По реке плывет топор

Прежде чем рассказать эту драматическую историю со счастливым концом, я вспомнил анекдот, рассказанный мне одноклассником Лёвкой Козловым, лет так пятьдесят  назад, когда мы ещё учились где то классе в пятом. В то время ходило много анекдотов, в духе «поспорили русский с американцем». Суть этого анекдота состояла в том поспорили русский с американцем у кого резина крепче. Вот американец и говорит:- У нас с небоскреба, со сто тридцатого этажа сорвалась баба и пролетая где то в районе пятидесятого этажа зацепилась резинкой от трусов за балкон. Резинка выдержала и несчастная женщина осталась жива.
Мы в то время мало что знали о небоскрёбах, да и о женских трусах имели самое деревенское представление, поэтому нам виделась такая картина. С какой то очень высокой каланчи летит полураздетая орущая благим матом баба, на которой похожие на парашют огромные рейтузы с начесом, и вот она, пролетая, этими самыми похожими на парашют рейтузами с начесом, цепляется за выступающий угол балкона и подёргиваясь зависает на резинке.
Дальше русский рассказывает американцу свою историю:- А вот у нас был случай, поп с колокольни упал, сам в лепешку, а галоши целые.
Мы конечно понимали, что это анекдот, и знали в каком месте и от чего смеяться, но все таки как то жаль было служителя культа. Пусть это, скорее всего пьяненький опий, но человек наш погибает, а чуждая нам идеологически и плохо пахнущая после такого полета заокеанская баба, остаётся жить на своём загнивающим западе.
Но вот к чему я всё это веду. В реальной жизни и нашим людям тоже случаются везенья и даже не меньше чем американским бабам. Это и дырка в мосту для пленного идущего в колонне, и целая скирда соломы, а не какая то там подстеленная соломка,  для падающего с нераскрытым парашютом десантника, а чего стоят полёты мертвецки  пьяных с многоэтажек отделавшихся незначительными царапинами и лёгкими ушибами. А вот почему по реке плывет топор, это я взял из  истории рассказанной Серёгой, одним из местных рыбаков в  компании кемеровских адвокатов, с которыми мне пришлось по соседству рыбачить на Оби, в угодье Киярыха.
Рыбачил я тогда один. Что греха таить, браконьерничал я, баловался самоловами, а для отмазки от рыбнадзора имелись у меня донки с оптугой. Когда вся ловушка была поставлена, я расположился на берегу, поставил палатку что бы остаться на ночлег, вот тут и подвалила ко мне в соседи Кемеровская компания старых моих знакомых Василия, Александра и постоянного их предводителя, крепкого мужика с примесью татарских кровей, Михалыча, с их проводником Серёгой, угрюмым местным мужиком лет сорока. Надо сказать, что рыбаки они были никакие, кроме местного Сереги, но имели при себе крутые спиннинги, и только один Михалыч, явно самый авторитетный в компании, имел в своем рыбацком арсенале ещё такие снасти, как закидушки.  Приезжие мужики были под впечатлением, как им казалось от удачной рыбалки, так как им повезло наловить не только на хорошую уху, но ещё и на жарёху.
Тут же быстро был устроен таганок, вбитая в землю под углом прочная палка с сучком на конце под которой развели костер, и на которую над костром повесили восьмилитровое ведро заполненное окунями, судаками, да ещё туда полетели пара стерлядей, которые я подкинул мужикам для разнообразия.
-Вот это будет уха настоящая, царская, с восторгом сказал Михалыч, засыпая в ведро пару очищенных и порезанных кубиками картофелин. - Добавим ещё  лаврушку, перчик в горошке, соль по вкусу и будет всё тип  - топ с видом большого знатока ухи добавил он.- Что греха таить, бывали у нас такие рыбалки когда варить уху приходилось из содержимого консервной банки.
Когда уха была готова, мужики тут же стали почёсывать носы, давая понять, что им не в терпеж приступить к главному ритуалу всех рыбалок и охот городских рыбаков и охотников вырвавшихся на природу получить полнейший расслабон.  Михалыч, опять же, как самый искусный не только в рыбацких, но и в поварских делах, тут же сделав насечку для скорейшей прожарки на очищенных Сергеем судаках, посолил, уложил их в большую сковороду и полив  постным маслом поставил на жаркие угли. 
-Ну что, не пьянства ради, а здоровья для, с большим желанием и трепетом к сорока градусной приступим и с радостью вкушаем, - в шуточной манере как бы духовного лица сказал он, - Василий поскольку ты у нас ближе других к припасам то наливай.
Василий тут же с удовольствием приступил к давно ожидаемому и самому приятному ритуалу каждой рыбалки выехавших на природу жителей городов.
Когда было выпито по паре рюмок у мужиков развязались языки и разговор пошёл веселее. Я же от выпивки отказался, так как мне предстояло рано по утру выезжать проверять самоловы, а это в общем-то трудоёмкое дело ещё и опасное, не раз случалось когда самоловные крючки захватывали бедного браконьера и потом его находили под толщей воды на верёвочной привязи унизанного  смертоносными крючками.
-Да неуютна эта Киярыха теперь в конце августа когда пожухли всё травы и ростения, а видели бы вы как неуютна она  зимой, сказал Михалыч пристально посмотрев в сторону реки,- Когда подумаешь как здесь зимой, прямо в дрожь бросает. Вот здесь, где поворот и самое широкое место, метрах в пятидесяти от нашего берега даже в самые суровые зимы остаётся большая незамерзающая полынья, здесь холодные воды Оби врезаясь в наш берег  образуют кручу, от чего большая полоска воды никогда не покрывается льдом. Было это лет двадцать назад, как то тяжело вздохнув, продолжил он,-Когда я первый раз попал в эти места по делам своей службы. Работал я тогда юристом в одном из подразделений Гослесфонда, и начальство послало меня сюда утрясать какие то юридические проволочки в местном лесничестве.  Работа знакомая, всё быстро было сделано и местный лесничий по фамилии Леонов отвёз меня в аэропорт, тогда ещё летали на местных линиях самолёты и работали местные аэропорты, что бы посадить меня на  пролетающий борт и отправить в райцентр  с последующим отбытием домой. Но погода оказалась нелётной, и Николай Комаров, начальник местного аэропорта, бывший с лесничим компаньоном по совместным рыбалкам,  предложил  отправиться втроём проверить самоловы, что бы потом хорошо расслабиться за столом, в тепле, со стерлядью, а если повезёт то и с осетриной и свежей чёрной икрой.  Как водиться мы  выпили пол литра на троих за знакомство и за удачную предстоящую рыбалку, и прихватив с собой ещё пол литра «Столичной» для согреву после рыбалки, на «Буране» с нартой, двинули в эту самую Киярыху.
Надо сказать,  что у Леонова в это время болел зуб и он принимал какие-то обезболивающие таблетки, а может быть до этого принял спиртное приватно, но после выпитого с нами, он  показался нам пьяным, но по сколько нам предстояла дорога мы решили, что свежий, холодный воздух сделает своё дело и наш лесничий на реке уже будет свеженький как огурчик. Но этого не случилось и мы с Николаем оставив Леонова с «Бураном», пошли проверять самоловы.То что случилось потом, заставило у нас волосы на голове стать дыбом.
 Взревел мотор «Бурана» и мы увидели Леонова несущегося на «Буране» прямо в полынью. Всё, казалось, ещё немного и Леонова со снегоходом медленно поглотят воды вот этого Обского водоворота, и каково нам будет возвращаться в деревню,  с какими глазами нам предстоит стать пред глазами вдовы и детей - сирот, да и просто сельчан, где будет разбирательство правоохранительных органов, а потом вечные пересуды и догадки, что же сотворили мы с этим самым Леоновым, которого скорее всего Обские воды за зиму утащат  далеко и оставят где ни будь под корягой на съедение рыбам.
Всё, всё, казалось, вот судьбы приговор и нет той силы, способной остановить несущий к гибели Леонова «Буран». Но как оказалось, даже на пьяного грешника тоже работает Ангел – хранитель, и случилось то чего уже не ожидал никто. Летящий на бешеной скорости снегоход, передний лыжей, которой он управляется, врезался в торос, вмерзший в лед у самой полыньи. От резкого удара лыжа ушла в лево, и поменяв курс под углом 90 градусов «Буран» ушел в сторону и немножко пробежав заглох. Сумасшедшие от пережитого мы бросились к вернувшимся с того света Леонову, и дальше проверять самоловы отправился один Николай, больше мы не могли позволить себе оставить Леонова одного, уже и здесь успевшего приложиться к бутылке,  ибо как сказал Николай :- Не стоит ещё раз испытывать терпение Ангела-хранителя-.
- Михалыч, сердце моё,- остановил рассказ Михалыча провожатый Сергей, явно уже немножко захмелевший, и теперь алкоголь смягчив его нелюдимый нрав  делал его мягким и разговорчивым. -Так вот Михалыч, сердце моё, прости что я тебя перебил, действие этого самого Ангела -  хранителя, я как и ваш лесничий Леонов,  испытал на собственной шкуре, причем в отличие от пьяного до бессознания Леонова я осознавал что погибаю, по настоящему испытал шок и страх, и сейчас с вашего позволения, разрешите рассказать вам произошедшее со мной.
-Родился и вырос я как вы знаете на печально известным К- ком яру,- начал Сергей,- где великая сибирская река Обь, ежегодно врезаясь в крутой берег забирает территорию нашего родного города К - ва. Вот и та улица, тот двор, где прошло моё детство и юность, оказалось теперь где-то близко к середине Оби. Но люди помнят свою малую родину, а некоторым не особо радивым забыть её не дают судебные приставы, присылая земельный налог за пользование участками давно поглощёнными Обскими водами. Но многие в моменты особых душевных порывов, а иногда приняв на грудь и расчувствовавшись, приходят на крутой берег, что бы в мечтах вернуться в то теперь уже прекрасное далеко. Вот и я в хорошем подпитии решил вспомнить свою малую родину глядя на Обские просторы. И хотя до восемнадцати лет жил я в тридцати метрах от самой  великой сибирской реки, плавать я не умею. Во первых найти спуск к реке на нашем крутом берегу было не то что сложно но вообще невозможно, потом я как то боялся холодной воды. Если и случалась мне где то в другом месте заходить  в воду, то я всё не мог никак осмелиться что бы окунуться хотя бы не замочив голову. А после одного случая , даже в воду заходить стал бояться.
 А было так. Стал я, как обычно боязливо, ёжась, входить в холодную воду, надеясь постепенно делая небольшие шажки  погрузиться весь , но не знал что передо мной яма . К счастью яма оказалась неглубокой, но я даже не успев ойкнуть оказался в воде по самое горло, отчего всё тело моё хватил какой то столбняк и не мог я  тогда пошевелить не рукой не ногой. Да что там пошевелить рукой или ногой, мне так перехватило дух, что я да же кричать не смог. На берегу гуляли ребята и  немножко собравшись с духом, стал я звать на помощь самого старшего из них, соседа Бориса. - Бар – Барис, Бар- Барис, - только это и смог выдавить я из себя. Но ребята уже спешили мне на помощь, увидев в каком  состоянии оказался я. Борис даже не заходя в воду подал мне руку и  вытащил меня на берег. Но после этого случая я на всю жизнь стал бояться воды, наверное поэтому прожив на берегу Оби так и не научился плавать. Но родившись и живя на берегах Оби даже не умея плавать невозможно не быть рыбаком и я также как и все мужчины нашего края  часто с друзьями выезжал на рыбалки, правда после одного случая с рыбалкой я временно завязал . А дело было так.
 Вечером возвращался я с работы. Как всегда путь мой лежал мимо стоящего на пригорке почти заброшенного барака, покинутого прежними жильцами, где теперь обитали одни местные цыгане. На лавочке сидела цыганка средних годов, я посмотрел в её сторону и приветствуя кивнул ей головой. Цыганка ответила на моё приветствие и хлопнув ладонью по лавочке пригласила:– Ну ка,  иди сюда, посидим, покурим-. Я охотно согласился, присел на лавочку, достал сигарету, угостил цыганку и закурил сам.
-Знаешь что-, сказала мне цыганка, - скоро один хороший друг будет звать тебя на рыбалку, но ты ехать не соглашайся, нельзя тебе с водой дела иметь, потом другой друг будет тебя опять на рыбалку звать тоже не соглашайся и не едь, всё опасность тебе какая то от воды исходит, только с этими друзьями и не ходи, а так не бойся, плохого на воде с тобой нечего не случиться.
Прошло немного времени. И кажется то время когда талые воды начинают поднимать весь ледяной панцирь реки и отрывать от берегов лёд образуя промоины между оторванным льдом и берегом у рыбаков это самое неподходящее время для рыбалки, приезжает ко мне школьный друг Санька Комаров. -А что Серёга рванем в выходные на рыбалку, сети поставим отдохнём, расслабимся от трудовых будней, бухнем маленько.-
- Какие ещё сети- удивился я, зная что в это время с сетями на реке нечего делать. -Да ты я вижу не в курсе что я освоил кое что новенькое из ловли сетями в это время, считающиющиеся нашими местными рыбаками временем не годным не для какой рыбалки. Мать моего компаньона Митьки Шаповала научила нас рыбачить сетями  в береговых промоинах. Как она нам рассказала, такая рыбалка широко практикуется на берегах Лены, откуда она родом.
 Я как бы и не против рыбалки, и даже поначалу с ним согласился, но предостережение сказанное цыганкой меня не отпустило, а тут ещё новый метод, промоины между берегом и льдом, думаю вот здесь как раз и будет смерть моя, очень просто в эти промоины уйти и не вынырнуть оказавшись унесённым под лёд..
- Спасибо, не могу друг, говорю, дел домашних много, ищи другого напарника. На этом и расстались.
Прошло ещё какое то время, встречаю на улице Славку Родикова, старого приятеля по совместным охотам и рыбалкам.
– Ну что Серёга, вспомним, как когда то нам фартило, ты для меня как талисман, никогда мы с тобой без хорошего улова не возвращались, рванем в Пиковку, мужики хвалятся, ельцов от туда жирных  да пузатых от икры,  мешками таскают-. 
И хотя опять соблазн большой был, помня наказ цыганки, я  сославшись на неотложные домашние дела, с благодарностью отказался. Как то стал бояться я реки, весеннего подтаившего льда и открытой воды.
 Но , вскрылась Обь, прошел ледоход, и опять большая вода, врезаясь в мой родной берег стала дальше потихоньку забирать мою малую родину. В тот день что то тоскливо было мне. Тут уже понятно, чем стал прогонять я свою грусть – печаль и отправился в «четырку», так у нас мужики называют четвертый магазин, взял чекушку, выпил, как то растрогался и потянуло меня опять посмотреть на свою малую родину, которая как вы уже знаете, теперь уже где-то ближе к середине реки. Стал я вглядываться в водную гладь, что бы хоть примерно определить где стоял наш дом, да и не заметил  как вода незаметно притянула  меня на краешек обрыва. И вот показалось, что у меня закружилась голова и я валюсь вперёд. Стал я махать руками, что б удержать равновесие, но это не помогло и я солдатиком улетел в ледяные Обские воды. Пусть даже я и был в хорошем подпитии, но этот недолгий полёт отрезвил меня так, что к ледяной воде я подлетал совершенно трезвым, и уже прощался с жизнью.
Все произошло так быстро, только когда я входил в воду увидел что мой Ангел – хранитель уже подстелил мне соломку в виде огромной коряги с торчащими сучьями, поднятой где-то выше прибывающими Обскими водами, и теперь как по щучьему велению, по моего Ангела – хранителя хотению,  оказавшеюся в нужном месте, в нужную секунду.
Едва коснувшись воды стал я судорожно хвататься за торчащие сучья , и хоть коряга стала вращаться от моих усилий, хватка моя была мёртвой и я тут же оказался верхом на коряге. Плывущего на коряге, попавшего в беду человека, быстро заметили на берегу зеваки, которые во время половодья, как и во время ледохода, приходят посмотреть на могучие Обские просторы, вольно несущие свои воды в далёкий Ледовитый океан. Вскоре подошла моторка и меня дрожащий от холода и испуга, плывущий по реке топор, сняли с коряги и отвезли домой. Вот вам по реке плывет топор, вот вам и Ангел – хранитель, подоспевший спасти меня с соломкой, в виде плывущей коряги.
-Да, неисповедимы Твои пути Господи, но бережного и Бог бережёт-, почему то это первое что подумалось мне после рассказа Сереги. Мои соседи всё больше пьянели и мне как и любому трезвому человеку, они становились неинтересны и даже отвратительны. Каждый хотел что то рассказать своё, не слушая и не слыша другого.  Кто то попытался затянуть дембельскую песню «На знакомой скамье, не встречать уж мне больше рассвета…», а Серёга всё чаще обращаясь  говорил:- Михалыч, сердце моё-. Но это я уже засыпающий слышал из своей палатки. Я был доволен собой и своим Ангелом – хранителем, который сегодня не оставлял меня и уберёг от зелёного змия, когда мужики предлагали разделить с ними компанию. Я точно знал, что назавтра я проснусь со здоровой, свежей головой и конечно же  мой Ангел - хранитель стопроцентно будет со мной.