Ольге Филипповой 05. 01. 2021

Как говорил Печкин,- я почему раньше такой злой был..
Ничего с собой поделать не могу.
Всё спорю с самим собой.
Не трогают меня другие темы, кроме психологии
и лингвистики.
Я не умею, как другие люди довольствоваться ничем
и промалчивать когнитивный диссонанс.
Я всё время взвешиваю слова, сравниваю фразы, события.
Я вижу неправоту, неправильность.
И не умею молчать.
Не умею беречь здоровье, как мой брат.
Не умею довольствоваться тем, что подвернётся.
Я слишком целеустремлён.
Отчасти это врождённое качество.
На него наложилось воспитание и влияние деда Дмитрия,
мамы Лэси, отца Анатолия (Адольфа), брата Юры.
Они жили очень продуманно и не растрачивали свои силы
как я понапрасну.
А мне все всегда внушали именно то, чем я стал.
И избавиться не могу, и жить не даёт.
Это вне меня.
Обострённое чувство свободы, логики, справедливости.
Обострённое приятие мира.
Обострённое рассуждение.
Отсутствие страха.
Это всё попутно навязывали мне с детства.
И вот результат.
Как Адоль сказал,- заёбистый ты мужик.

Сегодня снаружи меня гасит только Соня.
У неё особенные качества.
Абсолютная "блондинка".
Осознаю, что если бы не удочерил её
20 лет назад, наверно и меня уже не было бы.
И у меня нет грани между лирическим героем и собой.
Я осознаю проблему.
Помимо всего прочего я стал таким после аварии и травмы головы.
Полагаю это больше связано с психологией чем с трепанацией.
Если бы я не попытался интегрироваться, как посоветовал нейрохирург,
у меня не было бы ничего.
Мне и автомобиль нельзя было бы водить, и работать по специальности.
И жизнь свою такую не прожил, и детей не было.
Так что всё Оля гораздо сложнее и печальнее, а может и трагичнее.
Меня больше волнует то что я не успею, а не собственное благополучие,
наслаждение, смерть.
Вот и объяснение и цена моего огня.
Просто несправедливое, безумное одиночество.
Ценю ли я то, что у меня есть?
Конечно.
Но ещё больше меня волнует желание того, что хотел бы я.
Как-то я написал в рассказе то, что хотел бы услышать от Насти.
Простые слова понимания от первого лица.
Признание моего существования.
Мой друг Гриша Мелехов прочитал этот рассказ
и сказал мне эти слова.
А вскоре умер.
Гриша был очень талантливым писателем, прирождённым сценаристом,
и в два раза моложе меня.
Вот такие уроки мне постоянно подносит жизнь.
И они бесценны.
От этого бесконечно печально.

Соня говорит что я параноик.
Но если бы не моя отчаянная паноидальность,
не было бы на свете такой Сони, такой Кати, такой Насти,
такого Гриши, такой Оли.
Пить я начал спустя лет 5 после развода,
когда стало очевидно, что это уже никому не навредит,
но необходимо мне как лекарство от одиночества.

Никто из родственников не интересовался родословной.
Хотя дед Дмитрий воспитывал всех одинаково.
И это желание знать своё происхождение как-то вошло и улеглось
во мне.
Первым я разыскал Деда Юлия, расстрелянного русскими за то,
что он был поляк.
Я закрыл моральный долг перед отцом.
Теперь я выбиваюсь из сил в поиске прабабушки Высоцкой,
мамы деда Дмитрия.
Я наследую её линию и хочу знать на кого я похож и почему
такой какой есть.

Все, кто интересен мне не желают иметь со мной контактов.
Значит надо делать своё дело и идти до конца в одиночестве.
У меня больше нет забот-хлопот на этой планете.
Никто и ничто меня тут не держит.
Это правда.

Я поступаю так, что если вдруг захочет человек "найти" меня,
как я ищу свою прабабку Высоцкую, что бы он не парился, а просто
открыл мою страницу в интернете или книгу и прочитал.
И пошёл дальше по жизни заниматься более насущными делами,
одухотворённым мной.
Чего и всякому желаю.