Ледоход

Ипполит Арнольдович стоял на деревянной пристани уездного города. Смотрел на реку. Смотрел на идущий по реке лёд. «Вот и весна. Какой поразительный контраст белого и синего, и серая вода мерцает как зеркало», подумал он, а вслух произнёс:
— Эх, красота-то какая. Лепота!
А потом подумал ещё: «Неплохая фраза, надо будет кому-нибудь предложить».
— Да, ледоход у нас знатный, — отозвался справа человек в картузе с окладистой купеческой бородой: — А Вы, позвольте узнать, сами откудава будете?
— Да я, собственно, из Петербурга.
— Я и гляжу – бобёр. У, какой там у вас лёд. Так, подлёдок, — махнул рукой Борода.
Ипполит Арнольдович смерил взглядом внезапно образовавшегося собеседника, чьи полосатые штаны хорошего английского покроя, заправленные в заплатанные на пятках валенки без галош, странным образом контрастировали с дырявым овчинным тулупом.
— Вот глядите, как лёд скорость набирает. Это значит скоро кит пойдёт.
— Что? Кто пойдёт? Какой такой кит?
— Обыкновенно какой. Полосатик. Тут других не водится.
— И куда же он пойдёт?
— Известно куда, на нерест. И пока не отнерестится, навигации не будет. Так реку заполоняют, что ни одному пароходу возможности пройти нету. А ночью так гудят…
— Пароходы?
— Киты. Пароходам лучше не гудеть. Особенно ночью. Кит может за бабу евонную принять, ну и… в прошлом году два парохода потонули, четыре на ремонте по сию пору. Такие вот дела. Никакого спасу от этой форели.
— Форели?
— От зайцев, я говорю.
— Каких ещё зайцев?
— Русаков. Весна, солнышко пригревает, шкурку они менять начинают.
— Шкурку меняют?
— Кто на самогон, кто на курево, кто так сбрасывает, ну и дуреют. Тут уж не зевай! Спрячутся у реки в кустах и ждут.
— Чего же ждут?
— А ну как мужик подвыпивший или баба бельё полоснуть пройдёт. И давай гнать! Да вона поглядите, Ваше Превосходительство, — Борода прищурился, ткнул пальцем на реку.
Ипполит Арнольдович хмыкнул, пригляделся в указанном направлении. На реке, на плывущей льдине кто-то прыгал и махал руками. У Ипполита Арнольдовича непроизвольно раскрылся рот.
— Загоняют кого на льдину и ату вдоль берега. Это похоже Никита Василич, доктор наш. Точно! Я его по жёлтым подштанникам узнаю. Так и гонют. Вожак у косых лютый – Федосей Федосыч кличут. Как-то облаву решили устроить, куда там! Всех собак перегрыз.
— Это что же? Зайцы у вас собак грызут?!
— Ф! Собак… Ни одного волка в округе не осталось! А какие волки были, м-м… Коврижку ему дашь, стопочку нальёшь – довольный, хвостом машет, копытом стучит, мурлычет, рогами трётся.
— Рогами?! Ну, знаете, это уже… всему есть предел! Я…
— Ваше Превосходительство!
Ипполит Арнольдович обернулся на оклик. К пристани бежал коллежский асессор Мухин-Побединский.
— А я Вас на станции жду.
— А где? – в недоумении оглядывался Ипполит Арнольдович .
— Кто?
— Чёрт знает что, — Ипполит Арнольдович поправил бобровый воротник и решительно зашагал прочь с пристани.

— И представляете, голубчик, так это ловко завернул, шельма. Киты-полосатики, говорит, видите ли, на нерест скоро пойдут! Навигации не будет, пароходам ходу нет! Что за дичь!
— Совершеннейшая дичь. Ваше Превосходительство, верно пошутил кто-то. Ну, сами рассудите, ну, откуда тут полосатики? Кашалот – это да!
Ипполит Арнольдович протёр пенсне и с превеликим вниманием уставился на сопровождавшего его в коляске коллежского асессора Мухина-Побединского.

5 январь 2021