Дорога в старом парке

Сегодня они остались вдвоём.

Снова суббота, выходной, которого Лена и Катя каждый раз ждут с нетерпением, чтобы вновь одеться в лучшие свои наряды и отправиться на дискотеку, где до поздней ночи отрываться на всю катушку, компенсируя всю неподвижность ленивых будней. А что делать в каникулы? Больше ничего не остаётся, как целыми днями валяться на кровати, читать книги да телек смотреть. Иногда дела по дому поделать, когда родители особенно настоят на этом, но в большинстве случаев просьбы игнорировались по причине великой лени, которая, видимо, родилась гораздо раньше каждой из них.

Заведение, проводящее увеселительные мероприятия, в их городке было всего одно, и находилось оно достаточно далеко. Но никто не думал о расстоянии, когда находился в большой шумной компании. Оно и не замечается, когда парни и девушки увлечены разговорами, но ещё больше увлечены друг другом.

Сегодняшний вечер стал исключением. Лена, в силу своего вспыльчивого характера, умудрилась переругаться едва ли не со всеми. Особенно сильно до-сталось парню, который претендовал на роль большую, чем просто друг и знакомый. Катя даже и не знала, с чего всё началось, но увидев ссорящихся друзей, поняла, что сегодня домой они пойдут одни. Как лучшая подруга Лены, Катя, конечно же, не бросит её одну. Но вот несправедливость: кашу всегда заваривает Лена, но вместе с подругой давиться ею приходится и Кате.

А идти домой одним страшно.

Лена, конечно же, скажет, что нет ничего такого в том, что они прогуляют-ся одни. Но то ли она на самом деле такая беспечная, то ли просто старается поддерживать имидж некоего неустрашимого человека – Катя точно не знала. Но вот что она знала точно: лихие девяностые принесли не только разруху стране, но и поспособствовали появлению на улицах отморозков, которые способны на что угодно, зная, что в большинстве случаев им за это ничего не будет.

Весь их городок судачил о том, что случилось в старом парке в прошлом году. Там, в болоте, нашли труп мужчины, которому прежде, чем сбросить в воду, перерезали горло и отрезали уши. И что, думаете, милиция искала преступников? Создали некую активность для видимости, и на этом всё закончи-лось. Преступник так и не был найден, хотя среди жителей ходил слух о том, что это сделал местный бандюган, который со своей группировкой кошмарил коммерсантов, вышибая из них долги за якобы предоставленные услуги охра-ны от других группировок, которых, кстати, в их городке не было больше ни одной. Каждый знал, что милиция не желала связываться с этим беспредельщиком, да и по слухам имела что-то с деятельности этой группировки, поэтому их и не трогали. Конечно же, это были всего лишь домыслы жителей городка, но дыма, как известно, без огня не бывает.

А ещё говорили о том, что в этом же парке, но уже года три назад, была найдена старшеклассница, которую изнасиловали и задушили. Правда, никто толком и не знает, кого именно убили в парке, поэтому вскоре сочли, что слух этот пустил какой-нибудь придурок, которому просто доставляет удовольствие мысль о том, что его слух ходит по городу и наводит страх на молодых девушек. Но, как бы то ни было, своё дело он сделал, и желающих прогуляться в одиночку резко поубавилось.

Но Лена была из тех, кому, равно как и пьяным, все моря по колено. Бесшабашная, излишне самоуверенная, даже чуточку высокомерная, острая на словцо, способная вывести из себя любого, кого пожелает. Катя множество раз говорила самой себе, что хватит горя с такой подругой, но отказаться от дружбы с ней так и не смогла. Она старательно пыталась думать о том, что причиной служит именно нежелание терять лучшую подругу, с которой знакома уже достаточно давно. Но в глубине души Катя понимала, что попросту боится её. И если она резко разорвёт все отношения с Леной, та испортит ей всю жизнь, а на это подруга была вполне способна.

Вот Кате и приходилось получать всё то же самое, что получала и Лена, поэтому сегодняшнее возвращение домой обещает быть нервным и излишне напряжённым. Тем более что возвращаться придётся через тот самый старый парк. И Катя прекрасно понимала, что отговорить подругу идти этой дорогой не получится. Слухи о парке Лену нисколько не тревожили, и они уж точно не станут причиной отказа от наиболее короткой дороги до дома. Поэтому Кате, как послушной собачонке, только и оставалось идти вслед за своим поводырём.

А парк уже чернел впереди.

Когда-то в нём горели фонари, и за ним худо-бедно присматривали. Но с наступлением новых времён парк забросили, решив, что выделяемые на него средства лучше пустить на что-то более нужное – тут уж как рассудит глава местного правления. Парк быстро пришёл в упадок, фонари все перегорели, и восстанавливать их никто не собирался. Поэтому приходилось идти практически в полной темноте, глазам с трудом удавалось рассмотреть даже дорогу под ногами. Хорошо, что луна сегодня светила достаточно ярко, и путь через парк не придётся прокладывать на ощупь.

Но Кате идти в него не хотелось. Конечно, дружной компанией они не раз ходили через него, но всем вместе оно и не страшно вовсе, особенно когда у парней есть карманные фонари. Но вдвоём...

В голову сразу же начинают лезть мрачные мысли о том, чем раньше был этот парк. А был он кладбищем, которое, правда, не существует уже несколько десятилетий. Но кладбище бывшим не станет до тех пор, пока о нём помнят люди, даже если о нём совершенно ничего не напоминает. Оно существует в людских мыслях, в страхах, любое, даже мимолётное упоминание о нём придаёт ему силу и удерживает на месте ауру последнего пристанища людей. Кто-то относится совершенно спокойно к нему, но кто-то уверен, что над этим местом царит некое беспокойство, которое ощущают особенно чувствительные люди. Или же всему виной был беспочвенный страх ночного кладбища?

Как бы то ни было, но почти каждый в городке знал одну историю, что произошла в этом парке лет двадцать тому назад. И это были вовсе не домыслы – история реально имела место быть, и никто не оспаривал эту истину. Вот только причины случившегося каждый трактовал по-своему.

Двадцать лет назад некие активисты из городского совета решили превратить пустующий парк в место досуга для молодёжи. Места в нём было достаточно много, вот и было предложено построить в нём танцплощадку. А что? Кругом зелень, свежий воздух – в жаркие периоды это особенно актуально. После долгого рассмотрения предложения согласились выделить деньги на строительство, и менее чем за месяц, проект был полностью осуществлен. На большой поляне заасфальтировали приличный кусок земли, построили сцену, обнесли всё железной клеткой. Парк сразу же стал популярен у молодёжи.

Но продлилось это недолго. Уже недели через две посетителей сократилось вдвое, а местный ВИА наотрез отказывался выступать в парке. На просьбу указать причины отказа никто ничего конкретного не говорил, ссылаясь лишь на плохое самочувствие, которое начинает одолевать каждого, стоит лишь оказаться на территории танцплощадки. А всего за один месяц у данного объекта сменилось три сторожа. И все, как один, утверждали, что по ночам за стенами каморки, где, собственно, они и несли свою службу, слышится какой-то непонятный шёпот, и кто-то скребёт когтями по кирпичной кладке.

Ещё в течении месяца в парке пытались проводить танцы при помощи старенькой аппаратуры, но затем танцплощадку решено было закрыть, да и лето уже заканчивалось. На следующий год была предпринята попытка возродить танцы в парке, но она провалилась ещё на стадии планирования – группы напрочь отказывались выступать на той злополучной сцене, да и в сторожа особо никто не рвался. Танцплощадку официально закрыли.

И вот спустя годы от неё практически ничего не осталось. Наступившие постсоветские девяностые заставили людей отправиться на поиски заработка или просто халявы, поэтому железное ограждение спилили, сцену разобрали, даже каменные стены каморки, где когда-то хранились музыкальные инструменты, частично растащили по кирпичикам. От танцплощадки остались, что называется, рожки да ножки. Но и тогда особенно суеверные люди предпочитали обходить её стороной, а ночью не совались даже местные хулиганы. Да и вообще от самого парка в тёмное время суток многие старались держаться подальше, и лишь по великой нужде пересекали его едва ли не бегом, насколько позволяла тьма, царившая под сенью деревьев.

Многие. Но не все. И Кате хотелось бы, чтобы Лена оказалась в числе этих многих. Но подруга всегда отличалась от всех, у неё не было стадного инстинкта, она старалась быть индивидуальной личностью, и ничего в этом плохого нет, наоборот – одни сплошные плюсы. Но иногда можно и нарушить свои правила и прислушаться к советам окружающих, которые сейчас сказали бы, что лучше пройти лишние пару километров, но парк обойти стороной.

Но нет! Лена была принципиальной, да и не в принципах вовсе было дело. Не верила она всем слухам, что ходили по городку о парке. Ну парк, ну быв-шее кладбище. И что? Человек умирает, и от него остаются лишь одни кости, которые покоятся в земле и которые физически не способны ни на какие действия. Чего их бояться? О беспокойных душах умерших Лена никогда и не думала, потому что воспитывалась в семье убеждённых атеистов, и вера в поту-стороннюю жизнь была сродни глубокому оскорблению чувств неверующих.

А тем временем парк уже навис над ними чёрной тенью, и впереди стеной стояла непроглядная тьма. Катя поневоле стала замедлять шаг, потому что чем ближе она подходила к границам тьмы, тем сильнее колотилось её сердце. От подруги она сразу же отстала, а та не сразу заметила, что идёт одна – видимо, мысли о произошедшем сегодня отключали её от реальности. А когда заметила пропажу спутницы, между ними было уже никак не меньше метров шести.

– Ты чего? – изумилась Лена.

– Мне не хочется туда идти, – тихим и испуганным голосом проговорила Катя.

– Не поняла, – совершенно искренне удивилась Лена. – А в чём дело-то?

– Мне страшно!

Подруга не стала юлить и выложила всё так, как есть. Да у неё и на лице было всё написано вполне разборчивым почерком и крупными буквами. Катя побледнела, на лбу выступили капли пота, сверкающие в свете луны, а сама она немного дрожала, хотя это могло быть и от холода – конец лета всё же.

Лена издала шумный и явно недовольный выдох. Она вернулась к Кате и взяла её за руку, мимолётно удивившись, насколько та холодная.

– А ты можешь мне объяснить, чего именно ты боишься?

Катя только плечами пожала и слегка мотнула головой.

– То есть, ты не знаешь, чего именно ты боишься, но всё равно боишься? – с иронией в голосе спросила Лена. – Железная логика. А главное – ничего не понятно. Больше слушай свою бабулю с её церковными бреднями. Там любят вешать разного рода религиозную лапшу на уши, а вы, раззявив рты, слушаете и поголовно верите во всякую хрень.

Это был любимый конёк Лены. Она презирала церкви и тех, кто в них ходит. Лишь подруге она делала поблажки, но при случае всё равно больно колола острыми словечками и несправедливыми замечаниями. Ну что ещё за душа, которая заперта внутри тела? Бред! Фантастика, которой место лишь на экранах в виде второсортных малобюджетных фильмов. А это выдают за прав-ду людям всех возрастов в церквях, куда те приходят за тем, чтобы обрести успокоение и найти свой путь в жизни. И Лена искренне удивлялась и не пони-мала, каким образом подобная ахинея может чему-либо научить? Жизни учат в учебных учреждениях, а в храмах происходит лишь оболванивание доверчивых людей. Такова была жизненная позиция девушки.

Сама Катя, конечно, в храмы не ходила, но постоянные разговоры бабули о Всевышнем всё равно зажгли в сердце огонёк веры. Постепенно разгораясь, он, даже против воли Кати, разносил тепло по всему телу, накладывая отпечаток на сознание, внушая присущие религии не только радости, но так же страхи и опасения. Причём вторых было гораздо больше, и даже разговоры о жизнь после смерти скорее вызывала неподдельный ужас, нежели зарождали искорку надежды на продолжение пути. Ну а западная киноиндустрия добила сознание восстающими мертвецами и злобными призраками, и вот, пожалуйста: у особо впечатлительных людей появляются фобии, разрастающиеся до нервных срывов и истерик.

Вот и сейчас Катя чувствовала, что страх опутывает её с ног до головы. Но, как ни странно, сейчас именно скептицизм подруги не позволял ей свалиться в эту пропасть. Видимо, в этой жизни место есть всему, и атеизм должен быть ровно на таких же правах, как и неоспоримая вера. Существуют же Ад и Рай, и один не будет иметь должного значения без другого. И так во всём. Противоположности дополняют друг друга, создавая вполне гармоничный союз. Лена со своими жизненными убеждениями не зря появилась в жизни Кати, и именно сейчас, в час тёмный и страшный, она, словно Данко, способна провести её сквозь эту тьму.

Поэтому, когда подруга потянула её за руку, Катя не сопротивлялась и пошла следом за ней.

Тьма навалилась со всех сторон, когда они вошли в парк. Конечно, и до этого путь им подсвечивала лишь луна, но сейчас и она скрылась за деревьями, а её бледные лучи затерялись в густых кронах многолетних берёз. Кате только и оставалось удивляться, как Лена разбирает в этой черноте дорогу.

А чернота эта пугала. Нет, она всё же не была непроглядной, и кое-что можно было рассмотреть вокруг себя, но радости это не прибавляло ни на грамм. Отдельные лучи отражённого от лунной поверхности света всё же пробивались сквозь ветви деревьев, играли среди корявых стволов и полуголых кустарников, создавая причудливые и оттого пугающие тени.

Каждый миг Катя улавливала краями глаз какое-то движение в глубине парка, и потому вертела головой из стороны в сторону в надежде увидеть неизвестных преследователей, которые, без сомнений, шли параллельным с ними курсом. Они то приближались, то отдалялись, перебегали от дерева к дереву стремительными бросками. Стоило лишь на миг представить, как они с такой скоростью внезапно бросаются из тьмы на жертву, и Кате захотелось закричать. Она даже прикрыла рот ладонью, чтобы криками не спровоцировать атаку не-известных тварей (а кого же ещё?), потому как не сомневалась, что именно её крики станут командой, призывающей к началу трапезы, кровавой и страшной.

И что самое ужасное – это отсутствие каких-либо звуков со стороны деревьев. Неизвестные передвигались вообще бесшумно, ни один из них не насту-пил ни на одну ветку, не прошуршал лапами по листьям, будто все передвижения их происходили исключительно по воздуху. И это напрягало ещё больше, ведь подруги даже не услышат, как к ним подкрадутся и вонзят клыки в шею, а то и голову снесут. И они даже пискнуть не успеют.

А Лене тем временем было всё нипочём. Она всё с той же уверенностью шла по видимой лишь ей дороге, ведя за собой подругу. Для неё не существо-вали ни тени неизвестных существ, ни опасность, исходящая от них. У неё была цель – пройти сквозь эту тьму и как можно скорее оказаться дома. Испуг подруги вызывал смех, но Лена старалась сдерживаться, чтобы случайно её не обидеть. Она искренне не понимала, чего же так боится Катя. Маньяки, вроде бы, здесь не водятся, а больше и некого опасаться. В героев иностранных ужастиков она не верила, да и к самим фильмам относилась отрицательно. Сходила на пару, но они её не впечатлили, и она решила времени на подобного рода фильмы больше не тратить. А для чего вообще смотреть сказки, снятые ненормальными людьми, у которых присутствуют все признаки шизофрении, когда есть более жизненные, романтические, приключенческие картины, с которыми время проводить гораздо приятнее?

Но в следующий миг все мысли разом улетучились, а Лена резко остановилась, вперив глаза в то, что встало у них на пути.

– Ничего себе! – только и смогла выдавить из себя девушка.

Катя продолжала озираться по сторонам, и когда Лена внезапно остановилась, на всём ходу впечаталась ей в спину. Она уже хотела спросить, в чём дело, но, увидев то же самое, что и подруга, замолкла. От страха нижняя челюсть от-висла, колени задрожали, и девушке нестерпимо захотелось в туалет.

Впереди клубился туман. Живым покрывалом он застилал всё вокруг, не поднимаясь выше колен, растекаясь во все стороны. Редкие лунные лучи касались его поверхности, и мелкие частицы водяных испарений подсвечивались сами и передавали блики бледного сияния нижним своим собратьям, а те – ещё ниже. И оттого казалось, что туман светится, самостоятельно излучает холодный свет, который, переливаясь и клубясь, местами отображал всю цветовую гамму радуги. И при этом он удивительным образом освещал всё вокруг. До солнца, конечно, далековато, да и до уличного фонаря явно не дотягивал, но то, что вокруг становилось заметно светлее – это безусловно.

Вид завораживал, но ещё и пугал. Ничего подобного Катя в своей жизни не видела, и такое поведение, казалось бы, обычного природного явления, заставляло задуматься над его причинами. А от страха на ум приходило лишь одно нехорошее, потустороннее, сверхъестественное.

Зато Лена была совершенно иного мнения. Она была удивлена не меньше подруги, но для испуга не видела причин. Она так же, как и подруга, наблюдала подобное впервые в жизни, и дивное поведение испарений вызывало бурный восторг. Лена шумно вздохнула и проговорила:

– Ой, Катька, смотри, какая красота!

И она медленно побрела к пелене тумана, которая вдруг так же потянулась к ней. Рука Кати незаметно выскользнула из её руки, и Лена пошла навстречу неизвестному одна. Катя же, дрожа от страха, осталась на месте. Девушка с ужасом наблюдала, как из сплошного покрывала тумана вырываются отдельные сгустки, словно протуберанцы на солнце, и корявыми пальцами тянутся к приближающейся Лене. Стоит той подойти ближе, и они схватят её и утянут за собой в непроглядную густоту земных испарений, где... Одному Богу известно, что будет дальше. А может и не известно вовсе. Здесь явно не его вотчина, ибо так гнусно играть с сознанием людей могут только силы зла.

– Лен! – тихо, будто мышь, пропищала Катя, моля, чтобы подруга услышала. Только подруга и никто более, чтобы не спровоцировать их на реши-тельные действия. – Не ходи туда.

Лена продолжала идти. Её тянуло, будто магнитом, будто её волей завладел некто, умеющий управлять человеческим сознанием. Именно так всё выглядело со стороны, и Катю, как стороннего наблюдателя, это пугало.

Подойдя к краю этой пелены, Лена протянула руку и дотронулась до густого, как желе, тумана. Казалось, что ладонь сейчас упрётся в белую массу, но она погрузилась в неё, не встретив никакого препятствия. Лена поводила рука-ми из стороны в сторону, и туман поддался её действиям, заклубился вокруг её ладони, что привело девушку в дикий восторг.

– Катька! Это так здорово! – проговорила она, оборачиваясь к подруге и думая, что та стоит рядом. Но смутилась, обнаружив её на том самом месте, где они остановились, увидев туман. – Эй, ты чего?

Катя была белее мела. Даже издалека было видно, как её колотит, причём больше не от холода. Лена нахмурилась и уже всем телом развернулась к подруге.

– В чём проблема! – довольно жёстко спросила она. – Чего на этот раз ты испугалась? Тумана?..

Катя не ответила, но и не сдвинулась с места. Она продолжала дрожать, а из глаз покатились слёзы. Подруга, конечно же, этого видеть не могла – туман не давал достаточно света для этого, да и расстояние играло свою роль.

– Твою ж мать, подруга, ты, случайно, своей тени не боишься! – резко вы-палила Лена. – Ты так и намерена там стоять? Я, вообще-то, домой хочу, и собираюсь идти дальше. – И она пальцами показала, как именно собирается это сделать. – Если ты боишься идти дальше, тогда оставайся там и дожидайся рас-света. Утром вернёшься.

Лена демонстративно отвернулась от неё и шагнула в пелену тумана. Катя едва не закричала в ужасе от осознания, что может остаться в этом месте одна. В том, что подруга вполне способна пойти на такое, сейчас она почему-то не сомневалась, хотя та ни в чём подобном ранее замечена не была. Сорвавшись с места, Катя подбежала к Лене и схватила её за руку. Пусть в туман, но с ней, чем остаться посреди тьмы в одиночестве.

Лена победно улыбнулась.

Они продолжали идти по дороге, не видя её вовсе. Но ориентироваться по деревьям вдоль неё было несложно, а туман им в этом помогал. Доходя им едва до колен, он продолжал излучать свет, подсвечивая стволы берёз, тем самым обозначая девушкам путь.

Лена продолжала восторгаться внезапной красотой обычного, казалось бы, природного явления. Одной рукой она держала руку подруги, а другой водила по поверхности туманной пелены, словно по воде. И туман, будто гладь озера, растекался в стороны, обтекал ладонь, расходился кругами. Словно невесомую вату, Лена подбрасывала куски белесой пелены, и те быстро растворялись в воздухе. И Лена снова поднимала руку, отрывая от единой массы густого тумана очередной кусок. Ей нравилась эта игра, и сейчас казалось, что в мире нет ничего более прекрасней.

Катя не разделяла с ней восторга, и вообще старалась держать руки повыше, чтобы случайно не коснуться густых испарений. Она шарахнулась в сторону, когда Лена обернулась и постаралась запустить в неё сгусток тумана. Тот пролетел всего полметра и растворился в темноте, но этого хватило, чтобы Катя в испуге отпрянула. Лена громко засмеялась, когда подруга, совершив данный манёвр, на что-то наткнулась ногами в тумане, и повалилась на землю, с головой скрывшись под светящейся пеленой. Но в следующий миг её уши заложил дикий визг Кати, и Лена мгновенно побледнела.

Катя, визжа и отбрыкиваясь от кого-то, вскочила на ноги и отбежала на не-сколько метров от этого места. Она так и бежала бы, если бы её не нагнала Лена и не схватила за руки.

– Что случилось? – спросила она, и в глазах её уже не было прежней весёлости.

– Меня... меня... – Катя тяжело дышала, слова с трудом проталкивались через горло. Она готова была разрыдаться в любой миг. – Меня кто-то схватил за ноги!

На мгновение Лена опешила, почувствовав, как волосы на затылке зашевелились. Но лишь на мгновение. Понимание пришло быстро, и от этого хотелось смеяться.

– Никто тебя не хватал, – сказала она, хватая подругу за плечи. – Ты про-сто зацепилась ногами за корни – они здесь везде торчат.

– Нет! – воскликнула Катя. – Я же чувствовала, что меня кто-то схватил, потом отпустил! Там кто-то есть!

И она ткнула пальцем в ту сторону, откуда мгновением ранее выскочила, словно пробка из бутылки. Лена посмотрела в указанном направлении. Туман продолжал всё так же клубиться, постепенно поднимаясь выше и выше. И светился всё тем же светом, но теперь он почему-то стал казаться каким-то недобрым, предупреждающим о том, что не всё так радужно в этом мире.

От сплошной пелены отделился небольшой сгусток, и на мгновение Лене почудилось, что он обернулся ладонью с загнутыми пальцами, которая сжалась в кулак и растворилась в воздухе. Девушка замерла, сердце споткнулось, а затем бросилось вскачь, потому что внезапно в светящемся тумане мелькнула чья-то тень. Или это только показалось? Как бы то ни было, настроение резко сменилось, и восторженно любоваться необыкновенным природным явлением больше не хотелось. Лена не знала, что она видела, но подсознание услужливо рисовало образ большой собаки, а собак она боялась. Поэтому девушка решительно схватила руку Кати и сказала:

– Нам пора!

И вместе они быстрым шагом продолжили путь. Хотелось бежать, но тут уже на удачу – дороги-то не видно под туманом, и споткнуться обо что-то не составит труда… Или об кого-то! Мысль эта скребла душу, гнала вперёд, но Лена всё же старалась сдерживать себя от бегства.

Но торопиться всё же стоило, так как пелена тумана медленно, но неумолимо продолжала подниматься. Когда подруги подходили к ней, она была им по колени. Теперь же достигала пояса. Ещё немного, и единственный ориентир – деревья вдоль дороги – полностью исчезнет. Сейчас их стволы торчали из непроглядной светящейся пелены, а вершины скрывались в непроглядной тьме. Когда же туман поднимется выше их роста, Лена была уверена, что разглядеть в нём они уже ничего не смогут, так что заблудиться, что называется, в трёх соснах будет совсем не сложно.

Но постепенно нервы стали сдавать и у Лены. Двигаясь сквозь туман, слов-но ледокол сквозь лёд, краями глаз она то и дело отмечала непонятное шевеление. Но стоило повернуть голову, как всё вокруг замирало, и лишь белая пелена продолжала клубиться, крутясь и выворачиваясь наизнанку, словно в насмешку над подругами. Неведомый страх подгонял Лену, и вот она уже практически бежит, спотыкаясь на кочках, проваливаясь в выбоины на дороге. Всё время казалось, что их преследует свора голодных псов, и они вот-вот нападут, стоит только замедлить бег. И Лена бежала, утягивая за собой Катю.

Бег вслепую до добра не доводит, и наступил тот момент, когда девушки всё же споткнулись обо что-то и обе повалились в пыль дороги. Разом, как по команде, хотя Лена была впереди, и по логике именно она должна была принять все препятствия на себя. Но они упали одновременно, словно их толкнули в спины... Или схватили за ноги. Лена гнала эти мысли, но одна из них не желала уходить, вертелась вокруг надоедливым комаром, больно впиваясь в мозг, и говорила она о том, что споткнулась девушка явно не об корень дерева, выступающий из размытой дождями земли. Под ноги попалось что-то мягкое, но одновременно сильное и... живое! Собака? Тогда почему она не взвизгнула, когда на неё едва не наступили?

Преодолев мгновенное замешательство, Лена поспешила подняться на ноги... И застыла. Нет, не в ужасе, но в явном недоумении. Когда она падала, туман был ей почти по грудь. А теперь, всего лишь каких-то десять секунд спустя он полностью застелил всё вокруг, поднявшись гораздо выше среднего человеческого роста. Ещё удивило то, что белая светящаяся пелена всё же не была полностью непроглядной, как казалось ранее. В четырёх-пяти метрах впереди ещё можно было хоть что-то разобрать, но дальше мир как будто и не существовал вовсе. Что успокаивало, так это дорога, которая вполне нормально виделась под ногами и чуть впереди, поэтому идти можно, и даже в какой-то степени стало намного лучше. Можно даже сказать спасибо туману и лунному свету, отражённому каждой маленькой частичкой этой белой пелены.

Схватив Катю за руку, Лена спросила:

– Ты в норме?

– Да, – тихо ответила та, схватившись в подругу обеими руками. Лена тут же почувствовала, как Катя дрожит.

– Что-то не так?

– Мне холодно! – всё так же тихо проговорила Катя, и Лена заметила, что изо рта подруги вырываются клубы пара, словно на морозе. Сама Лена не чувствовала никакого холода, и пар из её рта не исходит, хотя она специально да-же дыхнула сильнее. Да его и быть не может, потому что погода стоит достаточно тёплая для второй половины августа. Но подруга реально замерзала, и Лена не могла понять, почему так происходит. Скинув с себя пусть лёгкую и короткую, но всё же курточку, она накинула её Кате на плечи и повела её сквозь туман по единственной дороге через парк, которая непременно должна была в итоге привести их обеих домой.

Не привела. Минут пять они шли по ней быстрым шагом, уже должны бы-ли миновать злополучное болото. Но дорога всё не кончалась, словно её кто-то закольцевал, и теперь девушки ходят по кругу. Но не успела Лена подумать об этом, как дорога внезапно преобразилась – перед подругами оказалась развил-ка, и единственная дорога расходилась на целых три.

Девушки ошалело уставились на новоявленное чудо. Обе прекрасно знали, что дорога должна быть одна, но теперь их уверенность резко сбросила высоту. Подсознание Лены тут же выдвинуло теорию о том, что в большой и шумной компании дорога не замечается, и ноги всегда сами вели их по нужному пути, не прибегая к помощи глаз. Теперь же глаза, когда в коим-то веке обратили внимание дорогу, естественно её не узнавали. А у ног не спросишь, какими путями они водили своих обладателей, когда те были заняты другими делами.

Зато Катя видела во всём происходящем мистический след, отчего дрожала ещё сильнее.

– Давай вернёмся, – трясущимся голосом попросила она.

– Да мы уже почти пришли, – возмутилась Лена, не уточняя, куда именно они пришли. – Сейчас, ещё немного осталось.

И снова потянула подругу за собой. Девушка не могла припомнить, чтобы они куда-либо сворачивали, когда проходили с друзьями через парк, поэтому решила идти прямо.

– Откуда ты знаешь, что нам сюда? – спросила Катя.

– Я не знаю, – пожала плечами та. – Я просто доверяюсь интуиции.

И интуиция их привела... к новой развилке. Снова три дороги расходились в разные стороны, и Лена от удивления даже раскрыла рот. Это уже ни в какие ворота! Откуда здесь столько развилок? Их здесь просто быть не должно! Не-смотря на всю неестественность происходящего, девушка начинала злиться. Не говоря ни слова, она пошла дальше, и на этот раз свернула вправо. Естествен-но, Катю она тащила за собой, хотя той вовсе не хотелось идти дальше. Но, будто послушная кукла, шла следом.

И снова развилка. Не успели они пройти и пару десятков шагов, как та вновь показалась из тумана.

– Да что за херня тут творится?! – вскричала Лена, вконец выведенная из себя.

Ответом ей была тишина. Даже эхо завязло в белой пелене, лишившись возможности вдоволь наиграться между деревьями. Обернувшись назад, девушка увидела, что и за ними находится развилка аж на пять дорог. Глаза не-вольно расширились, и Лена даже помотала головой, прогоняя наваждение. Дороги никуда не исчезли, но даже ещё и увеличились численностью. Стоило девушке осмотреться вокруг, как она заметила, что они просто окружены до-рогами. Десятки грунтовок сходились к единому центру, в котором сейчас находились подруги. А где именно они находились? Лена присмотрелась к окружающей обстановке, посмотрела себе под ноги...

И на время выпала из реальности. Они стояли на асфальте. Старый, усеянный трещинами, через которые проросла трава, но всё же асфальт, бывший некогда танцплощадкой. Той самой, что закрыли, едва открыв, по каким-то непонятным причинам. Подняв глаза, Лена тут же увидела, что вокруг нет ничего. Белый искрящийся туман, никаких дорог, а деревья превратились в кривые те-ни где-то в непонятной дали.

Катя уже подвывала, прижавшись к подруге и зажмурив глаза. А Лена продолжала осматриваться по сторонам, всё ещё силясь понять, что же здесь происходит. На ум, кроме того, что всё это всего лишь сон, больше ничего не приходило. Плохой сон, глубокий, может быть даже связан с какой-то болезнью, и теперь выбраться из него очень сложно, если вообще возможно. Девушка даже несколько раз ущипнула себя, да так, чтобы до слёз из глаз. Но сон всё не кончался. Именно сон, потому что ничего подобного в жизни быть попросту не может.

Внезапно глаза зацепились за шевеление в тумане – мелькнула тень между деревьями. И принадлежала она, как успела заметить Лена, не собаке или иному животному, а именно человеку. В подтверждение этому в тишине пушечным выстрелом раздался треск сломанной ветки, на которую наступил именно чело-век. Только под тяжестью человека они могут так хрустеть. Люди, кем бы они даже ни были, Лену не страшили, поэтому она схватила большой корявый сук, который валялся неподалёку среди других веток, что нападали за многие годы с деревьев, и подняла его для атаки на неизвестного. Решительности прибавилось – оружие как-никак в руках, и девушка была уверена, что сможет воспользоваться им по назначению, если придётся.

– Эй, придурок! – крикнула Лена в туман. – Если ты сейчас же не выйдешь сюда и не покажешь свою наглую морду, я найду тебя и перешибу вот этой дубиной.

И она грозно потрясла веткой над головой. Но в ответ ей по-прежнему бы-ла тишина. Девушка долго всматривалась в туман, пока снова не заметила тень, метнувшуюся от одного дерева к другому. Это видела и Катя, решившаяся от-крыть глаза, и тут же завизжала:

– Там кто-то есть!

– Конечно есть! – согласилась Лена. – И этот «кто-то» сейчас получит по рогам!

Последнюю фразу она прокричала в сторону того самого дерева, за кото-рым спрятался неизвестный. Хотя, этот «неизвестный» на самом деле вполне мог оказаться очень даже известным, и Лена была уверена, что пугает их её парень с друзьями, чтобы отомстить за сегодняшнюю ссору. Она ухватилась за эту мысль, как утопающий за спасательный круг, потому что та была более реалистичной, имела почву под ногами. Хоть какое-то рациональное объяснение происходящего, пусть и не охватывающее все непонятности, случившиеся с подругами за последние несколько минут.

Снова хрустнула ветка. И вот тут Лена уже не выдержала. Она без труда определила, откуда донёсся звук, замахнулась своим грозным оружием и кинулась в атаку. Она была намерена как минимум снести голову тому, кто посмел так нагло посмеяться над ней, и она обязательно сделает это, даже если перед ней окажется её парень. Зато будет знать, над кем не стоит в следующий раз прикалываться.

– Лен, не убегай! – вскричала Катя подруге.

Но та ничего не услышала и через миг скрылась в тумане. Обливаясь слезами, но сдерживаясь от крика, Катя напрягала слух, чтобы понимать, что про-исходит там, куда убежала чинить разборки Лена. Сначала она слышала уверенный шаг девушки – каблуки звонко стучали о старый асфальт, затем тихое «И где же ты прячешься, идиот?», после – громкое и решительное хекание и глухой удар по стволу дерева. Лена кого-то пыталась ударить, но промахнулась и попала в ближайшую, ни в чём не повинную берёзу.

А затем всё стихло. Внезапно, словно и не было никого вокруг. Лена не подавала никаких признаков своего присутствия, словно после удара она внезапно куда-то провалилась, оставив подругу одну посреди этого проклятого места. Катя ещё некоторое время вслушивалась в эту тишину, затем тихо позвала:

– Лен, ты где?

Нет ответа. Катя зажала рот руками, дабы не издать ни звука, потому что кричать хотелось в полный голос, так, чтобы уронить все деревья вокруг и разогнать туман, прогнать ночь и призвать на помощь солнце. Но она боялась кричать, боялась, что так её обнаружат, словно она не стояла сейчас у всех на виду посреди танцплощадки. В душе таилась надежда, что густой туман всё же скрывает её от посторонних глаз, а если присесть, то будет ещё незаметнее. И девушка присела.

Но уже через миг вскочила, потому что с той стороны, куда убежала Лена, раздался дикий крик. Кричала подруга. Крик не гневный, и не азартный, и да-же не победный. Она кричала от ужаса. Чтобы самой не завопить, Катя в очередной раз прижала ладонь к губам. Что там происходит? Лена увидела нечто такое, что окончательно выбило из неё все остатки храбрости, и она поддалась страху? Или же… её сейчас убивают?!

Последняя мысль едва не лишила Катю чувств. Ещё миг, и она бы точно повалилась прямо на грязный асфальт без признаков сознания, а то и вовсе за-мертво. Но внезапно прямо к ней побежала скрюченная тень, и Катя не успела даже закричать, как узнала в ней свою подругу. Так бежала, прихрамывая, и зажимала левой рукой предплечье правой. Радость видеть подругу живой и невредимой тут же сменилась ужасом. Да, Лена была живой, но уж точно не невредимой: из-под ладони ручьями текла кровь, которая уже успела изрядно испачкать одежду. Даже белые туфли практически целиком были залиты кровью, казавшейся чёрной в неясном свете тумана. Катя понимала, что подруга потеряла просто огромное количество крови, но та всё продолжала течь из раны бурным потоком.

Подбежав к подруге, Лена ткнулась в неё и тут же осела на асфальт. На миг она отняла ладонь от раны, и Катя увидела, что кожа на раненой руке рассечена четырьмя глубокими порезами, словно кто-то провёл по ней ножом. Или когтями. Придерживая подругу, Катя присела рядом. Она чувствовала, как Лену колотит озноб, видела, что она готова была разрыдаться, а в глазах стоял ужас.

– Кто это сделал?! – спросила Катя, пытаясь растормошить подругу.

Лена только мотала головой.

Она и не видела, кто это сделал. Когда она с палкой наперевес побежала в туман с намерением как следует отдубасить насмешника, сначала никого не увидела. Но затем краем глаза заметила чью-то фигуру практически позади себя, размахнулась и ударила палкой по неизвестному человеку. Но та на всей скорости угодила в дерево, и вибрацией оружие выбило из рук. Рядом никого не было, хотя Лена была на все сто уверена, что мгновением ранее в этом месте точно кто-то был.

Девушка потянулась к палке, чтобы вновь ею вооружиться, но не успела она дотронуться до неё, как за руку её схватил кто-то неизвестный. Она видела лишь руку с когтистой ладонью, но, подняв глаза, снова никого не увидела, да и рука уже исчезла. Зато на руке девушки появились четыре глубокие раны. Странно, но боли не было, зато кровь хлестала ручьями изо всех ран. От вида собственной крови Лена закричала и бросилась обратно – туда, где оставила подругу.

Боль так и не появилась, но перед глазами всё начинало мутнеть. Может, это просто туман становился гуще, а может и сознание покидало тело. Лена и в самом деле чувствовала себя всё хуже и хуже. Кровь уже не лилась ручьями, а текла тонкой струйкой, унося с собой жизнь. Голова кружилась, и девушка вдруг осознала, что умирает, что ей остались считанные мгновения. Она всегда думала о смерти как о нечто болезненном, сравнимом с жестокими пытками. Сейчас же она понимала, что это вовсе не так. Она умирала, но боли не было, не было и неприятных ощущений, если не считать головокружение.

Остатками сознания она вдруг увидела, что в тумане начали появляться тени. Они выходили из-за деревьев и медленно брели в их с подругой сторону. Десятки, сотни теней. Лиц не было видно, да и сами фигуры были отчасти раз-мыты. Даже у кого-то не было видно ног, и верхняя часть туловища будто плыла по воздуху. Сначала Лена подумала, что это мерещится ей одной, но внезапно услышала, как участилось дыхание подруги. Она тоже видела их. Лена осмотрелась. Тени были повсюду, подходили к ним со всех сторон. Но шагов слышно не было. Столько людей в данный момент вышагивали по земле, а кто-то уже и по асфальту, но ни единого звука не было слышно, будто они земли вовсе не касались, а шли над ней по невидимой плоскости.

Страх от понимания, кто перед ними, мгновенно нахлынул на подруг, и они разом закричали, зажмурившись и прижавшись друг к другу.

– Лена, что случилось?!– раздался над ними тревожный мужской голос, а в следующий миг её обхватили сильные руки.

Лена завизжала, забрыкалась, отмахиваясь от неизвестного. Хватка мигом ослабла, когда она задела кого-то рукой.

– Ай! – вскрикнул кто-то. – Лен, успокойся! Это я, Серёга!

И снова крепкие руки обхватили её. Лена снова забрыкалась, но на этот раз хватка не ослабевала. А в ухо ей тихо и нежно зашептали:

– Всё в порядке, маленькая моя! Здесь никого нет, кроме меня и Сани. Если кто-то и был, то он уже свалил. Всё хорошо.

Тепло дыхания немного успокоило, да и знакомый аромат туалетной воды отбил всю охоту к сопротивлению.

Лена открыла глаза. Вокруг было темно, но теперь тьму разрезали два луча от фонарей, что держали в руках... Да, это был Сергей Белов, её парень, а с ним его лучший друг Саша Козинцев. Осмотревшись, Лена вдруг поняла, что никакого тумана нет и в помине, и нет никакой танцплощадки, на которой они с подругой были мгновением ранее. Они снова на дороге, что вела через парк, рядом никого нет, кроме вышеупомянутых лиц, никаких теней, никаких монстров с когтями. Девушка резко поднесла раненую руку к глазам и обомлела: кожа была абсолютно целой. Не было даже и намёка на раны, никаких следов не осталось.

Это было последней каплей терпения, и в следующий миг Лена в голос разрыдалась, уткнувшись в плечо Сергея. Тот обнял её, покрепче прижал к себе и снова зашептал на ухо:

– Я не знаю, что здесь произошло, но теперь всё кончилось. Тот, кто напал на вас, ушёл. Наверно, заметил свет фонарей и убежал. Мы недалеко тут про-ходили и услышали крики.

Он гладил девушку по волосам и продолжал шептать. Его друг в это время обнимал Катю, а та, сотрясаясь от беззвучных всхлипов, крепче прижималась к нему, кутаясь в куртку Лены.

– Уведи меня отсюда, – тихо попросила Лена Сергея. – Пожалуйста! Я хо-чу домой.

– Пошли, – ответил тот, кивнув. – Я провожу тебя и никому в обиду не дам.

Все четверо пошли по дороге, и уже через пару минут вышли за пределы парка. Дальше перед ними лежали улицы городка, подсвеченные редкими фонарями.

А вслед им смотрели сотни пар глаз, выглядывающие из-за деревьев. Они провожали своих гостей, и их лица не выражали совершенно ничего. Пустые взгляды уставших от бесцельной жизни душ. Они не испытывали совершенно никаких эмоций. Видимо, за столько лет они разучились радоваться и бояться. Всё так же безразлично они разворачивались и уходили вглубь парка, растворяясь в темноте. Задержались у кромки парка лишь две фигуры, которые ещё не разучились любить и чувствовать. Одна была высокой, но слегка полноватой, в костюме с галстуком, на голове – шляпа. Но головной убор не скрывал отсутствия ушей у фигуры. Другая фигура была ниже ростом и принадлежала молодой девушке в школьной форме и с большим белым бантом на голове. Держась за руки, словно отец и дочь, они с улыбками смотрели вслед уходящим молодым людям, а когда те скрылись за сонными домами, развернулись и неторопливой походкой зашагали между деревьями, постепенно растворяясь в лунном свете.