Младенец в Кёнигсберге

  Роды начались неожиданно и прежде времени. Семен Власович был в бою.  Наталья попросила помощи у своего командира. И он смутился, несмотря на то, что был он человеком, повидавшим на войне всего. Но теперь озадачился предстоящими родами своей подчиненной, которая еще утром работала лучше, чем кто либо из команды, а теперь кусала губы от боли. Полковник приказал водителю отвезти ее до родильного дома, который уже оказался в их тылу, а затем всем своим существом погрузился в командование боем, который вели  батальоны.
   На штабной машине Наташу довезли до родильного дома, который был частично разрушен еще при авиационной бомбежке в августе 1944 года Королевскими военно-воздушными силами Великобритании, но приспособлен для обслуживания рожениц и новорожденных. Дом стоял еще до внешнего оборонительного обвода (фортификационного укрепления) на котором стояло пятнадцать шестиугольных фортов. Это первое кольцо обороны было построено  в шести -восьми километрах от центра города, и там было "спокойней", чем в самом городе, который начали подавлять нашим артиллерийским огнем еще со второго апреля, и били четыре дня. При этом и наша авиация сбросила на укрепленный немцами город множество бомб. На эту  крепость первого класса, которую начали строить еще в средние века,  было сброшено бомб и отстрелено снарядов больше, чем на Берлин.  А город был готов к штурму. Три кольца обороны с фортами, траншеями, дотами, орудиями со снарядами, и солдатами и офицерами, которых готовили к войнам с детства и психологически, и физически, а в центре города цитадель. На зданиях и фортах висели плакаты:"Мы не капитулируем никогда!" Но этот пафос длился всего четыре дня с 06.04.1945  с шести часов и до 09.04.1945 до двадцати одного часа тридцати минут (столько длилась операция по взятию Кёнигсберга) , когда акт о капитуляции подписал комендант крепости Отто Фон Ляш, которого Гитлер за это "в бессильной ярости" приговорил к смертной казни.
  Огонь войны метался на улицах немецкого города. Основные силы наших войск обходили форты. Блокировали их стрелковые батальоны или роты при поддержке самоходных орудий, саперов, огнемётчиков, снайперов. На тяжелом танке КВ сражался на улицах Кёнигсберга и брат Зои Космодемьянской, Александр, который был зачислен в ряды Красной армии в неполные семнадцать лет, окончил танковое училище, бесстрашно воевал, и  погиб 13 апреля 1945 года на Земландском полуострове, западнее Кёнигсберга. Звание Героя Советского Союза было ему присвоено 29 июня 1945 года посмертно за множество уничтоженной немецкой техники и живой силы врага в бою.
 Наши воины научились брать укрепленные города. Там воевали  солдаты, и офицеры после Сталинграда, и  прошедшие уже всю Восточную Пруссию (за все им благодарность от всех нас, потомков, низкий, печальный поклон). И времени для этого было нужно совсем немного, тем более что все детали обороны нашему командованию были известны, благодаря фронтовой разведке и аэрофотосъемке. По фортам били  крупнокалиберные орудия особой мощности, и снаряды из них пробивали  стены фортов и других убежищ. Причем били они не только при наступлении, но и во время боя, поверх голов наших пехотинцев, и поэтому все обучались во время подготовки к операции, которая во всех учебниках названа уникальной. Все благодаря гениальному замыслу командующего третьим Белорусским фронтом, маршала Александра Михайловича Василевского.
 Фашисты дрались отчаянно, особенно если командиром был у них фанатик- нацист, который не жалел солдат во имя спасения нации, вовлекая в бои своих сыновей, внуков, соседей. Но из  окошек подвалов, из укреплений все чаще появлялись белые тряпки. Фашисты были деморализованы мощью Красной армии. Они не только потеряли веру в свою победу, но и веру в спасение собственной жизни за толстыми стенами.   И сдавались: около ста тысяч солдат и офицеров. Более сорока тысяч убитыми. Наши безвозвратные потери составили три тысячи семьсот человек.
    Город был разрушен основательно. И в родильном доме были пробиты кое где стены, но эти помещения закрыли, обложив двери мешками с песком.
Здесь немки рожали  детей, чьи отцы в большинстве были уже убиты, или еще сражались на улицах города, и плененными будут этапированы на восток.
   Наташу никто не встретил. "В бомбоубежище все", - подумала она. Через некоторое время вошла акушерка с испуганным лицом, но увидев роженицу в форме лейтенанта Красной армии, насупилась. Наташа ничего не сказала, только во время схватки, наклонившись вперед, показала на дверь, в которую вошла акушерка. "Bitte",- произнесла акушерка с каменным лицом. Ее провели в палату, где стояли аккуратные койки, и где окна были завалены мешками с песком для защиты от осколков.
    А там за окнами уже у второго и центрального кольца, (что ближе к цитадели) обороны немцев шел страшный, смертельный бой. Бои шли за каждое укрепление, за каждый дом. Немцы прятались под разрушенными домами и стреляли, стреляли... 
   Этот день был нескончаемым. Никто не подходил к Наташе, но дверь в коридор была открыта, и она видела акушерок, а в редкие минуты затишья слышала их. Они говорили о ней с ненавистью. Наташа про себя твердила:"Посмотрим, посмотрим!" Неожиданно схватки прекратились. Она забылась ненадолго. Очнувшись, тихонько засмеялась вспомнив, что к ним приехали генералы для работы над предстоящей операцией.( Операция по взятию Кёнигсберга готовилась четыре месяца.) Устроили ужин. Тишина перед наступлением.  Играл патефон. Танцевали. А вдали виднелось белое полотно, которое солдаты повесили  над дорогой с надписью: "Вот она, Германия!"
    Наташу пригласил генерал, и все смотрел на нее, все прижимал к себе...
"Ты только скажи, что тебе нужно. Все сделаю. Понравилась ты мне очень, красавица!"
  "Прошу Вас оставить меня в части, не отправлять домой. Хочу до логического конца дойти, столько-то провоевав."
 "А чего тебе домой?"
 "Вы не очень меня прижимайте, товарищ генерал, ребеночек недоволен".
 "Вот это да!!!"
 "Да, я уже беременна..."
 "Уж не тот ли великан? Ишь как глазищами сверкает!"
 "Да, Семен Власович."
 "Почему Власович?"
 "Он директор школы. Его все так зовут. А меня Наталья Сергеевна, я
 учительница."
"Ох, как жалко, поторопилась ты. Уж я для тебя все бы сделал. Ну да ладно. Втроем домой поедете. Указано педагогов демобилизовать в первую очередь. Детям нужны вы очень, учителя. Обещаю."
   И слово свое сдержал. И вот она здесь, одна.
   К ней все же подошли, дали лекарство, усиливающее родовую деятельность, потому что больше нельзя было ждать во избежание тяжелых осложнений, сжалились.
    Наталья Сергеевна ничего не боялась. Перед наступлением в части появился командующий  со священниками, которые несли икону Богородицы и чашу со Святой водой. Кто-то из солдат посмеялся:"Попов нам на помощь привели!"  Но командующий окриком приказал всем снять головные уборы и молчать. Молебен проходил под адским огнем противника, но священники не склонили головы, а читали молитвы, держа перед собой икону и окропляя Святой водой всех и все... И вдруг на той стороне наступила оглушительная тишина. Потом пленные немцы рассказывали, что в небе появился образ Мадонны, как называли они Богоматерь, и орудия их внезапно, как будто оказались непригодными для стрельбы. Некоторые наши солдаты тоже видели лучезарный образ Богоматери с младенцем на руках, в том числе и Наталья Сергеевна.  Ее батюшка, окропив святой , также благословил, улыбнувшись...
   Она верила в заступничество Пресвятой Богородицы. Роды пошли своим путем. Рядом на тумбочку одна из акушерок положила перевязочный материал, ножницы, йод, пеленки... Родился мальчик, который не сразу закричал. Наталья Сергеевна умела воевать, но не умела принимать роды у себя...  Но, руководимая Свыше, сделала все верно, пусть неумело, не по стандарту... Все закончилось благополучно, без осложнений.
    Ей принесли чистое белье, воды, и снова оставили одну. Она спала, кормила ребенка, снова отдыхала, не замечая ночь или день за тревожным, заставленным мешками окном. И только во время атаки, когда гремели выстрелы и свистели снаряды над роддомом, закрывала ушки  младенца, боялась, что испугается.
     Персонал и пациентки располагались в полуподвальном помещении, где было безопасней, и только акушерка Хельга бегала иногда выше и наблюдала за фортом, что был недалеко, и до начала боев один, два раза в день бегала по подземным переходам в форт, где воевали ее мужчины. Там были ее отец, старый прусский вояка, муж и сын-подросток.  В первый день операции по взятию города она обнаружила после мощнейшей атаки, что форт взорван, и отчаялась. Но ночью к ней  пробрался муж, которого она умоляла сдаться, но они решили обороняться до конца, подкрепив свое решение высокими патриотическими фразами, от которых она разрыдалась, и просила отчаянно спасти сына. Но безрезультатно...  Переход под землей был завален, и теперь за ними она могла наблюдать лишь в проеме полуразрушенной стены на третьем этаже. 
    Через день Наталья Сергеевна очнулась от шума в коридоре. На отделение ввалился с лейтенантом Семен Власович, пропахший дымом, потому что они в городе пробирались с улицы на улицу по подвалам горящих домов, пропитанный  потом, кровью, грязью... Этот большой, взъерошенный майор с автоматом наперерез, с вещмешком за спиной, напугал персонал до ужаса. Он спросил на немецком о ней, но увидев ее с коридора, сбросив мешок, кинулся к ней, упал перед кроватью на колени, и  задрожав, тихонько заплакал.
"Я не надеялся  увидеть вас живыми".
"Все хорошо".
Наталья Сергеевна ничего не рассказала мужу. У него в руках автомат, а там в коридоре враги, но без оружия...  Лейтенант же вывалил на диванчик из вещмешков продукты и тоже на немецком попросил поделить продукты между всеми пациентками и персоналом, и особенно уделить внимание Наталье Сергеевне, при этом многозначительно расстегнув кобуру пистолета. 
    После их мгновенного исчезновения, как и появления, акушерки подошли к Наталье Сергеевне. В испуге назвали они Семена Власовича  русским медведем, говорящим на немецком, и обещавшем привезти для них еще продуктов и медикаментов.
"Да, он такой, добрый медведь, но воин",- с гордостью сказала Наталья Сергеевна, еще больше смутив персонал знанием языка.
     Дальнейшее пребывание Натальи Сергеевны в родильном доме было терпимым. Ее боялись, за ними ухаживали...
     Больничные запахи  родильного дома, навеяли у Семена Власовича воспоминания, о том, как  в мае, июне 1942 года, будучи комиссаром отдельной роты автоматчиков получил два ранения в боях на Брянском фронте, а после этого еще три. Там он был награжден первым Орденом Отечественной войны 1 степени, первым, но не последним...
    И вот, наконец, подписан акт о капитуляции. Семен Власович явился со своим отрядом на место дислокации полка. Ребята радовались. После отчаянных и дерзких боев наступила разрядка. Поев, люди отдыхали.  Ему запомнился один эпизод: под развесистым дубом рядом с оригинальным    круглым столиком в креслах вальяжно сидели два бойца, причем один из них уже спал, а другой ел кашу из солдатского котелка...
  Люди, наши воины, убивавшие, спасавшие, познавшие на войне тайны, несвойственные человеку, испытавшие такие тяготы, что трудно представить, вышли из войны ЛЮДЬМИ. Семен Власович, вернувшись домой, с познавательными словами дарил детям, своим ученикам, слова любви, добра, милосердия. Дети, что сидели перед ним, также познали в годы войны то, что может быть, людям и не надо было бы знать. Десятилетние, четырнадцатилетние, истощенные, с прозрачной кожей, переполненные  страхами, они трудились до обмороков, не жалея себя. А может и не знали, не помнили, как можно себя жалеть. Так было и в тылу, и на оккупированной территории, и в блокадном городе. Дети войны нуждались в ласке, нежности, твердости, и получали все от своих учителей с напутствием помнить и передать своим потомкам. И ребята, повзрослев, взвалили на свои плечи страну, полную противоречий и проблем, и справились. И о памяти беспокоились, и сделали. И теперь их внуки 9 мая несут портреты своих прадедов с гордостью, с пониманием, с любовью, которую первоначально получили от  Семена  Власовича и Натальи Сергеевны ( которые в свою очередь получили  от своих родителей), и их коллег, в том числе и моих родителей-педагогов. От людей, еще до войны испытавших холодные жернова репрессий, не окончившихся и после войны, несмотря на доблесть воинов, добывших Победу. Спаси их всех Господь...
 Семен Власович попросил разрешения у полковника, его непосредственного командира, сбегать в родильный дом.
"Погоди. Подойди к карте. В ста метрах от него заметили логово фашистов. Выползают, постреливают. Рядом взорванный нашими форт. Конечно есть подземные ходы, как и во всем городе. Засели там, убивают, гады, не угомонятся. Возьми солдат, зачисти. Рядом все."
 Семен Власович собрал небольшую группу,  и они направились к указанному месту среди развалин домов и укреплений, среди трупов, которые начнут убирать уже завтра. А сейчас ночь. Первая ночь тишины, которая прерывалась короткими, редкими автоматными очередями и разрывами гранат.
  Солдаты совершили разведку, определили лаз, из которого выползали немцы, но были замечены, и вызвали огонь противника. Но затем быстро и результативно забросали подземный проход гранатами. После того, как осела пыль, проверили убежище. Все немцы были мертвы. Короткий бой.
      Они уже возвращались, тихо переговариваясь, направлялись к родильному дому, как увидели бегущую, насколько это возможно, по разбросанным кирпичам, акушерку в белом халате на фоне темной ночи, и огней от многочисленных пожарищ.
   Она кричала, размахивая автоматом, который подобрала у убитого немца. Она обращалась к Семену Власовичу, называла его русским медведем, русской свиньей, который уничтожил всю ее семью, и что теперь она убьет его и его семью. Она остановилась, направила дуло на него, а он, на секунду опешил от этого исступленного крика, остановился тоже. Но в  тот же миг тело ее было прошито короткими очередями из нескольких солдатских автоматов. Проходя мимо нее, он ответил ей, мертвой, на немецком же: "Вот теперь точно всю семью!"
  Они вбежали в родильный дом, проверили все помещения и забрали с собой нашего лейтенанта- молодую мать с младенцем, будущим учителем.   
 18.11.2020.   
 
    
 Вынуждена написать дополнение. Многие годы я не писала об этой невероятной истории, но сделала это 18.11.20. Через несколько дней увидела не телеканале "Звезда" программу о взятии Кёнигсберга, где передавалось воспоминание солдата, участника боев о явлении Богородицы. Рассказ, описанный мною. И тогда решила его опубликовать. Та передача была подтверждением моих слов. Благодарю.