Бессмертный притон

Бессмертный притон.

В самом центре кухни у большого и почти разорённого стола кружила взволнованная бабушка в фартучке на выходной наряд. Мимо неё пропархивали взрослые мальчишки и девчонки, грохоча санками. Они бежали кататься на самую большую горку в районе. А за окном уже крепким сном заснула новогодняя ночь.

  – Это не дом! Это проходной двор какой-то! – Бабушка говорила на повышенных тонах, кося заискивающим глазом в сторону вечного борца с разгильдяйством и беспорядками, Антона Ильича, соседа из боковушки.
  – Проходной двор? Это- проходной двор? – вступал разгневанным контрабасом сосед. – Много о себе понимаете, Рахиль Моисеевна! Это притон!
Антон развернулся лицом к бабушке.
 – Понимаете ли вы, что это притон? И мы все в нём заложники! И за это нам всем нужно низко кланяться вашей венценосной внучке! Боже мой! Боже мой! В какой вертеп впихнула меня жизнь!

Антон Ильич зверски вращал глазами, ища очередную жертву. Жертва стояла у окошка, прижимая к себе гитару. Это был Серёженька- самый безобидный участник этого ночного карнавала. И гнев Антона, вернее даже, пик его гнева пал на интеллигентного, ушастого Серёжу, который не то, что не пил, он и курить-то толком не умел. Он сам был выдернут из своей тёплой, почти детской  кроватки, и просто варварским способом приписан к этому сборищу юных бандитов. Эта бесцеремонность была как бы налогом за талант скрипача, виртуозно владеющего ещё и гитарой! Много имеешь –  много отдашь!
  – Помилуйте, Антон Ильич! А Серёжа-то, Серёжа чем вам не угодил? У него же и санок нет!
  – Санок нет? Я вас умоляю! У него гитара, которая пострашнее любых санок. Он вылетит из консерватории. Это я вам обещаю, как пить дать! И будет в подземном переходе в шапку деньги собирать. Пока не сопьётся! Хорошенькое дело, я вам доложу!  Мальчик, херувим, надежда музыкального Олимпа! В три часа ночи валяется в лесу с балалайкой на шее в компании  этих развращённых безумцев! И хороводит-то, хороводит-то кто этим безобразием?

Ваша, мягко говоря, легкомысленная внучка. Эта волчица в овечьей шкуре. Медуза Горгона!
  – Антон Ильич! Я бы попросила вас…– вскинулась было бабушка.
  –  И не просите! И не позволю!И не умоляйте, Рахиль Моисеевна! Должен же кто-то прихлопнуть эту вакханалию.! Пусть это буду я! Да! Я готов погибнуть! – в металл голоса просочилась слеза. – Но я готов, чтобы раз и навсегда!
Рахиль Моисеевна тоже не молчала. Началась некрасивая кухонная разборка. Эти двое так темпераментно выясняли отношения, что главных разбойников и пламенных развратников за этим криком не было слышно. Они не могли оставить бабушку в скандале и как мышки, сновали по кухне и накрывали стол.

Селёдочка с лучком, тёплая картошечка в мундире, бабушкин холодец необыкновенной прозрачности, салат «Оливье». А как же? Буженинка и остатки хорошо кормленного, ухоженного гуся. Короче, кухня приобретала утерянный было статус новогоднего стола, про который грех было сказать, что он вчерашний. Да и по справедливости: уже не вчера, но ещё не завтра.

Гнев Антона Ильича оседал, как пивная пена в жаркий день. Обоняние просыпалось – гнев засыпал. Когда на столе хрустально мелькнул кувшин с клюквенным морсом и брызнула золотом пробочка «Столичной», сил на борьбу за чистоту рядов в Антоне Ильиче оставалось меньше, чем «чуть- чуть».

Бабушка учуяла своим римским носом смену курса моментально.
    – И, действительно, Антон Ильич! Зачем ссориться? Давайте сядем, перекусим, попоём? Помните, как в былые добрые времена? – Рахиль зарделась и опустила трепетные ресницы.
    – Какой праздник ночью, Рахиль Моисеевна?
    – А шо вы не допускаете, что праздники иногда случаются по ночам? Именно по ночам. – Уточнила. Карий глаз сверкнул младым огнём.

  Антона Ильича вздёрнуло на виселицу уснувшей было безответной страсти к красивой Рахили. И правда: может ещё есть надежда затащить в свою холостяцкую постель Рахиль Моисеевну? Она же девчонка совсем. Пятьдесят девять? Ну что это за возраст? А о нём и говорить нечего. Шестьдесят пять.

Разве это возраст? Счастье прислонилось к Антону вплотную. Оно просто вцепилось в рукав его рубашки и потащило к столу.
И покатилось веселье. Водка, вкусная еда, Серёжка с гитарой и, конечно стали выползать якобы спящие обитатели коммуналки. Присаживались за стол, как и не уходили. До счастливой развязки они тихо лежали в своих кроватках и гадали: будет драка или обойдётся, и будет продолжение банкета. Повезло. Возмущённые примкнули к возмутителям, и получилась вполне себе весёлая и дружелюбная компания. И, действительно: ссориться-то зачем? Муторно. И не выгодно совсем. Опять кухня ожила.
Гужевали часа два- три. Уже засветилось робкое утро. Стали потихоньку расходиться по комнатам. А молодые хулиганы опять загремели санками и  таки ушли на горку. Пришли назад румяные и усталые, голодные и счастливые. Опустошили стол уже основательно и упали спать вповалку. Кто, где нашёл место.
Только дверь в комнату Антона Ильича была прикрыта основательно плотно. Там на груди вечного холостяка и строгого блюстителя нравственности сладко спала усталая Рахиль Моисеевна, разметав по подушке непокорные чёрные кудри.
Прошло несколько дней, пока до очумевших от затянувшихся праздников, жильцов дошло, что Рахиль Моисеевна-то… Того. К Антошке ушла. В боковушку евоную. Ну, дела!
 А в её комнате полной королевишной живёт внученька золотая. Целыми днями по клавишам барабанит, да с утра ещё распевается. А к вечеру и шпана их музыкальная собирается. Ну никакого покоя. И что с этим делать? И когда? И кому? Этот же Антошка, ренегат поганый не ходит, а летает. Слова при нём плохого про его ВНУЧЕНЬКУ(!!!) не скажи. Придётся ждать Нового года. Может найдётся смельчак и прихлопнет этот вертеп. Этот проходной двор! Этот притон!
 Нет. Второго Антона Ильича не найти. Притон бессмертен.

  ;.01. 2021г.