка деда.

 Он повернулся к суррогатному папаше и тот узнал это лицо-его под этим лицом  принимали в пионеры.
На Марлена смотрел Павел Морозов, по взгляду которого было видно, что он очень хочет отомстить за все что произошло со страной и,в том числе за мерзкую ложь про него, которой кормили население России все эти годы. Когда из дома Марлена вывезли на грузовиках последние богатства, из кустов вышла Роза Землячка с пионерским отрядом на одно лицо. Они вошли в ворота особняка, держась за руки и скромно улыбаясь, и на дверях повесили табличку- "Пионерский лагерь им. Павлика Морозова".

Их встречали вожатые Белла и Аркадий, а во дворе Гертруд Аркадьевич стриг английский газон и делал разметки для первой пионерской линейки.