Новогодняя ночь - окончание

   "В книге любви всего милей страницы ошибок..."
    Бестужев-Марлинский

Из приоткрытой двери гостиной слышалась медленно-тягучая мелодия Глена Миллера. При свечах, в интимном полумраке, пары танцевали медленное танго. Светящаяся разноцветными огнями пушистая ёлка добавляла уюта и тепла романтической обстановке, где в звуках музыки терялись обрывки фраз, негромкий смех. 
Никем не замеченный Семён вошёл и опустился в глубокое кресло. Наблюдая за танцующими он взглядом искал Ивонку. Вот мелькнул голубой воротничок курсанта -  это Ники легко и плавно вёл свою очаровательную партнершу.
Выждав немного, Сеня решился подойти и по правилам танца, хлопнув в ладоши, потребовать уступить партнершу. Приблизившись к танцующим, он услышал обрывок разговора Ивонки с Ники: 
- И ты в том числе? - спрашивала Ивонка, смеясь. 
- Куда уж мне - к тебе было не пробиться сквозь плотный круг рыцарей твоего сердца.
Заметив Семёна, Ники бросил через плечо:
- И не вздумай!
 Тем временем, чарующая мелодия
длившаяся так долго, оборвалась, и тут же
 с порога послышалось: 
- Дзержинка прибыла! - Возвестил громогласно Вадик, приветствуя бывших одноклассников.

 И сразу мужские голоса, перебивающие друг друга, наполнили всё пространство:
- С Новым Годом! ...  Ивонка, мы всё же вырвались! Не смотря на все препоны, стоящие на нашем пути! ...  У вас как со спиртным? Мы захватили с собой!  ... Ивонка-сестренка, дай я тебя расцелую! С ума сойти, с выпускного тебя не видел!
- Витёк, перестань кружить меня! - говорила Ивон, улыбаясь. -  С Новым Годом, мальчики! А вы часть амуниции свой где потеряли? 
- Так Кузнечик в баталеры заделался,  и мы налегке, не обременяя себя тяжестью шинелей, решили проплыть, так сказать, по местам буйной юности. 
"Любите, девочки, простых романтиков - отважных лётчиков и моряков"! -  пропел парень с гитарой. -  Нас мало, но мы в тельняшках!
- Вас уже перебор, флотские, - проворчал Вадик. 
"Свои..." - обрадовался Семён, здороваясь с прибывшей группой задорных весельчаков.
 
   Сеня видел, все ребята обожали Ивонку, она была душой кампании. 
Не будь ее, все просто бы ели, пили, смеялись, и всё было бы как у всех. С ней всё было иначе. Она придавала легкость общению, искрометность речам, желание нравиться и, следовательно, показывать себя с лучшей стороны. Она знала таланты каждого и старалась, чтобы они проявлялись. Танцуя сама, заставляла и других, не позволяла сидеть по углам. Делала всё, чтобы ухаживали не только за ней, но так уж получалось, что она была центром внимания, а у девчонок не было и доли той активности, какой обладала она.

Среди суматохи смешных конкурсов, розыгрышей и лотереи, заранее подготовленных, Ивонка не сразу заметила, что Семён порядочно запьянел, а заметив, увела его варить чёрный кофе - крепкий, густой, ароматный.

Он старался поймать ее и усадить на колени, но она вручила ему старинную кофемолку, заставила усердно крутить ручку и следить, чтобы молотый кофе не просыпался. Он был счастлив бесконечно долго крутить эту ручку, лишь бы Ивонка была рядом. Но ей приходилось убегать. 
 
Ты же не один, - говорила она, а он возражал: 
- Мне нет дела до других... 
И тогда молоть кофе совсем не хотелось, и он отставлял мельничку и, впадая в полудрёму, мечтал об Ивон. 
А ещё ревновал ее к Никитосу - тот временами подсаживался к ней на правах своего человека слишком близко и обнимал нежно. Собственно, он ревновал ко всем ее одноклассникам, забегавшим поздравить с Новым Годом.
 
Когда очередь дошла до спиритического сеанса, удивлённый необычными талантами товарища, Семён сказал Ивон:
- Неужели ты веришь во всю эту чепуху? 
- Нет, но мне интересно, как Ники это делает! 
- Извини, Ив, но я просплю это мероприятие, если не возражаешь? 
Но прежде, чем уснуть в кресле, он пытался поцеловать ее в полутёмной комнате, а она шептала ему: 
- Какой же ты пьяный, Сенечка... Зачем было столько пить?
- Прости, я не мог... - отвечал он. - Ты была с ними со всеми, а не со мной...

 А потом было самое плохое, и хуже этого, казалось Семёну, ничего быть уже не могло.
После пяти утра все стали собираться уходить, и Никитос разбудил его, заставляя подняться и идти с ним.
Ивон сказала: 
- Оставь его, Ники, какая разница, где ему спать - здесь или у тебя дома.
Но Ник был непреклонен.
- Я его привёл, я его и уведу. Не волнуйся, поднимется и пойдет, мы его доведём.

  Но Семён не собирался уходить. Тогда Ники стал говорить ему прямо в ухо, что, оставшись, он скомпрометирует девушку, что скоро вернутся ее родители и они могут подумать не весть что, увидав его с ней одного, и тому подобное.
Уже надевая шинель, он краешком сознания понимал, что делает то, что хочет Никотос, но не то, что хочет сам. Все уходили, а она оставалась одна, а этого не должно было быть. Он рванулся, чтобы остаться, пусть даже упасть у ее ног, но быть здесь, где она. Никитос удержал его.
- Ты напился, думаешь, ей приятно видеть тебя такого? 
 
На улице от морозного воздуха он немного отрезвел, и в голове крутилась только одна мысль:"Я должен вернуться..."
А потом он увидел, как Вадик, проводив девчонок ( они все жили в одном дворе), вернулся к Ивон.
Сжав зубы, он выл от боли, разрывающей его изнутри, и готов был убить Ники, который его увёл. Он понимал только одно: она там, а он здесь, и там с ней Вадька. Он не имел права плохо думать об этой девочке.
Он должен был вернуться, а он позволил Никитосу привести его к себе домой. Там все спали. В комнате на столе он нашёл остатки водки, выпил до дна и рухнул, отключившись.

...и была ночь, и было утро...

Семён проснулся ближе к вечеру. Резко сел и спросил:
- Который час?
- Пять часов. - Ответил звонкий голосок.
- Утра или вечера? - уточнил он, ещё плохо соображая.
- Вечера, конечно. Вот глупый! 
На слово "глупый" он отреагировал и открыл глаза. 
- Ты кто? - спросил он девчушку на вид лет двенадцати. 
- Я?! Сестра Ники... 
- А Никитос где? 
- Ушёл. 
- А родители? 
- Ушли в гости, меня Ники оставил присматривать за тобой. Ты уйдешь, и я к бабушке поеду. Сказали, покормит тебя.
Он покачал головой. Ему было плохо, и стало ещё хуже, когда память стала возвращаться к нему. 
- Сестра Ники, куда ушёл твой брат, ты в курсе? 
- Да, он на свидание убежал со Светкой. Она позвонила и он сразу забегал - то одно ему подай, то другое...
- А Светка, она кто? 
- Какой ты непонятливый! Девушка Ники. Кто-кто...
- А Ивонка? Твой брат встречается с ней?  - он увидел удивлённый взгляд девчушки и уточнил: 
- На свидание он с ней ходит? 
- В кино. Это свидание?
- Это как посмотреть...

 Отправив сестру Ники на кухню, Семён встал и прошёл в ванную комнату. Он долго стоял под бьющими из душа струями то холодной, то горячей воды, проклиная всё на свете и самого себя.
Он потерял девушку - единственную в мире, другой такой нет и никогда не будет. И ему нужна только она, одна. 
- Сестра Ники, ты знаешь номер телефона Ивонки? Она звонит Ники? - спросил он, выйдя из ванной. 
- Нет, - покачала головой девчушка. - Она мне звонила перед Новым Годом, говорила, что надо купить. 
- Так есть номер? 
- Да, в телефонной книге. 
- Послушай, сделай доброе дело, позвони - узнай, дома она или нет? 
- Позвони сам! 
- Не могу я...
- Ты что обидел её?
 Не приставай - позвони! Это вопрос жизни и смерти! 
- Чьей смерти? Её или твоей? 
- Обоих! Звони! - и он сунул трубку в руки девчушки.
- Не командуй! Ладно... Позвоню. 
Сестра Ники набрала номер, и после пятого гудка он услышал в трубке голос Ивонки. Иринка, так звали сестру Ники, поговорила с ней пару минут, потом сказала: 
-  Ивонка, тут с тобой поговорить хотят... нет, не Ники... другой... бешеный... 
Он выхватил трубку, сказал быстро, задыхаясь от волнения:
- Ив, пожалуйста, выслушай меня, не клади трубку, позволь мне... 
Но услышал только короткие гудки. 
"Всё! Это конец! Она не хочет даже слышать меня!" - мысли били, как удары колокола в уши.
Он сел на стул, обхватив голову руками.
- У тебя, что зуб болит? - спросила Иринка, глядя на него. 
- У меня всё болит... 
- Сразу всё?.. Так не бывает. 
- Бывает... когда ты идиот и знаешь об этом!
- Тебе врач нужен. 
- Нет, - покачал Семён головой. - Мне она нужна... 
- Так иди к ней, - сказала девочка. - Она же дома.
 
Он посмотрел на сестру Ники, и на мгновение его больную душу посетила надежда.
- Правду говорят: "устами ребёнка глаголет истина". -  Семён резко поднялся, поцеловал девочку в макушку.
- Спасибо тебе, сестра Ники! Я ухожу и тем освобождаю тебя от несения вахты. Будь счастлива!
 
   Проделав тот же путь, что и вечером прошлого года, от дома Никитоса к Ивон, когда они  вместе с Ники, нагруженные пакетами, спешили к новогоднему столу,  Семён стоял около двери ее квартиры.
И, не зная ещё, что сделает и что скажет, он нажал кнопку звонка.
Дверь открыла не Ивон. На мгновение он опешил от неожиданности, но быстро собрался и сказал положенное:
- Здравствуйте, с Новым Годом! Могу я увидеть Ивон?
- Здравствуйте, молодой человек, моей дочери нет дома, так что сейчас вы увидеть ее не сможете.
- Этого не может быть... - сказал Сеня, не желая верить услышанному. - Я только что звонил... она была дома.

"Правда, от момента, когда я услышал голос Ивон в трубке, и до сего времени прошло полчаса..." - пронеслось у него в голове, - и она могла уйти, пока я приводил форму в порядок".
 
- Верно, - сказала мама Ивон. - Моя дочь только что ушла. Да вы пройдите, она оставила кое-что для вас, полагаю. 
Он прошёл в прихожую, такую до боли знакомую. Неужели это было только вчера?
 Сеня прикрыл глаза и, как мираж, вновь увидел улыбку Ивон и как она прижимается щекой к мокрой шинели... Он, наверно, издал какой-то звук, и ее мама, обернувшись к нему, спросила: 
- С вами всё в порядке, молодой человек?
- Не совсем... зубы...  -  выдавил он из себя. 
Мама Ивонки предложила ему коньяк подержать во рту, чтобы унять зубную боль. Он покачал головой, нет, только не алкоголь.
- Вас как зовут? 
- Семён. 
- Тогда это для Вас. - Мама Ивон протянула ему сложенный вчетверо тетрадный листок. Сверху было написано крупно "для Сенечки". 
Если бы не ее мама, он, верно, прижал бы этот листок к губам, как драгоценную реликвию. Он развернул лист  и прежде, чем прочесть, поднял глаза. Мама Ивон деликатно оставила его один на один с посланием дочери.
 
"Это была чудесная новогодняя ночь, мы были немножко пьяны, капельку влюблены и чуть-чуть сошли с ума, поддавшись очарованию и волшебству первой ночи Нового Года. Но настал день, и мир вокруг нас стал прежним, расставив всё по своим местам. 
Оставим всё случившееся с нами, все слова, сказанные, там, в той ночи, и будем жить, не причиняя боль друг другу. Не хочу вновь очутиться там, где стояла однажды.
Пусть останется светлое воспоминание о не сбывшемся прекрасном..."  Ив(онка).

Он стоял и чувствовал, как палуба уходит у него из под ног. "Вот и всё... - стучало в мозгу. - Всё!!!" 

- Могу я написать ответ? - он искал глазами ручку.
Мама Ивон, глядя на его страдающую физиономию, подала ему лист бумаги и ручку. 
- Нет, не надо... - он взял только авторучку. - Я напишу здесь...
 "Ну, вот и всё... я ухожу из твоей жизни и не потревожу больше твой покой", - написал он, сложил листок и под словами "для Сенечки" набросал кратко:  "прости меня, если сможешь".

Уже в дверях, прощаясь, ее мама сказала ему: 
- Вы ещё так молоды... Всё может перемениться не один раз. 
- Нет... - Семён грустно мотнул головой. -  Каждому дается только один шанс... и я его проспал.
 
Он вышел на лестницу, качаясь, хотя уже и не был пьян, и стал медленно спускаться вниз. Поднимавшийся наверх Вадик столкнулся с ним.
- Опять ты?! Гад, ты, Вадик, воспользовался ситуацией! 
- Хороша ситуация - она одна и полная кухня грязной посуды! И всё это надо перемыть, убрать и мебель поставить на место. 
- Так ты посуду мыть вернулся?
- Да, вернулся помочь ей, но ждала она не меня... А ты что подумал? Что ты знаешь о ней, чтобы сметь так думать?! Дай пройти!
- Её нет дома... 
Не слушая его, Вадик прошёл мимо вверх по лестнице.

 Семён поджидал его у подъезда. 
- Вадька, где она? Я должен увидеть ее сегодня. Непременно сегодня! 
- Тебе зачем это? Для себя стараешься или для неё? 
 Не ожидая такого вопроса, Сеня на минуту задумался. "Действительно, кому это надо?.." - вопрошал он сам себя. И тут же схватил Вадика за грудки. 
- Нельзя ей сегодня оставаться одной! Я должен найти ее! Где она может быть?! 
- Ты уверен, что она одна? Её мама думает, что Ивонка с Ники... 
- Уверен. Её надо найти. 
- Где, служивый, искать будем? 
- Подруги, знакомые...Вадька, тебе лучше знать, вы учились вместе.
 - Ты преувеличиваешь мои познания, они суть моих рассуждений. Я - не ее духовник, а она - не та девчонка, чтобы плакаться в жилетку даже добрейшему другу.
- Красиво, но бесполезно говоришь. Действовать надо! Кто может знать, где ее искать?
- Если только... Марта...   
- Кто такая Марта и где она? 
- Да тут рядом, мы все из одного двора, только... 
- Только, что?!   
- Только ты не свирепей и кулаками не размахивай, а то Марта точно ничего не скажет. Из жалости может и расщедрится душевным теплом - ты вон какой был бравый морячок, а сейчас не пойми что, продуваемое ветрами. 
- Идём! - сказал Сеня довольно резко, задетый словами Вадика. Он и сам знал, что внутри у него дырка и там сквозит. Эта девочка, сама такая ранимая, пробила брешь в его броне, и ветер, врывающийся внутрь его души, не гасит огонь, а лишь раздувает с новой силой.
 
Марта оказалась дома. Она с удивлением выслушала волновавший их вопрос - где может быть Ивонка? - и рассмеялась.
- Что сбежала от вас от всех?! 
- Не смейтесь, пожалуйста, -  приглушённым голосом сказал Семён, сдерживая эмоции. - Первый день Нового года и она одна... Так не должно быть. Мне необходимо найти ее. 
- То, что она одна сейчас, не моя вина, - ответила Марта. - Вы всю ночь морочили ей голову, а у меня спрашиваете, где ее искать. Откуда мне знать?
Марта пожала плечами. 
- Не знаю... Если она не с Ники? - они оба, дружно сказали "нет". И не в театре... то скорее всего у бабушки, на Невском. Но дом и квартиру не знаю, она мне только двор показала однажды. 
- И как найти этот двор? Какие есть координаты? - уточнил Сеня. 
- Двор необычный среди дворов-колодцев, там, посредине  маленький садик, - ответила Марта. - Вы его сразу найдете. По правой стороне, если идти к Адмиралтейству от метро "Площадь Восстания".

Ты вспомни, - сказала Марта, обращаясь к Семёну, - куда она приглашала тебя пойти вечером. Ты пьяный был, мог забыть... 
- Ну? Было такое? - спросил Вадик, внимательно глядя на Сеню. Тот мотал головой, тер виски, стараясь вспомнить. Ничего. Пусто. 
- Театр, кино, опера, балет, цирк...  - перечислял Вадик. 
При слове "цирк" Семён вздрогнул, ощутив какой-то проблеск воспоминаний. 
- Мы говорили о цирке...
- Езжай! - сказал Вадик. - Деньги есть?
- Зачем? Курсантам бесплатно в общественном транспорте. 
- Зато в "Цирк" - платно! Билет купить, если будет... Ты, смотрю, ещё совсем плохой, - сказал Вадик, усмехнувшись.

Билетов в "Цирк" не было, да и представление уже началось.
Семён стоял, смотрел на сверкающий огнями праздничный город, на улыбающиеся лица прохожих, и думал, что если ей сейчас также одиноко и отвратительно на душе, как и ему, то виноват в этом только он один.
Ждать окончания циркового представления не имело смысла. Он понимал, ее нет здесь. Объяснить, почему так думал, он бы не смог. Он резко повернулся спиной к "Цирку" и пошёл в сторону Невского. Этот маршрут он хорошо знал.
***
"Ещё минута..." - https://youtu.be/tc4WfdbraNo