Убийца? быль

1.

- А вы знаете, мы сегодня говорили о том, можно ли осуждать человека за что-то, - весело начала разговор второклассница Ксюша, - и на уроке мы спорили.
- Об осуждении?
- Да.
- А что значит "осуждать", - заинтересовался я разговором.
- Это значит судить, говорить "плохой" или "хороший" кто-то. Или плохие или хорошие дела он совершает.
- Верно.
- Я вот маму с папой осуждаю. Я хочу братика и сестрёнку, а они никак не рожают. Говорят, что это дорого. Мы же беженцы, у нас и гражданства-то ещё нет.
- - Ты осуждаешь родителей за то, что они не рожают тебе братика или сестру? А может, они не могут? Почему ты их осуждаешь?

Ксюша хотела было ответить, но в разговор вмешалась выскочка Света:

- Вот у меня две сестры, я их очень люблю, - в серых, словно тучки, глазах девочки проявились маленькие дождинки слёз, - но мне очень не повезло. Нас могло быть больше. Но мне нельзя об этом говорить. Я виновата, во всём виновата.

Мы переглянулись и тут же поняли друг друга. Ксюша вопросительно посмотрела на одноклассницу. Она ещё ничего не понимала, но тяжёлый разговор назревал.

2.

Осуждение... Можно ли осуждать Свету за произошедшее? А Олю? Катю? Маму?

Случилось всё три года назад. Оле было четырнадцать лет, Кате семь, Свете пять, а шустрику Васе - всего три года. Отец Светы уехал за второй женой (как выяснилось потом) куда-то на Кавказ, а мама ушла на сутки, наказав Оле смотреть за младшими. Но разве девушка-подросток усидит на месте? Очень уж ей хотелось к друзьям. И Оля попросила Катю присмотреть за младшими, а сама принялась собираться на дискотеку.

Настроение у всех было отличное. Дети весело играли, бегая по квартире. У Оли в комнате гремела музыка. Словом, было очень шумно.

Вдруг из шкафа в детской на ковёр упала коробка с нитками. По всей комнате рассыпались иглы, лезвия, катушки. Света и Катя принялись собирать их. Вася тоже хотел помочь, но Катя его не пускала. Чтобы Вася не мешал, Света дала брату маленькое сломанное лезвие.

Сёстры так увлеклись наведением порядка, что не заметили, как Вася, любивший всё пробовать на вкус, взял в рот лезвие. Катя рванулась к нему, но только увидела, как оно  попало мальчику в горло. Он застонал и издал жуткий, истошный крик: «Больно!». Девочки перепугались.

Катя вылетела из комнаты, чтобы позвать старшую из сестёр. Но Оля зов не услышала, а когда Катя дёрнула её за плечо, чтобы обратить внимание, побежал за сестрой с ремнём, приняв всё за игру. Наконец, музыка затихла. Старшая сестра закричала было, но Катя уже ревела от отчаянья:
- Оля, послушай, я не играю! Там с Васей что-то случилось! Ему плохо! Кажется, он проглотил лезвие!

Оля бросила на пол ремень и вслед за Катей вошла в комнату. Она и представить себе не могла, что случилось. Брат лежал на полу. Изо рта текла кровь. Он стонал от боли, указывая на горло.

- О, Боже! Что это?
- Кажется, он что-то проглотил... - виновато промямлила Света.

Катя уже подносила телефон. Оля всеми средствами тщетно пыталась помочь брату, вытащить или вытолкнуть лезвие из горла, как её учили на ОБЖ. Но мальчик бледнел, а кровь текла всё сильнее и сильнее.

Прибывшие вскоре врачи "скорой" попросили детей выйти из комнаты и вызвать родителей. А дальше… Когда врач тихо и тяжело сказал: "Это всё", Оля словно сама умерла. Просто села и зарыдала. Она не помнила, как приехала мама, как давали показания, как их бросил отчим…

В школе этот случай разбирали довольно долго. Оля резко переменилась. Разгульная жизнь осталась в прошлом. Теперь она стала одной из самых ответственных учениц в классе. И… заботливой сестрой, старавшейся защитить младших от всех, от всего. Она корила себя за то, что не послушала Катю сразу, перебирала в памяти каждую секунду, каждый миг того дня.

Катя и Света тоже очень сильно переживали из-за гибели брата. Они каждый день вспоминали его. А когда Света оставалась одна, она могла долго сидеть и плакать, глядя в одну точку, виня во всём себя.

3.

Света плакала, а я выискивал глазами Катю.
- А что случилось? – спросила совершенно растерянная Ксюша.
- Мне нельзя об этом говорить, - словно заученный текст процедила Света, - но очень хочется.  Можно?
- Ну… - я усомнился, - это твоё право, я тебе не могу запретить. Но раз родители не разрешают, я бы тоже не рекомендовал

Девочки отошли чуть ближе к школе, а мы с другими ребятами начали строить на песке лабиринт для игры.

Света тем временем встала перед одноклассницами и, вздохнув, решительно заговорила:
- Я расскажу вам одну тайну. Вы знаете, что нас у мамы трое. Оля, Катя и я. У Оли папа другой, его мама не знает. У нас с Катей папа кавказец. У меня только глаза раскосые и отчество от него. Он бросил нас. А своего нынешнего папу я люблю. А ещё я убила человека. У нас был брат. Младший. На два года младше меня. Только однажды мы играли в нашей комнате, а Оля собиралась гулять. Я нашла лезвие и дала ему, а он проглотил и умер. Так что я - убийца!
- Что, правда? Ну ты даёшь! – засмеялась одноклассница Маша, - не может быть!
- А что за игра у тебя такая, – спросили мальчишки, - про убийц? Кто будет убийцей? А ловить кто?
- Не может быть, так не бывает! Убийцы взрослые, а нам всего по восемь лет… – удивилась Ксюша.
- Да, не верьте. Это я всё придумала, мне всё это приснилось. Забудьте. Это был бред, сказка. Ничего не было.

Ответила второклассница притворно весело, с еле сдерживаемой горечью от непонимания. А потом, под ошарашенные взгляды одноклассниц, резко развернулась и стремительно, с криком «Я пошутила, не верьте!» побежала ко мне. Девочка буквально врезалась мне в грудь и обняла. Рубашка намокла от слёз.

- Тебе больно?
- Да. Мама говорит, что это так называется. Маша посмеялась, и мне пришлось сказать, что трагедия с Васей – это сказка, мой вымысел, понимаете! Они не верят, не понимают меня!

Мне ничего не оставалось, кроме как утешить её, а потом позвать всех на полдник. Света нашла в себе силы не отвечать на обиду, хотя ей было очень трудно.

4.

Мне было противно. Дети насмеялись над чувствами товарища, растоптали их. Но… Потом те же девочки спрашивали меня, правду ли рассказала Света. А ещё решили не осуждать её. Вообще не говорить об этом.

Ведь Света действительно могла не давать брату лезвие, Катя могла не позволить ей это сделать, а Оля... Если бы Оля занималась сёстрами, а не своими развлечениями? Если бы она поверила Кате сразу? Выходит, каждая виновата. Но могли ли они предположить, к чему всё это приведёт? Сколько подобных ситуаций было в жизни, которые ни к чему не приводили? Хотели ли девочки гибели брата?

Каждая из них корит себя за этот случай. Каждая понимает, что она уже на всю жизнь наказан тем, что рядом не будет брата. Не достаточно ли?

Нужно ли их осуждать? А детей, которые посмеялись лишь потому, что даже подумать не могли о такой трагедии? Которым было очень стыдно потом за свой поступок? Разве они заслужили наказания?

Могут ли родители осуждать маму девочек за недосмотр? Ведь сколько раз мы оставляли младших детей по присмотром старших на пару часов! И это нужно, правильно, полезно. Это необходимо.

Так можем ли мы вообще кого-то осуждать?