Часть вторая. Жизнь тараканья

  Жизнь тараканья.

Я проснулся от того, что было холодно и голодно. Я вскочил и побежал по незнакомому длинному тоннелю. Но вдруг остановился, и подумал - что за странный сон мне приснился? Осмотрел свои четыре лапы, ах нет шесть лап, что это я? Потрогал усы, почесал брюхо – вроде всё на месте. И побежал дальше по зову инстинкта и голода.
Я долго бежал по коридорам, повороты вправо, влево, вниз. Запах пищи приближался.  Вскоре я оказался в огромном помещении. Голод без раздумий направил меня по столбу наверх. На огромном плато стояла большая тарелка. Эхом далёким в памяти моей зазвучало что-то щемящее, но голод меня гнал к еде, где уже подкреплялись мои братья и сёстры.
Наконец я насытился, почистил усы, потёр брюхо и стал осматриваться. Ко мне подошел таракан, внимательно меня осмотрел и представился:
   - Меня звать Ня. А не могли ли мы где-нибудь раньше встречаться?
 Я внимательно осмотрел его, слегка полноватый, слегка загорелый таракан, только вот усы  вытянулись вдоль тела, глаза маленькие, но выпуклые. Я согласился, что есть что то знакомое, но не могу припомнить. Потом подошли ещё тараканы и ещё, стали беседовать – кто, да откуда. 
Пока я был один, то осознание находилось в мутной воде, но вот нас много и в силу вступает коллективный разум. Но  коллективный разум эффективен до поры, и нельзя на него уповать, как на абсолютную возможность определяться: пока сознание находиться в поиске в среде нашего существования, то разум эффективен, но стоит сознанию обратить взор в неведомое, и задержаться там, то фантазии воспринимаются как реальность, и уже тогда он создает  стада, которые  руководствуются только едиными желаниями, и перспектива познания мира приближается к нулю.   
Из общения мы поняли, что у всех нас был одинаковый сон. Но что это за сон предстояло разобраться. Но тут прибежал здоровый таракан с чёрной полосой на спине и объявил, что в третьем блоке проводится собрание тараканов и все приглашаются. Мы, конечно, не знали, где этот третий блок, но коллективный разум был в действии.
Я мчался как гоночный таракан в многотысячном потоке тараканов, который увеличивался благодаря множеству притоков. В живой массе теряешь себя, но приобретается чувство силы, бесстрашия и веру в успех задуманного, даже если ничего не задумано, но нам скажут, и мы примем это сразу и безоговорочно. Стихия массы тем и хороша – она не думает, а делает и живет, даже если смысла совсем не просматривается. Одинокое существо всегда подвергнуто размышлениям, сомнению и часто разочарованию. Только одинокие могут стать гениями, а потому община должна сохранять и оберегать островки своей души.