Глава 21. Валерий Брошин

  Чего было не отнять у капитана ****ова, так это его точности. Он появился ровно в 12  из-за трансформаторной будки, выпил стакан водки и начал свой рассказ.

Ефим родился в семье слесаря-водопроводчика, Владимира Карповича Пронина, и забойщицы скота, Екатерины Вольдемаровны Прониной, в девичестве Энгельгард.
 
Потом семья переехала в Москву, где Владимир устроился в ЖЭК за служебную квартиру, а Екатерина Вольдемаровна устроилась в мастерскую, где с утра до вечера наполняла стержни только что появившихся шариковых ручек синей вонючей пастой.

 Жили очень бедно, так бедно, что Ефиму приходилось донашивать за матерью ватные трусы, халаты и комбинации. От этой привычки он не мог избавиться и в зрелом возрасте.

Ефим с детства ненавидел вечера. Перед глазами стояла картина, как отца приносили домой собутыльники и бросали у сундука, а в углу рыдала синяя от краски мать. Всегда хотелось есть. Жили практически на деньги матери от заправок стержней.

 Положение чуть улучшилось, когда начальник мастерской, Абрам Ильич Гендер, где-то купил станок для ремонта капроновых чулок. Так бы все и продолжалось, но однажды Владимир Карпович менял прокладку на кухне у одного богатого меломана и там услышал зарубежную музыку. Но не только в музыке было дело.
 
Он увидел, как хозяин доставал пластинку из конверта, дышал на нее и протирал специальной подушечкой, ставил ее на проигрыватель, включал усилитель со стрелками и по огромным колонкам разливался удивительный звук.
Впервые Владимир забыл, что смертельно хочет напиться. Это было сродни религиозному откровению. Домой он пришел уже другим человеком.
 
Музыка захватила его целиком и он перестал пить. Но если раньше Екатерине Вольдемаровне удавалось иногда наскрести по его карманах хоть какие-то остатки зарплаты, то теперь жидкий денежный ручеек иссяк навсегда.
 
Теперь он складывал все левые трешки от замены прокладок, по ночам разгружал вагоны, работал жиголо в привокзальной гостинице, литрами сдавал кровь, по липовым документам в черных очках клеил коробки и собирал выключатели в обществе слепых, и даже был избит возмущенными верующими, когда просил милостыню не у своей церкви. За короткий срок простому слесарю-сантехнику удалось совершить могучий рывок от простого HI-FI до HIGH END.
 
Pioneer сменяли Technics, потом продавались, и на их месте появлялись Teac, Musical Fidelity и Nakamichi. Пластинок стало столько, что ходить по квартире становилось все труднее и труднее. Когда появился в доме усилитель Mark Levinson, в коридоре повесилась Екатерина Вольдемаровна.
 
После похорон Владимир Карпович поставил на проигрыватель Rega похоронный марш Шопена в исполнении Вильгельма Кемпффа и долго слушал, сидя в трениках на корточках и стряхивая пепел с папиросы “Беломор” и сплевывая в пустую банку из-под маринованных огурцов.

Ефим подумал, что смерть матери так подействовала на отца, но дело было в другом. Недавно слесарь-сантехник узнал, что сама музыка мало что значил в его нелегком увлечении, главное-звучание.

Оно бывает сейсмическим, круглым, богатым, может быть смазанным, все могут испортить сибилянты, звуковая сцена должна иметь глубину, ширину и высоту и будь ты проклят, если забудешь о прозрачности звука.

 А он никак не мог понять, отчего зависит звук- от носителя или от аппаратуры. Поэтому так часто менялись усилители, колонки, проигрыватели, выбрасывались пластинки и появлялись компакт-диски, потом выбрасывались они и торжественно возвращался винил. Но жизнь опять поставила трудную задачу перед слесарем-водопроводчиком.

Однажды ему дали адрес одного торговца-меломана, у которого в коллекции были очень редкие пластинки. Владимир доехал до станции Кировская, прошел в тесный двор, поднялся по мрачной, зассаной котами лестнице и позвонил в звонок, под которым висела табличка “Давид”.
 
Ему открыл дверь худой и лысый человек в клешеных джинсах, рубашке и предложил войти. Владимир объяснил ему цель своего визита-ему нужно что-то такое, что могло бы точно определить, насколько хорошо звучит его аппаратура, чтобы наконец остановиться в этом бесконечном поиске совершенства.
 
Давид задумался надолго, а потом сказал, что у него есть некий эталон, но стоит он дорого, потому что он в единственном экземпляре. На вопрос “Что это?”, Давид попросил гостя присесть и рассказал ему легенду о Валерии Брошине.

Валерий Брошин был самым известным советским певцом начиная с шестидесятых годов. Его неисчезающая широкая улыбка дарила надежду миллионам советских женщин, она же звала на подвиг трудовые коллективы и дарила веру населению в счастливый завтрашний день.
 
Он никогда не относился к народу с пренебрежением, поэтому выступал не только на правительственных концертах, но и на заводах, в рабочих коллективах и в деревенских клубах. Его популярность была огромной, фотографии раскупались за минуты, а грампластинки исчезали из магазинов за считанные часы. Он утром появлялся на экране телевизора и пел:

Я шагал за счастливою долею,
Беспокойным искателем стал.
О чудесной стране Комсомолии
Я еще в пионерах мечтал.

И толпы комсомольцев срывались с теплых насиженных мест и, набив рюкзаки, мчались на стройки народного хозяйства. Он днем освещал своей жизнерадостной улыбой квартиры россиян бодрой песней:

И грозный, соленый, бушующий вал
О шлюпку волну за волной разбивал.
В туманной дали
Не видно земли,
Ушли далеко корабли.

И тысячи молодых парней бежали в мореходные училища. Как- то летним вечером он спел, улыбаясь особенно тепло:

За рекой, за лесом,
Солнышко садится.
Что-то мне, подружки,
Дома не сидится?
Сладкая истома,
Черемухи цвет.
Усидишь ли дома
В восемнадцать лет?

И кривая рождаемости в СССР в этот год взлетела как никогда. Но однажды и у него началась черная полоса. Один знакомый администратор предложил ему подпольный концерт на Севере за большие деньги.
 
И черт его дернул согласиться. На концерте было очень холодно и пришлось изрядно выпить. Счастливая публика долго хлопала и попросила спеть что-нибудь про Сибирь. А Брошин, от водки уже ничего не понимая, вдруг запел:

Там где раньше тигры срали,
Мы проложим магистрали.

Народ посмеялся, а администратор, почуяв неладное, быстро увел любимца публики за кулисы. Собственно, ничего особенного не произошло, но по приезду в Москву, кто-то доложил о том, что артист зазнался, насмехается над линией партии, ее решениями и звезда Валерия Брошина начала закатываться.
 
Последний случай окончательно похоронил карьеру певца. Долгое время Валерий обивал пороги всемогущих друзей-чиновников, генералов, космонавтов, актеров, поэтов и сталеваров и, наконец, ему был предоставлен последний шанс.

 Он должен был записать на радио новую песню корифеев советской эстрады- композитора Льва Наумова и поэта Наума Львова “ Как сердце партийное бьется”.
 Мокрый от холодного пота, но все-равно широко улыбающийся, Валерий Брошин приехал на радио раньше всех и до вечера ходил по коридорам, распевая про неуемное партийное сердце.

Появилсь старая сиплая женщина-редактор с папиросой в зубах и объявила, что у Брошина всего шесть дублей и если не справится, то больше шансов у него не будет. Спеть такую ерунду для Валерия в былые годы ничего не стоило, но сегодняшнее волнение дало себя знать- он подряд завалил пять дублей.

На шестой он вышел весь белый и, улыбнувшись улыбкой смертника, запел.
Сначала все шло хорошо, но на припеве, где нужно было особенно напрячься и громко оповестить население страны, как сильно, ****ь, это партийное сердце бьется, Валерий Брошин вдруг пернул.

Да и пернул-то не так чтобы очень- сиплая старуха, режиссер и ассистенты даже не заметили, но Валерий как-то сник, потерялся и допел так, будто это горячее сердце ему, то ли похую, то ли само сердце говно.
 
Так закончилась жизнь и карьера большого певца, так уходили кумиры. Пластинки с этой записью уничтожили, но одна осталась.
Именно по этой пластинке все меломаны мира определяют качество аппаратуры- если этот предательский звук слышен, то усилитель, колонки и проигрыватель можно не менять.

После покупки этого диска в квартире Владимира Пронина остались только занавески, два матраса и аппаратура. Дрожащими руками слесарь-сантехник достал из конверта пластинку, долго на нее дышал с двух сторон, нежно протер специальной бархатной подушечкой, поставил на проигрыватель, дунул несколько раз на иглу и стал слушать.

 На фоне сильного скрипа и шуршания неведомый певец запел про партийное сердце, готовое разорваться на части ради такого родного и любимого народа. Владимир дослушал до конца и застыл в ужасе-Валерий Брошин не пернул ни разу.
 
Он слушал снова и снова, но проклятый Валерий оставался непреклонен. Слесарь-меломан сел в углу на матрас и затих.

Через несколько часов сидения он вдруг обратил внимание на проигрыватель грампластинок, что стоял у окна на полу. Это был старенький советский моно проигрыватель “Концертный”, с пьеза головкой и крышкой, в которую был вделан динамик.

Неизвестно зачем, видимо с отчаяния, Владимир пополз в сторону окна, поднял крышку проигрывателя, включил его, поставил диск Валерия Брошина и стал слушать.
 Певец долго и радостно пел, снисходительно разрешая баяну вклиниваться, а когда в припеве запел о любви партийного сердца к населению, то тут и пернул, четко и объемно.

Когда Ефим пришел из школы, Владимир Пронин висел в прихожей, зажав в руках черную пластинку. На полу валялась початая бутылка водки.

Ефима забрал брат матери, лекальщик Вилен Энгельгард, а еще через год Ефим ушел в армию. Его долго не хотели брать, потому что он пришел на осмотр в военкомат в голубых ватных трусах и рваной комбинации, но когда поняли, что перед ними не извращенец, а просто бедный парень, разрыдались и отправили его в Афганистан.
 
Там он служил снайпером и если солдатам нужны были кроссовки “Адидас” на дембель, то они всегда обращались к Ефиму, хотя из-за дальности объекта он не всегда гарантировал нужный размер. После армии он пошел работать в милицию следователем.
Он никогда не забывал свое первое дело. Под мостом нашли тело предпринимателя с пулевой дыркой во лбу. Ефим тщательно работал над этим делом, собирал доказательную базу и вышел на полковника ФСБ.
 
По прослушанным телефонным разговорам выходило, что именно полковник Загребалов назначил предпринимателю встречу под мостом и там пристрелил его с помощью своего табельного оружия, а компанию по производству берушей переписал на себя.

 Но тут в отделение приехал знаменитый генерал Буханкин, обнял по отечески Ефима и доходчиво объяснил неопытному юноше как на самом деле все произошло.

 Оказывается, несмышленая детвора играла под мостом патронами и, уходя, оставила один патрон, случайно поставив его на капсюль, пулей вверх.

 Проворовавшийся предприниматель, понимая, что аудит и комплексная проверка берушей выявит зарвавшегося расхитителя, решил покончить жизнь самоубийством. Он бросился вниз с моста и лбом ударился о пулю.

Удар был такой силы, что пуля прошла навылет, разбросав мозги горе-бизнесмена по асфальту.
А что касается фирмы, то именно предприниматель, недавно узнавший, что его жена любит и спит с полковником Загребаловым, сам умолял полковника переписать фирму на него, так как он знал, что этот честнейший человек не бросит его вдову и их пятидесятилетнего сына.

Потом с любовью посмотрел на Ефима и очень мягко, по отечески попросил не приходить больше на службу в полицейском кителе и голубых ватных трусах.

 Да, подумал парень, ему еще долго придется учиться ремеслу следователя, чтобы стать таким асом, как этот блестящий генерал