Вернуть своё имя. Глава седьмая

 
 
 
- Вонючий шакал!  - Алхазур едва сдерживался, чтобы в приступе гнева сразу не прикончить связанного по рукам и ногам вновь пойманного юнца. Смрадно дыша, он приблизил лицо к лицу врага.  - Ты сильно пожалеешь о том, что  появился на этом свете. Ты будешь умолять о милосердной пуле или молниеносном  клинке, готовом прервать мучения. Нет, гяур, клянусь Аллахом, да будет свято имя Его, твои страдания продлятся долго. Я позабочусь об этом. Тебя разорвёт на куски свора голодных собак, а затем я выброшу остатки туши вдалеке от людских глаз и паршивые шакалы, всегда жадные и голодные, станут обгладывать твои кости!



Алхазур, словно в глубины бездны вглядывался в глаза пленника и чувствовал, как холодный пот струйкой стекает от  лопаток к пояснице. Он, Алхазур, своей собственной рукой лишивший жизни столько людей, боялся этого беззащитного, совсем беспомощного юнца. «Нет, - мгновенно мелькнула мысль, - его надо сжечь, а пепел развеять». Это была уже чистая мистика, далёкая и от религиозных представлений, и от здравого смысла. Но бороться с наваждением не оставалось ни сил, ни желания.



Он принял окончательное решение: будет большое торжище.  Приедут уважаемые, близкие по духу люди   и огромные, заведомо некормленые кавказские овчарки под видеозапись разорвут непокорного юнца на части. Невыносимой болью чужака он заглушит собственные душевные страдания, осадив память, взяв её под контроль.



Внутри беседки рабы быстро вырыли яму в мягком песчаном грунте.  Раздетого наголо беглеца, связав по рукам и ногам,  бросили в яму и закопали по самый  подбородок.  Не забыв о качестве предстоящей видео сессии, хозяин положения накрыл голову жертвы сачком, спасая от укусов насекомых и случайных каракуртов и тарантулов. Для того, чтобы ненароком забредшие степная гадюка или щитомордник не завершили дело раньше времени, дверь беседки плотно прикрыли.


С чувством исполненного долга Алхазур выкурил двойной косяк анаши и, впервые за долгое время,  заснул необычайно легко. Сон его был ровным и спокойным, без кошмаров и каких-либо видений. Он не сомневался ни на миг: рассвет принесёт радость обновления.  В акте  сакральной казни сильного и опасного врага окончательно растворятся страх и сомнения.      

***
Макс с трепетом осознавал своё положение. Поверить в реальность происходящего было нелегко.
Что ж, отринуть ужасающую  правду, хотя бы на время забыться, это тоже выход. Но для слабых людей.  Даже в этой безумной немыслимой ситуации он ни на миг не терял контроля над собой.


В сознании   проносились тревожные всполохи. Его жизнь чётко делилась на два этапа. С рождения и до нелепой гибели родителей он жил  «как сыр в масле». Затем наступило, длящееся уже почти год, время, когда каждый последующий день становился хуже предыдущего. Это был настоящий цугцванг,  любой ход только усугублял ситуацию.



В памяти рублеными фразами всплывало случайно услышанное стихотворение:

Жук ел траву, жука клевала птица,
     Хорек пил мозг из птичьей головы,
     И страхом перекошенные лица
     Ночных существ смотрели из травы.

Он никогда не собирался запомнить эти строки наизусть, но они вырвались из глубин подсознания ослепительной зарницей.



 Мысли о причинно-следственных связях, об ответственности за содеянное, о  карме и фатуме роились в голове жирными августовскими мухами. Они появлялись из ниоткуда, сталкивались и, не задерживаясь, уносились в никуда. Представить, что в ближайшие часы на потребу публике его живого на куски разорвут голодные собаки,  было невозможно.



 В поисках спасительной соломинки Макс добрался даже  до библейского Иова. Проверяя на верность и преданность, героя одноименной книги провели через ряд суровых испытаний. В конце концов, всё кончилось очень хорошо. Надеяться на подобное развитие ситуации мог только конченый фантазёр. Макс и перед лицом неминуемой смерти оставался неумолимым реалистом.




Всё, происходящее с ним, есть лишь неблагоприятное стечение обстоятельств. Последней глупостью было бы искать в этом закономерности и смысл. В чём была вина сотен тысяч красноармейцев,  сгинувших практически поголовно в «котлах» под Киевом и Вязьмой осенью сорок первого?



Ладно, тогда шла война. Но четверть миллиона зевак с видеокамерами на побережьях, смытые цунами в Индийском океане в позапрошлом году, вопрошал себя Макс, уж они-то точно «наградили непричастных, наказали невиновных».


 Оставалось лишь одно. Принять смерть достойно. За  этими  высокопарными словами скрывался поиск наименее болезненного перехода от жизни к смерти. В голову приходило лишь одно: встречная агрессия накачает тело адреналином и гибель в горниле схватки окажется не столь долгой и мучительной. Враги, несомненно, развяжут ему руки. Иначе, какой видеоролик получат они? Кому нужен кусок мяса, медленно разрываемый псами?



На этом Макс немного успокоился. Песок сдавливал грудь, и дышать было нелегко. После полночи стало прохладно, грунт быстро остывал и голое тело начал охватывать озноб. Но это были всего лишь  неприятности. На фоне предстоящего, было просто неприлично жаловаться на судьбу.


Чем ближе подкрадывалась смерть, тем сильнее хотелось жить. Оставалось лишь верить в спасительное чудо. Представить, что всё кончится так глупо и бессмысленно, было невозможно. В это время послышались шум, возня, приглушённые выстрелы.

***
После недолгой паузы дверь беседки распахнулась, и по глазам ударил луч света, испускаемый ночным фонарём. Кто-то невидимый откинул   сачок, световой поток  ушёл в сторону и Макс сумел разглядеть контуры крепкого мужского тела, одетого в камуфляж. Лицо  человека скрывала маска балаклава.
 - Так вот ты, какой Максим Андреевич Соколов, - с лёгкой усмешкой произнёс  незнакомец, сличая фотографию в паспорте   с реальным обликом, - и давно здесь поселился?!



Макс разу отметил, что выговор этого парня резко отличается  от местного произношения.  Речь южан, кроме интонации,  мгновенно выдаёт фрикативный «г».  Появившийся из ночного мрака человек говорил так,   как это делают дикторы центрального телевидения и радио. Макс вырос в Подмосковье   и девять месяцев пребывания на юге страны ещё не успели отучить его,  быстро улавливать эту разницу.


Незнакомец, почти наверняка, был из Москвы. Но что он ищет в этих суровых местах, добро или зло исходит от него? Ответа на этот вопрос не было. Макс не  представлял, какая линия поведения для него наиболее оптимальна и решил,  что быть немногословным в данной ситуации уместнее всего.
- С вечера, - без малейшей эмоциональной окраски ответил он.



- Знаешь, - я не товарищ Сухов, - с лёгкой усмешкой продолжил нежданный визитёр, - да и ты не Саид. Тебя, похоже, не жажда терзает, а холод. Алхазур поделился кое-какой  информацией насчёт твоей персоны. Думаю, пожалуй, мы тебя откопаем. А там посмотрим.

***


Тут же появились ещё двое крепких парней с лопатами в руках. Вскоре с Макса сняли путы и предоставили его собственную одежду.  Незаметно подкрадывался рассвет, начинало сереть. Чувствовалось, что эти люди  спешат.



- Максим, - обратился старший группы, - счёт времени идёт на минуты. С тобой почти всё ясно. Как минимум, в отличие от этой пятёрки рабов, что заперты в вагончике. Тебе здесь оставаться нельзя. Вахид и Зулиха мертвы, Алхазур ранен. Нам тут тоже больше ловить нечего. Мы тебя вывезем подальше и отпустим на все четыре стороны. У нас не благотворительная организация, каждому встречному  помогать, на всех сил не хватит. Ты согласен?



Макс пребывал в растерянности. Его спасли от неминуемой смерти. Но что делать дальше беглецу, которого первый встречный мент легко превращает в раба? Он умоляюще посмотрел в скрытые балаклавами лица и, всеми силами стараясь вызвать в этих людях жалость и сочувствие,  сквозь стон произнёс.
-- Мне некуда идти!



Максим  должен был сыграть эту сцену на высшую оценку, и это удалось. По сути, он был совершенно искренен в своём поступке. Но за ещё столь короткую жизнь он хорошо усвоил: прошлого нет, оно ушло безвозвратно, будущего нет, оно лишь грядущее настоящее. Есть только здесь и сейчас. Плевать этим крепким и сильным парням и на его искренность,  и на него самого. Почти всегда и везде хорошо сыгранное притворное прямодушие легко побеждает истинные чувства. Красивые без труда выдают себя за умных. Умные – за добрых. А способные на всё за просто способных.



Макс почувствовал, как дрогнул голос незнакомца, скрывающего лицо под маской.
- Ты хочешь остаться с нами, убийцами и грабителями?! Это вариант. Но придётся чётко понять: вход рубль, выход два. Короче,  чтобы мы просто для начала взяли тебя с собой, ты должен добить Алхазура. Он собирался накормить твоим мясом собак. Ты готов?!



- Этого? – Максим с ненавистью посмотрел на Алхазура, - я хоть руками задушу!
- Орёл, - с восхищением ответил старший группы, - похоже, менты не зря тебя повязали.
«Камуфляжный»   достал    пистолет «Стечкин»,  поднёс его к лицу  Алхазура.
- Не дрогнешь? – боец с вызовом   спросил Максима.
- Нет, - твёрдо ответил Макс, рассматривая растерянного, сломленного рабовладельца, от которого отвернулась удача, - давай ствол. 

- Алхазур! - Властно произнёс незнакомец. - Аллах сохранил твою паршивую жизнь. Не думай, пёс, что ради заботы о тебе. Только лично от тебя зависит, как оборвётся   твоё подлое существование. Жаждешь милосердной пули?  Или может быть, ты желаешь, чтобы собаки отгрызли тебе яйца, а потом откусили нос, уши и губы?  Ведь как раз именно это ты собирался проделать с беззащитной жертвой. Скоро сюда подвезут голодных кавказских овчарок, которые с удовольствием  расправятся с тобой.  Они не расисты и не нацисты, им всё равно кого сожрать.  Кавказцы  загрызут  кавказца. Тебе не смешно,  Алхазур?
«И что он резину тянет? – в недоумении замер Макс, - мочить надо этого волка, да дёргать быстрее».


Огонь ненависти полыхнул в глазах жертвы,  совсем недавно бывшей хозяином положения. Алхазур чётко осознал неотвратимую реальность смерти.  Связанные за спиной руки  не оставляли шансов на успех, простреленная голень сковывала движения. Но умирать, как баран, подставляющий шею под нож,  он не собирался. Оскалившись, чеченец взвыл по-шакальи, и, в порыве необузданной жажды мести, зубами вцепился в навёрнутый на ствол глушитель.  Он хотел умереть в бою. Челюсти сомкнулись мёртвой хваткой, будто у боевого пса. Скрежет зубов тут же перешёл в хруст. Треск крошащейся зубной ткани   волной  прокатился по коже Макса.


Всё происходило, как в замедленной съёмке. Ошарашенный боец  с силой повернул кисть руки вправо, выдёргивая ствол изо рта, обезумевшего врага.  Похоже, мысль нажать на спусковой крючок так и не пришла в голову.  В этот миг Макс прыжком подскочил к Алхазуру и мощнейшим  боковым ударом правой руки  в ухо послал его в глубокий нокаут. 
Чеченец завалился на бок, опустил нижнюю челюсть. Вперемешку с кровавой слюной по разорванным губам и подбородку стекали дроблёные кусочки зубов.   


«Камуфляжный»  несколько раз ударил  неподвижного  врага   ногами по плавающим рёбрам и, отойдя в сторону, в растерянности посмотрел на поверженное   тело.
- Зверь, -  произнёс он, шокированный развернувшейся сценой, - просто зверь! Валить его надо быстрее, пока сами живы.



Макс протянул руку, перехватил оружие, подвёл ствол к окровавленному лицу. «Камуфляжный»  одобряюще  сказал.
- Дави на крючок.
Максим, выверив точку между глаз,  плавно потянул указательный палец на себя.  Приглушенный выстрел раздался как хлопок. Едкая гарь сгоревшего пороха и сладковатый запах крови сплелись воедино.
- Собаке собачья смерть! – с презрением произнёс  Макс, возвращая оружие его владельцу.



Трупы тут же забросили в джип Алхазура, один из бойцов сел за руль, остальные разместились в видавшем виды «Гелендвагене». На прощанье старший группы обратился к Лаптю.
- Можете быть свободны. Я понимаю, для вас воля страшнее ярма. Скоро сюда приедут новые хозяева. Без работы не останетесь.  Удачи вам, она на помешает.



 Километрах в тридцати, уже на территории соседнего административного района, парни,  выбрав заводь, густо поросшую камышом и рогозом, загнали  джип с трупами в глубину зарослей.
- Ментам облегчать работу не стоит, - рассудительно произнёс старший группы,  - пока раскачаются,  вода смоет немало следов. Ну, а нам пора в путь.

***
- Макс, ты видно воробей стреляный, - обратился парень, в котором легко было признать главного, - давай не юли, без лишних подробностей, в основных чертах расскажи о себе. Ты сам повязал себя кровью, а потеряв голову, по волосам не плачут.
Максим уже успел прокрутить в голове «резюме» и чётко, будто читая с листа, обрисовал ситуацию в наиболее правильном, как он считал, ключе.
- Дело ясное, что дело тёмное, - парни, улыбаясь, сняли маски.
 Они  показались,  так похожи друг на друга, что с первого взгляда Максим готов был принять их за братьев. Однако он быстро осознал, что единство дел и мыслей выстроило их в крепко спаянную шеренгу.   Высокие, жилистые, ловкие в движениях и быстрые в мыслях  эти парни составляли мощную боевую единицу.  Однако немыслимым образом сочетающиеся в их лицах    миловидность и мужественность гарантировали им достойные места на обложках самых высокобюджетных глянцевых журналов. 


 Макс  не однажды задумывался, что каждый этнос в разные эпохи имеет свой стандарт   внешнего облика. В нацистской  Германии канон  был настолько далёк от среднестатистического результата, что в СС по внешним признакам проходило не более сотой части населения. Остальные 99% идеалу не соответствовали.  Затем, спасая положение, идеал пересмотрели в сторону снижения требований, но было поздно. В бане русского от немца не каждый антрополог отличит, но на пропагандистских плакатах они выглядели как существа с разных планет.


Во многом из-за этого русский идеал качнулся в сторону, противоположную от немецкого. Гагарин, по всем качествам, несомненно, был достоин стать первым в когорте лучших. Но огромную роль сыграл и его облик, который  в те годы безупречно  соответствовал всеми признанному идеалу. 
Эти трое парней, о существовании которых он даже не подозревал ещё несколько часов назад, были невероятно похожи на первого в мире космонавта.
- Ну, давай знакомиться, - парни по очереди протянули руки.
Филипп, Денис и Кирилл предпочитали сокращённые варианты имён, которые легко превращались в позывные – Фил, Ден, Кир.
***
- В общем так, Макс, - Филипп обрисовал проблему крупными мазками, - мы не знаем главного: менты тебя ищут как убийцу или как сбежавшего от престарелой опекунши юнца. Начнём с того, что твои отпечатки пальцев нигде не засветились. Приедем в Москву, пробьём по базе, выясним. Даже в самом лучшем случае тебя как бродяжку, едва  объявишься, отвезут в твой Мухосранск на растерзание  ещё не убитым тобою одноклассникам. Это совсем не комильфо.


Паспорт как раз на твой вариант у нас есть. Придётся немного подождать, чтобы под имеющиеся данные провести твою фотографию. Ближайшие четыре года, до совершеннолетия, с ментами лучше не встречаться. Откатают «пальчики» и ты на всю оставшуюся жизнь сроднишься со своим паспортом. Допустим, в восемнадцать  лет ты захочешь вновь стать Максимом Андреевичем Соколовым. Достаточно будет зайти в ближайший РОВД.  И там сообщить, что у Алхазура   задержался не на неполные двое суток, а на полновесных четыре года. Для проработки деталей пребывания в рабстве и обстоятельств  побега,  этого времени хватит за глаза. Без дела сидеть не будешь, не переживай. На кусок хлеба заработать дадим.



- Не смущай парня, - весело добавил Кирилл, -  на кусок мяса тоже. Или тебе, дружище, больше всего нравятся сладкие пряники.
- Я не особо привередлив, - в тон ответил Макс, - и мне совсем не жаль тех собак, которые сегодня остались без свежего мяса.
Все трое собеседников дружно засмеялись.
- Да ты, братан,  ещё тот артист, -  Денис  одобряюще хлопнул Максима по плечу, - не сомневаюсь, сработаемся. Кстати, у тебя по русскому языку  какая оценка была?



- У меня по всем предметам только высший бал, - спокойно, но абсолютно уверенно ответил Максим.
- Ни хрена себе, -  присвистнул Филипп, - умный, как утка, только отруби не ешь! Тогда ответь, почему если просто  «груженый вагон», то пишем одну «н». А когда вагон  «загруженный» или «гружённый песком», надо писать два «н».
- В первом случае, - не задумавшись даже на мгновенье, ответил Макс, -прилагательное, образованное от глагола несовершенного вида «грузить». Хватит и одной «н». Во втором случае речь идёт о полном причастии.  Если у него есть приставка  «загруженный» или зависимое слово «гружённый песком», без второй «н» не обойтись.



 Трое приятелей в растерянности посмотрели на новичка. Наступила небольшая пауза. Затем, уже без натиска, тот же Филипп спросил.
- Скажи, с какими странами граничит Парагвай?
- Бразилия, Аргентина, Боливия!
 - Ладно, - чувствовалось, что Филиппа охватывает азарт, - а просвети-ка нас.
- В каком году  оглашены законы царя Хаммурапи? – перебил его втянувшийся в игру Кирилл.
- В 1750 годах, - улыбнувшись, ответил Макс, - ввиду того, что в семидесятых годах восемнадцатого века опубликована Декларация независимости США,
появляется соблазн рассматривать данные события в одном ключе. Это большая ошибка. Кодекс Хаммурапи  издан до нашей эры и от зарождения США его отделяют не двадцать лет, а более трёх с половиною тысяч!



– «Но   я себя смирял, становясь на горло собственной песне. Слушайте, товарищи потомки, агитатора, горлана-главаря», - продекламировал Маяковского сидящий за рулём Денис и добавил, - Макс, если ты ответишь и на мой вопрос, я сгорю от стыда. Правило буравчика.
- Ты что, - вступился за Максима Филипп, - электростатику в каком классе учат, забыл! Откуда ему это знать?



Но  Макс уже работал над поставленной задачей.
- Правило буравчика или правило правой руки: если направление поступательного движения буравчика совпадает с направлением тока в проводнике, то направление вращения ручки буравчика совпадает с направлением линий магнитного поля тока.
- Макс, - с недоумением рассматривая новичка, восхищённо произнёс Филипп, - я всё понимаю: Парагвай, Уругвай, кого хочешь, выбирай. Хаммурапи этот, будь он неладен.  Даже вагон гружёный.  Но буравчик, это же совсем другое. Откуда?
- Отец как-то раз  объяснил.
- Понятно, он вскользь что-то там буркнул, а ты осознал, запомнил и усвоил. Так?
- В общем-то, так оно и было.
- Тайм-аут, - выставил ладони Филипп, - чтобы мозги не расплавилось, послушаем лёгкую музыку по радио.

 ***
«Если тишина, то Матросская,
Ежели звезда, то Кремлёвская.
Если не взлетел, значит сел,
 Если приговор, то расстрел».
Очередной бард гнусавым голосом сетовал над тяжкой долей русского народа. И хотя некоторые особенности этнической психологии были подмечены  верно, певец, пожалуй, сам не понимая,  выступал с позиций слабого.  Заведомо оправдываясь, он  сообщал: ну да, так вот получилось, а по другому-то и не выйдет. Такие вот мы, сиволапые.  Простите нас, если это вообще возможно,  за то, что живём  на белом свете.   



- Ну, чудило, - с силой ударив кулаком по открытой ладони, выкрикнул Филипп, отключая звук, - он ведь не провокатор, не стукач. Он нам всем добра желает. Но благими намерениями.  К чёрту все эти копания в грязном белье,  мы создадим совсем другую культуру. В наших текстах не должно быть даже малейшего намёка на слабость. Шашки наголо  и вперёд. Мы ни перед кем, ни в чём не виноваты. Любой Гордиев узел стоит лишь того, чтобы его разрубить одним махом. Надо создавать общественный настрой для победителей. Нам есть чем гордиться! А на пути борьбы и побед нас ждёт прекрасное будущее!  Конечно, из сегодняшнего дня увидеть это нелегко. Но, как назовёшь судно, так и поплывёт, настрой только на позитив!


Он вывел на экран смартфона видеоролик, поднёс ближе к Максу и  произнёс.
- Оцени, как тебе?
 Видео клип с первых же секунд захватил  Максима. Чеканный шаг кованых сапог  по брусчатке звал к единению, увлекал на борьбу. Этот ритм не давал расслабиться, навязывал мысль, что ты неотъемлемая часть сплочённого высокими идеалами целого.
 А затем полились слова. Немного грубоватый и оттого вызывающий непоколебимое доверие женский голос рассказывал о московских девчонках, обрезавших мешающие сражаться косы. Они вступили в войну с врагом, подло прячущимся под личиной друга. Вышли биться «за честь, за кровь, за дом родной». 
Доведя слушателя до эмоционального надрыва, певица уступала сцену мужчинам. В их сильных, красивых голосах чувствовалась непреклонная воля к победе, жажда боя. «Бей паразитов, бей заразу! Бей заразу на повал сразу!» - будто набат звучали переполненные болью слова.



 Макса сразу охватило непреодолимое желание схватить в руки автомат и в первых рядах жертвующих собой ринуться  на великую битву.
- Круто, - с восхищением ответил он Филиппу, - пробирает   основательно.
- Это наши знакомые, - спокойно, без хвастовства, сообщил Филипп.
- У нас, он обвёл рукой салон автомобиля,- тоже есть не слабые песни.  Ещё услышишь. Ты, как я понимаю,  и в этом деле не профан?!
- Гитара и скрипка, - как о чём-то обыденном, сообщил Макс.
- Кто бы сомневался! – одновременно выдохнули трое приятелей.

 ***


- Вот мы и дома, вернулись, к родным, так сказать пенатам, - улыбаясь, произнёс Филипп, - хотя на счёт пенатов тут и конь не валялся, но всё остальное вполне на уровне.
«Скромное жилище» новых друзей Макса находилось буквально на съезде с МКАД  на окраине небольшого уютного посёлка в ландшафтном треугольнике, образованном лесом, оврагом и рекой. Изрядная, по стандартам  ближайшего  Подмосковья территория,  была наглухо огорожена мощным забором из дикого камня,  на углах стояли аккуратные башенки, увенчанные видео камерами.  Бронированные ворота, похоже, проектировали под серьёзную осаду. Однако, едва раздалась приятная мелодия на пульте  управления, ворота аккуратно  раздвинулись, приглашая хозяев занять законные места.



Макс  сразу обратил внимание на входную дверь в здание.  Она была изготовлена, из сплошного полотна легированной стали. Ни скважин для ключей, ни других признаков присутствия  замков обнаружить не удалось. Филипп привычно на мгновение занял определённую позицию на лестнице, раздался лёгкий, едва слышимый щелчок.
- Дверной замок с CDMA – модулем, - пояснил он, увидев замешательство во взгляде Максима, - с беспроводным сенсором.  Реагирует только на знакомый голос или радужку глаза. Может сообщать хозяину о последних посетителях по SMS, на случай взлома рапортует о своём состоянии, и даже делает фотографии гостей. 


- Особняк  этот, - пояснил Денис, - построен ещё до революции,  - но  памятником архитектуры  по какой-то причине так и не  был признан.  Лепнина на карнизах, белые пилястры, даже атланты, поддерживающие мускулистыми руками балкон, нужны тут как зайцу стоп-сигнал. Но мы не в претензии. Не сносить же это великолепие! В старозаветные времена особняк принадлежал  известному купцу, потом всё пребывало в развалинах.


- Браток один выкупил имение по балансовой стоимости, ну и развернулся, - продолжил разъяснять ситуацию Кирилл, -  вот в этой  изящной башенке изначально был расположен лифт. Однако     электричество, трос, барабаны   можно   легко вывести из строя. А этот крендель слишком дорожил своей жизнью, чтобы позволить кому-то даже чисто гипотетически распоряжаться ею. Он чрезмерно хорошо знал, насколько ничтожна грань между существованием и его окончанием.



Лифт после недолгой эксплуатации убрали, заполнив башню шикарной каменной лестницей. Но и она выполняла свои функции недолго. Каждый изгиб лестницы внушал  страх. Ведь за поворотами так удобно прятаться, поджидая намеченный объект. На определённый срок башня снова опустела. А затем на смену каменщикам пришли сварщики. Новая лестница была  изготовлена из металлического прута, что позволяло просматривать всю башню насквозь. Но это обстоятельство и сыграло злую шутку. На лестнице киллер и достал заказанный объект. Пуля вошла прямо в висок!



-Родственники, - далее обрисовал ситуацию Денис, - покинули Россию в авральном порядке. А всё это великолепие сдали в аренду за сущие копейки. Ясное дело, в паритете цен. Мы подсуетились раньше других. Они на наши денежки в Испании загар выравнивают, но мы не в обиде. Всегда кому-то бублик достанется, а другому дырка от бублика. Надо уметь ценить то, чем уже обладаешь.



В особняке имелись в наличие сауна с компактным бассейном, который честнее было бы назвать большой  кадушкой, и бильярдная. Звукозаписывающая студия с  набором инструментов  для полноценной рок-группы произвела на Макса неизгладимое впечатление.
«Да, - он мысленно почесал затылок, - по сравнению с деловым предложением Алхазура это чистый Эдем».
Тренажёрный зал с бойцовской зоной вписывались в общий антураж логично и вполне обосновано.



Перед обедом, на приготовление которого ушло несколько минут, Максим  метнулся в ванную.
Последний раз струи воды из полевого душа на клубничной плантации бодрили тело неделю назад. Максу же показалось, что прошла целая вечность.
Он с наслаждением опустился в огромную ванну джакузи, полностью отдав тело во власть гидромассажа.



Выйдя из ванной,  Максим  внимательно  осмотрел себя  в  большое, высотой в человеческий рост, зеркало.  Внешний вид  вызывал определённые мысли.  Прошла всего декада,  как он вынужденно прервал  занятия спортом.  Но мускулатура  уже опала, фигура  приобрела определённую мешковатость.
«Такие вот дела, - с  тревогой  подумал Макс, -  форма  теряется постепенно, но безостановочно. Надо незамедлительно приступать к занятиям. И нормализовать питание.  На алхазуровских макаронах с маргарином одна дорога – в могилу.  Но мы, как учил классик, пойдём другим путём».


***



По пути в Москву приятели вкратце обрисовали Максу  общее положение вещей. Троица составляла сплочённую боевую организацию, для которой честь и процветание России не являлись набором расхожих клише. Им вовсе не хотелось жить в стране вечно отстающих неудачников.  И, если не всю жизнь, то значительную  её часть друзья  посвятили борьбе за интересы своей Родины, естественно, так, как они их понимали. Ликвидация банды Алхазура являлась лишь очередным звеном в цепи принятия решений и их реализации. Государство не осудило убийц и насильников, руки которых по локоть в крови, но нашлось, кому приговор вынести и привести в исполнение.



Парни, в качестве прикрытия, держали небольшую фирму по ремонту и обслуживанию цифровой техники. Это придавало  солидности и основательности.  Налоги выплачивались с почти нулевых отчётов, трудовой стаж шёл по схеме «солдат спит – служба идёт».
Реальная жизнь в отчёты не укладывалась, но так существовала большая часть населения страны.



Для того, чтобы Максим получил надёжные документы, требовалось не меньше месяца. Бюрократическая машина, даже густо смазанная маслом коррупции,  движется по определённым законам.
Макс вынужден был целый  месяц прожить в затворничестве.  Кроме усиленных занятий спортом и углублённого повторения уже изученного школьного материала, ему предстояла и настоящая работа.



Парни держали сайт с политическим уклоном, находящимся посередине между категориями патриотизм и национализм. Для того, чтобы сайт всегда пребывал в топе, то есть верхних строчках поисковых  систем,  необходимо было постоянно наполнять его злободневным, захватывающим контентом. Для этого требовались непрерывные усилия и, что ещё важнее, тонкое чутьё, то есть предугадывание того, что именно хочет видеть и слышать аудитория.


Максу предстояло мониторить огромное количество информации как на дружественных, так и на конкурентных сайтах и мгновенно отзываться  на злободневные события острыми, захватывающими заметками и прожигающими сознание аналитическими статьями.

Разумеется, его работодатели оставляли за собой право на конечное редактирование. Но любая, самая высокоинтеллектуальная работа на девяносто пять процентов есть рутина.  С ней, полагали Филипп, Денис и Кирилл может справиться и башковитый подросток неполных пятнадцати лет от роду. Конечно, не каждый,  но Макс, которого они в буквальном смысле выкопали из земли, к категории каждых и не относился.