француз - путешественник

   Тем событиям  лет 20  прошло,  многие  ещё помнят. Они тогда в местных
газетках и ТВ освещались мимоходом. Почему мимоходом? Наверное и тогда
понимали всю эту клоунаду, а поделать ничего не могли.

   Мы приехали  пожить  в  таёжный  посёлок, (Борисовка, перед ст. Лужба) там  у 
нашего  друга  домик    вполне  сносный   был. Прикупил  как  то  по  случаю.  Если  летом  дров  наготовить,  зимой жить  можно  вполне  комфортно - тепло  за  ночь  не  всё  уходит,  немного  на  утро  остаётся.

  В  общем:  январь,  мороз  переменчивый,  река  рядом,  соседи  все  самогон  гонят  и  продают  недорого - чем  не  отдых.  Утром  встанем,  позавтракаем,  опохмелимся  и  на Томь,  лунки  бурить,  старые  донки  на  налима  проверять.  Этого  налима  уже  так  наелись, что  по  кильке  в  томате соскучились.
В  этот  день  припозднились  с  выходом,  не  хотелось  из  тепла  на  мороз.  но  только  вышли  на  лёд,  услышали  моторы,  а  потом  два  снегохода  показались.  Не  наши  "Бураны",  это мы уже потом к японам и канадам привыкли, какие то  не  русские, и  рычат  не  по  нашему.  И   шли  они  как  то  странно,  второй  уступом  к  первому,  след  расширял.  Рядом  с  нами  остановились,  подошли  покурить   размяться.  Разговорились.  Они  нам  рассказали  и  мы   узнали.

    Оказывается,  пробивают  они  дорогу  снегоходами  для  француза -
путешественника,  имя  его  не  запомнили,  пусть  будет  Пьер - Ришар -
Бельмондо - Тулуз - Лотрек.  Едет  он  следом  на  собачьих  упряжках  аж  с  самого  Байкала  и  хочет  так  всю  Сибирь  покорить.  В  Москву  войти  с  Востока,  как  Наполеон  с  Запада.  Эти  два  снегохода  ещё  не  все,  третий  идёт  следом  за  нартами и  везёт  всё,  без  чего  французы  в  самых  крайних  лишениях  обойтись  не  могут.  Ну  там  коньяк,  ликёр - шартрез,  консервированные  лягушки  и  устрицы,  палатка,  в  которой  нужду  справляют  если  в  дороге  приспичит.  А  параллельно  им,  по  трассе, 
двигаются  два  джипа  с  командой.  Обеспечивают  спутниковую  навигацию, 
компьютерное  обеспечение и  постоянный  мониторинг  здоровья  бедного  скитальца. 
 
    В  команду  обеспечения  входят  компьюторщик,  фотограф - летописец,  массажистка -минетчица  и  повар.  Сейчас  они  далеко  разъехались - дорога  с  рекой  расходятся,  но связь  через   спутник  поддерживают. Ночует  путешественник  только  в  тепле  и  с  удобствами,  останавливается  в 
населённых  пунктах,  так  маршрут  выверен.   В  каждом  городе  французу 
устраивают  торжественную  встречу  и  каждый  мэр  старается  выпендриться  перед  другими.   Хлеб  соль - это  обязательно,  а  уже  были  и  хороводы  и  скоморохи,  и  Ермак  длань  над  Сибирью  и  нартами  простирал,  и  попы  благословляли  под  колокольный  звон.  Потом  в  Кемерово  сам  Тулеев  на  лёд без коньков выходил,  руку  жал  и    речь  говорил,  про  пример,  какой  нам  француз  подаёт  и  дружбу  между  народами,    "Нормандию-Неман"   и  "Мулен-Руж"   вспоминал.

   Я напомню: это было уже после Наполеоновского нашествия, но ещё до
«Мистралей» и санкций против РФ. Потом  газеты  взахлёб  расписывали  эти 
встречи,  беспримерное  мужество  первопроходца,  известного  путешественника, 
единственного  в  своём  роде  и т. д.  А  он  только  благодарил  и  всё  восхищался  выносливостью  "русских  собачек",  уж   не  знаю,  где  их  ему  отлавливали.

     Снегоходы  уехали,  через  полчаса  и  сам  француз  на  санках  проскользил,  его  самого  и  разглядеть  нельзя  было - какой  то  куль  из  пуха  и  перьев. Пока мы его дожидались    я заставил друзей выучить бессмертный монолог Кисы Воробьянинова из "12 стульев",    "Же ле ма па си жюв", что означало: "мы не пили три дня, подайте опохмелиться".
    Но француз не остановился.

   У нас  тогда  ещё  пуховики  и  спальные  мешки  редкостью  были.  Наши местные  рыбаки  и  охотники,  в  телогрейках  и  ватных  штанах,  и  в декабре,  и  в  январе, под  куском  полиэтилена,  или  в  брезентовой  палаточке,  ночевали  на  земле  на  охапке 
лапника.   Кто  как  ухитрялся,  кто  свечку  или  примус в  палатке  жёг,  кто  камень  нагревал  на  костре  и  спал  с  ним  в  обнимку.  И  никто  их  мужеству  не  восхищался,  наверное  потому,  что  не  единственные   они  в  своём  роде,  а  много  их.