Ход конём!

           Под самый Новый 1980-й  год Тихон  решил лететь в Ленинград к   своей невесте. Сюрпризом, что называется. На базаре Новосибирска  он выбрал самую большую и пушистую пихту. По его просьбе продавец крепко-накрепко перевязал красавицу  бечёвкой.

           До аэропорта  Тихон добрался без приключений, но при посадке на рейс возникла проблема. С ёлками  в самолёт  не  впускали!
           Черноглазый  мужчина, бородатый  и  в тулупе, с огромным рюкзаком за широкими плечами вызывал симпатию у стюардессы, но правила перевозки  багажа ей нарушать не хотелось.
          – Девушка, миленькая, умоляю Вас,  как же мне без подарка?
          – А как я буду с тележкой передвигаться по салону? Нет, нет, и нет…

          Красавец-брюнет  включил на полную мощь  мужское обаяние, и девушка  после долгих уговоров  нерешительно промолвила:
          – Ладно, если  командир экипажа разрешит…

          И в этот момент  Тихон  увидел бодро шагающих к самолёту лётчиков.  Раздумывать было некогда, и он подскочил к самому внушительному:
 – Вы командир экипажа?
 – Хм… Допустим.
 – Лечу к невесте! Везу ей пихту! Вы меня должны понять…
Командир экипажа выслушал  сбивчивую речь  пассажира,  вникнув  в ситуацию:
 – Валяй, тащи в салон  сибирский подарочек, если только  бортпроводница не возражает…
 – Я её уломал, она согласна…
 – Ну, добре! Удачи тебе, геолог!
И геолог торопливо двинулся к  трапу. Посадка заканчивалась.

         Новогоднее  деревце  протянулось  вдоль прохода, притулившись поближе к пассажирским креслам.  Синтетическая бечёвка не подвела, и верёвочный плен оказался надёжным.  Народ не роптал. 
         Последний  день уходящего года был ещё в разгаре, но в салоне уже  воцарилось  праздничное  настроение, послышались  характерные хлопки – кто-то  открыл  шампанское…
         Тихон ненадолго задремал, и ему снилась северная столица, где  он  был  этим  летом в гостях у давнего друга.  Вместе  с  Гришкой  они  болтались по таёжным тропам в экспедициях.  Во время привалов играли  в дорожные шахматы, которые  Гришка   неизменно таскал с собой.
            Он-то и познакомил его с Машей, симпатичной жизнерадостной блондинкой.  Кажется, что ещё  вчера  влюблённые  целовались возле бесстыдных клодтовских коней-шедевров на Аничковом   мосту.  Той памятной  белой  ночью Тихон и Маша  решили пожениться. Полгода  пронеслось в междугородних  переговорах, но к декабрю  звонки из Питера стали  реже, а потом и вовсе прекратились.  Оттого и возникла  идея о сюрпризе…
 
            Над  Пулковским  аэропортом  нависало   мрачное  небо, балтийский  холодный  ветер встречал  вновь прибывших.  Быстро темнело. Тихон  не стал томиться  в длиннющей очереди на такси. Он нахально опередил дородную  тётку,  чётко пальнув  в ухо водителю  подъехавшей машины  магическую фразу: «Тройной счётчик, шеф!» Таксист моментально согласился. Оставалось разобраться с  негодующей  толстухой:
            – Пардон, мадам! За Вами придёт следующее авто!
 
            Женщина возмущалась, но из багажника  уже  торчала зелёная верхушка  новогоднего чуда.  Так и ехали с открытым багажником через весь центр на Петроградскую,   до самого дома  невесты.  Хорошо, что гаишники не подвернулись. Но сибиряк  был настроен так решительно, что  договорился  бы и с гаишниками.  Благополучно домчались до нужной подворотни  и въехали в  тесный  питерский дворик-колодец.
           Довольный таксист уехал, а Тихон вошёл в знакомую  парадную и очутился в полной темноте! Только где-то на  верхнем этаже едва мерцала «лампочка Ильича».  Хорошо, что фонарик был наготове! Связанная  пихта  волочилась  по ступенькам – в старом доме лифта не было.
           Дверь квартиры открыла  встревоженная  мать Маши.  Она   изумлённо  всматривалась в  нежданного гостя, вспомнив, что летом она его видела как-то мельком, а в последнее время дочь о нём почти и не говорила. 
          – А Машенька неделю, как переехала  жить к Грише, сразу же после их свадьбы!   
          От неожиданности Тихон  не мог вымолвить ни слова,  только злые слёзы подступили. Он еле сдержался, чтобы не наорать   на пожилую даму.  Двойное предательство – и невесты, и друга – ошеломило.  У него едва хватило сил  пробормотать извинения  и  вежливо отказаться от предложения войти.  Мать пыталась оправдать дочку, что-то ему объясняла,  но Тихон не слушал и  бежал вниз.

          Пихта   подпрыгивала   на ступеньках… Через пару минут он очутился в скверике  возле Князь-Владимирского собора. Вот на этой скамейке прошедшим летом они втроём с Машей и Гришкой  весело распивали пиво и строили радужные планы.  Сейчас здесь  расположилась  небольшая компания местных  бомжей, благо, что декабрьская  оттепель в Питере – явление частое, да и ветер куда-то исчез. Новый год был на подходе.

          Тихон достал  охотничий нож, зло перерезал бечёвку и воткнул  пихту в оседающий сугроб.  Ветки радостно встрепенулись и распрямились во всей красе. Мужики с интересом наблюдали за пришельцем, и, узрев  в бородаче родственную душу,  без лишних вопросов протянули ему стакан с водкой.  Тихон  извлёк из рюкзака бутылку коньяку и  огромный шмат копчёного омуля. Из включённого на полную мощь транзистора громыхал Высоцкий, и захмелевшая компания  орала  вместе с ним: «…или ход конём по голове»…
          Каким чудом он добрался  на следующий день в Пулково, чтобы как-то пристроиться на ближайший  рейс  в  Новосибирск, Тихон  помнил смутно.
 
декабрь 2020