Серж. Встреча Нового года

      После возвращения Виктора и Авроры в Москву прошло несколько месяцев, наступила зима. Необходимость заниматься производственными делами в какой-то степени отвлекла Аврору от произошедшего несчастья. Но, несмотря на занятость, она постоянно — по ночам, во время перерывов в работе и даже находясь за рулём автомобиля — возвращалась в мыслях к случившемуся. Её дисциплинированный ум требовал осмысления произошедшего и правильного осознания всех его последствий. Последствий, связанных, прежде всего, с её отношением к окружающим, к мужу и, главное, к конечной цели своей жизни.    
     Но яростная обида на судьбу, на невезение, на то, что она никогда не будет иметь собственных детей, страшно обозлили Аврору. Теперь ей даже не хотелось и думать об усыновлении чужого ребёнка! Этот приёмыш, злилась она, будет лишь постоянным напоминанием о случившемся и станет живым укором её неосмотрительности! Виктор? Он глубоко порядочный человек, и вряд ли решиться бросить жену только за то, что она не сможет иметь детей. Кроме того, у него есть дочь. А что делать ей? К чему стремиться? К богатству, чтобы оно досталось после смерти неизвестно кому? Не-ет уж! Теперь его надо тратить только на себя и брать от жизни всё, что можно.
     Придя к такому решению, Авроре захотелось подсчитать стоимость нажитого ею в браке с Виктором личного капитала. Было около трёх часов ночи, они с мужем лежали в постели. Он спал, а она, страдая от бессонницы и погрузившись в мрачные раздумья, совершенно не хотела спать. Тогда, откинув одеяло, Аврора надела халат и тихо подошла к рабочему столу. Усевшись, включила  светильник, пододвинула к себе калькулятор.
     Аврора хорошо помнила цифры последнего балансового отчёта, составленного главбухом, поскольку сама проверяла подаваемые в налоговую инспекцию документы. Не менее хорошо она знала и помнила стоимость их семейной недвижимости, личные счета в банках, а также стоимость имеющихся на руках акций. Для удобства, она включила компьютер и углубилась в расчёты.
      — Ты почему не спишь? — донёсся  голос мужа.
     Аврора повернула голову. Проснувшийся, видимо, по собственной нужде Виктор, свесив ноги, сидел на краю их широкой кровати.
     — Спи, спи… — пробормотала она и снова уткнулась в калькулятор.
     Когда муж вернулся, то подошёл к столику и заглянул через плечо:
     — Что там у тебя? Почему не спишь?
     Аврора, продолжавшая нажимать на клавиши, остановилась.
     — Во сколько нам обойдётся приобретение нашей доли нефтеперерабатывающего завода? Когда ты ездил последний раз на переговоры, окончательно удалось договориться о цене?
     — Нет, нет! Там конца и края не видно. Частная собственность! Сколько захочет, за столько и пытается продать. Сама понимаешь. Цены на нефть и доллары сейчас снова пошли вверх, земля дорожает. Видимо, решил выждать. Оно и понятно!
     — А что говорят партнёры?
     — Ну что партнёры… Николай Ефимыч так тот даже крякнул от досады, когда мы вышли от Самгина. Ведь Ефимыч недавно  кирпичный заводик продал, и тянуть с новым вложением ему не с руки. Время — деньги.
     — И то правильно, — кивнула  Аврора, ухитряясь одновременно подсчитывать на калькуляторе. — А Серж расстроился?
     — Серж? А ему — по барабану!
     — Что ты говоришь?! Это почему же?
     — У него есть ещё на примете нефтеперерабатывающий мини-заводик. Не тут, так там выгорит.
     Аврора задумалась. В сказанном Виктором ей не понравился не безрезультатный итог переговоров и не то, что хозяин завода пока не решается его продавать. Нет! Аврору весьма насторожило «барабанное» настроение Сержа. Его отказ от участия в совместном приобретении завода мог надолго отодвинуть мечту супругов  стать крупными предпринимателями.   
     С Сержем они познакомились на аукционе, где разыгрывалось несколько лотов антикварной мебели и домашней утвари. Дело было летом как раз в то время, когда она и Виктор приобрели дом в Барвихе. Его комнаты было решено обставить в старинном стиле. Именно поэтому на аукционе антикварной мебели их заинтересовали напольные часы высотой около двух метров. Их механизм был вделан в красивый резной тёмно-коричневый корпус, дверцы которого, одна для циферблата, а другая — для маятника, блестели потускневшим от времени толстым стеклом. С двух сторон часы обнимали, словно прижимаясь к ним, вырезанные из чёрного дерева обнажённые и грациозные фигурки юноши и девушки, которая стеснительно прикрывала свободной рукой свои прелести. Бой часов сопровождался старинной мелодией, а в двенадцать ночи — гимном «Боже, Царя храни!».
     И когда Аврора всё это увидела и услышала, то сжала предплечье Виктора, на котором покоилась её ладонь:
     — Берём! Обязательно берём…
     Они тут же подали заявку о своём участии в аукционе. Борьба за антиквариат длилась недолго. После объявление стартовой цены многие претенденты сразу отказались от участия в торге, а спустя некоторое время их осталось только двое — Виктор и Серж. В конечном итоге, часы Сержу не достались, но Аврора предложила мужу познакомиться с ним за фуршетом, чтобы узнать поближе. В бизнесе, знала она, хорошие знакомства, особенно с состоятельными людьми, весьма полезны. И хотя Серж не стал увеличивать ставку и позволил противнику поставить точку в их борьбе за обладание часами, было хорошо видно, что делает он это без особого сожаления, иронично щурясь и улыбаясь. Его лёгкость в действиях и даже в движениях рук и тела, аристократичный профиль, прищур глаз, когда он смахивал красивым движением  наползающие на лицо длинные светло-каштановые волосы, заинтриговали Аврору. Своим нутром коммерсанта она почувствовала в Серже весьма незаурядную, но скрытую личность, несомненно, обладающую приличным капиталом.
     Во время фуршета Аврора и Виктор подошли к стоящему к ним спиной Сержу. Окружённый собравшимися вокруг него мужчинами и женщинами, он делился впечатлением о проводимом аукционе.
     — Господа, если сказать честно, среди этого барахла действительно антикварных вещей очень мало. Известные мастера старинной мебели представлены здесь очень скромно. Всего два-три известных имени! Остальное, извините, сплошные подделки, и это, несмотря на то, что их корпуса имеют похожие на оригиналы подписи и клейма.
     — Извините, молодой человек! Я выкупила раритетное немецкое пианино марки «К. Бехштейн». Не могли бы вы что-нибудь сказать по поводу этого антиквариата. — обратилась к Сержу молодая дама, за спиной которой посапывал довольно солидной комплекции и одетый в дорогой тёмный костюм с чёрной бабочкой лысоватый мужчина.
     — Карл Бехштейн? — призадумался Серж. — Основал свою первую фортепианную фабрику в Германии где-то в середине девятнадцатого века. Его инструменты тогда, да и сегодня, считаются одними из лучших. Об этом красноречиво говорят имена таких великих виртуозов фортепиано, предпочитавших играть именно на бехштейнах, как Ференс Лист, Рихард Вагнер или Клод Дебюсси. Но, так называемые, раритетные экземпляры этой марки сегодня представляют собой, простите... — Серж мельком окинул поверх голов слушателей гудящий от посетителей зал и, поднеся ко рту недопитый бокал с шампанским, негромко произнёс, — просто дрова.
     — Как?! — ахнули задавшая вопрос дама и ещё несколько слабонервных девиц.
     Мужчины ещё плотнее придвинулись к рассказчику.
     — А вот так! — ответил Серж, неторопливо допивая шампанское и, видимо, для эффекта, выплёскивая его остаток через плечо. — Дрова!
     — Не может быть! — грозно промычал мужчина солидной комплекции, по всей вероятности, муж обратившейся к Сержу дамы. — Это очень известная марка!
     — Но вы же не на марке собираетесь играть? Вам, насколько я понимаю, предложили старый, вернее, очень старый, рояль, который потребует и очень дорогого ремонта. Вы об этом знаете?
     — Ну-у… нет, мне сказали, что инструменту потребуется длительная настройка.
     — Вы были с настройщиком?
     — Нет. Но насчёт ремонта точно ничего не было сказано.
     — То-то и оно, — снова оглянулся Серж по сторонам и негромко продолжил: — А если бы вам сказали, что на ремонт потребуется в два-три раза больше продаваемой стоимости, то ни вы и никто другой его бы и задаром не взяли. И это столько стоит ремонт в московской мастерской, в которой заменят немецкие молотки и всю немецкую механику деталями, купленными на фабрике «Лира» или снятыми со старого советского инструмента. А это, как можно догадаться, будет уже не «К. Бехштейн», а сборная солянка. Вот так-то, — и Серж поставил пустой фужер на поднос разносившего шампанское официанта. Затем засунул руки в карманы брюк, собираясь покинуть собеседников.
     Его взгляд наткнулся на Виктора с Авророй:
     — А-а, недавние соперники! Поздравляю, — протянул он руку Виктору. — Часики были изготовлены известным старинным мастером начала двадцатого века. Но у меня уже есть его работы. Хотел для коммерции прикупить, однако по вашей цене накладно бы стало.
     — Вы коллекционер антиквара? — спросила Аврора.
     — В какой-то мере, да. А вообще-то я большой любитель старинных безделушек. Умели раньше делать на совесть и со смекалкой. Не то, что сейчас. Одна штамповка!
     — Это верно. Мы с мужем тоже решили обставить наше гнёздышко старинной мебелью и утварью. Для уюта.
     Серж испытывающе посмотрел на Аврору, затем — на Виктора.
     — Ежели так, то могу кое-что предложить. У меня этого добра хватает. Имею антикварный магазин на Остоженке и плюс домашнюю коллекцию. Вот моя визитка. Как надумаете, звоните. Рад был познакомиться, — и Серж по-военному слегка прищёлкнул каблуками и кивнул на прощание головой.
     ... — А знаешь что, Витя? — медленно, как бы рассуждая с собой, снова заговорила Аврора. — Нам бы стоило как-то встретиться с Сержем.
     — Что? — оторвался он от журнала, который начал просматривать, и непонимающе посмотрел на супругу.
     — Видишь ли, его, как ты говоришь, «барабанное» настроение по поводу покупки нефтеперерабатывающего завода может нам всё испортить.
     — Это почему же?      
     — Да потому, что у нас не хватит средств для выкупа завода в равной доле с Николаем Ефимовичем. Соображаешь?
     — Соображаю… Но, может быть, Серж как всегда цену себе набивает, а на самом деле такой возможности не имеет. Мини-завод по переработке нефти сейчас обойдётся от двухсот до пятисот миллионов рубликов. А это — приличные деньги! Где он их возьмёт?..
     — Где возьмёт! — раздражённо перебила Аврора. —  Ты что до сих пор не знаешь, что деньги можно взять в кредит, что-то продать своего, наконец, найти компаньона? А вот нам компаньона найти вместо Сержа будет весьма не просто, да и долго.
     — Понимаю…  И что ты предлагаешь?
     — Вот я и предлагаю как-нибудь встретиться с Сержем. Но не в деловой обстановке, а в дружеской что ли. Прощупать его надо как следует. Может на Новый год пригласить с семьёй?
     — Ба! — прихлопнул Виктор по лбу. — А я разве не говорил? Он уже пригласил нас к себе встречать праздник. Предлагает провести Новый год в лесу! У него, недалеко от реки Пахра, прямо в заповедной зоне, целый особняк. А ещё говорил, что держит отличных скаковых лошадей. Обещал показать.
     — Слава богу! Обязательно съездим. А там и поговорим.
               
     * * *

     Перед самым Новым годом Виктор и Аврора поехали в гости к Сержу. Добирались по Каширскому шоссе. Погода была не ветреной, а только что выпавший снег лежал большими сугробами вдоль дороги. Когда они въехали в еловый лес, под колёсами  новенького BMW затрещал ледок. Вокруг на много километров была тишина, которая  иногда прерывалась надсадным карканьем ворон, взгромоздившихся на высокие ели.
     За поворотом показалась просека с грунтовой дорогой посередине. Шурша и разлетаясь в стороны, по днищу машины застучала мелкая щебёнка. И вот между елей показалась трёхэтажная постройка, окружённая  двухметровым деревянным забором зелёного цвета. При въезде на территорию особняка дорогу  преградил опущенный шлагбаум. Из будки, по верху которой прогуливался автоматчик, вышел подтянутый военный, но без погон.
     — Мы к Сержу. Я Копылов Виктор Николаевич. — пояснил Виктор.
     — Очень приятно! Разрешите посмотреть пригласительные и какой-нибудь документ покажите, пожалуйста.
     Убедившись, что перед ним действительно гости, мужчина связался по рации. Переговорив, любезно улыбнулся и поднял шлагбаум.
     Когда машина въехала во двор, на ступеньках дома, огороженных ажурной решёткой, показалась женщина в накинутой на плечи  шубе. Она спустилась вниз и пошла навстречу гостям по расчищенной от снега аллее.
     — Здравствуйте, дорогие гости! Я жена Сергея. Зовут Рая. Очень рада вас видеть, — по-простому представилась хозяйка.
     Это была молодая, но немного располневшая дама со здоровым румянцем на скуластом лице. Её русые густые волосы аккуратно лежали на голове, а над серыми глазами с небольшими морщинками разлетались ровные дуги подкрашенных бровей. Немного крупноватый нос скрашивали красивые губы, часто расплывающиеся в доброй улыбке.
     Виктор и Аврора представились, не преминув спросить, дома ли хозяин.
     — А Серёжи нет. Звонил, что будет через час вместе с Николаем Ефимычем.
     — С Николаем Ефимычем? — чуть ли не одновременно спросили гости.
     — Дела там у них какие-то! — вздохнула хозяйка. — Вот вместе и едут. Ну а вам я сейчас покажу гостевые апартаменты, а потом накормлю. Небось, проголодались…
     Когда вошли в особняк, хозяйка остановилась перед  лестницей, ведущей на этажи: «Сейчас подымайтесь на второй этаж, а там моя девочка поможет устроиться. Затем проводит в гостиную, где мы и встретимся».
     В гостиной Виктора и Аврору уже ждали. Приехавший Серж курил трубку и, расхаживая по комнате, что-то объяснял рассевшемуся в кресле полноватому и щекастому Николаю Ефимовичу. На диване, увлечённо беседуя, сидела хозяйка с какой-то со вкусом одетой дамой средних лет. Напротив стоял сервированный стол, а посередине зала — наряженная ёлка. Вокруг неё бегали мальчик и девочка дошкольного возраста. На заднем плане гостиной стоял чёрный рояль с рядом мягких и удобных стульев вдоль стены.
     — Вот мы и в сборе! — объявил Серж, первый заметивший гостей. — Господа Копыловы! Прошу любить и жаловать, — и все присутствующие повернулись к двери. Мальчик и девочка, только что отбиравшие друг у друга мягкую игрушку, застыли на месте, так и не выпуская её из рук.
     — А-а! Пришли! — привстала Раиса и поманила Аврору. — Идите к нам. Сейчас я вас познакомлю, — обернулась она к продолжавшей сидеть на диване женщине в изящном платье. — Серж! Займись Виктором…
     Виктор поздоровался за руки с мужчинами и присоединился к ним. Аврора двинулась к дивану. Сидящая с Раей женщина, оказалась женой Николая Ефимовича. Звали её Вероникой. Когда она привстала, что бы подать руку, Аврора заметила её хромату, которую та, видимо, стеснялась, так как тут же опустилась на диван, не дожидаясь, когда гостья присядет рядом.
     — А мы обсуждаем наших чад, — сразу пустилась в разговор хозяйка. — Они одногодки, а так не похожи друг на друга! — и кивнула головой на резвящихся возле ёлки детей. — Мальчик — это мой сын Артём, а девочка — дочка Веры, Наденька. — А у вас детки есть? — поинтересовалась она.
     — Пока ещё нет, — растерянно ответила Аврора.
     Раиса посмотрела на её живот, но, не обнаружив признаков беременности, потеряла интерес к этой теме и стала делиться с женщинами своим секретом по поводу того, что муж, Серёженька, давно настаивает на зачатии второго ребёнка.
     — Ну и пора! — чуть ли не пробасила Вероника. — Тебе ли не рожать, Рая! Вон кровь с молоком играет на щеках, не то, что я — худая да тощая. И то мы с Коленькой решили к следующему новому году кого-нибудь изобразить. Годы-то идут! А потом захочешь, да не сможешь. Правильно, Аврора? — ища поддержки, обратилась она к ней.
     — Да, да… — механически поддержала та и отвела погрустневшие глаза.
     — Рая! Может, пора начинать? Скоро восемь... — раздался голос Сержа.
     После его слов хозяйка поднялась:
     — Дорогие гости! Прошу всех к столу, чтобы проводить старый Новый год. Милости просим!   
     Как только гости уселись, в зал потянулись горничные с подносами в руках. Комната наполнилась запахом мясного соуса, салатов и ароматом экзотических фруктов.
     — Друзья! — перекрывая лёгкий гул, обратился ко всем Серж. — Предлагаю выпить за старый Новый год. Он по-разному сложился для каждого из нас: для кого-то хорошо, а для кого-то не очень. Но я уверен: прошедший год достоин того, чтобы проводить его и сказать: «Спасибо тебе за удачливые дни, а неудачи пусть навсегда уйдут вместе с тобой и канут в Лету!»
     Гости захлопали в ладоши, отмечая красивый тост хозяина, а потом потянулись друг к другу с наполненными бокалами.
     Дальнейшие проводы старого Нового года постепенно расстроили ряды гостей. Женщины и дети собрались возле плазменного телевизора. Серж, разговорившись с Виктором и Николаем Ефимычем по поводу имеющихся у него скаковых лошадей, предложил всем желающим сходить в конюшню, чтобы посмотреть, как он выразился, «самых резвых в округе лошадок». На его предложение, кроме мужчин, откликнулась и Аврора, которой было не интересно общество хозяйки и её подруги.
     В конюшне, от дверей и до противоположной стены, горели зелёные переносные лампы, подвешенные с помощью крючков к никелированной трубе, тянущейся вдоль всего главного прохода. Из-за такого слабого освещения в  помещении царил полумрак. Некоторые лошади, встревоженные приходом людей, стали подниматься с соломенных подстилок и, настороженно поводя остроконечными ушами, внимательно следить блестящими и тёмными глазами за пришельцами. Они были отгорожены друг от друга, и место, в котором находилась каждое животное, представлял собой отдельный бокс, или денник.      
     — Так ты говоришь, что это донская порода? — стал недоверчиво всматриваться в животных Николай Ефимович. — Я слышал, они, хоть и быстрые, но в основном низкорослые и с мохнатыми ногами. А эти — во-он какие жеребцы, до головы не достанешь!
     Серж рассмеялся.
     — Ефимыч! А ты вообще-то о породах лошадей хоть что-нибудь слышал?
     — Ну, а как же! Самая лучшая порода, если хочешь знать, —  будённовская, Конница Будённого казаков била? Била! А всё почему? Да потому, что лошади у Буденного были особой породы. И это факт!
     — Ты меня, Ефимыч, извини, но я прочитал немало книг о породах лошадей, да и эту конюшню построил, чтобы разводить хороших скакунов. Так что разреши мне немного объяснить тебе, а заодно, и нашим гостям, каких лошадей можно считать породистым.
     — Ладно, валяй! — махнул рукой подвыпивший Николай Ефимович. — А потом пойдём Новый год встречать.
     Пришёл переодетый в спортивный костюм конюх, и Серж попросил его включить рубильник. Когда помещение залил яркий свет, очертания лошадей сразу приобрели горделивую и стройную осанку, а их гладкая шерсть заискрилась, отливая разномастной окраской подтянутых крупов животных.
     — Красавцы! — не выдержала Аврора и повернулась к Виктору: — Я тоже таких хочу.
     — А ноги у них не лохматые. Это не донская порода, Серж! — заявил Николай Ефимович.
     — Донская, донская, Ефимыч… Сейчас всё объясню. Дело в том, что у несведущих людей до сих пор бытует мнение, будто донская лошадь — низкорослая и имеет мохнатые ноги. Но такие лошади были у татаро-монголов, сумевших в тринадцатом веке завоевать враждующие между собой русские княжества. Донская же порода  появилась намного позже, в XV111 — X1X веках, на территории нынешней ростовской области. Первыми стали разводить дончаков и скрещивать их с арабской, персидской, калмыцкой и другой породой лошадей, вернувшиеся из военных походов казаки Платонов и Иловайский.
     В дальнейшем, в X1X веке, на донскую породу оказала влияние кровь чистокровных английских, ахалтекинских и особенно карабахских скакунов. К тому времени Российское государство стало очень нуждаться в хорошей и быстрой коннице. Вот для этой цели в Задонье и был организован крупный конезавод по разведению  выносливой и быстрой донской породы лошадей. Об их выносливости говорит тот факт, что в 1812 году русская кавалерия, гнавшая разбитую наполеоновскую армию, дошла на дончаках аж до Парижа. — Владелец конюшни зашёл в денник, положил руку на холку жеребца. — Дончак, в отличие от арабской лошади, приспособлен и к табунному содержанию, что очень удобно летом. И он отличается не только крепким здоровьем, но и воспитанностью, — Серж полез в карман надетого фартука, к которому с самого начала тянулся мордой  жеребец, и, вытащив яблоко, поднёс к синеватым губам лошади. Рысак покосился на хозяина, но яблоко не взял.
     — Ладно, бери!
     И только тогда лошадь деликатно и осторожно ухватило яблоко губами.
     — Какая у-умница! А можно я покормлю? — не удержалась Аврора.
     Серж вынул второе яблоко, протянул ей. Однако к руке гостьи жеребец даже не попытался подойти.
     — Это уже достаточно тренированная лошадь, — рассмеялся он. — Настоящий боевой конь должен брать еду только из рук своего хозяина. Вот такие они дончаки! Гордые.
     — Да-а, умная скотина, — почесал затылок Николай Ефимович.
     — Ну, а будённовская порода, Ефимыч, была выведена только в 1948 году. На сто лет позднее. И знаешь, где она была выведена?
     — Так откуда же мне знать? — пожал плечами присмиревший оппонент.
     — Их разводили в ростовской области там же, где и дончаков. А в гражданскую войну будёновцы воевали против казаков на их же лошадях донской породы.
     — Вот оно как! — удивлённо крякнул Николай Ефимович.   
     — Интересная история, Серж, — вмешался Виктор.
     — И поучительная, — добавила Аврора. — У вас, наверное, есть немало книжек о коневодстве. Может, дадите почитать?
     — Обязательно дам! Только теперь, господа, надо спешить к столу. До Нового года осталось не так уж и много времени.

     * * *

     Наступление Нового года встречали дружно. По приказу Раисы в зал были внесены дополнительные столы, за которые усадили, прежде всего, начальников внутренней и внешней охраны, экономку и главную горничную смены. Её помощницам, разрешили присаживаться за столы по очереди, чтобы подменять друг друга во время обслуживания гостей. Из кухни позвали шеф-повара, располневшую, но симпатичную женщину.
     Она тут же подошла к хозяйке и что-то тихо сказала, на что та ответила:
     — Да полно вам, Светлана Валерьевна! Что они без вас не справятся? Ну, немного-то можно посидеть с нами?
     — Не могу, Раиса Степановна, — возразила женщина. — Как раз сейчас закладка идёт. А за изготовлением торта я должна собственными глазами следить.
     Она наклонилась к уху хозяйки и что-то сказала.
     — Сюрприз, значит? Интересно, интересно! Ну, раз так, отпускаю. Только хоть в конце зайди. Не побрезгуй! — простодушно расхохоталась Раиса. — А сейчас, иди…  — и  Светлана Валерьевна, неторопливо передвигаясь по паркетному полу, выплыла из зала.
     По телевизору, укреплённому на стене, транслировался праздничный концерт. Теперь его смотрели не только дети, но и молоденькие горничные. Начальники охраны, экономка и старшая горничная, негромко переговариваясь, смотрели праздничную передачу по другому телевизору. Серж по-прежнему занимал разговорами мужчин, а Раиса болтала с Вероникой, что не мешало им следить и за своими детками. Те же настолько увлеклись телевизионной передачей, что совсем забыли о еде к огорчению своих мамаш.
     Аврора, как только вернулась из конюшни, пересела к мужчинам. Она устроилась рядом с Виктором и стала внимательно слушать повествование Сержа.
     — Я в то время оканчивал заочно юридический факультет, — рассказывал он. — Время было смутное. Куда податься — не знал. Начинающие юристы, тем более заочники, никому не нужны. Устроился работать в консультацию. Зарплата там была грошовая, клиенты, извините, вшивые. А тут — инфляция. И вдобавок, я ещё попадаю под машину…
     — Вот те раз! — посочувствовал Николай Ефимович.
     — Ну да. А сбил меня на самом перекрёстке не кто-нибудь, а один из высокопоставленных работников южного округа. Не буду сейчас называть его фамилии.
     — Это конечно! — согласился Виктор.
     — Так вот, — продолжал рассказчик. — У меня во время наезда в руке был тяжёлый металлический дипломат с целой кипой деловых папок с документами. Помните, тогда мода была на эти дипломаты? И хромированные, и даже с цепочкой для руки их продавали.
     — Да у меня до сих пор где-то такой валяется, — припомнил Николай Ефимович.
     — Так вот. Удар колеса машины пришёлся как раз по краю дипломата. Вышло, что я как бы дорогу перешёл, а дипломат мой — нет! — рассмеялся Серж. — А скорость у машины была приличная, — и он неожиданно замолк, словно вновь представил произошедшее с ним несчастье. — Самое интересное, господа, что в тот момент я совершенно не почувствовал боли. Услышал только, как за спиной машина на огромной скорости пронеслась. Да так близко, что меня ветром всего обдало! Стою и думаю: «Сбила она меня что ли? Но почему я целый и невредимый?» А как только сделал шаг — сразу и завалился набок. Оказывается, мою правую голень ноги раздробило (аж в двух местах!) ребром дипломата, отскочившего от колеса! А вот боли при этом я не почувствовал никакой!
     — Такое бывает при шоковом состоянии, — вставил Виктор.
     — Ну да. Лежу, значит, и вижу, как дипломат кувыркается под уже тормозящей иномаркой, отскакивает от всех её четырёх колёс и со страшным скрежетом трётся об асфальт. Метров через двадцать машина остановилась. Шофёр, сидящий за рулём, оглянулся и посмотрел на меня. Было видно, что он и сам толком не понял, что произошло. Я смотрю на него. Потом голову поднял и стал ему кулак показывать: мол, чего же это ты натворил, гад?! А тут и все машины на перекрёстке остановились. Сигналят. Люди повыскакивали. Одни бегут к нарушителю, другие — ко мне. Короче, вместо шофёра из машины, сбившей меня, выходит какой-то бугай с красной мордой. Подходит ко мне, расталкивает собравшихся и кричит: «Ну и что тут у тебя стряслось!? Я же не наезжал…»  «Дипломат колесом задело, а он мне ногу раздробил! Вон под твоей машиной валяется», — отвечаю.
     Бугай посмотрел на дипломат и выругался матом. А тут и его дружки из другой машины подтянулись. Называют его по имени, отчеству и кричат: «На заседание опаздываем! Лужку объясняться придётся». — «Да пошёл он к Фене, — отвечает. — Тут человека чуть не задавили. Кто сегодня шофёр!»  «Денисенко».  «Уволить к чёртовой матери!»  «Есть! — отвечает один из них. — Да только вам ехать надо. Зачем в мэрии знать, что тут случилось? Давайте я останусь с пострадавшим, вызову скорую и в больницу определю. А вы езжайте… Всё сделаю, как надо». «Ну, хорошо, Егорыч, — отвечает бугай. — Фамилию мужика узнай, и в какую больницу его отвезут… Потом доложишь», — сел в машину и уехал. Даже не извинился! — покачал головой рассказчик. — Правда, я уже догадался, что это большой начальник, но всё равно обидно было.
     Серж замолчал, посмотрел на начатую бутылку водки, неожиданно предложил:
     — А не выпить ли нам за уходящий? — и,  не дожидаясь согласья, стал разливать по рюмкам.
     — Ну а потом? — стал расспрашивать Николай Ефимович после выпитого тоста. — Встречались?
     — Встреча-ались, — улыбнулся Серж. — Он меня потом к себе на работу взял. Сначала юристом в отдел устроил, пока я в гипсе ходил, а после вторичной операции назначил начальником отдела. Хороший мужик оказался: сказал — отрубил. Молодец! Сейчас на повышение пошёл. Вот так.
     — Да-а… Оказывается, с тобой дружить надо, — с иронией произнёс Николай Ефимович.
     — Ну-у, дружить, не дружить, а вот ругаться со мной не советую! — погрозил Серж пальцем, и мужчины рассмеялись.   
     Но вот пробило двенадцать часов. Все поднялись и стали поздравлять друг друга. Немного погодя, гости и прислуга провозгласили тосты за здоровье хозяев.
Детям же отрезали по большому куску торта, и когда они насытились, уложили спать. Но гулянье продолжилось.
     А через какое-то время Серж предложил гостям, смотревшим праздничный концерт по телевидению, прокатиться по трассе на тройке вороных дончаков. К этому времени начальники охраны ушли исполнять свои обязанности, работницы кухни вместе со Светланой Валерьевной, уже ждали автобуса, который должен был развезти их по домам, но молоденькие горничные, дежурившие в эту ночь и будучи нетрезвыми, с такой радостью поддержали предложение хозяина, что Раиса хлопнула ладонью по столу и сказала:
     — Девчонки! Никаких катаний! Тихо, аккуратно убрать посуду, вымыть и вынести лишние столы из зала.
     Затем повернулась к Сержу и к приглашённым гостям:
     — Вы уж извините, но устраивать ночью конные прогулки по неосвещённой трассе (да ещё в лесу!) очень опасно. И ты, Серёжа, со своими конями и в такую ночь надумал куда-то людей везти. Там же машины ездят.  Шофера, небось, пьяные… Куда ты их зовёшь?! Завтра, днём, и покатаешь. А сейчас — не разрешу!
     Серж посмотрел на гостей, извиняюще пожал плечами:
     — Ну что ж, друзья. Придётся подчиниться.
     — Конечно, конечно, Серж! — рассудительно поддержал  Николай Ефимович, которому больше нравилось сидеть за столом и не спеша попивать водочку.
               
     * * *

     Утром Аврору разбудил звон бубенчиков и лошадиное похрапывание. Она выползла из-под толстого одеяла, подошла к окну и раздвинула шторы. В глаза ударил яркий свет уже вставшего над елями солнца. Он, отражаясь от  наезженного снега территории двора, слепил и, скользя по неровностям, искрился мириадами разноцветных огней, которые тут же исчезали, чтобы вспыхнуть где-то в другом месте.
     Внизу, под окном, она увидела тройку вороных лошадей, запряжённых в повозку. Повозка была расписана старинными узорами и стояла на металлических изящно изогнутых санях. На отделанной медными пластинами и пёстро окрашенной дуге коренной лошади красовался ряд блестящих на солнце колокольчиков, звон которых и разбудил Аврору.
     Рядом с повозкой находились Серж и конюх. Последний подтягивал подпругу и что-то объяснял хозяину.
     Она встала на стул, открыла форточку:
     — Эй! – Мужчины подняли головы. — Доброе утро! Вы куда? А катать нас кто будет?
     Серж заулыбался:
     — Доброе утро, Аврора! Сейчас детишек покатаю, а потом за вами приеду. Они за ночь успели выспаться и, как только позавтракали, стали требовать, чтобы  их покатали. Пришлось запрячь лошадей. Как управлюсь, за вами приеду. Виктор проснулся?
     — Спит как убитый! Витя вообще любит поспать, особенно после встречи Нового года, — рассмеялась она.
     — Ну, пусть пока спит.
     После завтрака Виктор и Аврора по приглашению Сержа вышли во двор. Когда они подошла к повозке с накинутым на сидение турецким ковром, запряжённые в неё чёрные, как смола, дончаки, стали беспокойно переставлять ноги и настороженно коситься на подошедших незнакомцев. Серж занял место возницы, перебирая в руках вожжи, сказал: «Можете садиться, — затем вытащил из-под скамьи овчинный тулуп, подал Виктору. — А этим накрой свою молодку: повезу с ветерком!»
     Когда тройка выбралась из просеки и повернула на заснеженное шоссе, он  встал с сидения и широко расставил ноги. Коренной жеребец, словно угадывая  действия хозяина, приподнял голову и ускорил ход. «Но!» — негромко скомандовал возница, и все лошади слаженно перешли на размеренную рысь. Их ритмичные движения подхватили подвешенные к дуге колокольчики, и их звон слился с чётким цокотом шести пар стальных подков в единую дорожную симфонию. «Н-но!!» — ещё раз скомандовал Серж, разгоняя повозку.   
     Встречный ветер сразу окреп и подул сильнее. Аврора прижалась к Виктору. Он посмотрел на её раскрасневшееся лицо с прищуренными глазами, обнял рукой: «Не холодно?» Глядя на дорогу, она улыбнулась, ничего не говоря, покачала головой, закутанную в пуховую шаль. Навстречу повозке, с двух сторон, быстро неслись толстые и тёмные стволы ближайших к дороге елей. Но  высокие макушки стоящих за ними деревьев, склонённые под тяжестью сверкающего на солнце снега, величественно плыли в вышине, и, казалось, могли задеть редкие белые облака. Косые лучи солнца, уже прошедшего зенит, простреливали ельник полосами сверху донизу, и, сообразно быстрому движению повозки, как бы перемещались между деревьями, выхватывая всё новые и новые участки стройного леса.
     Через несколько километров с правой стороны показалась река, замёрзшая и занесённая снегом. Серж перевёл лошадей на шаг.
     — А это Пахра, — показал он вниз. — Но она ещё как следует не замёрзла. Лёд тонкий. Вот, если бы мороз был покрепче, то можно было заняться подлёдным ловом. Ты как, Виктор, относишься к такому занятию?
     — Нормально. Всю жизнь туризмом увлекался.
     — А-а, вот как? — обрадовался Серж. — Так приезжай как-нибудь. Побалуемся.
     — А его упрашивать не надо. Это такой любитель! — подала голос Аврора. — За уши не оттянешь.
     — Вот как! А Ефимыч не любитель. Сколько ни звал, только один раз порыбачил и наотрез отказался. Спину, говорит, после рыбалки ломит. Ну что, друзья, едем дальше или поворачивать будем? Ветер встречный. Не простудить бы вас.
     — Можно и развернуться, — поддержал Виктор, который  боялся простудить Аврору.
     Она толкнула его в бок, и, пока Серж разворачивал лошадей, негромко сказала:
     — Попроси, чтобы он разрешил мне поуправлять лошадьми.
     — Тебе?
     — Ну… чуть-чуть…
     — А машины? — покрутил Виктор головой, но на трассе их не было видно. — Серж! — громко позвал он. — Ты уж не обижайся, но моя просит, что бы ты разрешил ей поуправлять лошадьми. Уж больно понравились твои кони…
     — Поуправлять?! — Серж обернулся и с интересом посмотрел на Аврору.
     Та, затягивая сбившийся от ветра платок, кивнула головой:
     — Немножко, а?
     — Сме-елая женщина! — весело округлил глаза Серж и приостановил повозку.   
     — А ну-ка садись! — решительно подал он руку и помог Авроре перебраться к себе. — Давай, держи, — сунул он ей в руки вожжи. — Пробуй! Только я должен подстраховывать: сама ты сразу не справишься, — пояснил он и обхватил варежки Авроры своими толстыми рукавицами.
     — Но! — обрадовано скомандовала она, и коренник неуверенно сдвинул повозку. — Но! Но! — повторила Аврора, слегка дёрнув за вожжи, и тройка перешла на шаг.
     Довольная, она посмотрела на Сержа, который в свою очередь обернулся к Виктору.
     — У твоей жены талант. Придётся, Витёк, тебе всё-таки покупать ей лошадей.
     — Так это не вопрос. Да вот куда мы их поставим? Конюшня нужна.
     — Если за полгода построишь, уступлю два пустых бокса. Мой молодняк ещё рано отделять от маток.
     — Ты это серьёзно!
     — Вполне. Главное — со временем не тяни.
               
     * * *

     На другой день все гости засобирались домой. Перед отъездом было решено провести совещание в кабинете Сержа по поводу покупки у Самгина нефтеперерабатывающего завода.
     — Я уже говорил, господа, — выступил первым Николай Ефимович. — У меня продан кирпичный завод, а свободные деньги, как вы понимаете, держать без оборота, тем более, сейчас не с руки. Предлагаю действовать напористо и заявить Самгину, что мы можем передумать покупать завод, если он окончательно не решит вопрос о его продаже и цене. Конечно, следует ожидать различных вариантов ответа, но лично меня устроит, если он даже немного набросит сверх цены. Этого права у него не отымешь: хозяин — барин. Да и так ясно: в любой торговле каждый ищет свою выгоду. Таково моё мнение, друзья. На другой вариант я не согласен.
     Виктор и Серж переглянулись: каждый ожидал начало выступления другого. Наступила неловкая пауза.
     — На правах хозяина дома у меня есть возможность, сначала выслушать гостя, — рассмеялся Серж. — Мы вас слушаем, Виктор Николаевич, — с иронией произнёс он и заговорчески подмигнул остальным.
     …Накануне, перед сном, Виктор и Аврора уже обсуждали возможность того, что Серж может отказаться от покупки вскладчину большого завода.
     — Я думаю, он будет с нами, — немного помолчав, высказала она тогда мужу своё предположение.
     Аврора не могла добавить, что успела убедиться и в том, что она сама понравилась хозяину дома. Это произошло, когда конюх распряг лошадей, а Виктор ушёл в дом. Серж предложил Авроре зайти в конюшню, чтобы показать свободные денники. Там, видимо, привыкший нравиться дамам, он позволил себе сделать ей недвусмысленный комплимент и даже попытался слегка обнять. Аврора убрала его руку и с усмешкой посмотрела на нахрапистого ухажёра: «А я думала, ты джентльмен»… — осуждающе сказала она.
     Такого отпора Серж, который всегда считал себя не только образованным, но и хорошо воспитанным человек, совершенно не ожидал. Он покраснел, чем в глубине души рассмешил Аврору. «Так-то будет лучше, — с удовольствием отметила она про себя. — Тоже мне Дон Жуан нашёлся!»
     За ужином, когда они вернулись в дом, Серж вёл себя сдержано,  поглядывал на Аврору немного грустными глазами и тут же уводил  их в сторону, как только их взгляды встречались. Но поговорить с Сержем о заводе она, конечно, не успела и на заседании в кабинете решила идти напролом, то есть прямо и при всех заставить их партнёра объяснить свои намерения по поводу покупки мини-завода.
     Поэтому, не дав заговорить Виктору, Аврора обратилась к собравшимся:
     — Господа! Поскольку я и муж являемся дольщиками нашей компании, позвольте и мне высказать нашу с ним точку зрения на покупку нефтеперерабатывающего завода.
     — Ну, женщине и такой красавице, отказать невозможно! — пошутил Николай Ефимович.
     — Так вот, — поднялась с кресла Аврора, При этом она поправила очень идущее ей тонкое шерстяное платье, обтягивающее  стройную фигуру, и начала ходить по кабинету. Затем остановилась перед Сержем. — Прежде чем говорить о наших с Виктором планах, мне бы хотелось услышать ответ от уважаемого и гостеприимного хозяина дома. Насколько я знаю, Серж, ты собираетесь приобрести мини-завод по переработки нефти. Это так?
     Серж, опершись на  ладонь руки, поставленной на подлокотник  кресла,
недоуменно приподнял бровь:   
     — Мини-завод? — посмотрел он на Виктора. — А! Вспомнил. Да… Было такое мне предложение. Ну и что дальше?
     — А дальше вот что получается. Если ты решишься отказаться от покупки предприятия, то мы с Витей не сможем выкупить вторую половину завода, и нам с Николаем Ефимовичем придётся искать ещё одного покупателя, чтобы выкупить его полностью.
     — Понятно.
     — Тебе-то понятно, но мы-то имеем право знать, как ты поступишь, Серёжа. Вдруг ты откажешься, а потом Витя не захочет. Тогда и мне придётся отказаться от сделки, потому что один я её не потяну. Понимаешь? А мой кирпичный заводик уже продан… — сердито вставил Николай Ефимович.
     Наступило общее молчание, во время которого Аврора вернулась к креслу и уселась в него.
     — Хорошо, господа, я буду говорить прямо. Покупка мини-завода — это лишь запасной вариант на случай, если Самгин откажется продать предприятие. Считаю, что Ефимыч прав, и пора Самгина припугнуть тем, что мы можем отказаться от покупки. Ну, а если запросит больше, — поторговаться.
     — Значит, снова едем к нему? — спросил  Виктор.
     — Много чести. Да и он сразу догадается, что нам это нужно больше, чем ему. Можно позвонить. И если Самгин согласится на встречу, послать на переговоры своих представителей. Пусть призадумается, стоит ли ему отпугивать нас большим завышением цены, — предложил Николай Ефимович.
     Его идея понравилась собравшимся, и было решено так и поступить.
     — А теперь все — в зал, к столу! — предложил Серж. — Ты как-то просила дать почитать книжки по коневодству, — тут же обратился он к Авроре. — Давай пройдём в библиотеку. Я кое-что уже приготовил.
     — Только не долго! — погрозил пальцем Николай Ефимович, — Вот так всё с книжек и начинается, — обернулся он к улыбающемуся Виктору и поучительно похлопал того по спине.
     В библиотеке царила тишина, пахло переплётами книг. Серж подвёл Аврору к столу, на котором лежала небольшая стопка книг, и положил на неё руку с длинными и тонкими пальцами.
     — Это тебе, Аврора, — посмотрел он ей в глаза. — Читай и, если что-то будет не ясно, звони, спрашивай. — И ещё. Я прошу у тебя прощения за… — тут он замялся, но потом продолжил: — За моё неумелое ухаживание. Признаюсь честно: ты мне очень нравишься. — Серж взял стопку и вручил  Авроре. — Можешь не возвращать. Это мой небольшой подарок.
     — Спасибо...  Надеюсь, Серж, мы останемся хорошими друзьями, и ты не откажешься иногда давать полезные советы по уходу за лошадьми.
     — Конечно, конечно! — обрадовался тот, и они направились к выходу из библиотеки.


                _____________________________________________


ОТРЫВОК ИЗ ОПУБЛИКОВАННОГО РОМАНА "КОУЧИНГОВЫЙ ЧЕЛОВЕК". КНИГА ВТОРАЯ. ГЛАВА 6.