Разговор с тенью

          Лохов привык встречать Новый год один. Ёлку не ставил – ленился, да и не видел в этом смысла. За последние несколько лет он рассорился со всеми своими знакомыми и родными и получил то, что хотел больше всего на свете – полную свободу и гордое одиночество. «Один раз живём, - думал Лохов, - так для чего тратить эту жизнь на людей – людей, которые в любую минуту могут стать раздражительными или обидчивыми, людей, которые по-настоящему любят только самих себя?» Лохов был стар и довольно беден, но  ему вполне хватало денег на себя. Всё чаще Лохову становилось скучно и тоскливо, что он списывал на свои шестьдесят девять лет.  Он писал дневник о себе и уже почти заканчивал его, оставалось описать последние пять-шесть лет жизни. Но что написать об этом так, чтобы это было интересно читать, Лохов не знал и пока оставил эти страницы чистыми. «Каждый день таков, как прошлый» - этой единственной фразой можно было бы заменить тщетные попытки выделить в этих пяти годах что-то важное, радостное.
           Наступила новогодняя ночь, часы пробили двенадцать. Лохов сидел за кухонным столом и грустно вздыхал. Его никто не поздравил – такое было впервые. Это неприятно удивляло Лохова: пусть его и не любили, но не забывали поздравлять с праздниками. Ему было очень обидно, и он понимал, что лишь сон может на время освободить его от колких переживаний по этому поводу. Он уже приготовился встать, как вдруг со стены послышался торжественный голос:
     -С Новым годом, Геннадий Иванович! С праздником тебя!
     В испуге и замешательстве Лохов посмотрел на стену. Тень. Его тень. Это она говорила с ним, поздравила его с Новым годом.
   -И… тебя тоже, - сказал Лохов, ещё не оправившись от удивления. –Кто ты?
   -Твоя тень, конечно, - засмеялась тень.  - Неужто ты не видишь?
    -И ты умеешь говорить? Ты всегда умела говорить? Ладно, это не важно… Ты что-то хочешь от меня?
    Лохову было довольно жутко разговаривать с собственной тенью – трудно разговаривать с вещью, у которой ни глаз, ни рта не видно.
    -Я хочу отметить новый год вместе с тобой, - сказала тень.
   -Ну… Хорошо, - настроение Лохова постепенно улучшалось. Не всё ли равно – с тенью или с человеком отмечать новый год. Тем более тень добрая и вежливая – поздравила его, пришла в гости.
     -Прекрасно! Геннадий Иванович, из тех людей, которых я знаю, ты лучший.
     - Это приятно, -улыбнулся Лохов.
     -Ты вежливый и очень гостеприимный, - восхищалась тень. –Как редко это встречается сейчас среди людей!
       За окном шёл снегопад, слышались звонкий смех людей и взрывы фейерверков. Лохова клонило ко сну, но тень этого не замечала, а сам он находил не очень вежливым сказать ей об этом.
      -Посмотри в окно, Геннадий, - весело сказала она. – Какие жадные, злые, никчёмные люди! А ты… Ты добрый. И я хочу наградить тебя за эту доброту.
      -Не стоит, - покачал головой Лохов. – Зачем?
      -Я наблюдаю за тобой, Гена. Наблюдаю с самого твоего рождения. Я знаю о тебе всё, подробно знаю все черты твоего характера. И я хочу отблагодарить тебя за то, что ты такой добрый и приятный человек. Ты не представляешь, насколько щедрой будет награда, насколько она придётся тебе по душе. И я потребую за неё совсем немного.
       -Что ты потребуешь от меня? Послушай, - Лохов становился немного смелее. – Я стар и всё, что сейчас хочу – это просто пойти спать. Ты моя тень, но как я могу доверять собственной тени? Ты же не живая!
       -А как же я тогда говорю с тобой? Гена, ты не знаешь, ты даже не можешь понять, от чего ты отказываешься!
         Лохову всё сильнее хотелось спать, он начинал клевать носом. Может быть, согласиться, что в этом страшного? Даже интересно, что же ему подарит тень – может быть, немало денег, а может, величие и славу! От таких подарков Лохов бы не отказался, но он не очень верил в то, что тень их подарит ему.  Но, в конце концов, если он согласится, плохо от этого никому не будет.
  -Если я согласен, - сказал Лохов тени, - то что ты хочешь взамен?
 -Дай мне слово, что последуешь за мной куда угодно.
   Лохов немного удивился такой просьбе. «С другой стороны, - подумал он, - человек всегда идёт за своей тенью. Или вернее сказать, что тень следует за человеком, которому  принадлежит. Впрочем, разве это важно? Он согласен».
   -Даю слово, - сказал он.
   -Чудно!
    - А теперь извини, но я пойду спать. Если хочешь, можешь отмечать праздник пока без меня.
     Тут тень разразилась громким хохотом.
      -Я твоя тень, - напомнила она. – Где ты, там и я.
     Утром Лохов проснулся в непривычно белой комнате. Вокруг не было ни души, но пугало его не это. Его пугало  то, что он был не у себя дома, а в чужой, неведомой комнате и не в очень приятной обстановке. Что могло произойти за ночь? Не стал ли он лунатиком? Слишком много вопросов без ответа мучило его.  За стеклом показался невысокий человек в белом халате и с серьёзным взглядом.
     -Где я? – крикнул ему Лохов. –Где я?!
    Доктор вошёл внутрь и сказал добрым и бодрым голосом:
    -Вы у нас новенький. Вы там, где и должны быть. В психиатрической больнице.
    -Как я тут оказался? – спросил Лохов.
    -Неужели вы не помните? – удивлённо спросил доктор. – Впрочем, неудивительно.
    -Нет, я почти ничего не помню, - горько сказал Лохов. – Сами понимаете, новый год, - неудачно попытался отшутиться он.
  -Что новый год? Новый год уж давно прошёл.
  -Погодите, - удивился Лохов. – Сегодня первое января. Я точно знаю!
      Доктор приятно улыбнулся. Видимо, он привык к пациентам, которые путают и забывают дни.
     -Сегодня уже двадцать девятое февраля, - он махнул рукой на календарь. В красной рамке действительно было названное им  число.
      -Да вы лжёте! – крикнул Лохов. – Или обезумели! Я ничего не понимаю, какого вообще чёрта я здесь?!
      -Милый Геннадий Иванович, я устал от ваших однообразных расспросов, - улыбнулся доктор, поправляя очки. – Вы по нескольку раз на дню спрашиваете меня, где вы находитесь, как вы сюда попали, спрашиваете, когда вас выпустят. И я каждый раз отвечаю вам. Но вы почему-то или не слушаете меня, или забываете то, что я говорю. А я на всё это трачу огромную часть своего драгоценного времени. Не то чтобы я не уважаю вас, но поймите, что вы заставляете меня повторять одно и то же. Тем более что история эта не приятна ни мне, ни вам. Предупреждаю: я рассказываю вам в последний раз. В самый последний. Уж постарайтесь не забыть или запишите куда-нибудь. Так вот… Случилось это в новогоднюю ночь. Вы вышли на улицу. Не перебивайте – сказал доктор, как только заметил, что Лохов открыл рот, готовясь спорить, - Вы вышли на улицу, напали на человека, избили его до полусмерти. Потом набросились на второго, на его приятеля. Слава Богу, вовремя подоспела полиция. После этого был суд, на котором вы присутствовали, на котором присутствовали ваши знакомые и родные. Чёрт возьми, я всегда удивляюсь, как вы можете этого не помнить? Впрочем, в какой-то степени это только подтверждает тот и без того неопровержимый факт, что вы психически больны. Так вот… Суд пришёл к решению, что вы психически неуравновешенный человек и что место вам не в тюрьме, а здесь, в больнице. С момента суда прошло не так много времени, всего лишь пару недель, а с момента происшествия минуло почти  два месяца! В ту новогоднюю ночь вы были очень жестоки и страшны, Геннадий Иванович. У вас в кармане было найдено холодное оружие – длинный кухонный нож. Вы не были пьяны, нет. И мы посчитали, что вы очень опасный для общества человек. Слишком опасный. И ещё: в ночь, когда всё это случилось, вы почему-то кричали в пустоту: «Я иду, иду за тобой, только не спеши»! Непонятно, к кому вы обращались. Кто-то утверждал, будто к собственной тени. Вся эта длинная цепочка событий говорит о том, что ваше место здесь, Геннадий Иванович. И я согласен с этим и ничем не могу вам помочь. Я бы очень попросил вас освободить меня от заботы постоянно рассказывать эту историю. Уж слишком живо мне теперь представляются страшные события той ночи.
     -Доктор, я не могу поверить, - пролепетал Лохов. – Не может этого быть. Нет…
   -Вы каждый раз так говорите, - грустно сказал доктор.
    -Но как я могу не помнить всего того, что произошло со мной за эти два месяца? Если только вы не лжёте, потому что в это трудно поверить…  Я поражён…
    -Вы каждый раз так говорите, вы каждый раз так говорите, - разводя руками, сказал доктор усталым голосом. Он вышел из комнаты, которая на самом деле была палатой. Через немного времени Лохов снова уснул и проспал до поздней ночи. Он совсем ничего не помнил. Но если даже всё это правда и он действительно напал на человека, то как это произошло и из-за чего? И почему он этого не помнит…
         Часы пробили час ночи. Лохов не спал. Он пытался понять, каким образом всё это произошло, но не мог. Со стены послышался голос:
      -Не спишь, Геннадий Иванович?
     -Не сплю. Кто это?
     - Твоя тень, - последовал ответ. – Решила поговорить с тобой.
      -Послушай, где я? – воскликнул Лохов. – Неужели я правда в психбольнице? Неужели я избил человека, неужели меня судили, и если всё это не жалкая шутка, то как, чёрт возьми, я могу ничего этого не помнить?
    Тень неприятно засмеялась:
    -Не ты ли поклялся следовать за мной куда угодно? Так вот, я хотела, чтобы ты оказался здесь, в психиатрической больнице, для тебя это райское место. Это я велела тебе напасть на человека, а ты послушался, потому что дал слово всегда идти за мной, а значит, ты обещался всегда слушаться меня, ведь не слушая и не выполняя то, что я тебе велю, ты не мог следовать за мной. Ты избил одного человека и избил бы ещё с десяток, не подоспей полиция. Ты удивляешься из-за того, что всё забыл? Не удивляйся, это я всё время стирала тебе память – я сама хотела рассказать тебе о случившемся. Я решила поговорить об этом только сейчас, ровно спустя два месяца. Теперь ты вправе говорить то, что думаешь.
   - Ты дьявол! – закричал Лохов. – Дьявол, лгунья! Я убью тебя!
   -Как? Собственную тень? Я тебя расстрою: тень невозможно убить или наказать каким-либо способом. Или ты захотел в суд на меня пожаловаться? Что ж, пожалуйся, никто не удивится, все в городе уже давным-давно в курсе, что ты сумасшедший!
      -Ну хорошо, - надрывистым голосом сказал Лохов. –Я очень дорого заплатил за то, чтобы везде следовать за тобой, но где награда?
     -Это, - сказала тень, указав на палату,- и есть твоя награда. И до конца твоих дней никто её не заберёт. Неужели ты не понимаешь? Ты согласился следовать за мной. С тех пор как ты дал мне клятву, я перестала быть твоей тенью. У тебя теперь нет тени. Оттого ты ничего не помнишь, ты не помнишь своего прошлого, твоё настоящее ничтожно, и ты страшишься будущего, которое незавидно.
      -Но ты мне солгала, -возмутился Лохов. –Это никакая не награда, это наказание. Я хочу всё вернуть, как было!
      -Поздно возвращать. Но тебе понравится в этом доме. Твоя жизнь будет идти по-прежнему. Почти так же, как раньше. Ты спас меня, Гена. Ты дал мне волю. Жалко и неприятно было смотреть на то, как ты волочил своё никому не нужное существование, но теперь  мне не придётся этого делать. Я навестила тебя в последний раз в жизни. Ты был неприятен мне, и я решила от тебя избавиться. Избавиться раз и навсегда.
    - И что же, я теперь «человек без тени»?  - спросил Лохов.
    -Да. Ты человек без тени. Человек без прошлого.
    - Но почему я был тебе неприятен?
    - Потому что ты похож на мертвеца, - сказала тень, а точнее то, что раньше было тенью.  По сути, внешне оно оставалось тенью и сейчас, но на самом деле было уже чем-то иным. Оно теперь не могло называться ею, так как никому не принадлежало.  – Я живее тебя, а потому захотела свободы, мне надоело быть с тобой чем-то единым. Всё очень просто.
   -Почему ты просто не ушла?
    -Какой ты глупец! – возмутилось то, что раньше было тенью. –Ты должен был дать согласие, должен был разрешить мне уйти! И ты разрешил!
   - Я лишь дал согласие везде следовать за тобой!
   - Так следуй! – неистовым голосом закричало то, что раньше было тенью и вылетело в окно.
       Это был призрак тени Лохова. Сам Лохов понимал, что тень его попросту обманула. Он злился на неё и в какой-то степени завидовал ей. Вот кто по-настоящему свободен – перед ней целый мир, полный веселья, света – света городских фонарей,  звёзд, света бенгальских огней, праздничных фейерверков, света зальных люстр и детских улыбок, ветра – ветра, волнующего море и кроны деревьев, ветра интересных, счастливых перемен, ветерка, что цепкими пальцами перебирает страницы жизни, перед ней много того, что могло принадлежать Лохову.  Какой шустрой оказалась его тень, как сильно она хотела свободы!
      Лохов сидел на кровати и печально глядел в пустоту. Он не знал, что ему предпринять. Он по-прежнему оставался человеком, но чувствовал себя тенью, даже меньше, чем тенью.
     «В следующей жизни, если такая будет, - подумал Лохов, – я буду совершенно другим человеком, я буду добрым, открытым, может быть, богатым, и я буду по-настоящему свободен». 
           Он снова уснул, и ему приснилось его прошлое: сначала школа, потом армия, институт, работа… Всё это  представилось ему так живо, в таких ярких красках, он как будто всю жизнь прожил заново, как будто вернулся в то давнее время. Проснулся Лохов с горькой улыбкой на лице, но через пять минут забыл, что ему снилось. Он никогда не запоминал своих снов.