Танцы в квадрате ринга

Потанцуем?   Почему бы и нет, раз уж мы все здесь собрались. Ставки сделаны, билеты и платные трансляции проданы, толпа жаждет крови, журналисты сенсации. И все вместе – нокаута.  Потрясающего, завораживающего… Такого, чтобы унесли на носилках.   
      Бой за звание  чемпиона мира  в полутяжелом весе это не шутки, и все факторы для достижения победы в чемпионском бою - главные. Очень важно  даже то, кто будет работать первым номером. Специалисты отдают предпочтение мне, как действующему чемпиону. Правда, и претендент не плох, очень не плох. Но,  пока есть я, он всегда будет вторым номером.   
      Когда я работаю левый крюк, то публика в зале  стонет от удовольствия и моего мастерства. Когда я точно провожу  прямой  правый, то стонет соперник, если он ещё стоит. Но чаще лежит на полу. Победа –  моё второе имя. И когда, какой-нибудь парень  хочет отнять у меня титул,  он должен знать наперёд, что придется для начала попотеть, а потом подняться на всякий случай, с пола. А то поднимут другие. Весь его штаб, включая доктора.  Такие вот танцы.
        Порой, одного взгляда достаточно, чтобы узнать, кто есть кто, потому что бокс – это серьезная работа, а не разборка в спортивном баре. Все большие ребята так и думают. Бывают досадные рассечения, и рефери прекращает  бой. Лицо, если это можно так назвать - в  кровь, телекамера в глаз, рёв недовольных болельщиков, ну что тут поделаешь. Или  зазевался, пропустил, и сам не знаешь, где находишься. Потом, откуда-то берутся силы и снова в бой. А там повторяется – соперник почувствовал, что достал, а ты ещё плаваешь. Бокс – дело сильных и терпеливых мужчин.  А вы говорите, танцы.
        На этот раз,  мой соперник, претендент на титул чемпиона в полутяжелом весе - Рональд «Танцор» Морган.  Он большой, чёрный и наглый. Он крупный специалист по части бокса, а так же фотомоделей, скачек и крутых спортивных машин. Да и на язык, специалист  он тоже, не слабый. На пресс-конференции позавчера он, через губу процедил: «Вы знаете, этот парень выиграл титул, потому что меня там не было…»  В этом он весь, и мне кажется, что он слишком хорошо  о себе думает. Я не остался в долгу: «Утри сопли, красавчик, они тебе понадобятся в ринге», и журналисты долго радовались и фотографировали наши недовольные физиономии.   
          Перед боем в ринге полно народа. В центре  своей команды Танцор, в синем атласном халате. Он улыбается в камеры и фотообъективы и посылает воздушные поцелуи на трибуны.     Убойная левая, хитрость  и молодость – вот его козыри. И, конечно, как настоящий  панчер (22 победы – 18 нокаутом), он будет ловить меня. А я его, потому как, если удастся попасть одному из нас, то бой будет окончен.   Правда, я знаю, что на тотализаторе четыре  к одному в мою пользу, но  в ринге  бывает всякое…
         Сейчас он попрыгает, возможно, попытается навязать мне свою игру,  помахает в воздух  и пару раз изобразит что-то похожее на настоящий бокс. Будет хитрить, усыплять бдительность, делать много, якобы лишних движений. А потом,  на, лови плюху!
        У меня – своя установка на бой. Я знаю, что время  надо потянуть – в зале собрались солидные люди, и они не собираются смотреть 3 раунда. Но в восьмом … извините, я до этого не дотяну.  Так и хочется проучить зазнайку.  Мой тренер, Володя Кот сказал мне в раздевалке: «Спокойно, Сеня. В первую очередь ты бьешься за наш титул, во вторую, ты зарабатываешь деньги, большие деньги, так что веди себя хорошо, ты же Чемпион».
         Ударили по рукам, Морган рассмеялся мне в лицо и начал прыгать. Он действительно мастеровитый танцор, и вполне оправдывает своё прозвище. Лёгкий, грациозный и неуловимый. Я походил туда-сюда, потом джеб, потом попадание – апперкот, потом гонг. Морган, показалось,  и не почувствовал. Все кричат. Володя Кот в углу говорит: «Молодец, Сеня, так и дальше работай».   
          В третьем раунде я зацепил его серьёзно. Был правый боковой, и его сильно повело, но он удержался на ногах, и его спас гонг.  Потом бой перешел в более спокойное русло - монотонный обмен редкими, и не очень точными  ударами. Не бокс, а шахматы. Вся сила ушла в расчеты – пересчеты, кто первый допустит ошибку…
         В пятом, преимущество было, вроде бы,  на его стороне. Я был в углу, он попал сквозь перчатки, и подумал что я в нокдауне. Бросился добивать, начал махать своими кувалдами, но больше  мимо, или в защиту. Кое-что попадало и в цель. Рефери терпеливо ждал, и дождался. Я  изловчился,  и попал ему левой по  печени. Танцор отпрыгнул  и стал обезьянничать на радость публике, изображая, что он в порядке -  отстучали  десять секунд до конца раунда. Когда расходились по углам, я заметил в  его глазах тусклый огонек  боли. 
        Володя Кот недоволен. Он спокойно, но на пределе меня предупреждает, что титул в опасности, и никак нельзя позволять ему загонять меня в угол, а самому надо работать сериями. И, если я не соберусь,  то дальше может наступить перелом, не в нашу пользу.  Я, сквозь разбитые губы, сообщаю, что всё не так уж и плохо, но тренеру виднее. 
          Где-то в середине  седьмого  раунда, прошли две моих результативных атаки, и  Ронни стал, попросту, от меня бегать. Получил  предупреждение и  начал клинчевать, цеплять за руки, опасно идти головой вперед. Я, наконец, почувствовал, что Танцор, все же стал прыгать под мой оркестр.    
          Перед восьмым раундом пока катмен смазывал моё лицо вазелином,  тренер сказал: «Вали его». Но случилось другое. Его танец превратился в целенаправленное  действие,  и он все чаще стал ловить меня на отходе, а я устал.  Силы не беспредельны, увы.  И он на восемь лет моложе меня. Я принялся его выцеливать, чтобы провести свою «коронку» - апперкот левой. Но наверное,  это была ошибка.
       В голове картинка. В школьном туалете, один хулиган затушил окурок  об дверь и говорит мне: «Деньги давай, придурок, а то будет плохо». В руках он вертит выкидной нож. Сзади стоит небольшого роста, в черной шапке человек, которому на первый взгляд, всё по фигу. Он без возраста и без   выражения лица. Просто человек. Как он проник в школу… Но, ребята из старших классов его обходят стороной.
         – Что денег нет, засранец? –  сквозь зубы цедит хулиган, - надо, чтобы  в следующий раз были.
       Подходит человек в черной шапке и бьет. Его лицо ничего не выражает, у него нет выражения лица. И они уходят.
           Рональд  достал меня  слева,  и ухо превратилось в источник боли, который я, впрочем,  не чувствую. Я повис на нём, туда – сюда, ждём гонга.
          Хулиган ещё два раза, с тем неприметным человеком приходил к нам в школу.  Оба раза я прятался в раздевалке. Потом они пропали. Они исчезли из жизни слабых ребят, как кошмарный сон.
        Противник танцует,  и его чёрно-белая  улыбка радует зал, телевизионщиков, и всех кто его теперь смотрит по телевизору. Меня шатает. Если сейчас не попаду (уже 10 раунд) то всё, конец карьеры. Володя Кот кричит «Джеб, где твой, долбаный  джеб, идиот?»
        Я стою в переулке с первой Любовью. Первой, и значит, самой ослепляющей.  Темно, и мы не понимаем друг друга. Она говорит о всякой  ерунде, а  я слушаю. Подходят трое. Повзрослевший хулиган, который вертит в руках выкидной нож, говорит: «Деньги давай, придурок, а то будет плохо».  В этот раз я говорю, что мне и так плохо, без него. И что если он сейчас не отвалит, то придётся вызывать «скорую» для него и его друзей.  Хулиган пасует.
       –  Это ты, Шрам, - он, наконец, разглядел меня в темноте, –  извини… Мы тут с ребятами…
            – Пошёл вон.
         Гонг спасает меня. Тренер  кричит, что-то пытается втолковать и в углу всё куда-то плывёт. Публика в зале, девочки, баксы, Чебурашка и  Карлсон, который живёт на крыше –  все проплывают. И я  как-то вяло  думаю о том, что нужно  постараться не упасть, а продержаться ещё два раунда. ДВА РАУНДА.  А то,  будет плохо… от слова «совсем».
          Как-то в школу пришли какие-то быки, и за мастерскими организовалась маленькая разборка. Досталось всем, а потом, доставалось только мне одному – считалось, что драку начал я.   Владимир Иванович, наш директор, сказал потом, выступая перед  родителями, что, если бы не было таких как я, то школа могла бы занять первое место в городе. По всем показателям.  А  меня в своем кабинете  спросил: «Это ты специально на бокс записался, чтобы ребят калечить?» Но, если обижают друзей,  что должен делать я? 
            К тому времени,  у меня было на ринге больше побед, чем поражений. Вру, поражений не было. Я валил всех подряд – у меня талант боксёра. Володя Кот, на десять лет моложе, говорил, что, что если я не буду больше делать глупостей, то  впереди у нас широкие перспективы.   Из школы меня тогда  не исключили только потому, что в коридоре второго  этажа,  на стенде «Наши чемпионы» висела моя фотография. Но на учёт поставили.
            Гонг. Морган работает уверенно, он, похоже, забыл о защите, и, кажется,  поверил, что дело уже сделано. У меня силы на исходе, но надо стоять. Я в углу, ударов почти не чувствую и  сейчас рефери поднимет руки.  Кот кричит: «Встань на колено!»,  меня ведёт по канатам. Ронни почему-то отходит. Поправляет трусы, и танцует. Наверняка,  исполняет ритуальный танец победы, или как там у них, в джунглях…
          И яркий свет ото всюду.  Рёв зала плавно преображается в Пятую симфонию Бетховена  –  судьба стучится в дверь... Морган орёт «Комон, детка, комон!» – и всаживает в меня прямой правый, а я всё ещё стою. Потом, как в тумане, из последних сил, я попадаю два раза,  и у него дёргается голова. Потом начинается рубка.  Что это такое знают все пацаны, которые когда-то учились в школе, или жили на улице, или вообще были пацанами. И Морган это тоже знает. Танец закончился и он бьёт. И я бью. Мы просто молотим друг друга, бокс закончился. Где-то,  сорок секунд до конца.  Зал стоит, не слышно тренеров.
              Когда кругом много дерьма,   и некуда деваться,  я прихожу в школьный двор и сижу на бревне.  Оно до сих пор там, только его передвинули. Мальчики и девочки наблюдают из окон, уроки скучны, и время растягивается в длинную бесконечность.  Пока. Это потом не будет хватать времени ни на что.
          Старый хулиган неважно выглядит, и его трясет. Он подходит ко мне и просит мелочь на бутылку, а то, говорит, ему будет плохо. Он еле передвигается и с трудом выговаривает слова, и я не верю, что мы с ним почти одного возраста… У меня есть полминуты, чтобы завершить  дело и оправдать надежды моей команды и людей, вложивших в это дело деньги.
Рональд дерётся как в последний раз, его правый глаз – сплошная рана, из носа сочится красная слизь. Он уплывает по волнам моей памяти.
            Но я достаю его.
           Секунд за десять  до конца, рефери останавливает бой, в зале истерика. Штаб Моргана в полном составе успокаивает его, Володя Кот говорит, что это трудовая победа, и я был не очень свеж. Он ещё говорит много всяких разностей,  и я киваю ему в ответ.  Впервые, у меня нет  сил, чтобы  запрыгнуть в углу на канаты, и поблагодарить своих болельщиков за поддержку.
        Оба-на,  в ринге моя бывшая жена, среди телекамер, друзей и флагов она радуется вместе со всеми. Я ей махаю перчаткой без эмоций, всё в прошлом. Потом журналист из журнала «Ринг» задаёт вопросы, и я отвечаю. На вопрос, готов ли я к встрече с Финчем, я говорю, что всегда готов, а на вопрос, люблю ли я мультфильмы я говорю, что да. Ребята, оставьте меня в покое. 
        Рональд еле держится на ногах,  и на него страшно смотреть,   но больше всего это почему-то волнует сектор мексиканцев, которые кричат больше всех.  Я хочу обнять его, и сказать, что он  настоящий парень, что было приятно познакомиться и всё в таком духе.  Но не могу протиснуться сквозь кучу-малу его тренеров, друзей  и родственников
        Тренер  надевает на меня бейсболку, Чемпионский  пояс, обнимает и говорит что я молодец.
           И я плачу. Оттого, что уж слишком большой ценой мне досталась сегодняшняя победа и … МНЕ ЖАЛЬ Моргана.
         Раньше такого не бывало.  Наверное, время настало и пора уходить.