На краю леса. Глава 22

Глава 22.

Ранение в плечо не обошлось Святозару даром.
Казалось бы, пустяковая стрела, которая прошла насквозь. И будь бы княгиня посильнее, то она могла бы её сломать и легко вытащить из тела мужа. Тогда бы, наверно, и последствия были не такими тяжёлыми. Но, увы, не в том положении была Анна, чтобы ломать стрелы и спасать мужа. Её бы саму в тот момент спасти.

По приезду в княжеский терем Святозар был передан в руки старого лекаря. Тот вытащил стрелу и обработал рану целебным отваром. Но это не спасло князя от лихорадки, которая накрыла его ночью.

Святозар дрожал всем телом и стонал так громко, что дворовые собаки всякий раз вздрагивали и принимались выть на луну.

Анна слышала стоны мужа, но не спешила придти  на помощь. Что-то в ней сломалось после этой охоты. Руки до сих пор не перестали дрожать, а в ушах не прекращался душераздирающий крик Прасковьи, склоненной над распростёртым телом мальчика.

Княгиня приказала усилить стражу у дверей покоев княжича. А няньке строго настрого наказала не смыкать глаз ночью, а сторожить сон Владимира.

И всё равно сердце княгини было не спокойно. Она прошла мимо покоев мужа даже не заглянув к нему и спустилась в каморку своей нянюшки. Та уже давно не выходила из своей комнаты, проводя дни сидя у окна и глядя на двор. Тяжело стало Любаве ходить, еле до лавки добиралась, что уж говорить про то, чтобы выйти на белый свет.

- Нянюшка, милая, помоги мне,- бросилась Анна в ноги Любаве. Она припала к её старым коленям, дрожащим от старости, и горько заплакала, пряча лицо в юбках Любавы.
Старая нянька трясущейся рукой гладила свою маленькую девочку по голове. Она ничего не спрашивала, давая возможность княгине выплакаться.

А та рыдала так, как не рыдала с тех пор, как любимая лошадь сбросила её на землю. И отец, испугавшись за дочь, приказал убить строптивого коня. Юная княжна не успела спасти бедное животное, поэтому прибежала к своей нянюшке и горько оплакивала его смерть.
- Нянюшка, родная моя, он же ни в чём не виноват. Это я, это всё я. А он просто испугался и встал на дыбы. А я не удержалась. А теперь его нет. Это я, это я во всём виновата,- плакала княжна, сотрясаясь от рыданий всем телом.
- Ну-ну, не надо так убиваться, моя голубка. Что должно было быть, того нельзя миновать. Да, жалко коня. Хороший был конь. Но твой батюшка очень тебя любит, поэтому так за тебя испугался,- утешала её Любава, гладя по волосам.

То был конь. И то было так давно, что боль от того горя забылась и поросла быльём. А сейчас было
не то, что больно, сейчас было невыносимо больно и безумно страшно. Глаза, в которых горела ненависть и злоба, смотрели на её сына. Остриё стрелы было направлено в самое сердце её дорогого княжича. Замешкайся она хоть на мгновение и...Даже думать об этом было страшно. Сердце останавливалось от ужаса, что  стрела, которая пронзила плечо Святозара, могла пронзить сердце её сына.
Могла ли она поступить иначе? Могла ли своим телом закрыть тело Владимира? Могла ли оставить в живых того, кто носил в себе кровь её князя? Могла, могла, могла. Всё в душе княгини кричало о том, что она могла поступить по другому, сохранив жизнь ребёнку, чья названная мать сейчас умирает от горя.

- Нянюшка, нет мне прощения. Нет покоя моей проклятой душе и никогда уже не будет. Моя рука убила второго княжича. Моя рука убила ребёнка. Ох, нянюшка, что же будет с моим сыном. Какая судьба теперь ждёт его, когда я стала виновницей проклятия, обрушившегося на весь мой род,- рыдала Анна, заглядывая в глаза своей нянюшке.
По морщинистым щекам Любавы текли слёзы. Что она могла сказать своей голубке? Как она могла утешить её, если то, что произошло, было написано на роду княгини?

Повитуха, которая принимала роды у матери Анны, была провидицей.
И вот, когда княгиня, разрешившись от бремени отдыхала в своих покоях, а Любава пеленала новорожденную княжну, повитуха, собирая свою котомку, сказала:
- Незавидная судьба ждёт эту девку. Всё у неё будет справно, да ладно, до тех пор, пока её рука не принесёт смерть сыну леса. Надо бы ей подальше держаться от лесных духов. Хотя...

Повитуха замолчала и покачав головой вышла вон.

Всё шло к тому, что её предсказания должны были сбыться. Нельзя уберечься от того, что на роду написано.

- Бедная, бедная моя девочка,- плакала Любава вместе со своей голубкой.

Продолжение следует...